Twice Over (Дважды подряд)

      Кровь отхлынула от лица Снейпа.       — Б-будущего? — произнёс он тоненьким голоском.       Гермиона потянулась за своей сумкой, всегда лежавшей на полу возле дивана, и вытащила сломанный Маховик времени. Она раскрыла его ладонь и вложила его в неё, наблюдая за реакцией Снейпа.       — Я пытаюсь всё исправить.       Его глаза переместились на Маховик. Тот оказался неправильным, поломанным, весь песок из него исчез. Дыхание Северуса стало быстрым и неглубоким. Резким рывком он отбросил вещицу в сторону и кинулся наверх. Дверь его кабинета с грохотом захлопнулась.       Гермиона осталась сидеть на диване, чуть не плача от причинённой ему боли. Но не было ни какого-либо хорошего способа, ни иного подходящего момента, чтобы рассказать ему об этом. Он был готов сорваться с катушек. И хотя она предпочла бы подождать, чтобы рассказать больше, после их поцелуя он не оставил бы эту тему, если бы она встала у них на пути.       Она сидела замерев в одной позе, пока не прекратился звон бьющегося стекла. У Северуса в кабинете была небольшая лаборатория, и пока он её громил, Гермиона знала, что он не причиняет себе вреда. Но когда всё стихло, она уже не могла быть в этом уверена.       Поэтому она поднялась наверх и постучала.       — Северус?       Она коснулась его возбуждённого члена. С таким же успехом можно начать называть его по имени.       — Северус, пожалуйста, ответь. Мне нужно знать, всё ли с тобой в порядке.       Ничего.       Гермиона повернула ручку, опасаясь того, что она там увидит. Повсюду битое стекло, разбросанные ингредиенты и странные жидкости — на полу, на стенах. Северус сидел за столом, опершись локтём на подлокотник кресла, подперев рукой подбородок и прикрыв пальцами рот, подняв указательный палец к скуле.       Его глаза — бездонная пропасть.       Жидкости на полу дымились, и Гермиона понятия не имела, что это такое, так что она просто растворила их, прежде чем шаг за шагом приблизиться к Северусу и сесть на стол. Она не знала, что сказать и стоит ли вообще что-то говорить.       Она просто не могла оставить его одного.       — Я бы так и сделал, — сказал он через некоторое время; его взгляд всё ещё был пуст.       — Я… — глубокий вдох, — я знаю.       Северус открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но потом закрыл его и долго молчал.       — Я бы её убил. Я. Если бы ты не появилась, я бы это сделал.…       — Да, но этого не случилось. Я появилась. Я остановила тебя. Всё будет хорошо. — Гермиона немного поколебалась, её рука повисла в воздухе, прежде чем она решила убрать его волосы с лица. — Всё в порядке.       Он снова начал задыхаться. Гермиона села на свободный подлокотник, положив руку ему на плечо. Ему потребуется больше времени, чтобы прийти в себя, гораздо больше, чем в первый раз.       — Ты солгала мне.       — Когда это я тебе врала?       — Ты же говорила, что этого не было. — Северус поднял на неё глаза, и на них навернулись слёзы. — Но это случилось!       Гермиона уже успела подумать, что он собирается вытолкать её из комнаты или снова убежать, но вместо этого он притянул её к себе на колени, почти сжимая в объятиях, уткнувшись лицом в своё плечо.       Он всхлипнул, и на этот раз всхлип не был сухим. Его слёзы быстро просочились сквозь тонкую ткань её весенней блузки.       Она замерла на несколько мгновений. Северус не хотел, чтобы с ним нянчились, но она очень хотела успокоить его, потому что душераздирающе было знать, что он находится в таком состоянии.       Но, может быть, слёзы — это хорошо. Может быть, они давали надежду, что он не оцепенеет, не превратится в пустую оболочку. Гермиона обняла его в ответ так крепко, как только могла, и провела пальцами по его волосам, ожидая, пока он немного успокоится.       — Прости, что солгала тебе. Я не собираюсь лгать снова, — сказала она. — Но… Мне ещё так много нужно тебе рассказать. И, возможно, будет разумнее, если я не буду торопиться с этим.       Он крепче прижал её к себе и снова зарыдал.       Спустя долгое время, может быть, час, Северус наконец поднял голову, всё ещё находясь на грани того, чтобы снова впасть в истерику.       — Что я ещё сделал?       — Ты был великолепен, — ответила Гермиона. — Без тебя мы бы не выиграли войну. Ты спас так много людей. Ты сделал так много хорошего.       Будучи ужасным мудаком, да. Северусу пока не нужно было этого знать.       — Но я не смог спасти Лили.       Гермиона поджала губы. Спать с ним было действительно ужасной идеей. В конце концов, он любил Лили. Если она выживет и представится такая возможность, он выберет её. Он не будет привязываться к Гермионе так, как она могла бы привязаться к нему.       Как она уже была привязана к нему, сидела у него на коленях, гладила его волосы, успокаивала его.       — Теперь ты можешь спасти её. Теперь ты спасёшь её. Я позабочусь об этом.       Северус сжал губы и вытер упрямую слезу, которая скатилась по его щеке. Гермиона покачала головой, взяла его лицо в ладони и нежно поцеловала в губы. Она сделала это в последний раз.       Когда этот момент пройдёт, она вновь будет слишком хорошо осведомлена о его чувствах к Лили. Это было прощание.       — Почему бы… — начал он. — Почему бы тебе не поступить со мной так же, как с Петтигрю?       — Как ты поступил с Петтигрю, — поправила его Гермиона. — И твоя жизнь — ещё одна, которую я хочу спасти. Я знаю, что ты можешь сделать выбор, о котором глубоко пожалеешь. Я хочу увидеть человека, которым ты можешь быть, не нося с собой этого бремени.       Северус фыркнул и погладил её по спине, медленно, но верно приходя в себя.       — Судя по всему, ты знаешь, как выиграть эту войну. С тех пор, как ты однажды её выиграла.       — Да, знаю. И на этот раз всё будет намного проще.