Глава 16
24 апреля 2021 г. в 07:49
Обычно убегал Северус, но на этот раз Гермиона первая покинула помещение.
— Мне очень жаль.
Она двинулась к двери, Северус попытался удержать её за руку, но она уклонилась от прикосновения.
— Думаю, мне нужно побыть одной.
Он проклял себя, когда входная дверь за ней закрылась. Ему не нравилось, когда она уходила, потому что он понятия не имел, куда она могла уйти, как связаться с ней, если она задержится надолго или, что ещё хуже, вообще не вернётся.
Ну, она не взяла с собой сумку, так что это хороший знак.
Северус сел на диван, который уже успел пропитаться её знакомым запахом, и уронил голову на скрещенные руки. Ему не следовало начинать то, что он не мог закончить. Это было чудо, что он смог поцеловать её, потому что… он никогда никого не целовал ранее.
Тайна, которую он собирался унести с собой в могилу.
И даже не потому что он всё это время был влюблён в Лили. Сама мысль о том, что у него во рту будет чужой язык, вызывала у него дискомфорт вплоть до того момента, когда Гермиона провела пальцем по его нижней губе. Хотя когда она начала возиться с его брюками, он очень сильно запаниковал.
И всё же стояк остался.
У Северуса было такое чувство, что она не вернётся до ночи, так что ждать было бесполезно. А когда вернётся, вряд ли захочет его видеть. Он разделся в спальне и направился в ванную.
Включив настолько холодную воду, насколько возможно, он залез под ледяные струи. Но низкая температура никак не успокоила его член, прикосновение Гермионы всё ещё оставалось на его коже, воспоминание о её нежном языке, ласкающем его губы.
Она была всем, о чём он мог думать, прикасаясь к себе.
Гермиона ещё не было, когда он ушёл на работу — ещё один бесполезный день — но она ждала его в гостиной, когда он вернулся, и читала книгу, включив свой дурацкий плеер, как и всегда. Заметив его, она сняла наушники, а после молча наблюдала за его действиями, пока он не сел рядом.
Не слишком близко.
Он не знал, что делать и что говорить. И, честно говоря, чувствовал себя неловко, сидя лицом к лицу с ней после того, как именно он остановил её, а после сбежал в душ и мастурбировал, всё это время стараясь не думать о ней.
— Мне очень жаль, — повторила Гермиона, пододвигая свои красивые ноги, освобождая ему место. — Я должна была спросить, прежде чем что-то делать. Я понятия не имела. Я не слишком тебя смутила?
— Нет, я… Всё произошло слишком быстро. Я не мог… Я просто…
— Ты ещё не готов. Всё нормально.
Её заверения прозвучали слишком по-матерински.
— Не говори со мной, как с ребёнком.
— Я говорю с тобой не как с ребёнком. Если бы я считала, что ты ребёнок, ничего бы этого не случилось. Что ещё мне тебе сказать?
Северус решил, что единственной доступной альтернативой для неё было бы посмеяться над ним, ведь он жалок, не готов, несмотря на то, что люди его возраста женятся, заводят детей и всё такое.
— Я считал всегда, что неготовность — женская проблема. То есть, мне ведь не будет больно.
Гермиона бросила на него осуждающий взгляд. Он опять сказал что-то не то. Но что бы она ни подумала ответить, это не сходило с её губ. Выражение её лица смягчилось, она получше устроилась на своём месте.
— Это дело человеческих существ, Северус. И для женщин это тоже не должно быть больно. Но это не главное. Дело в том, что я переступила черту и… — глубокий вдох, — я рада, что ты остановил меня. Это… мы… вообще не должны этого делать.
Возможно, он не был готов к этому так скоро, но это застало его врасплох.
— Но почему?
— Я думаю, что это происходит только потому, что мы оба находимся в очень уязвимом положении, и мы вынуждены быть рядом друг с другом большую часть времени. И хоть я не уверена насчёт тебя, но ты единственный человек, что у меня есть. Легко запутаться. Мы оба запутались.
— Я не запутался. Уверен, ты это почувствовала.
Ухмылка Гермионы исчезла так же быстро, как и появилась на её губах.
— Я это почувствовала. На самом деле. И, честно говоря, ты не единственный, кто нуждается в некоторой готовности. Я не совсем уверена, что у меня всё в порядке с этим. Может быть, у меня и нет никаких зацикленностей на самом сексе, но…
— Ты зациклилась на мне. С того момента, как мы только встретились, — заключил Северус.
Она поцеловала его, хотя он и был тем, кто начал всё это. Он просто хотел прикоснуться к ней и прижать её к себе так сильно, что забыл обо всём остальном — даже о том, что он струсит, если она захочет большего.
Молчание Гермионы было исчерпывающим подтверждением его слов.
Он отбросил теорию, в которой она преподавала в Хогвартсе, но у него не было других предположений, кроме того, что она просто… не знала его ребёнком. Или была тогда где-то в Хогвартсе. Хотя то, что она знала, никто не мог узнать, просто находясь там.
Адрес Петуньи. Чёрт возьми, беременность Петуньи. Мантия-невидимка Поттера. Предательство Петтигрю. Тот факт, что он собирался раскрыть пророчество.
— Ты не встречалась со мной раньше. Я бы тебя запомнил.
— Не встречалась, — ответила Гермиона, улыбаясь.
— Гермиона, пожалуйста, просто… скажи мне, — взмолился Северус, — когда мы познакомились? Откуда ты всё это знаешь? Почему ты меня не любишь?
— Я не испытываю к тебе неприязни. Во всяком случае, теперь.
Она, казалось, взвешивала, стоит ей говорить это или нет.
— Всё, молчу. Но... — он уже начинал жалеть об этом, — если хочешь, я позволю тебе помочь мне с окклюменцией.
— Я доверяю твоим способностям в окклюменции. Я просто… думаю, справишься ли ты с этим. Думаю, что знать, откуда я и как попала сюда, будет непросто.
— Я справлюсь, — заверил её Северус.
Он не забыл, как они дошли до этой темы… Если бы он знал, какие проблемы были у Гермионы с ним, возможно, он смог бы исправить их. Даже если он не хотел заниматься сексом прямо сейчас, он всё ещё хотел её, хватая за рубашку, тяжело дыша ей в ухо, прижимая её тело к своему.
— Представь себе будущее, в котором ты действительно раскрыл пророчество. Петтигрю предал Поттеров, и Поттеры мертвы, — произнесла Гермиона. — Я из этого будущего.
Кажется, он слишком рано заявил, что может справиться с этим.