***
Сольджун расстёгивал бюстгальтер на милой работнице ночного заведения, когда его отвлёк телефон. Средства связи золотых были не тем, что следовало игнорировать и он, сняв со своих колен худенькую японку, посмотрел на мобильный. Химик. Чёрт, ну что ещё? - Да? – не стал на этот раз делать вид, что очень занят, гипнотизёр. - Привет, извини за новое беспокойство. Я понимаю, что в Токио хватает всяких дел, а вас там не так уж много. Но я в этот раз не буду просить тебя уделять много времени Айли, просто проследи за ней сейчас! - А что случилось? - Ей звонил какой-то неотслеживаемый номер, Химчан не смог найти его источник, а простые люди, Джун, такими прибамбасами не владеют. И она после этого звонка покинула квартиру! В первом часу ночи! Я тебя очень прошу, пригляди! Понимая правоту Ёндже, Сольджун стал вставать, поднимая свою одежду. Прижав трубку плечом к уху, он посмотрел в недовольное личико проститутки и, извиняясь разведёнными руками, тут же сложил ладони, моля о прощении. - Куда она поехала, Химик? - Движется в район Синдзюку. Я кину тебе карту отслеживания, хорошо? - Давай, жду! Он скинул звонок и убрал телефон себе в карман, натягивая футболку. - Что это такое, Джун?! Я нашла для тебя часок, а ты… - возмутилась на высоких нотах девушка. Сольджун достал из куртки две сотенные долларовые купюры и положил на столик. - Прости, срочные дела! Прибереги этот часик на потом, я вернусь в ближайшие дни! Запуская программу, в которой можно было наблюдать за чипами золотых и всех их близких, гипнотизёр ввёл присланный Ёндже код, и навигатор сам выдал карту Токио и движущуюся по ней красную точку. «Ну, Айли, ну что ж тебе не сидится-то!» - поругался мысленно Сольджун и покинул бордель. С одной стороны, хотелось, чтобы её не понесло за приключениями на задницу, которые угрожали бы сохранности этой самой части, с другой, если не опасные приключения, то чего ещё ради замужняя женщина стала бы покидать квартиру в такое время? Не грела Сольджуна перспектива стать свидетелем супружеских измен. И ещё меньше их участником.***
Главный вход в здание светился и вертелся стеклянными дверями. Охрана в чёрных костюмах стояла в дополнение к швейцарам, поставленным у дверей по бокам, чтобы открывать не крутящиеся двери и просто кланяться. Таблоиды с названиями сегодняшних шоу и выступлений мигали и заманивали. Айли вышла из такси, уложенная под голливудскую звезду. Появляться в публичном месте без причёски – плохой тон, уж её-то она научилась наводить и за десять минут. И хотя платье было утончённым, а не вызывающим, девушка сразу же поймала на себе взгляды нескольких японцев. Их вообще часто привлекали блондинки. Поправив распахнутое пальто (пиджак – это не солидно, это для работы), она вошла внутрь и поискала глазами лифт или гардеробную. Лифт попался вперёд, поэтому Айли устремилась сразу же к нему. Значит, предпоследний этаж? Хорошо. Этажей было много. Когда где-то между десятым и пятнадцатым она оказалась один на один в кабине с японкой, носящей бейдж, то поинтересовалась, есть ли вверху клуб «Хайвэй»? Ей отзывчиво сообщили, что есть. Ещё раз хорошо – хотя бы тут Накамото не обманул. Айли вышла на ковровое покрытие. Створки разъехались, выпустив её сразу в прекрасную атмосферу отдыха и роскоши. Предположив, что клуб китайский, журналистка была не так-то далека от правды, слишком много тут было красного цвета и в декоре холла использовались китайские фонарики. Японским традициям была чужда яркость, для них не крикливые цвета и белый были эталоном прекрасного. В остальном же клуб напоминал те заведения, что она видела в фильмах, где в конце дрались и разносили зеркала на стенах, переворачивали столы, ломали ножки стульям. Красные диваны образовывали почти полный круг и превращались в отдельные мини-кабинки. Походило на детский аттракцион, где по площадке крутились карусели в виде надколотых чашечек. Только тут они стояли на месте, и в каждую уместилось бы человек по восемь, а то и десять. Таких кружков насчитывалось больше двадцати, по пять в четыре ряда. Чуть в стороне, за баром, начинался другой зал, который виделся не сразу, а когда гость начинал входить. Тот был выдержан в синей гамме и немного сильнее спрятан от посторонних глаз. - Добрый вечер, - улыбнулась девушка-администратор, подойдя к Айли. – У вас заказан столик? - Меня должны ждать, - журналистка посмотрела на встречающую работницу клуба и, посомневавшись, всё-таки назвала имя: - Накамото Юта. У девушки-администратора не дрогнула улыбка, будто на неё не произвело впечатление сказанное. Выдержка и привычка иметь дело с разным? Или она не знает, кто такой Юта? Японка указала на стойку у ресепшена: - Там можете оставить пальто. Проходите вон туда, и занимайте любой столик без таблички «резерв». - Хорошо, - приняла инструкции Айли и, отдав верхнюю одежду гардеробщику, выглядящему как модель мужских журналов, пошла в зал с красными диванами, куда ей указали. Ничего небесного и райского в окружающей красноте и рядом не лежало, хотя название обозначалось у входа. На характерной азиатской решётке-ширме, работающей ничего не скрывающей, но разделяющей стеной, висел подсвеченный круг, изображавший дорогу, уходящую в облака. Айли, не проходя далеко, оглядела помещение. Официанты – парни, бармен – парень, за занятыми диванчиками сидит максимум по две женщины в окружении минимум трёх парней. Это что ещё за место? Хост-клуб? Не решившись приблизиться к диванам с таким содержимым, Айли бочком отступила к бару, забравшись на высокий стул. Платье на ней было облегающее, до колена, с разрезом до бедра с одной стороны. Этой стороной она развернулась и прижалась к стойке, где ей тотчас услужливо улыбнулся молодой и свежий бармен с накаченными руками. - Вечер добрый, что будете пить? – «На работе спиртное пить нельзя, - подумала Айли, - а я сейчас на работе, потому что считать встречу с Ютой неформальной, в такое время и в таком месте, было бы чем-то вроде измены». - Для начала чаю. - Чаю? – переспросил бармен. Журналистка уверено повторила: - Чаю. - Будет сделано, - расплылся тот и ловко достал чашку, - какого? - Хорошего. Без разницы. Давайте улун, что ли. Айли достала телефон и стала поглядывать на время. Глупо было надеяться, что Юта выйдет её встречать. А не глупо ли было надеяться, что он вообще придёт? Она не может ему перезвонить, потому что номер не определился, а тот, что дал ей Ынхёк, она так и не проверила, и оставалось неизвестным, Юте ли он принадлежал. Приняв чашку чая, она стала потягивать её содержимое и рассматривать дам на диванах, всё больше убеждаясь, что парни возле них – хосты. Все, как один, симпатичные, молодые, стройные и в том сорте костюмов, где представительность, шик и лоск соседствуют с досягаемостью, доступностью. Женщины в то же время, в большинстве своём, были из категории «за сорок». Айли начала задумываться об истинном значении названия клуба и отвернулась от зрелища флирта увядающих богачек со смазливыми юношами, мечтающими о лёгких деньгах. Она посмотрела туда, откуда падал синеватый свет. - А там у вас что? – спросила она у бармена. - Там? Мужской зал. - Мужской? – Айли опять покосилась на аудиторию. – Но тут их… - Простите, я не так выразился. Там зал для мужчин. А здесь – для женщин. - Ах, вот оно что… - кивнула журналистка. «Чёртов Накамото, ты куда меня позвал? Ты это назвал встречей среди людей? Может, ему послышалось «среди блядей»? Я достаточно чётко по-японски сказала? Не от этого ли он удивился? Нет, я нормально говорю по-японски! Без акцента. Без акцента же?». Айли опять посмотрела на время. Она сидела тут без дела уже пятнадцать минут. Её терпение вот-вот лопнет, и она уйдёт. Плевать, если Юта хочет поговорить – пусть приезжает. В редакцию. Отныне она будет жить и спать там. В зал вошёл мужчина в чёрном костюме, окружённый ещё несколькими такими же, только держащимися по сторонам от него. Как охрана. При одном взгляде на него Айли подумала «якудза!», но уже поняла, что этим словом в Японии лучше не разбрасываться. Новоявленный гость прошёл через весь зал, мимо бара, и на пути ему все кланялись разве что не в пол. Айли подумала с ещё большей убеждённостью: «Якудза!». Когда спины в чёрных пиджаках растворились в синем зале, оттуда раздался такой гам женских голосов, будто на зимнем дереве повесили кормушку и слетелась стая оголодавших птиц. Девушка даже не удержалась и, спрыгнув, вытянула шею вперёд – что там происходило? Типы рассаживались на диваны, и вокруг них кружили девицы всех мастей, спеша с напитками, улыбками, поклонами и комплиментами. Айли залезла назад на стул: - Это кто был? Знаменитость? – изобразила она наивность. Бармен, став менее открытым и расслабленным, быстро отчеканил: - Родственник владельца здания. - О, вот как? Ясно. – «А кто владелец? – попыталась вспомнить Айли, знала ли это она. – Точно не Накамото, на нём недвижимости нет, кроме дома, где он прописан». Если это якудза, то из какого клана? И интересны ли его ночные гулянки для газет? Не зная имени – ничего не напишешь, а называть имена, видимо, в таких кругах и местах не принято. Айли опять посмотрела на время и, подумав, что Юта над ней поиздевался, полезла за кошельком. - Скучаете? – раздалось рядом. Она выпустила кошелёк из руки и подняла глаза от сумки. Возле соседнего стула стоял высокий парень, одна рука в карман, улыбка – очаровывающая, взгляд – блядский. Айли покосилась на хостов возле бабёнок, посмотрела на этого и провела аналогию. Точно, из их семейства. - Скучают те, кому заняться нечем, а мне всегда есть чем, вот, например, сейчас я собираюсь отсюда уйти. Уходить – тоже дело. - Дело, но не всегда верное решение, - он улыбнулся ещё более соблазнительно, и Айли отметила, что он умеет пользоваться своей улыбкой. – Не хотите со мной выпить? - Я уже выпила. - Чай? – не осуждая, но покачивая головой так, будто поймал её на глупости, молодой человек объяснил: - Я обратил на вас внимание ещё когда вы только зашли, но не решался подойти, думал, вы кого-то ждёте… - Я и ждала. Но больше не жду, - опять собираясь расплатиться, Айли потянулась за кошельком. Незнакомец мягко, но настойчиво перехватил её руку: - В таком случае, если вы свободны, не могли бы составить компанию мне? Я позже заплачу, не переживайте. «Заплатит?!» - удивилась в мыслях Айли. Хосты зарабатывали тем, что вытягивали из богатых женщин деньги, разводили их на море выпивки и от проданного благодаря хосту алкоголя он получал процент. Это какой-то неправильный хост, если собирается платить сам. Или он не хост, всё-таки? - Вообще-то, я не свободна, - подняла руку Айли и показала на кольцо. Молодой человек посмотрел на него, приподнял брови и как будто о чём-то задумался. Потом обошёл девушку с другой стороны и встал по ту руку, что была без обручального кольца. - А вот так вы абсолютно свободны, - сказал он. Айли засмеялась. - Это так работает здесь, да? - Да. Как вас зовут? - Я не думаю, что это лучшая идея – знакомиться. - Меня зовут Джехён, - протянул он ей руку для пожатия, и журналистка только сейчас поняла то, чего не замечала. Парень действительно был из Кореи, хоть они и говорили на японском. Округлив глаза, Айли приняла рукопожатие, однако не успела забрать ладонь назад, когда Джехён уже поднял её к своим губам и поцеловал. – И всё-таки, хотелось бы знать ваше имя? - Только из-за того, что мы с вами можем поговорить на родном языке, - осторожно вытянула свою руку из руки Джехёна девушка. – Можем же? - Конечно, - он тоже заговорил на корейском. – Давайте присядем? Так… вы…? - Айли, я – Айли, - сдалась она, и покосилась на диван, к которому он её приглашал. Не хотелось выглядеть как все остальные, взрослой тётей, охочей до горячих мальчиков. Хотя ей было не так много лет и, судя по замечанию Джонни, она даже тянула на второй сорт, то есть, на двадцать пять. – Знаете, мне не очень хочется присаживаться… - Но стоя пить не удобно. - Но я не соглашалась пить, - напомнила Айли. - А за знакомство? - Я могу лопнуть от чая. – Теперь засмеялся Джехён: - Убеждённая трезвенница? – Девушка пожала плечами. – Пока кто-нибудь не убедит в другом? Я могу попытаться. Из синего зала мимо них прошагало двое из тех в чёрных пиджаках. Один набирал что-то в телефоне, другой шёл рядом и бормотал: - Огури как всегда! Ну его. Я вот думаю, стоит ли оно всё того… - Огури имеет право делать, что хочет, - проворчал второй. Они ушли за пределы возможностей слуха Айли, но она успела выхватить имя. Огури. Это тот, которого окружала свита? Надо будет пробить его, что он собой представляет. Неужели она не зря всё-таки пришла и можно увидеть, узнать что-то интересное? Может, действительно, потоптаться в клубе ещё немного? Вдруг и Юта о ней вспомнит? - Давайте уйдём с прохода? – предложил снова Джехён. - Пожалуй, я соглашусь, - улыбнулась Айли и последовала за ним. Они уселись на один из красных диванов, и Джехён как-то сразу оказался очень близко сидящим к ней. Его локоть, положенный на спинку дивана, едва не заезжал за её плечи, потому что, если бы заехал, его губы уже касались бы её уха или щеки. - Мартини, шампанское, вино, сакэ? - Не пытайтесь меня споить, ничего не выйдет. - Ладно, не хотите – можете не пить, - Джёхен поднял руку и, пощёлкав, привлёк к себе внимание официанта: - Два мартини, будь так любезен. - Я не буду, - держала сопротивление Айли. - Пожалуйста, я выпью оба, - пожал плечами Джехён. От него очень вкусно пахло какой-то туалетной водой, и Айли с трудом удерживалась, чтобы не развернуться и не начать занюхивать его пиджак. Нормированная смесь уступчивости и настойчивости покоряла, и в то же время давала ей понять, что перед ней профессионал своего дела. Хост высокого уровня. Она точно потом сможет расплатиться? Очень глупо будет звонить среди ночи Ёндже и просить перевести денег, потому что ей накрутил счёт обалденный парень. – Чем вы занимаетесь, Айли? – спросил Джехён. «Тебя разглядываю» - хотелось сказать ей, но она ответила более прилично: - Я корреспондент. Да, не очень оплачиваемая работа, так что если вы надеетесь на хорошие чаевые – я бесперспективная клиентка. Айли ждала, что он начнёт отпираться и заверять, что он вообще не хост, и тем выдаст себя. Но Джехён, опустив взгляд к её коленям, вздохнул с поэтическим сожалением и романтической грустью: - Почему вы себя так недооцениваете, Айли? Вы красивы, у вас великолепная фигура, которую я заметил через весь зал. С вами может хотеться пообщаться и бесплатно. А иной раз, уверяю, за пару минут возле такой девушки захочется доплатить и самому. – Чувствуя, как отъезжает её самообладание и делается жарко, Айли попыталась отстраниться незаметно, якобы поправляя платье. Пара лишних сантиметров между ними должна помочь поставить голову на место. Когда пять лет живёшь с одним мужчиной – мужем, то немного забываешь о романтике и страстных намёках. Особенно когда муж в принципе прагматик, а не романтик. И с непривычки они производят слишком яркое впечатление. «Айли, блять! – крикнула она сама себе в голове. – Тебя разводят! Прочухайся!». – Можно ещё раз взглянуть на кольцо? – развернул ладонь вверх Джехён, предлагая положить туда руку. Видя панику неясного характера во взоре Айли, он улыбнулся губами и глазами. Нет, глазами он уже не улыбался – он ими снимал платье, или даже уже давно был под ним. – Успокойтесь, я не вор, я не сниму его с вас. Не зная почему, но почему-то Айли положила свою руку в его. Им принесли мартини. К этому моменту уже очень хотелось пить, горло пересохло, а больше из напитков ничего и не было. А касание пальцев Джехёна прошибало до дрожи. Если мужчины думают, что на женских ладонях нет эрогенных зон, то они мало знают о женщинах. А Джехён явно знал о них слишком много, потому что его пальцы, когда он насмотрелся на кольцо, продолжали держать руку журналистки и поглаживать её едва заметно по ладони. - Внушительное. У вас хороший муж? - Замечательный. Айли взялась за ножку бокала и уже несла мартини к губам, когда остановилась. Юта так и не появился. Хост рядом с ней «совершенно случайно» тоже оказался корейцем – чтобы вызывать большее доверие, а мартини… в мартини может быть что угодно, от снотворного до яда! - Нет, - девушка поставила треугольный бокал на ножке обратно. – Я не буду пить. Вы – хост, и явно связаны с Накамото. Я права? - С кем? – не дрогнув, как и администратор на ресепшене, спросил Джехён. «Да неужели не знает? Притворяется ведь! Притворяется так, что скоро мне захочется притвориться, что я не замужем и уже пьяная». - Неважно. Мне действительно нужно идти. Я была рада познакомиться… - Джехён взял свой бокал мартини и, неся его ко рту, был задет встающей Айли. Всё так ловко и одновременно провернулось, что она ни сразу, ни после не могла понять, сама ли виновата, засуетившись, или Джехён сделал это намеренно? Однако мартини оказалось на её платье, расплывшись пятном на груди. – Чёрт! - О боже, простите, Айли! – хватая со стола салфетку, протянул её девушке хост. Сначала его движение имело другую траекторию, он как будто бы сам хотел потереть пятно, но, когда понял, что оно на груди, вежливо отдал салфетку девушке. – Какая неловкость… платье испорчено? Я оплачу вам новое. - Ничего страшного, отстирается. Тут есть уборная? - Да, разумеется, вон там, - указал Джехён и сделал шаг, вовремя остановившись, - простите, чуть не пошёл вас провожать туда. Я подожду здесь. Не зная, сердиться или смеяться над этим всем, Айли прошла по красному же ковролину, открыла дверь дамской комнаты. Сомнения, что Юта что-то замышлял, развеивались быстро и окончательно. На что он надеялся? Что какой-то хост соблазнит её и куда-то заманит? Или отравит? Что? Отравить её, так-то, и бармен мог. А не отравил ли? Не поздновато ли она задумалась об этом? Вроде ничего ещё не болело, не было признаков удушья или колик в животе. Включив воду, Айли тёрла над раковиной платье на груди. Оно намокало ещё сильнее, но главное избавиться от пятна, а влагу высушит под туалетной сушилкой на стене. Из кабинки вышла женщина, помыла руки и покинула уборную. Девушка опять с сожалением подумала, как мерзко и неприглядно выглядит вся эта алкогольная проституция, даже если не все хосты и не всегда переходят к интиму – а они имеют право отказаться – всё равно, внимание за деньги ужасно. Но не всё ли в этом мире продаётся и покупается? Очередная кабинка открылась, и Айли опять подняла лицо, чтобы посмотреть через зеркало назад, кто там ходит? Но она успела различить только чёрную тень, а потом её кто-то схватил, прижав к лицу пропитанную эфиром тряпицу. Забрыкавшись что есть мочи, девушка не смогла ослабить сомкнувшуюся на ней железную хватку. «Не дышать, не дышать, иначе я вырублюсь!»! Но как можно было не дышать, особенно когда сопротивляешься и лёгким требуется кислород? Айли кое-как смогла опустить голову и посмотрела в зеркало, но позади неё не было ничего, кроме чёрной тени. Как её собственная. Чернота. И больше ничего. Айли потеряла сознание.