***
Улыбающееся лицо Веньяна было первым, что увидел Яозу, когда к нему вернулось сознание, и последним, что он ожидал увидеть. Раньше Веньян никогда не улыбался, раньше Веньян без сил лежал рядом с лицом страдальца. Он и сейчас выглядел потрёпанно, и Яозу решил начать с того, чем закончил перед потерей сознания: - Простите меня! - Будет! Сегодня мне досталось значительно меньше обычного. Можно сказать, вы были кротки как котёнок. - Может быть, вы просто сумели приручить тигра? – попытался отшутиться Яозу, хоть было не до смеха. Осмотревшись получше, он обнаружил себя и братца на полу среди подушек для сидения. Как всегда. Сам он был распростёрт навзничь, а Веньян сидел рядом и внимательно вглядывался в его лицо. Яозу был полностью обнажённым, в то время как братец был одет, хоть и расхристан. А вот это уже необычно. Платье Веньяна не было повреждено, только порядком измято. Яозу на сей раз не рвал на нём одежд? Попытавшись подняться, Яозу угодил ладонью во что-то тёплое и вязкое. Семя. Как-то не похоже, чтобы Веньяново. Братца никогда не возбуждало насилие над ним, что, в общем-то, и понятно. Удивляло другое: почему семя Яозу марало пол, а не стремилось в этот самый момент покинуть тело братца? Яозу что, кончил под себя, словно малолетка, ещё до того, как успел добраться до брата? Он нахмурился своему возможному позору и грозно глянул на Веньяна. - Чему вы улыбаетесь? - У меня хорошие новости! – с готовностью оживился тот. – Вы сдерживали себя. Представляете, Яозу? Даже в бессознательном состоянии вы сдерживали себя! - Давайте по порядку, – предложил Яозу, не зная, как реагировать на сияющий вид Веньяна и по-прежнему косясь на белёсую жижицу. – Чего я там сдерживал? - Вы было набросились на меня как обычно, но после долгой возни позволили заломить ваши руки и повалить вас ниц. Вы боролись с собой, чтобы не причинить мне вреда. - С чего вы взяли, что именно «позволил»? – усомнился Яозу. - Не глупите. В поединке на мечах я без сомнения вас обставил бы. Но врукопашную… Тут уж стоит смириться, вы крепче и сильнее меня. Прежде справиться с вами мне не удавалось. Ни разу. - То есть я не снасиловал вас? – уточнил Яозу, пропуская мимо ушей критику своих фехтовальных навыков. - Ну… если вас это успокоит, поначалу вы неистово пытались. - Успокоит? – вспыхнул Яозу. – За кого вы меня принимаете?! Думаете, меня радует всё это? Если бы я и желал вас, братец, то уж точно не так! - «Если бы»? – поймал на слове Веньян. – Обнадёживает. - Язва! - Развратник! Оба выдержали паузу, а потом прыснули смехом. Хороший такой булыжник только что свалился с души Яозу. - Значит, есть надежда, что я избавлюсь от этой дряни? – спросил он, отсмеявшись. - Я верю в это, – твёрдо заявил братец. - А с этим что? – Яозу растопырил пальцы, липко измазанные спермой. – Это я сам умудрился не сдержаться? - В самом главном вы всё же сдержались, а это мелочи, – махнул рукой Веньян. – К тому же с этим я вам немного помог. - То есть… как? – округлил глаза Яозу. - Нужно же было логически закончить ваши агрессивно-доминантные притязания и вернуть вас в человеческий облик. Яозу побледнел. - Что вы сделали? - Что это у вас за лицо такое? Не равняйте меня с собой, я вас не насиловал, – сморщился братец. – Просто прижал к полу и… ловкость рук и никакого мошенничества! - Это как? – заподозрив неладное, сощурился Яозу. - Боги! Потянул тут, надавил там… Какая разница! – раздражённо фыркнул лис. –Легче от подробностей вам не станет! Примите как данность. Ваша честь не пострадала. Хоть формулировки братца явно не внушали доверия, но кому, как не ему, Яозу мог вверить собственную честь? Да и сейчас его волновала не она, а то, что Веньянова не пострадала. И всё же долгие годы он был виноват перед братцем немногим меньше, нежели перед кузеном. - Что я могу для вас сделать? – в который уже раз в аналогичном положении спрашивал он у Веньяна. Веньян всегда от императорских щедрот отказывался, но на этот раз, прикрыв глаза, чем явно намеревался сообщить лицу строгое выражение, он манерно вскинул указательный пальчик и чётко изложил требование: - Верните мне мой жемчуг в прежнем виде. Двести шестьдесят одна жемчужина. Ни единой больше, и уж точно не меньше! На этот счёт лишних слов не требовалось. Отцовский дар произвёл слишком сильное впечатление! Сколько в нём потаённой тонкости и любви… Яозу немедля прикажет слугам распластаться по полу императорской спальни и отыскать каждую жемчужину. И пусть ювелир пропустит через основу металлическую нить, чтобы «жемчужные слёзы» отныне никто не мог разъять и уничтожить. Определённо, Яозу было чему поучиться у Ки.Загнанный зверь. Часть III
13 апреля 2021 г. в 12:20
Яозу был разбит. Разгромлен самым главным врагом. К сожалению, понять, кто таков этот враг, он сумел уже после поражения. Наверное, так всегда и бывает, когда враг особо коварен. А нет на свете врага коварнее, чем ты сам.
Яозу безвольно покоился на подушках, на которых совсем недавно сидел кузен. Он упал в них сразу после того, как отпустил Джуна с миром. Обоим нужно было отойти от первого шока. Доползти до любимой террасы не хватило сил, а подушки всё ещё хранили тепло тела Джуна. М-м-м-м-м! Восхитительно. Пора привыкать к замене близости с кузеном вот такими ничтожными удовольствиями. Сам виноват.
Не то чтобы Яозу был склонен к самобичеванию, но приходилось признать – после битвы с самим собой урон оказался слишком велик. Он потерял Джуна и направление собственной жизни. И почему только он прежде не задумался о том, что мстить вечно нельзя, что усталость и скука от безусловного превосходства над противником рано или поздно вытеснят удовлетворение от свершающегося возмездия? Нельзя делать преходящее смыслом жизни, ибо что делать с ней, когда обманчивая долговечность этакого смысла исчерпает себя? Что осталось теперь у Яозу? Власть. Империя. Но желать этого бремени можно было только по юности, глупости и наивности.
Нет, так нельзя. Стыдись, Яозу! Ты определенно не из тех, кто сдаётся даже в самой безнадёжной ситуации, тем более что надежда у тебя как раз таки есть. У тебя есть целый Веньян! Верный друг, преданный брат, голос твоей совести. Кто, как не он, поможет тебе подобрать ключи к сердцу Джуна и искупить преступления против него? И смысл жизни вовсе не утрачен, пора перенаправить энергию в мирное русло и посвятить себя устранению нанесённого родичу ущерба.
Стоило подумать о Веньяне, как сам он неожиданно объявился на пороге императорской опочивальни, разгоняя пытавшуюся остановить его челядь. Будто мысли прочёл, демон! Вид у Веньяна был насупленный, брови грозно нависли над переносицей. Недоволен. Ну что ещё стряслось?
- Ваше величество, нам нужно поговорить. Наедине! – перекрикивая оправдания слуг перед Яозу, громогласно выдал братец.
На челобитную совсем не походило, скорее на приказание. Очень в духе братца! Ворвался в покои императора, раскидал слуг (очень интересно, как он сам сумел отбиться от гвардейцев на входе) и ещё бесцеремонно требует у императора внимания! Яозу даже на мгновение забыл о своих печалях и в голос хохотнул. Тем не менее появление Веньяна случилось удивительно вовремя, и он как всегда простил братца.
- Все вон! – скомандовал Яозу, если за что он и любил своих слуг, так за способность сметливо испаряться, ахнуть не успеешь.
Оставшись с Веньяном один на один, он продолжил с любопытством разглядывать демона. Видок у братца был тот ещё. Суровое выражение на лице Веньяна всегда веселило Яозу, а вкупе с таким гримом… Нет, стоило признать, братец выглядел сногсшибательно. Его красивое лицо было настолько умело расцвечено косметикой, что дух захватывало, но говорить комплименты Яозу не собирался. Собирался дразнить. Куда это братец так разукрасился? Что за странная причуда?
- Вы выглядите непотребно, – подковырнул Яозу.
Веньян вспыхнул пунцом, инстинктивно поднес руку к лицу, но тут же отдёрнул её и нацепил на себя невозмутимость. Яозу сделал вывод, что братец вовсе не намеревался являть свой ослепительный облик пред его очи, просто запамятовал и волею случая вынес провокационный раскрас за пределы собственных покоев.
- Когда в таком виде к вам приходит Джун, вы не жалуетесь, – огрызнулся Веньян.
- А вы ко мне с той же целью пожаловали, братец? Милостивые боги услышали мои молитвы! Но не стоило так утруждаться, вы желанны для меня и в обычном виде.
- Не о том богов молите, распутник! – полыхнул драконьим пламенем Веньян.
- Так это вы не для меня старались? – деланно нахмурился Яозу, хотя сама мысль о подобном раскладе была крайне неприятна. – И для кого же кроме императора Го главный управитель Внутреннего дворца смеет разукрашиваться, как наложница перед ночью с господином?
- Завязывайте с вашими пошлостями, – брезгливо поморщил нос демон. – Это его высочество изволили шалить, я смыть забыл.
Немного отлегло. Правда, упоминание о Джуне просыпалось солью на свежую рану, возвращая от шуток к насущному.
- Чего же вы хотите от меня, братец? Неужто пришли с подношением? – Яозу бросил красноречивый взгляд на странный ларец в руках Веньяна. – Что за повод и почему выражение лица ему не соответствует?
- Вы ещё спрашиваете! – пуще прежнего взбеленился братец. – Зачем вы изничтожили мой жемчуг? Ведь Джун сказал вам, что он мой!
Яозу ушам своим не поверил. Так Веньян ещё смеет предъявлять ему претензии?! Ну сейчас получит! Пора вывести наглеца на чистую воду!
- Вы серьёзно, братец? – недобро сощурился Яозу. – Прибежали сюда хлопотать за свои бусики? Я вам завтра сундук таких отвешу, хоть с ног до головы обмотайтесь.
Веньян почему-то не оробел, а только всё больше задыхался от возмущения. Какое причудливое упорство, однако. Что это он так разошёлся?
- «Б-бусики»?! Да вы… Да если б вы знали! Вы не посмели бы… «бусики»… кошмар какой!
- Да чего вы распыхтелись? – гнул своё Яозу. – Лучше немедленно отвечайте, как смели делать подарки моему лю… Джуну?! Ещё и не сомневаетесь, что он рассказывает мне о них! Бросаете вызов своему господину? Неужто я отдал ключ на хранение вору? Что между вами? Признавайтесь!
Веньян уставился на него оторопело, широко распахнутыми глазами, совсем как Джун давеча. Два драгоценных чёрных нефрита жгли Яозу насквозь. Чёрт! Красивый! Но в отличие от Джуна, братец пришёл в себя довольно быстро и негодующе возопил:
- ЧТО?!! В своём ли вы уме?! Вы в чём пытаетесь меня обвинить? Совсем стыд потеряли? Джун как брат мне! Или даже сын! Это мерзко! Я ссудил ему жемчуг прикрыть раны! Только и всего!
- Ага! Вот вы и признались! – воскликнул в ответ Яозу. – Вы знали, что Джун пытался убить себя, и скрыли!
- Ну конечно я знал! Как я мог не знать? И вот эту вашу реакцию предвидел, оттого и не спешил признаваться. Его высочество был не готов к объяснению с вами. О нём вы подумали? Хотя о чём это я. Когда вы вообще о нём думали?! Он только-только окреп душой, а вы устроили ярмарочное выступление, наорали на него, стали рвать на нём украшения, отказались выслушать! Я только хотел дать мальчику время собраться с силами и щадил до поры ваши чувства.
Всё-таки Веньян видел Яозу насквозь, чувствовал в нём вину и потому не спешил прибавлять груз, способный утянуть на самое дно. Конечно, и Яозу братца понимал и, скорее всего, поступил бы на его месте так же; более того, он вдруг почувствовал некоторую благодарность за заботу, но собственные интересы были ближе, а потому сразу идти на попятный двор гордость не позволила. Яозу обиженно надулся и намеренно перевёл тему с главного на незначительное.
- Далось вам обоим это украшение, чтобы из-за него так надрываться. Сказал же, компенсирую. Я не шутил. Хотите целый ларь отборного жемчуга?
- Не хочу, – процедил сквозь зубы Веньян, явно сдерживая новый приступ гнева. – Я хочу мою нить ровно в том же виде, в каком она была до вашей нелепой вспышки ревности. И чтобы предупредить все дальнейшие насмешки и расспросы… Вот! Вы первый и последний человек, кто это видит. Только посмейте потом ещё раз назвать мой жемчуг «бусиками»!
Братец открыл свой ларец и выпустил оттуда плат белоснежного шёлка. Он порхнул в воздухе и медленно опустился прямо в ладони Яозу. Что ещё за фокусы? Яозу усмехнулся, но ухмылка тут же сползла с лица. Чёрная тушь по белому полю. Письмена. Сердце почти остановилось, чтобы забиться вдвое быстрее. Яозу узнал руку отца.
«Пред тобой наши слёзы. Каждую мы роняли в день, когда не могли видеть тебя. Не найдёшь двух одинаковых».
В глазах померк свет. Спустя столько лет перед Яозу предстал образ отца, живого, любящего. Образ настолько яркий, что на миг показалось, протяни руку и, без сомнения, дотронешься до Ки. Какие трогательные строки. Яозу вновь почувствовал укол ревности, но теперь он был рад ей. В целом пагубное чувство сейчас создавало иллюзию того, что отец жив. Следом вспышкой ослепил новый приступ вины. Он убил отца. Он чуть не убил Джуна. «Убил! Я помрачился рассудком и натворил кривды и бесчестия, пытаясь отомстить за тебя. Отец! Джун!»
Колени дрогнули, а внутри закогтила и зарычала тьма.
- Яозу! Что с вами?! Это то, что я думаю?
Донельзя взволнованное лицо Веньяна расплывалось, утрачивало чёткость. Яозу отчаянно пытался уцепиться за ничтожные остатки сознания, бессознания он до чёртиков боялся. Опять. Опять! Ему бы предупредить Веньяна, чтобы бежал, спасался, мало ли что натворит Яозу в этот раз. Но Яозу не мог. Боялся, что без помощи брата уже не сможет вернуться из-за границы тьмы. Как страшно остаться одному в затхлой темнице кошмара! Всякий раз, как удавалось разрушить её стены, побороть жуткий морок, рождалась робкая надежда, что вот этот раз точно последний. Проходило время, надежда крепла, оборачивалась уверенностью, а потом… Всё рушилось новым приступом гадской хвори, не оставляя камня на камне ни от надежды, ни от, тем более, уверенности. Земля вновь и вновь разверзалась под ногами, и Яозу проваливался в геенну отчаяния, теряя человеческие черты. «Брат, беги!» – пульсировало в мозгу. Но с губ слетело только жалкое:
- Братец Веньян… прости меня!
- Тш-ш-ш! Сейчас, сейчас! – полошился Веньян, убирая из поля зрения Яозу оружие. – Сейчас, мой хороший! Я помогу вам!
Он метнулся к дверям и выкрикнул приказ прислуге:
– К опочивальне государя не приближаться и никого в покои не пускать! До личного распоряжения великого господина! Или моего.
Для надёжности Веньян запер двери. Привычный лязг затвора стал почти последним, что запомнил Яозу. А ещё то, как братец обречённо развязывает пояс своих одежд и грустно, но уверенно шепчет:
- Иди ко мне, мой дракон. Я успокою тебя…
Дальше в нестерпимом желании подчинить себе каждую частицу бытия из заключения вырвался зверь. На Яозу вновь навалилась ненавистная темнота.