Классика уже не в моде.

Чес разбудил меня рано утром, около семи. – Эй, Принцесса, просыпайся. Нам в консерваторию надо. – Он склонился надо мной. – Ты как? Голова болит? Сушняк? – Доброе утро. – Я поморщился. – Да, болит. Надо воды попить. – Не вставай, я ща принесу. – Он скинул с себя одеяло и встал. – Да я и сам мог бы. – Пробубнил я тихо. Чес усмехнулся, но ничего не сказал. Он принес мне стакан с водой, я чуть ли не вырвал его у друга из рук и стал жадно пить. – М-да, если от пивка тебя так сушит, что же будет, когда ты водку попробуешь... – он сел и начал рассматривать меня. Я поперхнулся, Чеснок засмеялся и похлопал меня по спине, чтобы кашель прошел. – Есть будешь? – Буду. – Я отвел глаза. Мне все еще было неловко от того, что Чес меня кормит. – Мама твоя не вернулась? – Нет. И это странно, она с выходных обычно возвращается. – Чес задумался. – Да ладно, не суть, наверное, сегодня вечером объявится. Главное, чтобы тебя не увидела, а то еще скандал закатит, не хочу, чтобы ты видел это. – Извини. – Чел, все окей. Тебя не должны ебать мои проблемы с матерью, это не твоя вина и не твоë дело, так что забей. Без наезда. – Чеснок ободряюще улыбнулся и вышел из комнаты. Я последовал за ним. Мы быстро поели макарон с кетчупом, которые Чес сварил еще вчера. – Бля, надо будет мяса купить. Зайдем сëдня в магазин. Кстати, нам бы денег заработать, пойдем на улице играть вечером? Заодно прогоним материал перед публикой. – Сказал парень, пока мыл посуду. – Пойдем, все равно я уже никуда не спешу. – Глэм, проживи жизнь с кайфом. И не задумывайся о больших проблемах. Моя позиция по жизни - "живи так, как тебе хочется, насколько это позволяют обстоятельства". А тебе сейчас обстоятельства позволяют много всего, так что просто не парься и кайфуй. – Философским тоном отметил Чеснок. Мы оба засмеялись. "Научиться бы не париться по пустякам, как Чес. Как у него это получается?" Вскоре мы собрались в консерваторию. Одеваясь уже не в привычный мне костюм, а обычную (для всех, кроме меня) одежду, я достал скрипку из-под кровати, и мы вышли из дома. На улице из-за туч, снова появившихся в небе, было темно и пасмурно. – И как думаешь, твой отец забрал документы? – Спросил меня Чес, закрывая входную дверь на ключ. – Не знаю, я на бюджете, ему должно быть все равно. – Ответил я, пытаясь придать моему голосу спокойствие. Но на самом деле я дико нервничал. Я боялся, что придя в консерваторию, я обнаружу там Отца. "А если он увидит меня? Что он сделает?.." – за утро я успел сильно перенервничать, но Чесу о своих опасениях не рассказал. "А то еще подумает, что я ссыкло. Или скажет не париться. А как перестать беспокоиться из-за этого?" Через полчаса мы оказались перед дверьми консерватории. Я тяжело вздохнул. Чес заметил это. Он развернул меня к себе и сказал: – Глэм, не волнуйся ты так. Мы просто спросим, если подтвердится, что ты исключен, то ты уйдешь отсюда. Нечего так переживать из-за всякой хуйни. А теперь пошли – Он подтолкнул меня к двери. Мы зашли. Я огляделся. "Меня как будто пару месяцев здесь не было. Эти два дня были такими длинными." – Пойдем сразу к директору, узнаем, как обстановка. – Шепнул мне на ухо Чеснок. Я кивнул. Дойдя до кабинета директора, я уже ощутимо дрожал. "Что, если Отец сейчас выйдет из кабинета?" – пронеслось в голове. Чес поглядел на меня, вздохнул и взял меня за руку, как бы успокаивая. Мне как будто в момент стало легче, а по телу, как обычно, разлилось тепло. Он постучал в дверь вместо меня. Из-за неë донеслось строгое: "Войдите!" Оказавшись в кабинете директора, я первым делом огляделся по сторонам. Отца не было. Я с облегчением выдохнул. – Доброе утро, Директор. – Бодро сказал Чес. – Здравствуйте. – Мужчина, сидевший за столом, даже не оторвался от прочтения книги. Чес толкнул меня плечом. – Директор, у меня вопрос к вам. – сказал я. Он поднял голову и чуть спустил очки с переносицы. – Швагенвагенс? – удивился мужчина. – Почему вы здесь? – Я по этому поводу и пришел. – глухим голосом ответил я. – Хотел спросить, исключили меня или нет. – Себастьян, к нам еще в субботу заходил ваш отец и забрал документы. Вы не знаете? – он недоуменно перевел взгляд на Чеснока. Тот только пожал плечами. Я ничего не смог ответить. Просто смотрел в пол, пытаясь не заплакать. Тут Чес взял инициативу на себя. – Теперь знаем, Директор. – он немного сжал моë предплечье. – Спасибо. Можно поговорить с вами насчет меня? – Конечно – Человек был крайне удивлен всей этой ситуацией. – Себастьян. – Он обратился ко мне. – Очень жаль, что вы ушли. Вы - один из лучших учеников консерватории. – Подожди меня за дверью. – Тихо сказал мне гитарист. Я кивнул и, попрощавшись, вышел из кабинета. Меня трясло. Я не слушал, о чëм разговаривал с директором Чеснок. Откровенно говоря, я ничего не слышал. В ушах просто был белый шум. Я начал задыхаться и, понимая, что сейчас отброшу коньки прямо здесь, медленно сполз по стене на пол, закрыв голову руками. Футляр со скрипкой с грохотом упал на пол. – Всего хорошего! – крикнул Чес, появляясь в коридоре. Я видел только его ботинки. – Эй, приятель, ты чего? – Парень сел на корточки и чуть приподнял мою голову, схватившись за подбородок. Я хоть и смотрел на него, но не видел. В моих глазах стояли слезы, я все еще не мог нормально дышать. Меня тошнило, сердце колотилось, как бешеное, а перед глазами плыло. – Глэм, ты меня слышишь?! – Повысил голос темноволосый, тряся меня за плечи. И я его слышал, но сказать ничего так и не смог. Он матернулся под нос, поднял меня на ноги и, перекинув мою руку себе на шею, потащил меня в туалет. Подведя меня к раковине, он включил кран и умыл меня ледяной водой, после чего аккуратно опустил меня на холодный кафель и сел рядом. Через пару минут мне стало легче, и я смог произнести короткое "Спасибо". Чес кивнул и взял меня за руку. Мы просидели еще так с четверть часа, после чего я, уже окончательно успокоившись, спросил: – А о чëм ты говорил с Директором? – Да я тоже забрал документы. – Просто ответил он. – Ч-что? – я посмотрел на него удивлëнно – Зачем? – Глэм, я же говорил тебе насчет консерватории. Я подумывал бросить еë и всецело заняться нашей группой, а тут еще и повод такой прекрасный, что ты свалил. И тем более, чем ты будешь заниматься, пока я тут буду торчать? На скрипочке пиликать? – Он смотрел в потолок, задрав голову. Я молчал. Ответить было нечего, он был полностью прав. Но все же мне было совестно, что Чеснок из-за меня ушел из консерватории. Я уже открыл рот, чтобы извиниться, но Чес, предугадав мои слова, перебил меня: – Даже и не думай, ты не виноват. – Он чуть сжал мою руку. – Надо идти, нечего на холодном полу сидеть. Он встал и протянул мне руку, чтобы я смог подняться. Удивительно, но после произошедшего мне стало морально гораздо легче, словно камень с души свалился. Чес сбегал обратно к кабинету, чтобы забрать скрипку и, уже выйдя из консерватории, я наконец полностью расслабился. Чес, увидев мою перемену настроения, улыбнулся и предложил зайти в магазин за продуктами. – Чес, можно я останусь на улице? – Спросил я. – Подышать свежим воздухом. – Да без вопросов, только не уходи далеко и не вляпайся в какую-нибудь историю. – Он по обыкновению усмехнулся. Мы разошлись. Чеснок пошел в магазин, я же пошел в парк, который расположился напротив. Я неспешно шел по аллее, по бокам которой стояли скамейки. "А ведь совсем недавно я под дождем лежал рядом с одной из них... Но теперь-то все хорошо?" – Думал я, смотря вперед. И тут я увидел то, что вывело меня из моих мыслей. На одной из лавочек, не очень далеко от меня, я увидел знакомую фигуру. Это была Лидия. Меня как будто парализовало, я остановился, ошарашенно глядя на сестру. Она сидела на скамейке, положив руки на колени и смотрела себе под ноги. Я медленно начал идти в еë сторону. В моей голове возникало очень много вопросов. "И что я ей сейчас скажу?" – задумался я над самым главным из них. Я дошел до скамейки, на которой сидела девушка, остановился прямо перед ней и кашлянул. Она подняла голову. – Себастьян?.. – Тихим удивленным голосом спросила она. – Здравствуй, Лидия. – так же тихо ответил я. Она долго на меня смотрела и молчала. Я тоже молчал. Наконец, сестра немного подвинулась вбок, как бы приглашая меня сесть. Я опустился на скамью. – Ну... и как ты? – осторожно спросил я. – Как я? – переспросила она. – Ну да. – Что ж, дорогой брат, я отлично. После твоего ухода все стало прекрасно, Отец в хорошем расположении духа, Маме тоже все нравится, у нас всë хорошо. – Ответила Лидия. – Правда? – Я чувствовал какой-то подвох в еë словах. – Конечно, Себастьян, всë замечательно! – Ответила мне сестра раздраженно. – Ты это хотел услышать? – Лидия, я не... – Замолчи! – Она перешла на крик. – Ты думал, что после твоего ухода все станет, как в сказке? Думал, что Отец подобреет, станет нормальным?! – Нет, я так не думал. – Я не повышал голос, понимая, что мы сейчас можем навсегда поссориться. – А о чëм же ты думал, уходя? – Язвительным тоном спросила девушка. Я не нашел, что ответить. Глядя на неë мне снова становилось больно, как в тот злосчастный вечер. Она вздохнула, в еë глазах я заметил странный блеск. По еë щеке скатилась слеза. Потом еще одна. И еще. Она беззвучно плакала, опустив голову и даже не пытаясь вытереть слезы рукой. Я продвинулся к ней и осторожно обнял. Она сначала дернулась и отпрянула от меня, вероятно, не ожидая такой реакции на еë слëзы, но вдруг резко прильнула к моим рукам и уткнулась мне в грудь, пряча в ней своë лицо. Я обнял еë крепче, чувствуя, как намокает моя футболка, но в тот момент мне было все равно на это. Так мы и сидели: брат, который ушел из семьи и его сестра, нашедшая хоть кого-то, кому можно было выплеснуть всю свою боль. Впервые за много лет я почувствовал любовь к Лидии. Она была самым близким, насколько это было возможно, человеком в моей прошлой семье, да и в целом в жизни. Слушая её тихие рыдания, я вспоминал, как сам ещё в детстве сидел в ванной и плакал от боли и унижений со стороны Отца. Она незаметно заходила ко мне и пыталась успокоить, перевязывала мне руку, которую разодрал линейкой мой дорогой родитель, вытирала мне слëзы рукавом своей кофты и тихо шептала: "Тише, Себастьян, тише, а то Отец услышит." Я до сих пор не понимал, почему спустя несколько лет мы стали чуть ли не ненавидеть друг друга. Вероятно, это тоже было спровоцировано Густавом. "Но больше этого не повторится. Нет. Не повторится..." – одними губами сказал я сам себе, гладя Лидию по волосам. Она в последний раз всхлипнула и затихла. Я мягко отпустил еë, она поднялась с моей груди и посмотрела мне в глаза, попутно вытирая еще не высохшие слëзы. – Спасибо, Себастьян. – Дрожащим голосом сказала она. – Спасибо. Я чуть улыбнулся в ответ. Сестра встала со скамейки и поправила волосы. – Мне пора. – уже более спокойным и привычным голосом произнесла Лидия. – Мы ещё увидимся? – Ты хочешь? – Спросил я, сделав акцент на первом слове. – Я думаю, да. Наши пути разошлись, но может, ещë не всë потеряно? – Тогда мы увидимся. Точно. – твёрдо ответил я. Она улыбнулась одними глазами. – В пятницу в полночь жди у окна своей комнаты. – Тихо сказала Лидия, будто боясь, что нас услышат. Я кивнул. Она распрямилась и, одернув рукав кардигана, направилась в конец парка. Я смотрел ей вслед и удивлялся еë стойкости. После того, что произошло, она быстро вернулась в своë обычное состояние. Такому каждый позавидовать может. Буквально через пару минут ко мне подлетел взъерошенный Чеснок. – Фух, блять, думал, тебя уже в ментовку отволокли. У тебя всë нормально? – обеспокоенно спросил парень. – Да, все хорошо. – задумчиво ответил я. – Всë хорошо... – Ну ладно. Я тебе тут принес кое-что. – Сказал Чес, шурша пакетом. – Держи, наркоман, наслаждайся. – Он протянул мне пачку с мармеладом, который мне так понравился в прошлый раз. Его удачная попытка меня обрадовать вывела меня из мыслей. Я схватил пакетик и, взглянув на Чеснока, бросился его обнимать. – Воу, смотри не убей меня своим порывом нежности. – Засмеялся гитарист и крепко обнял меня в ответ. – Спасибо. – как обычно коротко ответил я, уже открывая за его спиной мармеладки. – Эй, не схомячь все сам, другу своему тоже оставь, Принцесса. – Хватит меня Принцессой называть, я Глэм! – Нарочито обиженно ответил я, выпутываясь из его цепких объятий, чтобы спокойно сожрать мармелад. – Как пожелаете, Ваше Высочество – насмехающимся голосом ответил Чеснок. – Тогда ты! Ты! Ты Принц! – Выпалил я. – Чей? Твой что-ли? – Он хихикнул. – Ну я в принципе не против, только замуж тебя позвать надо. Сердце сделало сальто. "Его серьëзно это не смутило?" – подумал я, чувствуя, как учащается пульс. – Ладно, поперли домой, потому что лично я пиздецки хочу спать. Ненавижу рано вставать. – Но я же разбудил тебя рано в субботу. – Заметил я, дожевывая последнюю пастилку. – Действительно, это было весьма подло с твоей стороны. Так что жди мести. – он беззлобно ухмыльнулся. Быстро дошли до дома. Чес закинул в морозилку какие-то полуфабрикаты и мы пошли высыпаться. – Что, опять будем вместе? – с улыбкой спросил он. – Ну, эм... – Я растерялся, не зная, что ответить. – Ну, хочешь не хочешь, а Принц и Принцесса должны спать на одной кровати, так что двигайся. – Он запрыгнул на кровать, отталкивая меня к стене. – Тем более, что это моя кровать. Я лежал на спине. Обдумывая все произошедшее за утро, я не заметил, как Чес быстро вырубился. Заметил я это тогда, когда Чес повернулся на бок и закинул руку на меня. А потом ногу. А потом и вовсе лëг головой на моë плечо. Я забыл как дышать. Чувство полного счастья меня наполнило до краëв. Я не шевелился, боясь разбудить друга. Больше всего мне не хотелось, чтобы он поменял позу. Но он и не собирался еë менять: Чес мирно посапывал на моëм плече, мои волосы щекотали его нос, отчего он смешно фыркнул, но не проснулся. Я думал, что точно не засну из-за этой выходки Чеснока, но постепенно меня начала охватывать дремота, а вскоре я и вовсе погрузился в глубокий и приятный сон.