Twice Over (Дважды подряд)

      — Не пытайся ничего сделать, — предупредила его Гермиона, когда исчезли все верёвки и заклинания.       Снейп двигал руками по кругу и вращал запястьями, выглядя очень сердитым и в то же время очень безобидным. Он был зол, хотя и не собирался ничего делать, кроме как дуться и стонать, потому что Гермиона одержала верх во многих отношениях.       — А что будет, если у Петтигрю нет тёмной метки?       — Ну, тогда он не появится, не так ли? Но, поверь мне, он придёт. Я думаю, что, возможно, кухонный стол — лучшее место для решения этой проблемы.       Спиннерс-энд очень походил на место, где живёт замкнутый отшельник. Книги повсюду, пыльная столовая, которая уже сто лет не видела ни гостей, ни даже людей. Казалось, Снейп ходил только на кухню и гостиную, потом в свою комнату наверху и больше ничего.       Кухонный стол был самой чистой поверхностью.       Гермиона села и сказала:       — Мне нужно увидеть твою руку. Ту, что с тёмной меткой, очевидно.       Снейп поджал губы и расстегнул сюртук — мантия, которую он носил тогда, была такой же, как и в Хогвартсе, простой, практичной и прочной, — затем закатал один рукав и сел, положив руку на стол.       Вид тёмной метки больше не беспокоил Гермиону. Она прошла через всё это один раз и сделает это снова, на этот раз с пошаговым руководством о том, как это сделать, и несколькими меньшими трудностями, с которыми нужно справиться. Во-первых, Гарри не стал бы крестражем.       Вместо этого всплыло любопытство. Метка вызвала физический ожог на коже, отныне тёмная метка была шрамом от ожога. Рука Снейпа была неподвижной, бледная кожа его руки покраснела, приподнялась.       Он вздрогнул, когда Гермиона провела по нему кончиками пальцев.       — Тебе совсем не больно?       — Нет, — ответил он. — Но тебе обязательно было прикасаться к этому?       — А оно того стоило? — спросила Гермиона, игнорируя его вопрос. — Пройти через эту боль? Почему ты решил пройти через это?       Снейп отвернулся, надув губы. Это казалось очень логичным решением не становиться Пожирателем Смерти, но даже такой умный человек, как он, может быть незрелым и бездумным. Он не думал об этом. Он сам не знал, зачем это сделал. Он не понимал жестокости и человеческих жизней, которые были поставлены на карту.       И он начал понимать, насколько ошибочны его пути.       Он ничего не сказал, потому что ему нечего было ответить.       Гермиона начала работать над заклинаниями для тёмной метки. Золотые и серебряные нити магии обвивались вокруг руки Снейпа; в основном она начала с оценки того, какой тип магии был в ней.       Метка, как она думала, была слоем различных заклинаний, реализующих и усиливающих друг друга. Там было заклинание протего, но также и защита, чтобы никто, кроме Волан-де-Морта, не мог использовать метки — Гермиона думала об этом — и заклинание направления, при вызове люди могли трансгрессировать туда, куда Волан-де-Морт хотел.       И ни одно из них не было по-настоящему неустранимым.       Более того, казалось, что никто не осмеливался пытаться подделать заклинания, на которые наверняка полагался Волан-де-Морт. Игорь Каркаров смог сделать это, чтобы зов не доходил до него; наверняка ему удалось разрушить чары. На самом деле это не такая уж трудная задача, учитывая, что чарам обучали.       Теперь, работая с чарами и пытаясь найти очень конкретного человека, было немного сложнее. Однако для Гермионы вмешательство, обход и разрушение заклинаний были всего лишь игрой. Иначе она не вписалась бы так хорошо в отдел тайн, решив, что правоохранительные органы не для неё, спустя пятнадцать лет.       С последним заклинанием все светящиеся нити впились в тёмную метку Снейпа, скользнули под неё и заняли своё место, их мерцание исчезло. На первый взгляд она ничем не отличалась, чего и добивалась Гермиона.       — Это сработало? Я уже целый час сижу неподвижно, — сказал Снейп, не выглядя очень убеждённым.       — Посмотрим.       Гермиона дотронулась до метки кончиком волшебной палочки, и она стала такой, как-будто Волан-де-Морт касался её — чёрной, как смоль. Самодовольная улыбка приподняла уголки её губ, в то время как глаза Снейпа расширились от шока.       — Как...       — Позже я покажу тебе, как это делается. И я думаю, что смогу полностью убрать тёмную метку. Физический шрам останется, но в нём не будет магии. Прямо сейчас похожа на то, если бы у тебя были две метки друг на друге.       — А теперь?       — А теперь я вызову Петтигрю.       Гермиона знала, что люди оставляют следы в своей магии, и с помощью этого их можно отследить. Метка давала доступ ко многим людям, о большинстве из которых Гермиона не знала, однако магию Петтигрю было легко обнаружить. Это было чувство, толчок.       Она соединила призыв с адресом на Спиннерс-энд и убрала палочку.       — Хорошо, прежде чем он придёт, ты должен знать, что он превращается в крысу и может использовать это, чтобы сбежать, как только поймёт, что это не Волан-де-Морт вызвал его.       — Он анимаг?       — Да, это так, и он не очень-то осторожен. По крайней мере, не как его друзья. Хвост.       — И что же тогда должен означать Бродяга?       — Собака. Сохатый — это потому, что у оленя есть рога и Лунатик... Ну, Люпин — оборотень. Как ты знаешь, потому что у тебя была возможность встретиться с ним во время полнолуния.       Снейп откинулся на спинку стула.       — Ты преподавала в Хогвартсе. Что же это было? Прорицания? Это не может быть прорицанием, ты слишком искусна. Есть ли в Хогвартсе предмет, о котором я не знаю?       — Во-первых, Снейп, это очень грубо сказано. — Хотя Гермиона согласилась. — Во-вторых, нет, я никогда не была учителем в Хогвартсе.       — Ты не могла быть студентом. Сколько тебе вообще лет?       — Мне сорок, так что ты прав, я не была студентом.       — Тебе сорок? — ошеломлённо воскликнул Снейп.       Гермиона сделала пренебрежительный жест рукой. Она не стеснялась своего возраста; она не красила волосы, и единственное, что она могла сделать, чтобы предотвратить старение кожи, был солнцезащитный и увлажняющий крем.       С другой стороны, она выглядела совсем не так, как большинство людей представляли себе сорокалетних женщин, увядших и скучных. Чёрт возьми, она в свои двадцать лет никогда бы не подумала, что будет так хорошо выглядеть. Она никогда не чувствовала себя здоровее и счастливее от своей внешности.       — Тебе не может быть сорок, — решил он.       — Забавно, что из всего, что я тебе до сих пор рассказывала, именно в это ты не веришь.       — Ну, Петтигрю ещё не прибыл, так что я не совсем уверен, что твой призыв сработал, это...       Стук в дверь прервал Снейпа.