Twice Over (Дважды подряд)

      Северус мог делать свою работу с закрытыми глазами и связанными за спиной руками. К счастью, его мысли были заняты совсем другим. Снова. Он одновременно желал и боялся вернуться домой, его разум никак не покидал Паучий тупик.       Всё могло стать неловким или не стать неловким, и оба сценария пугали его. Гермиона была его гостьей. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя неуютно в его присутствии из-за того, что он влюблён в неё, как школьник.       Такого чувства он не испытывал уже очень давно.       Если он станет слишком напористым, она почувствует себя некомфортно и захочет уехать Мерлин знает куда. Или она ответит взаимностью. А после она узнает, что имеет дело с двадцатилетним парнем, который ещё никогда не целовался, и даже сама мысль об этом приводила его в ужас.       Возможно, это был первый раз, когда он держал кого-то так близко к своему телу. Даже это казалось слишком интимным в такие моменты. Думая об этом через какое-то время, он нервничал.       Северус почти боялся, что она захочет чего-то большего. Она наверняка хотела бы заниматься сексом и другими вещами, которых он желал, но всё же не мог представить, что позволит кому-то подобраться так близко.       В тот день он немного задержался, прежде чем отправиться домой.       Гермиона ждала его, читая что-то на диване с кружкой чая.       Видите ли, всякий раз, когда Северус видел её такой, ему хотелось прикоснуться к ней или даже поцеловать, но он не мог вынести мысли о том, что это произойдёт на самом деле. Что... не имело никакого смысла, но именно так он себя и чувствовал.       — О, привет. Я уже начала беспокоиться.       — Сегодня мне пришлось варить неприятное зелье, — оправдался Северус и судорожно сглотнул.       — Ну, я надеюсь, ты не слишком устал, чтобы забросить идею с письмом. Ты подумал о том, что хочешь сказать?       Гермиона села, оставив ему немного места. Он сел на противоположный конец дивана, скрестив руки и ноги.       — Может, извиниться? За всё? Люциус посоветовал мне рассказать ей слезливую историю о том, как я сожалею, что связался с потенциальными Пожирателями Смерти.       — Что ты, собственно, и сделал.       — То есть... да, но я не хочу, чтобы она меня жалела.       — В самой лучшей лжи есть доля правды, — сказала Гермиона. — В этом извинении должно быть как можно больше твоих искренних чувств. Единственное, ей не нужно знать, что ты стал Пожирателем Смерти.       Северус вздохнул.       — Мне не нравится идея лгать ей.       — У тебя будут гораздо большие неприятности, если ты станешь двойным агентом Дамблдора.       — Я уже твой двойной агент.       — Ну да, но я забочусь о твоём благополучии. Дамблдор — нет.       Северус на мгновение перевёл взгляд на неё. Гермиона почему-то не очень любила Дамблдора...       — Почему ты его не любишь?       — Я думаю, что он похож на Волан-де-Морта сильнее, чем показывает это. Его голова правильно мыслит, но не его сердце. Он шахматист, кукловод. В конечном счёте... эту войну не выиграть таким, как он.       — Но что он тебе сделал? Ты сказала, что учились в Хогвартсе. Обычно все ученики Хогвартса боготворят его. Гриффиндорцы, по большей части.       Гермиона сжала губы, сдерживая весьма забавную усмешку. Северус закатил глаза.       — Ты была гриффиндорцем.       — Сожалею.       — Ты же знаешь, у меня нет особых проблем с гриффиндорцами, — сказал он.       — Совсем наоборот, не так ли? Кстати говоря, мы действительно должны поработать над этим сегодня вечером, если ты чувствуешь себя в состоянии это сделать.       — Я никогда не смогу этого сделать.       Вот почему через пять минут они расположились на кухонном столе с приличным запасом пергамента, чернил и перьев. Это письмо должно быть совершенным. Это должно было сработать. Северус обмакнул перо в чернильницу и оставил его висеть над пергаментом.       — Дорогая Лили?.. — произнёс он. — Звучит не совсем подходяще.       — Просто Лили. Дорогая — это уже слишком.       — А по-мне, неплохо. Лили, — написал он. — Прости меня за то, что я был грёбаным мудаком?       Гермиона рассмеялась, прикрыв рот рукой.       — Звучит искренне.       Прости меня за то, что я был грёбаным мудаком.       — О, и ещё идиотом, — добавила Гермиона.       И грёбаным идиотом, — написал Северус.       — Ей не нравятся ругательства, впрочем, — сказал он.       — Это едва ли считается. Важно, что она увидит, что ты говоришь серьёзно. А теперь объясни, откуда у тебя её адрес.       Я получил твой адрес после того, как вежливо попросил его у Петуньи. Потому что уже давно хотел извиниться перед тобой.       Гермиона одобрительно кивнула. Это было правдой. Хотя и не всей.       — И что теперь?       — Извинись за тот раз, когда ты назвал её грязнокровкой.       Наша дружба закончилась очень плачевно по двум причинам, изложенным ранее в этом письме. Я не извинился перед тобой должным образом, потому что тогда я не сожалел по-настоящему. Я не мог понять, что было не так с этим словом на букву «г» и с людьми, с которыми я общался.       — Но... — начала Гермиона.       Но теперь знаю. Это заняло у меня достаточно много времени, не так ли?       Мне очень жаль.       — Звучит неубедительно.       — Я бы поверила, — ответила Гермиона. — И я тоже магглорождённая, так что...       Конечно. Магглорождённая с Гриффиндора. Ирония не осталась незамеченной.       — Значит, мне следует предложить встретиться прямо сейчас?       — Нет. Это будет слишком быстро. Она решит, что что-то случилось. И, может быть, другие люди тоже решат, что что-то случилось, когда ты снова появишься в её жизни после такого долгого промежутка, притом желая встретиться лично. Я думаю... инициатива должна исходить от неё.       Северусу следовало бы поблагодарить Мерлина за Гермиону.       Я не собираюсь просить у тебя прощения одним паршивым письмом. Может быть, несколько паршивых писем заставят тебя посмеяться надо мной и написать ответ?       Гермиона ухмыльнулась, прочитав это.       — Теперь ты должен дать ей понять, что у тебя нет никаких серьёзных намерений. Может, она знала, что у тебя были чувства к ней.       Не беспокойся. Я знаю, что ты вышла замуж за Поттера. Сомнительный выбор, сказал бы я, но друг есть друг.       — Ты действительно собираешься извиниться перед ней, оскорбив её мужа?       — Ты сказала, что письмо должно быть искренним, — пошутил Северус.       Он не знал как, но каким-то образом написание этого проклятого письма стало почти что шуткой, когда рядом с ним была Гермиона. Она сидела рядом, подперев подбородок рукой, и изучала его почерк. Его глаза не отрывались от её губ, но всё же он был рад значительной дистанции между ними.       — Я думаю, это сработает.       — Неужели?       — Правда. Я имею в виду... это похоже на тебя. Похоже, что ты действительно сожалеешь о том, что имеет большое значение. Похоже, что ты обратился к ней с благими намерениями, чтобы возродить дружбу без каких-либо намерений.       — У меня есть намерения. Я хочу, чтобы она помогла мне попасть в Орден.       — Ну, да. Ей не обязательно это знать.       «Надеюсь, это сработает», — подумал он.       Искренне Твой,       Северус Снейп.