Наяву меня тот сон настиг (Wishful Thinking)

Юэ Цинъюань окружил поправляющегося после искажения Ци Супруга всяческой заботой. Слухи распространялись со скоростью лесного пожара, и, к огорчению Юэ Ци, все отчего-то решили, что всё дело в том, что безродный Супруг не выдержал силы совершенствования мужа-лорда. Юэ Цинъюань злился и делал всё возможное, стараясь пресечь слухи прежде, чем те достигнут ушей А-Цзю, но заставить людей молчать, не раскрывая деликатных подробностей, никак не получалось. Официальная версия, на которой стоял Юэ Цинъюань, звучала так: Шэнь Цзю перенёс тяжёлую болезнь, которая осталась незамеченной в предсвадебных хлопотах, и теперь отдыхал и постепенно восстанавливался. Большую часть месяца Шэнь Цзю действительно не покидал свой павильон. Верный своему слову Му Цинфан вернулся на следующий день и после этого приходил проведать А-Цзю каждую неделю. Разумеется, все проверки проходили под неусыпным присмотром Юэ Цинъюаня. Сяо Цзю не возражал и почти даже не спорил. Он смотрел на целителя настороженно и испытывал явное неудобство от его присутствия, но отвечал на большую часть вопросов. Зная характер своего Супруга, Юэ Цинъюань сделал вывод, что за этот краткий срок Шэнь Цзю начал… доверять Му Цинфану. Это, с одной стороны, было хорошо. С другой же – как и когда это успело произойти? Шэнь Цзю никогда никому не верил – так было всегда. Быть может, дело было в том, что у него, изнурённого болезнью, попросту не было сил опасаться высококвалифицированного целителя? Но такие взбрыки темперамента были слишком даже для непредсказуемого характера А-Цзю… В один из дней Юэ Цинъюаню даже показалось, что Супруг выздоровел. Он уже некоторое время одевался должным образом и позволял ему помогать себе с причёской. А после вдруг спросил о том, как идут дела в поместье, и о новостях Столицы, после чего просил показать ему все бумаги, касавшиеся управления поместьем, и стало понятно, что надежды тщетны. Если бы задача была достаточно лёгкой, Юэ Цинъюань послушно принёс бы Шэнь Цзю расходно-приходную книгу. Только вот он знал, что его Супруг не умел считать – его никто никогда этому не учил. В детстве, когда им удавалось раздобыть монеты, А-Цзю впихивал их в руки Юэ Ци, говоря: «Это ответственность Ци Гэ!». Но всё же Шэнь Цзю настаивал, и Юэ Цинъюаню ничего не оставалось, кроме как согласиться. А-Цзю методично просматривал гроссбухи и бумаги. Утомившись, он читал книги и играл на цине, а иной раз устраивался где-нибудь среди цветущих кустов в саду и нежился на солнце, подставляя лицо прохладному ветру. Он сидел без движения, казалось, просто наслаждаясь тем, что ему нашлось место. Набравшись смелости, Юэ Ци несколько раз устраивался рядом с ним и молча сидел, гадая о том, какие мысли бродят в голове его Супруга. Иногда Шэнь Цзю опирался на его плечо, а иногда просил уйти. Но в большинстве случаев он оставался отстраненным и молчаливым. В иные дни Шэнь Цзю вдруг начинал капризничать. Вцепившись в Юэ Ци, он наотрез отказывался отпускать его куда-либо. Выражение лица его становилось совершенно нечитаемым. В такие дни Шэнь Цзю по-прежнему чурался общества слуг, но не огрызался на них и не шипел. Вместо этого он надевал маску холодного равнодушия, прятал лицо за веером и не покидал своих покоев, если только не оставался наедине с Юэ Цинъюанем. Когда же все посторонние уходили, Супруг вдруг оказывался вплотную к Юэ Цинъюаню и обнимал так крепко, что не оттащить силой. А-Цзю ещё в раннем детстве перестал искать чужих прикосновений, и Юэ Цинъюань про себя радовался подобным дням, вместе с тем терзаясь чувством вины. Особенно тяжко становилось не тогда, когда Супруг гнал своего Ци Гэ прочь, но когда по ночам льнул всем телом, будто страшился, что, пока он спит, Юэ Ци исчезнет. Юэ Ци изо всех сил старался не допустить того, чтобы А-Цзю проснулся в одиночестве, но всё же пару раз такое случалось и заканчивалось катастрофой. В такие страшные дни в сторону Юэ Цинъюаня летели кулаки и проклятья, и Шэнь Цзю громко требовал, чтобы он ушёл и не показывался ему на глаза. У Юэ Цинъюаня болело сердце, но не от обиды, а от переживаний. Му Цинфан говорил, что такие вспышки – показатель внутреннего конфликта А-Цзю, и, стоило признать, в этом был смысл. Шэнь Цзю всегда был темпераментным. Искажение Ци, естественно, усугубило это… и вместе с тем изменило его характер до неузнаваемости. В те, к сожалению, частые дни, когда Супруг не желал видеть Юэ Цинъюаня, он старался выполнять как можно больше работы, чтобы компенсировать время, когда совершенно не мог заниматься делами. Увы, несмотря на все попытки сосредоточиться, Юэ Цинъюань обнаруживал, что сидит, снова и снова проклиная давно почившую семью Цю. Но и их он клял вполовину не так сильно, как корил себя. Сюаньсу тихо гудел, напоминая, что он оказался слаб, что он сам – причина всех своих неудач. Шэнь Цзю пострадал из-за того, что Юэ Ци не сдержал своего обещания. Юэ Ци не сумел защитить его… Поэтому, когда Шэнь Цзю явился к Юэ Цинъюаню со списком слуг, которых потребовал уволить, Юэ Цинъюань не отмахнулся, а внимательно выслушал. Одновременно избавиться от такого – а список был немаленьким – количества людей было нелегко. Большая часть слуг с кухни, почти все, кто работал во внутреннем павильоне, пара нянек, которые служили семье Юэ не одно поколение, и даже личная служанка Юэ Ци. Без некоторых легко можно было обойтись, но иным потребуется срочно искать замену. Кроме того, многие слуги родились и выросли в имении, а не являлись наёмными работниками, поэтому их невозможно было просто выгнать, а требовалось продать в другой дом. Их замена, вероятно, дорого обойдется, и хотя в поместье было немало сокровищ, изысканной мебели, украшений и пособий по совершенствованию, казна была прискорбно пуста. Да, Юэ Цинъюань получал высокое жалование при Дворе, но этого едва хватало на покрытие основных расходов и содержание всех людей поместья. – Почему? – не мог не спросить о причинах Юэ Ци. На лице Шэнь Цзю на миг появилось и тотчас пропало странное выражение. Спрятавшись за веером, он напрягся, явно готовясь стоять насмерть за своё решение. – Этому Супругу не видать мирной жизни в этом доме, пока здесь находятся все те люди, – произнёс он. Юэ Ци ждал дальнейших пояснений, но Шэнь Цзю молчал. Может, ему действительно было нечего сказать, поскольку никакой уважительной причины, кроме приступа паранойи, не было? И Му Цинфан настоятельно советовал набраться терпения, сделать вид, что всё нормально, и подыгрывать… – Хорошо, – наконец решил Юэ Цинъюань. – Эти люди покинут поместье. Поскольку А-Цзю нездоровится, этот Господин лично позаботится об этом. Некоторые помещения поместья нужно будет закрыть – это сократит расходы. Если А-Цзю когда-нибудь решит принять гостей, потребуется заранее привести их в порядок. Веер в руке Шэнь Цзю задрожал. Он нахмурился. – Вот так просто? – беззащитно спросил он. – Да, – улыбнулся Юэ Цинъюань. – Ведь А-Цзю мой Супруг. Ты ведёшь хозяйство имения, и если считаешь, что эти слуги не подходят для работы или просто тебе не по нраву, то к чему разговоры? Этот Господин не станет просить Супруга терпеть в доме людей, которым он не доверяет. Шэнь Цзю застыл и неверяще уставился на Юэ Цинъюаня. Он не двигался довольно долгое время, и в конечном итоге Юэ Цинъюань поднялся и нежно взял его за руку. – Супруг чувствует себя хорошо? – мягко спросил он. Шэнь Цзю вздрогнул, обжёг в ответ странным взглядом, отдёрнул руку, встал и вышел вон, не удостоив Юэ Цинъюаня даже простым «спасибо». Не на шутку встревожившись, Юэ Цинъюань дождался, когда шаги Супруга стихнут, после чего отправил одного из личных слуг проследить за Шэнь Цзю и удостовериться, что он благополучно вернулся в свой павильон, не упав по дороге в обморок или ещё что-нибудь. К сожалению, из-за обилия домашних и рабочих дел снова увидел Шэнь Цзю Юэ Цинъюань только поздним вечером, когда принёс с кухни ужин, чтобы они могли поесть вместе. Пока слуги сервировали стол, Шэнь Цзю прятался за веером и молчал. Когда еда была разложена по тарелкам, Юэ Цинъюань отпустил слуг. – Как Супруг себя чувствует? – спросил Юэ Ци, когда они остались одни. Шэнь Цзю бросил на него мрачный взгляд и резким, изящным движением с щелчком сложил веер. – Лучше, – ответил он и, элегантно поддёрнув рукава, взялся разливать по чашкам чай. – Мой Господин молод, и работа при дворе ему в новинку, но он вдобавок вынужден был взять на себя обязанности этого Супруга. Этот Супруг, должно быть, сильно разочаровал Господина… – Вовсе нет, – поспешил уверить Юэ Цинъюань. – А-Цзю болен, и ему стоит сосредоточить все силы на своём выздоровлении. Нет ничего важнее этого. – Господин добр к своему Супругу, – отстранённо произнёс Шэнь Цзю. Это было так на него не похоже. Подобные слова и интонации приличествовали скорее Шэнь Цинцю – образу, который он себе создал. Юэ Цинъюань почувствовал досаду. – А-Цзю ведёт себя так официально, хотя здесь нет никого, кроме нас, – посетовал он. – О, – Шэнь Цз… Цинцю опустил голову. – Верно, нас здесь двое. Господин и его Супруг. Нахмурившись, Юэ Цинъюань взял тарелку Шэнь Цзю и наполнил её лучшими кусками блюд, которые, он был уверен, пришлись бы ему по вкусу. Некоторое время Шэнь Цзю наблюдал за его действиями. На миг на его лице возникло странное выражение, затем оно снова сменилось отстранённым равнодушием. Взяв тарелку Юэ Цинъюаня, он, возвращая любезность, положил на неё несколько кусков жареной свинины. – А-Цзю… – Господин? – А-Цзю, ну хоть сейчас зови меня Ци Гэ. – Сколько наложников и Супругов Господин планирует принять в будущем? Вопрос слетел с губ Шэнь Цзю резко и прозвучал, будто давешний щелчок веера. Ошеломлённый Юэ Цинъюань воззрился на него, не находя слов. Разум отказывался осмыслять услышанное. Он что… Он верно расслышал? – Что?! – наконец ошарашенно выпалил Юэ Ци. На миг отрешённая маска Шэнь Цинцю дрогнула. – Ранее Господин сказал, что не заставит этого Супруга терпеть в доме тех, кому он не верит. Этот Супруг благодарен за такое к себе отношение. На будущее, чтобы сохранить мир и порядок в семье, мне было бы лучше заранее узнать о возможных кандидатах, чтобы проверить их… – А-Цзю, – в ужасе прервал его Юэ Цинъюань, – ты что же, забыл? Этот Господин обещал тебе, что никогда не возьмёт наложников и не приведёт в дом никаких Супругов, кроме тебя! Он ожидал любой ответной реакции, и то, что Шэнь Цзю всего лишь швырнул миску с едой ему в лицо – не худшая из них. Удар был сильным, и стоило ждать, что останется синяк. Во все стороны брызнул рис. Кусочки мяса и комки соуса посыпались Юэ Ци за шиворот. Отскочив от его лба, плошка грянулась об пол и разлетелась вдребезги. – Не. Смей. Лгать, – прорычал Шэнь Цзю. Юэ Ци разинул от изумления рот. Его рука всё ещё сжимала палочки. Он совершенно не успел среагировать. Несмотря на то, что его совершенствование было сильно и постепенно возрастающая сила обещала сделать его в будущем одним из сильнейших заклинателей Столицы, ему всё ещё не доставало умения отражать внезапные атаки. – Но… Я не лгу… – только и мог, что беспомощно возразить Юэ Цинъюань. Это действительно было так! Сама судьба связала его и Шэнь Цзю. Никогда в его сердце не будет никого, кроме юноши, что сейчас сидел напротив. Никогда. Несмотря ни на что. В конце концов, это было бы верхом несправедливости по отношению к кому-то, ведь сердце Юэ Ци принадлежит только Шэнь Цзю. И потом… Он ведь дал слово! При мысли о наложниках Юэ Цинъюань содрогнулся. Никто, кроме Супруга, его не интересовал, и рушить чью-то судьбу, обрекая на одинокое существование, просто жестоко. Да, конечно, Юэ Ци, как и всем молодым людям, было свойственно некоторое любопытство, но это вовсе не значило, что он собирался переходить от мыслей к действиям! Шэнь Цзю мрачно уставился на Юэ Цинъюаня. Становилось совершенно очевидно, что Супруг отчего-то был совершенно убеждён в обратном. Дрожащей рукой Шэнь Цзю взял со стола веер и медленно раскрыл его. – Лорд Юэ – уважаемый человек, – произнёс он, будто означенный Лорд не сидел сейчас, непонимающе хлопая глазами, перемазанный соусом, с рисом в волосах. – Очевидно, что от него будут многого ожидать. И одним из требований придворных будет расширение гарема до приличествующего статусу Лорда размера. Опомнившись, Юэ Цинъюань принялся смахивать с себя куски пищи. – Какое мне до этого дело? – произнёс он. – Этот Господин не хочет никого, кроме А-Цзю… – Думаешь, я намерен ждать, пока ты захочешь?! – рявкнул Шэнь Цзю. – Нет, этого не будет! Я не собираюсь молча ждать, как ты медленно устаёшь от меня, а после смиренно принять какую-нибудь симпатичную шлюху, которую ты, трахнув, решишь привести домой! Но я не имею за спиной поддержки рода, и, если какая-нибудь благородная подстилка решит лечь под тебя, что прикажешь мне делать?! Твои обещания ничего не стоят! Не смей держать меня за дурака! Тяжело дыша, он замолчал. Юэ Цинъюаню хотелось кричать. Хотелось опровергнуть каждое прозвучавшее слово. Он действительно не хотел видеть рядом никого, кроме того Супруга, на котором женился! Сама мысль об этом заставляла тошнотворный комок подкатывать к горлу. Шэнь Цзю в день их свадьбы выглядел невообразимо прекрасно. Он был красив, как небожитель, нежен и мил. Он был будто специально для него, Юэ Ци, создан. Никто в целом мире не мог бы сравниться с А-Цзю, и это никогда не изменится. А они, вот смеху-то, говорят о подобных вещах после всего-то месяца совместной жизни! Месяц, во время которого Сяо Цзю болел… и у них не было возможности консуммировать брак. Осознание было сродни удару молнии. А-Цзю всегда реагировал излишне бурно, когда чувствовал неуверенность. «Быть может, – пронеслась в голове Юэ Ци отчаянная мысль, – дело именно в этом?» Возможно, Шэнь Цзю просто понял, что не способен исполнять «супружеский долг», и боялся, что из-за этого Юэ Ци начнёт искать кого-то, кто будет в состоянии удовлетворить его плотские потребности? Задумавшись на мгновение, Юэ Ци встал и подсел ближе к Супругу. Шэнь Цзю выставил между ними веер и недовольно сузил глаза. – Послушай меня, А-Цзю, – мягко произнёс Юэ Цинъюань. – Мне не важно, если мы никогда не… Если в нашей совместной жизни будут отсутствовать некоторые действия, присущие супругам. – Ты омерзителен и перепачкан рисом. Пойди прочь, – зло прошипел Шэнь Цзю, но в глазах его плескалась боль. Вздохнув, Юэ Ци стряхнул с себя ещё немного остатков еды. – Всё это не имеет значения, – настойчиво повторил он. – Для этого Господина Сяо Цзю – самый важный человек в мире и всегда им будет. – Прекрати. Хватит лгать. – Это правда. А-Цзю, это ведь я, твой Ци Гэ! Я люблю тебя больше жизни… – Замолчи! – Я не лгу! – Ты молод, глуп и не понимаешь, о чём говоришь… – Ещё как понимаю! – не выдержав, Юэ Ци сорвался на крик, и Шэнь Цзю удивлённо притих. Что же, это был шанс снова попробовать доказать свою правоту. – А-Цзю знает меня лучше, чем кто-либо, – Юэ Цинъюань опять взял Супруга за руку. – И в одном А-Цзю прав. Я не отличаюсь умом. Я уже наделал так много ошибок. Так много раз подводил моего А-Цзю… Я правда молод и правда глуп. Я действительно не особенно понимаю, что говорю. Всё так, как сказал А-Цзю. Хуже того, мне приходится делать вид, что я что-то понимаю, когда не понимаю ничего. Я веду себя как Лорд, но нам обоим известно, что на деле я всего лишь простой уличный мальчишка, которому улыбнулась удача. Я даже не могу считаться гением, как мой А-Цзю. Но ведь А-Цзю, несмотря на это, всё ещё здесь. Всё ещё со мной. Всё ещё даёт мне шанс, и это что-то да значит, правда? Губы Шэнь Цзю задрожали. – Это не значит ровным счётом ничего, – слабо возразил он. – Неужели? – улыбнулся Юэ Ци. – Тогда почему А-Цзю согласился стать моим Супругом? – Согласился… потому что… – начал было Шэнь Цзю и смолк. Казалось, он вознамерился всё отрицать исключительно из упрямства, несмотря на то, что обсуждаемая тема была очень серьёзна и не предполагала небрежных дурачеств. Они оба уже считались взрослыми. Достаточно взрослыми, чтобы иметь право вступать в брак и вести хозяйство, но лицо Шэнь Цзю всё ещё хранило остатки детской округлости, напоминая Юэ Ци о том маленьком, ревнивом, вечно взъерошенном мальчишке, который всегда находил его в переплетении улиц, когда Юэ Ци случалось потеряться. Сяо Цзю всегда цеплялся за него, волком смотрел на других детей, пинал их, кусался и рычал, прогоняя прочь. Сяо Цзю по ночам прижимался к Ци Гэ всем телом. Юэ Ци с равной теплотой заботился обо всех беспризорниках, но Шэнь Цзю он любил. Остальных в его сердце держало только и исключительно чувство ответственности. Шэнь Цзю невозможно было не любить. Его «нет» всегда на самом деле означало «да». Он отрицал свои чувства, когда крепко держал Юэ Ци за руку, называл себя плохим, совершая добрый поступок, и невиновным, сделав подлость, и в этом было его своеобразное очарование. Несмотря ни на что, Юэ Ци знал, что за всей этой шелухой притворства скрывается уязвимое, любящее сердце. – Я сделал А-Цзю своим Супругом, потому что люблю его, – твёрдо сказал Юэ Цинъюань. – Перестань повторять это! – покраснел Шэнь Цзю. Глаза его подозрительно заблестели, а руки задрожали. Юэ Ци с нежностью смотрел в ответ. – Никогда не перестану. А-Цзю не верит мне, потому единственное, что мне остаётся, снова и снова убеждать его. – Это продлится недолго... – Если потребуется, то продлится вечность. – Нет, не продлится. – Продлится. А-Цзю не должен сомневаться. Да, этот Лорд глуп, неумел, часто ошибается и подводит А-Цзю. Да, этот Лорд бесполезен, и А-Цзю имеет полное право презирать меня и гнать прочь, но я никогда не перестану любить своего А-Цзю… Зашипев, Шэнь Цзю толкнул Юэ Цинъюаня, роняя его на пол. Вскрик, вырвавшийся из горла Юэ Ци, когда его спина коснулась досок, вышел глухим – А-Цзю накрыл его рот своим, выпив звук. Укусив его губы, Шэнь Цзю впился ногтями в плечи, снова толкнул вниз, мешая встать, и навалился сверху. Когда Супруг на мгновение поднял голову, Юэ Цинъюань увидел, что в его глазах плещется ярость. Нет, больше того, они были полны убийственного намерения. Но несмотря на это, распростёртый под Шэнь Цзю Юэ Цинъюань почувствовал, как кровь устремилась вниз живота. – С… Супруг? – с лицом, горящим от возбуждения и стыда, в замешательстве пробормотал он. Никак нельзя было позволить возбуждаться, ведь это могло испугать А-Цзю и усугубить его состояние, но… Шэнь Цзю властно уставился на Юэ Ци сверху вниз, и Юэ Ци замер – этот взгляд пробирал до костей. Выругавшись, Супруг снова принялся терзать его губы. – Я сделаю так, что сказанное тобой станет правдой, – угрожающе прорычал он, на мгновение оторвавшись от своего занятия. Руки Шэнь Цзю сжались на вороте платья Юэ Ци, резко рванули в стороны, обнажая грудь. Прежде чем Юэ Цинъюань успел хоть что-то предпринять, Шэнь Цзю опустил голову и укусил его за шею, оставляя кровоподтёк. – А-Цзю! – охнул Юэ Ци. Разве Супруг не боялся подобных вещей? Почему вдруг он набросился, да ещё и с такими намерениями?! – Заткнись, – прошипел Шэнь Цзю. – Я сделаю так, что сказанное тобой станет правдой! Ты мой. Мой! Мой Ци Гэ! Ты всё ещё любишь меня. И на этот раз… на этот раз я не допущу… Не дам себя остановить… Я не позволю тебе… Что? Какой такой «этот раз»? Разве этот Юэ когда-нибудь переставал любить Шэнь Цзю? Это ведь немыслимо… Невозможно… Разум А-Цзю, кажется, действительно помутился. Обеспокоенный Юэ Ци попытался осторожно оттолкнуть Супруга, чтобы осмотреть его более внимательно, но А-Цзю не дался. Согнув пальцы на манер звериных когтей, он принялся рвать одежду Юэ Ци, стремясь обнажить как можно больше участков кожи. Юэ Ци задыхался, возбуждение накатило на него с новой силой – горячий рот и острые зубы А-Цзю безошибочно находили чувствительные местечки на его теле. А-Цзю прижался к нему бёдрами. Секунда, и пояс одежд Юэ Ци был безжалостно разорван и отброшен в сторону. Мгновением позже А-Цзю впился в рот Юэ Ци голодным поцелуем, после чего переключился на шею, слизывая соус, и Юэ Ци показалось, что его сейчас съедят вместо ужина. Руки Шэнь Цзю зарылись в его причёску, больно дёргая и вырывая заколки. От каждого рывка Юэ Цинъюань вздрагивал. Внезапно он осознал, что А-Цзю прижимался к нему и действовал так, будто совершенно точно знал, что и как нужно делать. Мысль отрезвила. Потому что… у Сяо Цзю ведь… действительно был опыт в вещах подобного рода. И, вне всяких сомнений, этот опыт не был хорошим. Ему причиняли боль. Что делал Сяо Цзю, когда ему было страшно и больно? Когда он чувствовал себя уязвимым и беззащитным? Правильно. Он нападал. – А-Цзю, – попытался вставить хоть слово между поцелуями Юэ Цинъюань. Шэнь Цзю не слушал. Его ловкие пальцы принялись распутывать завязки штанов. – А-Цзю, постой! Подожди! – Нет! Теснее прижавшись к Юэ Ци, Шэнь Цзю снова грубо впился в его рот поцелуем. Губы Юэ Ци горели. Он совершенно не знал, что делать с языком Супруга, который пытался протиснуться внутрь. Он попытался было уговорить А-Цзю объяснить, но вместо ответа Шэнь Цзю сгреб в горсть его волосы и дёрнул. Когда натянулась та прядь, под которой был синяк, оставленный плошкой еды, Юэ Цинъюань вздрогнул. Боль была не то чтобы сильной, но внезапной, и от неожиданности у Юэ Ци из глаз брызнули слёзы. Хватка тотчас ослабла. Шэнь Цзю отстранился, и Юэ Ци, жадно глотнув такой желанный и сладкий воздух, попытался вернуть контроль над ситуацией. – Тише. Не спеши, – смаргивая слёзы боли, произнёс он. – А-Цзю всё ещё восстанавливается после искажения Ци. Нет нужды торопить события… Кроме того, этот Лорд никогда не… ну… этот Лорд хотя и новичок в этом деле, но… Разве процесс не должен проходить… мягче? Глаза Шэнь Цзю расширились. Разглядев, в каком беспорядке пребывает Юэ Ци, он покраснел, и, хотя он явно всё ещё злился, на лице его промелькнуло выражение, напоминавшее не то сожаление, не то раскаяние. Голод и желание постепенно исчезали из его взгляда, уступая место осмысленности, и ещё… обиде и разочарованию. – Всё хорошо, – подняв руку, Юэ Ци успокаивающе погладил Шэнь Цзю по щеке. Прикрыв глаза, Супруг подался вперёд, следуя за прикосновением. – Я… – неуверенно пробормотал он, затем вдруг снова прильнул к Юэ Ци. Юэ Ци не знал, что и думать. С одной стороны, всё вроде бы успокоилось. С другой, события развивались слишком стремительно, и это явно было неправильно. – Этот Супруг не хотел так увлекаться… – шепотом признался Шэнь Цзю и, поднявшись, попытался отстраниться. Прежде чем он успел это сделать, Юэ Ци сел и обнял его. – Всё в порядке, – повторил Юэ Цинъюань. – Ци-гэ знает, что в последнее время мысли Сяо Цзю спутаны. Поторопиться и тем причинить ещё больший вред его здоровью неприемлемо. И всё-таки всё сказанное мной – правда. Этот Господин не желает никого, кроме своего Супруга. Ты… помнишь? Помнишь, что я сказал тебе в нашу брачную ночь? До того, как всё так запуталось? – Я никогда не забывал, – пробормотал Шэнь Цзю, неуверенно коснувшись его плеча. – Ци Гэ сказал, что мне не нужно неволить себя. Что, даже если ничего не будет, это нормально… – Вот именно. Поэтому не беспокойся о подобных вещах. Мне довольно и того, что А-Цзю рядом. – … Только этого мало. Голос Шэнь Цзю сорвался, и он всхлипнул. Юэ Ци изо всех сил пытался утешить его, но что бы он ни делал, что бы ни говорил, Супруг не верил, и это было ужасно. Ужин оказался окончательно испорчен, но для А-Цзю было нехорошо пропускать приемы пищи, и поэтому в конце концов Юэ Ци поднялся и покинул павильон. Найдя слуг, он велел им прибрать беспорядок. На кухню тоже был отправлен приказ приготовить порцию какой-нибудь лёгкой, но сытной пищи. К моменту, как слуги подали плошку с тёплой лапшой, Шэнь Цзю уже успел полностью успокоиться. Он позволил суетящемуся вокруг Юэ Ци накормить себя, не протестовал, когда Юэ Ци переодел его в ночное платье, и послушно лёг в постель. Юэ Цинъюань лёг рядом с ним. В голове бродили тяжёлые мысли. Он сам не заметил, как сон сморил его. … Когда Юэ Цинъюань проснулся, он обнаружил, что внимательные, острые глаза А-Цзю глядят на него из темноты. Подушечками пальцев Супруг мягко гладил его по лицу. – Ци Гэ так молод, – пробормотал он. – А-Цзю моложе… – вздохнув, возразил Юэ Цинъюань, пребывая в недоумении. Почему А-Цзю так настойчиво называл его молодым? Из них двоих он был старшим. Это казалось странным, но по крайней мере Сяо Цзю не плакал, не пытался напасть и не злился. Значило ли это, что его состояние улучшилось? Проведя большим пальцем по губам Юэ Цинъюаня, Шэнь Цзю почти благоговейно прижал ладонь к его щеке. Глаза Юэ Ци снова начали слипаться. Он ненадолго смежил веки, а когда открыл их, увидел, как его Супруг придвинулся ближе. Прижавшись вплотную, Шэнь Цзю запечатлел на лбу Юэ Цинъюаня удивительно нежный поцелуй. – Этот мир погубит моего милого Ци Гэ, – пробормотал он. – Нужно не допустить этого. Бросить всё. Уйти куда-нибудь. Юэ Ци хмыкнул – разум А-Цзю, очевидно, снова помутился. Если кого мир и пытался раз от раза погубить, так это его, а не Юэ Ци. Тем не менее подыграть Супругу было необходимо. – Куда бы ты хотел пойти? – спросил Юэ Ци. – … Я… Не знаю… Никогда не знал… Всегда шёл туда, где Ци Гэ… – Ци Гэ здесь, – сонно пробормотал Юэ Цинъюань и, обняв Шэнь Цзю, устроил его голову на своём плече. Шэнь Цзю некоторое время колебался, затем рука его скользнула в вырез ханьфу Юэ Ци. Прохладная ладонь опустилась на грудь в области сердца. Прикосновение было… знаковым – в этом жесте был виден прежний А-Цзю. Сяо Цзю всегда был собственником, и в большинстве случаев Юэ Ци не возражал. Ему нравилось чувствовать себя настолько желанным. – Да… Да, ты действительно здесь… – тихо прошелестел в темноте голос Шэнь Цзю. – Мой Ци Гэ… Мой… Мой… Мой… Поцеловав его в макушку вместо ответа, Юэ Цинъюань прикрыл глаза. Медленный речитатив этой странной литании А-Цзю убаюкивал. … Наступившее за ночью утро ознаменовало начало выздоровления Шэнь Цзю от ужасного искажения Ци.