Хвостатый

      Баки отправляют на затяжную миссию. Три недели под прикрытием где-то в Эквадоре. В режиме полного радиомолчания. Если с ним что-то случится, известие дойдёт до ЩИТа слишком поздно, чтобы зависящее от дипломатии и настроения Совета Безопасности начальство успело что-либо предпринять. Стив узнаёт об это постфактум, от скрипящей зубами Наташи, с которой волею случая сталкивается в лифте.       -Это всё ты, - бросает она зло и сжимает бумажную папку пальцами. – Если бы ты не влез со своей «помощью», он бы ни за что не вызвался на это самоубийство.       -Я не «влез», а отреагировал на твою провокацию – это раз. Баки умнее нас с тобой, он бы ни за что не сунулся туда, где нет шансов выжить – это два. Фьюри ни за что не стал бы отправлять кого-то на миссию без связи – это три. – Стив пытается быть собранным и прагматичным, но женщина без труда видит его сквозь маску. Наташа хмыкает, бросает что-то вроде «надейся» и выходит на административном этаже. Стив едет дальше, прямо в спортивный зал и измочаливает три груши подряд, прежде чем его отпускает.       Вечером беспокойство набрасывается с новой силой. Детали миссии засекречены, но кто может отказать Капитану Америка, верно? Уж точно не одна из его верных фанаток. Уговорить милую барышню поделиться информацией было не слишком трудно и теперь можно детально изучить объём задницы, в которую сунулся Баки.       Объём удручает.       Наматывание кругов по дому не помогает.       В конце концов Стив сдаётся и ложиться спать, но вместо расслабления сны приносят лишь кошмары и странную дрожь. Как-будто что-то внутри знает больше, чем положено, и уже заранее оплакивает глупого пса, решившего рискнуть головой. Утром у него раскалывается голова и не остаётся ничего иного, как просто считать.       Первый день Баки потратит на ориентацию на местности. Эквадор - это джунгли, обезьяны и огромное количество ядовитых насекомых. Модифицированный организм может справиться с единичным случаем отравления, но он ослаблен прошлыми ошибками. Тело Стива не выдержало нагрузки и ответило на постоянные изменения состояния сердечным приступом, от которого сейчас не уже не осталось и следа. Он чуть не умер, что, если с Баки случится что-то подобное? Интернет утверждает, что вблизи населённых пунктов нет самых опасных видов. Это успокаивает. Стив пытается поспать, но в итоге просто лежит, уставившись в потолок без малейшей мысли в голове.       Второй день предназначен для изучения предоставленного для жизни места. В некоторых местностях Эквадора незаражённую воду можно увидеть только в бутылках. Стив снова залезает в интернет, но не находит ни одного упоминания отравления водой со смертельным исходом. Или информация не афишируется, или всех успевают откачать. Оба варианта не слишком обнадёживают. За третью ночь ему снова не сдаётся и на секунду сомкнуть глаз.       Третий день и четвёртую ночь он не помнит – падает в обморок у себя в кабинете и приходит в сознание уже на каталке по дороге в реанимацию. Сбоку надрывается криком Наташа, над головой ворчит сквозь зубы недовольным Рамлоу. Врач ощупывает руку, считает пульс, ставит капельницу. Уплывая в небытие, Стив успевает поблагодарить за успокоительное. Наташа снова начинает разговаривать с ним где-то через неделю, которую он, как примерный больной, проводит в постели в окружении цветов и плюшевых игрушек. Подарки от многочисленных поклонников веселят, но не радуют. Серия взрывов на границе Эквадора уносит четырнадцать жизней. В новостях эту тему обсасывают со всех сторон, и Стив жадно шарит глазами по показываемым на экране кадрам, боясь увидеть среди трупов зооморфа с чёрными ушами.       Баки ни с кем не связывается.       К концу второй недели Стив уже по стенам готов бегать, насколько ему претит идея сидеть взаперти, но врачи наотрез отказываются выпускать раньше срока. По телевизору крутят одни и те же видео про террористов и их злодеяния, Эквадор трясёт. Министерство Обороны созывает экстренную пресс-конференцию, на которой какой-то генерал трясёт медалями, рассказывая о готовности войск пойти в атаку по первому же слову Президента. Стив, которому, как самому известному ветерану, выделили место в первом ряду, первым замечает странного человека в длинном плаще. В следующую секунду он валит генерала на пол и даёт Наташе сигнал «взять», который кошка исполняет молниеносно. Они вяжут неудавшегося убийцу под прицелом десятка камер, генерал скованно кряхтит о больной спине и благодарит «Первого Героя Америки», и лишь в машине Стив замечает стремительно расползающееся кровавое пятно на животе.       Несмотря на все возражения и уверения в стандартности самочувствия, его отправляют на обследование, а потом – домой «на заслуженный отдых». Что именно он натворил, чтобы заслужить неделю полной изоляции, Стив понять так и не успевает. Новости делают нарезку со всех доступных плёнок и теперь можно полюбоваться тем, как пуля попадает в тело национального героя сразу с шести ракурсов.       Ужас.       Позор.       Не дай бог кто снимет копию, потом не отмыться.       В пустом доме непривычно тихо и от этого снова накатывает тоска. Стив бродит из угла в угол, чувствуя себя одновременно брошенным псом и бросившим его хозяином. Каждый угол напоминает Баки, каждая нелепая вазочка и каждая книга – всё пахнет им и так и манит снова провести ночь без сна, уставившись в выключенный телевизор или стену. Сдаваться не хочется, но другого выхода нет: Стив закутывается в плед на диване, где они совсем недавно спали в обнимку, и на секунду прикрывает глаза…       ***       Разговор с Наташей выходит неловким. Он мнёт в руках папку с какими-то бумажками, в последний момент зачем-то прихваченную со стола, она – мешает крохотной ложечкой кофе в настоль же крохотной чашке. Но им надо обсудить кое-что, точнее – кое-кого, кто так и не соизволил выйти на связь.       -Видела ли я Барнса? – в очередной раз переспрашивает женщина, когда Стив настойчиво снова сводит всё к этой теме. – Тебе это настолько важно?       -Не пойми меня неправильно…       -Не думаю, что вообще в состоянии понять тебя ПРАВИЛЬНО, Роджерс, - хмурится она. То, что разговор зашёл в тупик, становится не просто ясно – болезненно очевидно. Но он всё равно пытается, ведь это – его единственный шанс узнать хоть что-то. – Да, у тебя нет другого способа получить информацию о сверхсекретной миссии в другой стране. Да, ты странно привязан к своему бывшему питомцу. Да, ты отказал ему в попытке сблизиться, причём сделал это с изяществом удара кирпича. И, казалось бы, после всего вышеперечисленного, что может снова побудить тебя искать Барнса, кроме психического расстройства?       -Я вменяем.       -Я в курсе, - она делает небольшой глоток и блаженно жмурится. Потом открывает глаза и довольно добавляет: - Видела твоё личное дело. Там было много интересного: подделка документов, выдавание себя за другого человека, драки, многочисленные приводы в полицию после попыток публичных выступлений с критикой власти, невыполнение приказов, открытая демонстрация неповиновения, и – вишенка на торте – сексуальная связь с зооморфом, причём – публичная, ничем не скрытая. Это все твои грехи, или мне стоит узнать о чём-то ещё?       -Послушай, Наташа…       -Слушаю. Ты сейчас будешь рассказывать о глубине своих чувств и возвышенных моральных качествах, я расплачусь. Потому что быть настолько настойчивым уже не просто смешно – опасно для жизни.       -Никогда не боялся опасности.       -Об этом я тоже в курсе, - Наташа закидывает ногу на ногу, отчего сидящие напротив агенты замолкают, впившись глазами в её бёдра. – Мужчины вообще не отличаются здравым умом, по опыту знаю. Изменяют, убивают, думают о себе как об идеалах для любой подходящей самки, трахают собак…       -Значит, не собираешься ничем делиться?       -Читай между строк, Роджерс. Если Барнс не пришёл сам, это знак. Возможно, тебе стоит попрощаться с идеей снова быть вместе.       -Я и не собирался…       -Снова поманить его и бросить в одиночестве выть на луну?       Стив отворачивается. Разговор окончен. Может, раньше ещё оставалась хоть какая-то надежда, сейчас о ней можно забыть. Романова не станет говорить, тут даже углубленный допрос вряд ли поможет. А Баки не горит желанием выйти на связь.       Бросив папку в ближайшую урну, он заскакивает в кабинет за курткой и уходит. ЩИТ очень требователен к своим сотрудникам, но частенько делает поблажки, если ты сумел стать национальным героем. А потому Капитан Америка может отправиться домой прямо посреди рабочего дня, на глазах у толпящихся в холле агентов.       -У тебя знакомое лицо, - вместо «привет» бросает таксист и Стив морщится. «Национальный герой», что б его! – В кино не снимался?       -В рекламе, - уверенно врёт он в ответ. Мужчина за рулём кивает и, наконец, включает счётчик. Она проезжают три квартала в сторону дома, когда Стива словно молнией прошибает: за ним кто-то следит. Чужой взгляд ощущается затылком, продирая до костей. Так что он дожидается светофора и указывает в противоположную сторону. – Здесь налево.       -Так нам же…       -Новое место. Заплачу вдвое.       Мужчина недовольно ворчит, но покорно сворачивает налево. Чужой взгляд на секунду пропадает, но потом прицепляется снова и на сей раз – ведёт Стива до самого магазина, где он долго бродит меж рядов, прежде чем выбрать средних размеров дыню, бутылку свежевыжатого сока и упаковку туалетной бумаги. Уже на выходе чужое присутствие начинает ощущаться гораздо сильнее и он оглядывается, но залитые солнечным светом улицы пусты, даже случайные прохожие, видимо, решили свернуть в переулки.       Стив снова берёт такси, но на сей раз – называет адрес крохотной корпоративной квартирки, где жил первое время после разрыва. Да, он давно там не появлялся, но в ЩИТе место всё ещё числится за ним, да и ключи как раз в кармане. К тому же, следящему совершенно не нужно знать координаты дома, где будет жить Баки. Пусть Стив может позаботиться о бывшем любовнике только так, но он это сделает.       В квартире темно, видимо, что-то случилось с проводкой, пока отсутствовал хозяин. Стив сгружает еду в холодильник и осторожно потягивается. Он никогда не любил навязчивое внимание и теперь немного устал. Слава всем богам, можно немного расслабиться: какую бы цель ни преследовал следящий, он остался за дверью. Прогулявшись от стены к стене, Стив устраивается на крохотном диване и включает телевизор. Точнее – пытается включить. Электричества нет, совсем нет. Он тяжко вздыхает в темноте и, сложившись пополам на диване, наконец, слышит.       В первый момент Стиву кажется, что ему чудится. Но потом звук повторяется. Тихий всхлип где-то совсем рядом, у самой двери. Он осторожно поднимается и, стараясь не шуметь, подходит к двери. Смотреть в глазок бесполезно – за границей квартиры так же темно, как и внутри. Но потом звук повторяется, и Стив решается. В конце концов, он бесстрашный Капитан Америка или кто?       -Кто здесь? – уверенно спрашивает он в темноту лестницы и вздрагивает, когда ледяные пальцы касаются щиколотки. – У вас всё в порядке?       -Стив, - вместо ответа шепчет знакомый голос. – Стив, это ты?       -Баки?       Одурманенный собственными переживаниями, Стив несколько секунд просто пялится в темноту, не в силах поверить в происходящее. Но потом, втянув носом воздух, испуганно вздрагивает. Истина открывается ему во всей своей пугающей красе.       Баки ранен.       От него настолько сильно пахнет кровью, что это бы точно привлекло дикого зверя, будь они где-нибудь на природе. Но вокруг город, Баки вернулся и истекал кровью у него на пороге, вместо того чтобы обратиться за помощью. Эта мысль помогает собраться, он наощупь находит липкие пальцы на полу и позволяет опереться на себя.       -Заходи, - говорит Стив и неожиданно смущается. – Тебе… нужна помощь?       -Кровь не моя, - вместо ответа шепчет собеседник и, судя по шуршанию, поднимается на ноги. Скрипит кожа одежды, тихо звякает металл, воздух наполняется слабым запахом оружия – смазки и пороха. Стив отступает в сторону, чтобы дать гостю войти, но тот останавливается совсем рядом, молча утыкаясь носом в грудь. Мягкий кончик уха щекочет подбородок и немного шею. – Я скучал каждый чёртов день.       «Я тоже скучал» - хочется сказать Стиву, но тот в последний момент прикусывает язык. Эта встреча не запланирована, значит надо быть в два раза осторожней. Совершенно не понятно, что ударило в голову Баки в Эквадоре и привело потом в чужой дом. Хотя теперь, по крайне мере, ясна личность следящего и можно не сообщать ЩИТу, что кто-то следил за Капитаном Америка.       -Стив? – напоминает о себе Баки и делает шаг назад, оказываясь на кухне. Квартира настолько крохотная, что им тесно в ней вдвоём, а ведь она почти в полтора раза больше той, бруклинской. Стив трясёт головой, отгоняя мысли о прошлом. Его больше нет, Баки не помнит, а значит – и ему не стоит бесконечно терзаться воспоминаниями о случившемся раньше. Лучше сосредоточиться на помощи настоящему. В настоящем у Баки лицо в чём-то липком, смесь осталась на рубашке, и Стив думает снять её, но не решается. – Я… звонил. Честно. Ты просто не слышал.       -Я ни о чём не спрашивал.       -Знаю. Но смотрел прямо в лицо, и я подумал…       -Я не вижу в темноте, так что понятия не имею, куда смотрю, - отвечает Стив и внезапно соображает, насколько холодно это прозвучало. Поэтому он протягивает руку и гладит Баки по щеке. Тот моментально возвращается, но на сей раз – обнимает, невесомо, но по-домашнему уютно. – Понятия не имею, почему нет света. Может проводка сгорела, а может – просто отключили. Я давно тут не был, ночевал на работе.       Их губы соприкасаются на долю секунды, но за это время Стив успевает в красках представить, что память Баки на месте и он просто явился из опасной, долгой нестабильной миссии, отчаянно нуждается в помощи и поддержке, и как они заваливаются прямо на пол перед открытой дверью, сплетаясь в страсти, не в силах не остановиться, не насытиться друг другом. А также ещё сотню лет рядом – в неразрывной связи любови и ярости обладания, когда невозможно долго находиться рядом без прикосновений и поцелуев, с утренними омлетами и совместными прогулками в ближайшем парке. Но потом Баки отстраняется и ему приходится вернуться в леденящую своим одиночеством реальность.       Реальность, в которой пришедший в гости пёс нюхает воздух и по тому, как он удовлетворённо хмыкает, становится ясно – обман раскрыт. В этом доме слишком давно никогда не было, а значит – пара Стива никогда тут не появлялась. Её вообще нет. И остаётся лишь ждать, когда Баки с присущей ему жестокостью вскроет карты. Сомневаться в подобном исходе не стоит – тот не промолчит, не в его характере.       -У тебя хороший гель для душа, - вместо «я знаю твой маленький секрет» говорит пёс и снова тянется за поцелуем. – В ванне света тоже нет?       -Послушай, я не понимаю…       -Я твой «друг», помнишь? – Баки обнимает его за плечи, привлекает к себе, чешет ногтями затылок, пуская по телу табуны мурашек и с ощутимым удовольствием снова утыкается в шею, щекоча её горячим дыханием. – Я – просто твой друг, который просто пришёл в гости с простой и понятной целью – провести время вместе, - его пальцы сжимаются на загривке, игриво и, пожалуй, совершенно непристойно. Стив вздрагивает от первого касания мокрого языка к коже и пытается отстраниться, но его крепко держат. – Я больше никогда не уйду, слышишь?       -Звучит пугающе.       -Привыкай, Стив, теперь мы вместе. И будем вместе вечно.       Они стоят слишком близко. От Баки пахнет кровью, потом и почему-то корицей. У Стива от этой смеси свербит в носу, он морщится и чуть отворачивается, однако чужие пальцы тянут голову обратно. Это начинает напоминать фарс, или даже нападение. Баки ведёт себя странно: говорит, трогает, смотрит. Каждое его движение пропитано тягой не просто привлечь – подавить, спеленав по рукам и ногам.       И, впервые в жизни, Стив ощущает его чужаком.       Возможно, поэтому и принимается сопротивляться. Сначала мягко – пытается оттолкнуть настойчиво лезущие в штаны руки, потом сильнее – уже открыто отпихивает Баки прочь. Тот словно совсем не чувствует, что ему не рады.       -Джеймс, прекрати! – наконец, не выдерживает Стив. – Остановись, хватит!       -Значит, всё-таки «Джеймс», да? После того, через сколько мы вместе прошли? После стольких лет? И ты готов забыть обо всём, Роджерс? Окончательно расстаться?       -Не знаю, кто и что тебе наплёл, Джеймс, но…       -Прекрати называть меня этим глупым выдуманным именем!       -Оно написано в твоих документах, оно не глупое!       -Тебе не кажется, что печься обо мне сильнее, чем я сам – это патология?       Стив замолкает. Выкручивается, наконец, из чужих рук и, закрыв лицо ладонями, усаживается на диван. Баки молчит, а начинать новую ссору на пустом месте не хочется, так что Стив молчит тоже. Он начинает мысленно считать в голове, чтобы хоть как-то успокоиться, совершенно не понимая, как вообще умудрился настолько разозлиться.       -Прости, - коротко бросает Баки в полной тишине.       -Ты меня тоже.       -И за то, что тогда сказал – тоже. Это было глупостью, просто в Центре было столько нового, я подобный объём информации никогда не получал, даже в тридцатых, когда учился. Это было словно ком в голове, его не переварить так просто. Только поэтому сорвался и обвинил непонятно в чём. Прости. Это правда не то, что я думаю и как чувствую. Теперь, когда я вспомнил, всё стало очевидно. Прости меня, Стив, - и, словно контрольный в голову, добавляет: - Эта квартира больше нашей бруклинской. Растёшь, мелкий…