АРМАГЕДДОН

(Нидавеллир) Стражи узнали слепок Перчатки первыми. Огун велел слишком спокойным голосом: — Бегом на корабль, надо… Они не успели даже развернуться, грохочущие шаги оглушили, налетела огромная тень, и большая рука смела асгардцев, Дракса и Грута, словно щепки. Падать было… неприятно, предметы-атрибуты кузницы рассыпались в беспорядке по полу, хорошо, что никто не проломил себе голову о гномьи горновые щипцы, зубила или молотки. — Стой! — закричал Вольштагг. — Остановись, именем Одина Всеотца! Цверг, занесший было кулак над Сиф и над Фандралом, замер, с чёрных глаз спала пелена безумной ярости. — Мы не враги, мы асгардцы, — поспешно продолжил Вольштагг. — Мы… друзья Тора Одинсона, он послал нас к тебе с просьбой… Что здесь произошло? Гном выпрямился, прошёл, сотрясая пол, к большой наковальне и с грохотом сел, опустив патлатую голову на грудь. — Асгард поклялся защищать нас… Неужели силы Цитадели Одина истончились настолько, что не нашлось ни одного воина? — Что произошло? — повторил Фандрал. — Один услышал зов цвергов, он послал Валькирий, самых лучших воинов. — Валькирий? Да, они пришли… Но лучше бы не появлялись вовсе… — горько и непонятно добавил цверг. Он тяжело вздохнул, будто сжались кузничные мехи. — Три сотни гномов жили на этом Кольце. Я думал, если выполню заказ, спасу их, — он с ненавистью посмотрел на форму Перчатки. Асгардцы скорбно опустили головы. — Заказ я выполнил. Выковал… то, что может вобрать Силу Камней. И он… Он велел своим прихвостням поделить моих сородичей на два лагеря. Одну половину… он собрался уничтожить, мои мольбы он не желал и слушать. Но тут появились Валькирии. Они бились достойно, мы помогали, вооружившись инструментами. Это была кровавая битва. Но Танос уничтожил всех Воительниц. И после — всех гномов. Всех, до единого, пощадив лишь меня, Эйтри Несчастливого. «Оставлю тебе твою жизнь. Но с руками придётся расстаться», — и Эйтри поднял свои руки. Вместо кистей тускло блестели металлические обрубки-кулаки. Сиф с жалостью и гневом смотрела на большое почерневшее лицо. — Эйтри, мы разделяем твою скорбь. Увы, даже Хеймдалль не разглядел, сколь страшная угроза нависла над нашими мирами. Быть может, печальная участь ждёт и Асгард, мы не должны этого допустить. Помоги нам отомстить Таносу. Выкуй вторую Перчатку. — Такую, что придется по руке всякому, кто наденет её, — добавил Огун. — Это невозможно, — цверг стукнул «кулаками», так, что посыпались искры. — Какой я теперь мастер? И даже имей я руки — всё равно, Звезда погасла. — Можно зажечь? — спросил Дракс. Цверг долго посмотрел на него. — Можно. Но это под силу лишь полубогам. Тебя, доблестный воин, Звезда испепелит. — Мы сможем, — Фандрал обвел взглядом своих друзей. — Тор доверил нам это дело, и ради победы над Таносом мы тем более обязаны его выполнить, . — Докажем, что достойны называться асгардцами, — подхватила Сиф. — Что достойны быть друзьями Тора Одинсона. — И да благословят нас праотцы, — сурово завершил Огун. *** (Мидгард, Норвежская деревня) Стив угадал совершенно правильно: Мэри действительно решила найти Баки, лучшего друга Капитана. Трагическая история Зимнего солдата глубоко запала в душу чувствительной девушки, но она не была сумасшедшей и не начала бы поиски на горячую голову. Отнюдь, она здраво оценивала ситуацию и прочитала свои шансы остаться живой и невредимой, благо… Благо весь год, что Уолтеры провели в «изгнании», они имели связь с эдрилионцами. Тогда, когда Адонай не дозволял попасть в Страну-Второго-Неба, они натыкались на глухую стенку старинного кипарисового шкафа, что стоял в комнате старшей мисс Уолтер. Но иногда проход открывался, и семью навещали самые верные из друзей: накрывался праздничный стол (визитеры не скупились на припасы, самые разнообразные морепродукты, тёплые хлеба, овощи и фрукты, разительно отличающиеся от скудных мидгардских овощей и фруктов; спелые ягоды, чайные травы, благоухающие на весь дом; сладости, собранные по всей стране, орехи, мёд, ягодные настойки, разносолы, грибы, приправы; для Локи специально приносились глиняные кринки со сладким молоком), весёлой рекой тек разговор, звенел смех; увы, ото Льва весточек было мало, после отречения самодержцев он не появлялся явно в Эдрилионе, и лишь цветение деревьев свидетельствовало о присутствии Хозяина. Мэри решила так — если Адонай одобряет её решение, он поможет. Если нет — значит, она вернётся на Базу, и будет лишь ждать и наблюдать. Это будет тяжело, но… Она сможет. Ах, как бы хотелось действовать! Как хотелось чем-то утешить Стива, он сам не свой был, когда узнал про терракт. Не верил, что это Баки. И Мэри, честно говоря, сомневалась. Если удастся пополнить ряды защитников Земли Зимним солдатом — это будет громадный плюс, но самое главное — рядом со Стивом будет брат, они друг за друга горы свернут. Ещё не доходя до дома, Мэри увидела их — и внутри всё потеплело от благодарности ко Льву. Дриады, три души: березы, ивы и яблони полетели навстречу. Девушка не думала о том, могут ли их увидеть из деревни, она сосредоточилась на одном. — Слава Адонаю, великому Провидцу! — Слава вовеки! — хором ответили дриады и поклонились. — Лев призвал нас помочь тебе, королева; Он велел торопиться. — Всё так, у нас очень мало времени. Вы многое видите, многое слышите — найдите этого человека, — она назвала имя, одна из нимф тронула голову девушки, чтобы найти в воспоминаниях внешность. По счастью, Мэри ещё на Базе в онлайн-музее отыскала фотографии и текстовую информацию по Барнсу, и лицо с мальчишескими задорными чертами намертво отпечаталось в памяти. Дриады рассыпались на листья и лепестки, устелили заснеженную землю, трепеща на ветру. Мэри, чтобы не стоять в одном платье и туфлях на норвежском пронзительном холоде, поспешила домой — за оружием. Оно хранилось в потайных местах дома: в большинстве своём на чердаке и в подвале. Локи с Люсиль не чурались воровать, но Мэри взяла с них слово, что за украденное невинные часовые и кладовщики ответственности не понесут. В итоге «дети» крали исключительно у бандитов, у «клиентов»-подонков, приманкой для которых была Люси или «прибирали» за щедрыми толпами перестрелочников, но в эти горячие точки два спекулянта предпочитали не соваться, ведь даже невидимок могла нагнать шальная пуля. Склады составляли не только трофеи. Уолтеры готовились на случай нападения или даже осады, поэтому изобретали хитроумные штуки, от заговоренных рогаток до опасных гранат. Вот где Люсиль показала свою мозговитость; они с Локи проводили сперва за этим занятием целые дни, потом, когда оружие просто некуда было складывать — поостыли. Занялись усовершенствованием старых моделей. Мэри быстро распустила завязки платья, надела заговоренную магом рубаху и лосины, сапожки с запонками-отмычками, снова облачилась в платье. На шею повесила бусы, в бусины которых были встроены электрошокеры. Нарукавники прятали длинные плоские лезвия клинков. Мэри была добросовестной ученицей Локи, много добросовестнее Люсиль — и достигла в боевом «ножевом» искусстве больших успехов. Привела в порядок прическу. Умылась, тронула губы ягодно-медовым настоем, который заменял помаду. Строго взглянула на себя в зеркало. Как бы хорошо она не справлялась с ножами, её главным оружием была красота. — Пора, королева, — встретила её на пороге нимфа-яблоня. — Тот, кого вы ищите, очень скрытен, но от дерев, от птиц, от букашек и от солнечного света ему не подумалось спрятаться. — Он подозрителен и недружелюбен, — добавила вторая дриада. — Но в нём больше грусти, чем злобы, он хочет покоя, а не войны. — Благодарю вас, сёстры… Да хранит ваш лес любовь Адоная. — Поспеши, Мудрая! — Будь осторожна, Прекрасная! *** (Сакаар) Тор уже пришёл в себя (очень неожиданно для женщин-"целительниц», те подскочили и убежали, охая от испуга) и снова пытался отодрать от шеи диск, но инстинкт самосохранения вопил, что делать это крайне опасно. Что там говорил громила Корг? Большая кровопотеря, обморок, смерть… Безрадостная перспектива, даже с наличием быстрой регенерации — сейчас тело нещадно болело, разбитые губы и брови саднили. Одинсон недружелюбно косился в сторону просторной ванны, в которой плескался мрачный, но значительно присмиревший Халк. Теперь, несомненно, Зверь узнавал Тора, но синяки и кровоподтеки подавили мало-мальский порыв радости. — Извиниться не хочешь? — поинтересовался Громовержец у купальщика, тот не ответил. Было заметно, что водная процедура доставляет бугаю удовольствие, на зелёной роже замерло выражение важной сосредоточенности. — Этот твой хозяин — тот ещё жулик, скажу честно. И подонок. — Гранди — хороший. — Нет, Гранди плохой, — Тор передразнил детско-обиженную интонацию. Спорить было опасно, но он рискнул. В конце концов, не будет же Халк кидаться на него голышом, теперь Чемпион — звезда, как говорят смертные. Дверей из комнаты в коридор не было, и Локи, идущего под конвоем Одинсон увидел ещё издали; хватило ума не подать виду и не встревожить Халка. Шага за три до «порога» трикстер превратился в вальяжно-хамовитую фаворитку психа-правителя. Актёром Локи был отменным, но Тор слишком сильно злился, поэтому не смог по достоинству оценить таланты брата. — Привет, громила! — Злюка, — расплылся в клыкастой улыбке Зверь, и Локи передернулся. — Я с твоим другом побазарю, ты не против? В ответ — громкий всплеск. — Для тебя бабское обличие привычно, верно? — Ты можешь не оскорблять меня с первой минуты разговора? — Я не хочу с тобой разговаривать. Я чуть не погиб — из-за тебя, из-за твоей суртуровой волошбы. Локи сжал губы в ниточку. — Твоя сила показала себя. Благодаря мне и моей… волошбе. — Советую тебе сейчас же вернуть мне Мьельнир. Иначе… — Что? — Скажу Халку, кто ты такой. — Думаешь, поверит? — Вот и проверим. Локи в образе девушки склонил голову к плечу. Грустно улыбнулся. — Будешь наслаждаться живописным зрелищем: Халк избивает ненавистного похитителя Молотов?.. Тор скрипнул зубами. Вот же… поганец. Ловко манипулирует, давит на проверенные рычаги. — Зачем пришёл? — Грандмастер велел. Сказал, что хочет с нами поговорить. — В ты каждый его каприз будешь удовлетворять? — получилось грубее, чем хотелось, но совесть угодливо молчала, тем более, женское лицо-иллюзия продолжало ухмыляться. Но Локи не ответил, и Тор решил сменить тему. — Теперь-то мы можем отправляться? Ведь нашли же Халка? — Нашли, — глухо подтвердил Локи. — Но не всё так просто. — В смысле? — Диски. Их необходимо снять. Я не знаю, действуют ли они на расстоянии… — Ты ведь колдун — так сними эту гадость с помощью магии. — Я не знаком с этим типом… оружия. На самом деле, что-то похожее использовали читаури. Дрессировали, и им казалось, что мальчишка легко поддаётся дрессировке. Только пленник оказался с сюрпризом — первоначально соглашался на что угодно, лишь бы дали перерыв; восстанавливался; снова сопротивлялся. Мучителям это попросту надоело. Страх к подобным «игрушкам» дал о себе знать сразу, когда диск коснулся шеи. Разряд прошивал тело только три раза, а не десяток, который схлопотал гордец-Тор. И каждый раз был подобен десяти, воспаленое сознание мутилось и преувеличивало масштаб трагедии. Именно наличие диска заставило медлить. Но, чтобы избавиться от него, надо расположить к себе Грандмастера. Именно расположить, «подружиться» — а не обмануть, потому как неудачная попытка равнялась пытке. Локи был не из боязливых, но в этой ситуации он боялся, до дурноты, но столбняка, руки-ноги отнимались… Не помогали ни мысли об Алексе, ни воспоминания об Адонае. Трус. Так бы сказал Тор… если бы знал. — Тебе надо как-то выкрасть у девчонки контролёр. — Я не вор, — нахмурился Одинсон. Локи закатил глаза. — Умоляю… Нашёл, с кем джентльменничать. Я сроду не видел более невоспитанной леди. «Люсиль не в счёт…» — …Даже Сиф — и та женственнее. Трикстер осекся, потому как глаза Тора скользнули Лофту за спину да так и замерли. Предчувствуя недоброе, он обернулся. — Оу… Легка на помине. Прислужница Грандмастера (как всегда — с бутылкой в руке) замерла, уставившись хмельными почерневшими глазами в Локи. Тот мысленно выругался — он успел позабыть об иллюзии. — Злюка, — от голоса Халка дрогнули и звякнули стёкла. — Два. — Паленая муть… — пробормотала девушка. — Убью бармена… — Халк выходить. Злюка… Злюки — отвернуться. Локи уставился в панорамное окно. Вид на помойку не радовал, открывающиеся и закрывающиеся порталы наводили на мысли о читаури, о Таносе. Что теперь делает титан? Не так давно Локи чувствовал непонятную тревогу — это было как-то связано с Таносом, тот был в ярости. В ярости… Напал на Асгард и обнаружил пропажу Тессеракта? Нет, тогда бы Тор был в курсе. Наверное… В этот момент Сталкер-142 очередной раз отхлебнула прямо из горла мутную жидкость — при этом обнажилась внутренняя сторона локтя, и Лофт увидел странный рисунок, похожий на клеймо. — Ты — Валькирия?! — прошептал Локи потрясённо. — Но… Вас всех постигла ужасная смерть! И понял, что проговорился. *** (Мидгард, Венгрия, Будапешт) Пристальный взгляд заставил мгновенно напрячься. Он внутренне подобрался, но внешне остался спокоен, только сильнее надвинул козырёк на глаза. Быстро прощупал взглядом толпу. И наткнулся на наблюдателя, продавца мелкой лавочки-будки. Вальяжно развалившийся на прилавке маленький юркий человечек приподнялся, нервно попятился, рука потянулась к телефону. Будка была через дорогу, добраться до ларька удалось за считанные секунды. Пока он подходил, сморчок улепетывал, оставив свой магазинчик открытым и бесхозным. Это было странно, нехорошее предчувствие мурашками пробежало по позвоночнику. Автоматически он поправил перчатку на левой руке. На прилавке лежала брошенная продавцом газета. На первой же странице большими буквами сообщалось о терракте в Вене; прилагалась фотография преступника с увеличенным фрагментом лица. Это какая-то ошибка. И тем не менее, расположение Зимнего солдата может быть уже известно властям… Значит, дорога каждая минута, каждая секунда. Он не побежал, сломя голову — просто заторопился. Со стороны могло показаться, что сотрудник какой-то небольшой фирмы в обеденный перерыв спешит в закусочную. Лестничная площадка, ступени, ступени, ступени… Замер перед дверью, прислушался. Никаких звуков не было… А, нет — кажется, лёгкие шаги и шуршание одежды. И чужой, еле заметный запах — чувства обострились до предела. Но шаги и запах были невраждебны, и интуиция не подавала тревожных сигналов. Он неслышно повернул ключ в замке. Беззвучно открыл и закрыл дверь. Прокрался на кухню. И нахмурился — у кухонного шкафчика, заваленного всяким хламом, стояла незнакомая женщина в длинном тёмно-синем платье. Солнце ярко освещало хрупкую белую шею с ожерельем, лёгкий сентябрьский ветерок играл с выбившимся из красивой, но простой причёски тёмным локоном. Вот, точеная головка чуть наклонилась к плечу, прошелестела страница. Записная книжка, почти пустая — только где-то в середине на скрепке крепилась фотография Капитана Америки, брошюрка из музея. Тёплые лучи осветили маленькое ухо, зажгли его красным, прозрачным, стеклянным. Сверкнула жемчужная сережка, эта деталь почему-то окончательно решила вопрос доверия. Он шаркнул ногой, сообщая о своём присутствии. Она обернулась, не вздрогнув, не испугавшись. Не боялась, хотя наверняка знала, кто он. Лицо её было овальной приятной формы, веки тяжелы, полуприкрытые глаза из-за них казались уставшими. Чёткий и волевой изгиб губ, тонкий прямой нос со слегка вздернутым кончиком — будто насмешка над аристократической строгостью и чопорностью. Гибкие руки, прямой изящный стан. И этот цветочный запах, лаванда и мёд… — Здравствуйте, Баки. Он чуть вздрогнул. И хрипло ответил. — Только один человек называл меня так. — Да. Я знаю. Баки, за вами охотятся, — она не приближалась, он тоже. — Меня не было в Вене. Я отошёл от дел. — Вы уверены? Стало смешно. — Я всегда был немного в здравом рассудке… Я помню каждого, кого убил, хоть мне и выжигали память. Её глаза вспыхнули гневом. — Что они с вами сделали… Несчастный, поломанный человек. Он хотел сказать, что его не надо жалеть. Но вместо этого спросил: — Что теперь со мной будет? Она встрепенулась, нервно оглянувшись на окно. — Нам надо уходить, немедленно… Они убьют вас. — Разве это плохой исход? — он выдавил что-то вроде улыбки. — Если все так хотят моей смерти — не вежливее будет позволить… — Нет! — вскрикнула девушка и шагнула к нему. Потом совсем близко подошла, положила тонкие белые руки ему на плечи. — Вы… Ты не должен так думать, не смей! Надо бежать… Спрятаться. Я буду с тобой, я не позволю больше тебя мучить. — Зачем вы… Зачем вам это нужно? — спросил он. Потом осторожно добавил: — Стив? Он вас попросил? — Попросил? Вовсе нет, я сама пришла, — девушка провела ладонью по волосам, убирая упавшие на лицо пряди. — Он много рассказывал о тебе. Он тоскует. — Я изменился. — Да. Но он любит тебя, — девушка крепко стискивала его плечи и смотрела в сумрачное лицо. — Ты — единственный, кто есть у него из родных людей. Ты его брат, а братья друг друга не бросают, — она добавила медленно, с расстановкой. — Баки нужен Стиву. — Баки нужен Стиву, — медленно повторил он. Кивнул. Она благодарно улыбнулась, быстро вытаскивая из кармана своего старомодного красивого платья антикварные часы. — Делай то, что я тебе скажу… У нас совершенно нет времени, и есть лишь одна попытка. Ты мне веришь, Баки? — Да. — Стив — твой названый брат. А я буду тебе сестрой… Хорошо? — Хорошо. Вот так запросто. Всего одно слово, и у него, убийцы-одиночки, головореза Г.И.Д.Р.-ы, уже есть сестра. — А теперь слушай внимательно… *** Едва она проговорила инструкцию, едва защелкнула Часоход, начался штурм. Немецкий спецназ ворвался в квартиру, но никого не обнаружил: террорист по кличке Зимний солдат и некто, кого ещё заметили датчики передвижения, просто испарились. А в норвежской деревушке, в старинном доме на холме из ниоткуда появились незнакомый мужчина и хозяйка дома, известная здесь и в городе как медсестра Марианна Уолтер. Никто не знал о внезапном прибытии, дом казался пустым — магия Локи надёжно сохраняла нужную хозяевам иллюзию.