Неудовлетворяемый

К трапезе присоединился подошедший вскоре Джонни. Пока его товарищи ели, Сольджун продолжал рассуждать: - Допустим, что братство ниндзя очень крепко, и вы связываете себя кровавыми клятвами. Но, Юта, неужели ты не веришь в то, что кто-то способен нарушить эти клятвы? Неужели не веришь в крысу? Глядя на гипнотизёра и жуя – и тому показалось, что ему сейчас опять попытаются вмазать, хотя это был вполне обычный взгляд Накамото, - молодой человек тщательно все проглотил, прежде чем открыть рот: - А ты считаешь, что крысы могут быть везде? Про своих так сказать можешь? - Истории известны и такие случаи, - с сожалением признал жулик. - Всё равно ты меня не убедил. В наших рядах если появляется ненависть друг к другу, то это сразу же превратится в прямое убийство, а не заговоры против и попытки подобраться. Никто из «Чёрных воронов» не струсил бы бросить мне вызов, Джун. Это самураи изображали вежливость и могли воевать друг с другом – они служили господину. Синоби* – как братья, они очень таинственны ночью, но открыты днём. - Я бы про тебя не сказал, что ты днём открытый, - заметил Джонни. - Потому что ты – не синоби, - покосился на него Юта. - Нет, потому что ты дрыхнешь днём постоянно, - непробиваемо отразил тот. - Если у тебя самого рука не поднимается, Юта, - вернул его к разговору Сольджун, - то дай мне список твоих парней, я их переворошу и попытаюсь выяснить. - Никто не может знать имён ниндзя, кроме самих ниндзя. - Блять! Да как я тебе помогу тогда?! - Трудно помочь человеку, который сам себе не хочет помочь, - добавила Мицуки. Юта, не поворачиваясь к ней, махнул назад, за спину, где она сидела, рукой, как бы веля не подавать голоса: - Не лезь в мужскую беседу. - Ах так?! – девушка поднялась и стала складывать коробки, бросать их в пакет. Джонни ещё что-то ел, но она забрала у него и тоже сложила. – Ладно, я ушла тогда. - До свидания, - бросил через плечо Юта. - Пока, Мицуки! – махнул ей гипнотизёр. - Тебя проводить? – спросил Джонни. - Сама дойду, - злобно посмотрела она в спину Накамото и, показав той язык, ушла на лестницу. Едва успели бы присутствующие досчитать до пяти, как оттуда с грохотом катящейся кубышки раздалось: - Ай, ой! Ай, ай! Джонни дёрнулся в ту сторону, но Юта поймал его за локоть, покачав головой и поднеся палец к губам: «Тсс!». С лестницы донеслись жалобные стоны. Золотой нахмурился, не понимая, почему они все стоят и бездействуют. Джонни удивлённо, но молча, как и велели, кивал Юте, мол, что такое-то? Но вожак «Чёрных воронов» настойчиво повторил знак безмолвия. Снизу через открытую дверь донеслось: - Юта, я из-за тебя ногу вывихнула! - Из-за меня? – отозвался он, поднимая брови, и только теперь снизошёл пойти в сторону выхода. - Да! Ты меня разозлил, и я стала невнимательной! Накамото встал на верхнюю ступеньку и посмотрел вниз, на сидящую на влажной земле Мицуки, потирающую лодыжку. Она подняла на него недовольное лицо: - Неси теперь меня домой! - Сама дойдёшь. - Юта! У меня нога болит, серьёзно! - Нет. Хочешь, Джонни тебя донесёт? - Нет! – чуть не выдала себя Мицуки, но тотчас исправилась: - Он меня лапать будет. - Я не буду!.. – уже собрался переступить порог Джонни и выйти, но Юта, продолжая смотреть на девушку, резко выставил левую руку в бок, и его ладонь оттолкнула друга назад в помещение. Неохотно, он спустился к Мицуки. - Я не хочу, чтобы меня кто-либо видел несущим тебя. А кто-либо в любом случае увидит и что обо мне подумают? Что Накамото Юта вместо дел таскает по Токио девиц? Ты хочешь, чтобы надо мной смеялись? - Нет, не хочу, - насупилась Мицуки, как маленькая взлохмаченная птичка, - тогда подними меня хотя бы обратно, я там посижу, пока нога не пройдёт, и уйду сама. - Ох, Мицуки! – сдался Юта и, повернувшись к ней спиной, сел на корточки. С удивительной для травмированной лёгкостью она запрыгнула на подставленную спину и обвила шею парня руками, просунув ноги ему под руки. Он перехватил её поудобнее, поднялся и пошёл по лестнице обратно. - Юта, а почему бы тебе на мне не жениться? – сидя на нём почти как на коне, задалась она очень своевременным вопросом. - Потому что ты притворщица и врушка, Мицуки, - зашёл он в зал и стряхнул с себя девушку на стул. - Ты тоже. Мы были бы идеальной парой, - расстроенная, что поездка продлилась так мало, вздохнула девушка. - Я бы на тебе женился, - встрял Джонни, - ну так… на разок, конечно. - На разок все вы жениться не дураки, - поморщилась Мицуки. - Нет, я бы на тебе и на разок не стал, - садясь, серьёзно заявил Юта. Девушка покраснела и, открыв рот от огорчения и признания того, что она совсем не симпатична, замерла с лицом Вселенской скорби. Переждав несколько мгновений, когда эта информация успеет помучить подругу, Юта засмеялся: - Расслабься, Мицуки, это шутка. - Да какой же ты! Невыносимый, - прошипела она, сжав кулаки. Сольджун похлопал её по плечу: - Есть парни, не созданные для любви, Мицуки. Нам нужна свобода, нам нужна совсем другая жизнь. - Эй, ни о какой любви речи не идёт! – оскорбилась девушка, будто её обвинили в чувствах, которых вообще не было. Перестроившись, она беспечно пожала плечами: - Я, по-дружески, предложила Юте стать его женой. Жена – она не для любви. Я буду сидеть дома, приносить ему оттуда точно так же бенто, только уже собственного приготовления, а он будет приходить по ночам и делать мне детей. А я их буду воспитывать. Ну, кто ещё согласится делать всё это для такого паршивца? - По ночам я буду уходить, - ухмыльнулся Юта, выслушав её радужные перспективы, - причём отсюда. А жена мне – как собаке пятая лапа, тем более, с детьми. - Ладно, насчёт детей можем поторговаться, может, не сразу… это же не отменяет супружеский долг? - Мицуки! – Юта не с гневом, а скорее с усталым раздражением прикрикнул на неё: - Отвратительно! Ты – японка, ты невинная девушка! Ты вообще не должна думать о таком и, тем более, заявлять об этом вслух! Ты имеешь представление о приличиях? О том, что роняешь своё лицо? Своё и своего отца! Я не позволю тебе порочить имя Кимуры-сана! Ещё раз услышу от тебя подобные речи, я ему всё расскажу! И попрошу запереть дома. - Это несправедливо! – проныла она, и её оползшие вниз уголки губ задрожали, будто она собиралась заплакать. - Прекрати очередную комедию. Я твоим слезам не поверю. - Нет, ну в чём-то она права, - поддержал Мицуки Джонни, - а ты, Юта, конечно, ни черта в девках не понимаешь. Да такая, которая бы сама хотела, ещё смелая и горячая, да молодая и невинная – ты где таких найдёшь? Мицуки, в самом деле, сдался тебе этот сексуальный крохобор? Подумай обо мне. - А ты, - осадил его Юта, - о Кимура-сане. Я отвечаю за его дочь. - Я только по взаимке, никаких грубостей и наглостей, - поднял Джонни ладони, отступив. Мицуки поднялась, словно никакого вывиха или растяжения не было и в помине. - Ладно, Накамото, достал ты меня. Я ушла теперь точно. - Иди, - кивнул он. - До завтра, - потеплела она на пороге и улыбнулась, - я принесу якитори**, будешь? - Ступай уже, Мицуки, ну? Вздохнув, девушка ушла. Сольджун тихо посмеялся: - Бедняжка! Как ты только оказался на её пути? - А меня тебе не жалко? – поднял на него взгляд Юта. - Тебя в меньшей степени. Ладно, лирику в сторону. Надо искать убийцу. Я поищу среди не твоих собратьев, но очень рекомендую тебе поискать и среди них. У Накамото зазвонил телефон, и он поднял, прервав обсуждение. Лицо его стало серьёзным, суровым. Он только и успевал говорить «хай»***. Когда закончил, то положил трубку и поднялся. - У меня дело. - Потребовался мокрушник? – понял Сольджун. - Ну да, - Юта нажал на розетку у стола, буквально вдавив её в стену. Посреди комнаты приподнялись паркетные доски, образовав выпуклый квадрат. Он подошёл к ним и, подцепив, открыл люк на первый этаж. Туда вела вертикальная металлическая лестница. Спустившись, он зажёг блёклый свет, хотя окон на первом этаже всё равно не было, и никто не увидел бы с улицы изменений. В затемнённом углу стояла ико****, и на ней висели чёрные вещи. Всё непроницаемо чёрное, не бликующее, без пуговиц или выделяющихся деталей. Юта скинул с себя одежду и начал облачаться. Чёрная майка, поверх тонкая, специальная лёгкая кольчуга из современных, самых прочных материалов, которая облегала тело и защищала его от ударов и порезов. По этим же технологиям сделанные нарукавники и гольфы пододевались под обтягивающее чёрное трико. Прежде, чем натянуть на себя последнюю, верхнюю одежду, Юта надел на голову глубокую шапочку, до самых бровей, поверх – другой лоскут, охватывающий шею и закрывавший нижнюю половину лица. Когда из видимых частей тела остались одни глаза, молодой человек закончил экипировку плотными штанами и курткой, в секретных отделениях которых пряталось оружие и специальные приспособления ниндзя. Поглубже натянув пальцы перчаток, Юта посмотрел на заменитель – хотелось думать, что временный, - его «Щинокагами», сунул его в чехол на спине и поднялся на второй этаж. Когда люк закрылся от стука подошвы ниндзя по нему, одновременно вышла наружу розетка и разверзся люк над головой, ведущий на крышу. Ничего не говоря, Юта коротко мотнул головой товарищам, прощаясь. - Осторожнее там, черепашка, - пошутил Сольджун, глядя, как Накамото выставляет вверх руку и из рукава выстреливает тонкая цепочка. «Кошки» на толстых верёвках ушли в прошлое, новомодные изобретения позволяли подниматься буквально по волоску, главное было научиться ими пользоваться и самому в них не запутаться. Юта выскочил на крышу без особых усилий и лаз за ним опять закрылся. Перебежав на соседнюю крышу, он подошёл к краю, ведущему в другой тёмный двор. Приложив руку к губам, спрятанным под тканью, японец издал лёгкий посвист. Взметнулись тени и крыши ожили. Ещё секунду назад казавшиеся пустыми – даже в упор мало кто разглядел бы ночью что-либо на этих крышах – они наполнились движением, пугающим своим беззвучием. Казалось, будто существа на них ходят по воздуху. Их шагов было не слышно. Юта указал направление и, прыгнув вперёд, потянул за собой безликую стаю. Вороны полетели над Токио клевать падаль.

***

Кипучая деятельность была приостановлена усидчивостью. Айли требовалось перелопатить и пробить всех учеников, чьи дела она успела сфотографировать. Список подходил к концу, и в целом можно было заметить, что десятки парней стали обычными клерками, менеджерами, инженерами или полицейскими, и только четверо умудрились заиметь сомнительный род занятий. Как Накамото, который был в их числе и официально нигде не работал. Несмотря на то, что его считали хозяином или управляющим трёх оживлённых районов, на него не было зарегистрировано ни одно заведение. Так и ещё троица нигде не оформилась: Хикару Яотомэ, Кэйто Окамото и Ли Тэён. Да, Айли и сама удивилась, что там обучался даже её земляк. Снова вспомнились слова эксперта по оружию о том, что истинный японец бы не махал просто так катаной. А что касается корейца? Из следопытских дум её вывело появление кого-то третьего в их с Ынхёком кабинке. Она подняла глаза и увидела Донхэ, их некогда фотографа. Видимо, он им по-прежнему оставался. - Боже, и ты тут! – вместо «добрый день» сказала она, после чего обратилась к Ынхёку: - Биба и Боба – два долбоёба! Нужно было догадаться, что вы неразлучны. - И я рад тебя видеть, - сказал Донхэ, и переключился на мужчину: - Ну что, погнали? Надо сделать снимки с места, пока там не убрались. - И ты до сих пор не сменил работы, и до сих пор не женат – я угадала? - Да, а что такого? Мне нравится моя работа, не пыльная, стабильная, и фотографировать я люблю. - Любить и уметь – не одно и то же. То-то я и думаю, чего принтер ломается постоянно, а это ты поблизости ходишь, - припомнила Айли коллеге его вечные катастрофы с техникой. Когда-то он умудрился даже её машину зацепить, просто сдавая назад. – А что это вы снимать собрались? - Да драка была и разборки, - вставая, объяснил Ынхёк. - Якудза? – азартно вытянулась Айли. - Не, босодзоку*****. - Это кто такие? - Да так, шалуны мелкие. Ещё мельче, чем хангурэ******, обычно потасовки между собой устраивают, когда сильно обнаглеют – могут и с якудза подраться, но чаще с ней сотрудничают. - Босодзоку, хангурэ, якудза – чёрт! – потёрла виски Айли. – Объясни нормально разницу? - Ну, смотри, тут всё просто. Если ты идёшь по улице и проносящийся мимо мотоциклист срезает твою сумочку – это босодзоку, если тебе звонят мошенники и пытаются взломать твою карту, то скорее всего это хангурэ, а если тебе говорят, что надо заплатить миллион и ты, не успевая просушить штаны, бежишь в банк брать кредит, пока не вырезали всю твою семью – это якудза. Доступно объяснил? - Максимально. Ынхёк и Донхэ ушли, и журналистка в который раз задумалась, стоит ли браться за дела, связанные с якудзой? Руки так и чесались. Это было безумно интересно и увлекательно! Опасно? Да, но какой интерес без опасности? В этом же и вся суть, что если за тобой не гонятся, то не надо и убегать. А если не надо убегать, то остаётся сидеть на заднице ровно и умирать со скуки. Она, собственно, и корреспондентом в своё время стала, чтобы не сидеть на месте, а постоянно видеть что-то новое и путешествовать. И вообще, она же сейчас пытается найти что-то о современных ниндзя – это же не связано с якудзой? Это совсем разное. Икута Тома вышел из своего кабинета и прошёл в соседнюю кабинку. Айли сначала не придала этому значения, но потом услышала за стенкой отрывки фраз: - Начальник полиции, да… у себя во дворе… ночью… полиция ещё там… езжай! Подскочив, Айли успела поймать шефа на выходе. - Икута-сан! – Он остановился и повернулся: - Да, Айли? - Какое-то новое дело? - Ничего интересного… - А я как раз сейчас не занята, можно тоже съездить? - Ты ещё не сдала статью о господине Кимуре. - Да она почти готова! Вы же сами сказали, что у меня неделя впереди. Я вам три статьи о нём успею написать. Икута-сан, пожалуйста? - Я уже отдал это дело твоему коллеге. Я не могу давать все дела тебе. - Так у меня, получается, никакого и нет, вы же сами сказали, что дело, над которым работает Ынхёк – не моё. - Верно, - согласился Икута Тома и, понимая, что уже немного выдаёт себя, пошёл на компромисс: - Хорошо, если до конца рабочего дня что-то появится – я отдаю материал тебе. Договорились? - Ура! Но до конца рабочего дня ничего не появилось, и Айли, уныло сложив косметичку и мобильник в сумку, побрела туда, где сама себе придумала задание – опрашивать троих сомнительных парней из выпускников школы каратэ Кимуры. Адреса их были указаны ещё в личных делах, так что никаких проблем найти их не составило. Она постучалась к Хикару Яотомэ, представляясь, как есть, журналисткой, пишущей о каратэ (имя Кимуры она не стала упоминать). Парень оказался бизнесменом и перекупщиком, который постоянно мудрил с документацией и бухгалтерией, поэтому никаких точных сведений о нём и не было. Каратэ он со времён школы не занимался и очень удивился, что с этими вопросами пришли к нему. Следующий, Кэйто Окамото, был женат, и нигде не числился, потому что уже полгода не мог найти работу, что печалило одинаково и его самого, и его жену. Когда-то он мечтал о карьере каратиста – да, но не задалось, поэтому вопросы о боевых искусствах не к нему. Видя, что её подозрения развеиваются, как дым, она пришла на закате по третьему адресу. Тихий дворик, каких в Токио сотни, подальше от широких улиц. Айли подошла к дому, пытаясь сориентироваться со звонками у двери, цифры были затёрты временем. Нумерация квартир идёт сверху вниз или снизу вверх? Заметив её растерянность, выбивавшая неподалёку половик женщина поинтересовалась: - Вы кого-то ищете? - Да, Ли Тэёна. Он тут живёт? - Да, - оставив половик в покое, держа вежливую улыбку, женщина подошла к ней, - я его мать, что вы хотите? - О! Очень приятно. Я из газеты. Пишу о каратэ. Хотела поговорить с вашим сыном. Женщина посмотрела на окна третьего, последнего этажа, видимо, на их квартиру. Потом опять на Айли. Она покачала головой: - Он спит сейчас. Работает в ночную смену. Зайдите в другой раз. - Хорошо. Когда он будет выходной? - Я не знаю, у него ненормированный график. Позвоните заранее. Или, если хотите, оставьте свой телефон, он с вами свяжется, когда освободится. - Конечно-конечно, - Айли полезла в сумочку, чтобы выглядеть внушительнее и солиднее, протянула визитку. В доказательство того, что она действительно корреспондент. И чтобы больше расположить к себе, она перешла на корейский язык: - Мы с вами земляки, верно? - Судя по всему, - улыбнулась женщина, принимая визитку, - я бы пригласила вас на чай, но у нас тесно, и я не хочу побеспокоить Тэёна, он и так очень устаёт на работе. - Я всё понимаю, спасибо большое! – поклонилась Айли, замечая за собой, что невольно стала кланяться всюду ниже, чем привыкла в Корее. И чем отвыкла на Западе. Там вообще никто никому не кланялся. Ох уж эта Япония! Недавно проснувшись, Юта вылез из душа и стоял перед зеркалом в ванной, чистя зубы. Рядом с раковиной лежал телефон, который он никогда не убирал далеко, если не был на задании. Зажужжала вибрация. Сплюнув и прополоскав рот, парень, уже недовольный, что вынужден прерваться, поднял: - Да? - Юта, ко мне приходила журналистка. - Какая ещё журналистка? – нахмурился он, хотя подозрения закрались моментально. - Она оставила визитку. Написано Ю Айли, «Тудэй Ворлд Ньюс». Я ей, конечно, перезванивать не собираюсь. - И правильно делаешь, Тэён. Выброси эту визитку. Я разберусь. Молодец, что позвонил. Если что – продолжай держать в курсе. - Само собой. Пока! Юта положил трубку и, постояв над раковиной, посмотрев на своё отражение, стукнул кулаком возле телефона. - Ну всё, госпожа Ю, вы меня достали!