Палаты сновидений

      Каждый раз чувство стыда охватывало Яозу ровно в тот момент, когда он открывал глаза, приходя в себя после очередного припадка безумия. Так случилось и теперь. Очувствовавшись и обнаружив недвусмысленную ломоту в теле и знакомое опустошение, он понял, что удержаться от беспутства снова не удалось. Сразу же захотелось провалиться в преисподнюю. Как же он устал бороться с омерзением к себе и вымаливать прощение у Веньяна! Но что ему ещё оставалось? Нащупав ладонью влажный шёлк простыней, он горько усмехнулся – ну хоть до кровати добрались на этот раз. Так, теперь нужно собраться с духом, повернуться к братцу и посмотреть ему в лицо...       - Вот чёрт! Боги!       - Вы бы определились, ваше величество, чертей ли вам надобно призвать или богов.       Как же так?!! Что за колдовское наваждение?!! Почему так вышло?!!       - Что вы тут делаете? Где Веньян?       - Я тут делаю ровно то же, что должен был делать господин Веньян. И дерзну честно признаться, я категорически против того, чтобы он впредь появлялся тут с этой целью.       - Так я вас...       - Да. Вы и именно меня.       - Боги!       - Вот же заладили!       На Яозу с улыбкой взирал Джун. С улыбкой! Джун!!! Он лежал рядом, одежда на нём, естественно, была в полном беспорядке, стянута с плеч выше пояса и раскинута в стороны ниже, обнажая длинные, стройные ноги, красоту которых теперь было особенно больно видеть. При всей очевидности случившегося Яозу не чувствовал удовлетворения.       - Я не покалечил вас? Не ударил? – с надеждой и ужасом поинтересовался он.       - Вы были душкой! – иронично ответил Джун. – Так жадно набросились на меня, с таким наслаждением овладели... Долго не могли насытиться и рычали от упоения...       - Избавьте меня от подробностей!       - Отчего же? Вы же сами хотели знать, что натворили.       - Я хотел знать, не навредил ли вам.       - Поверьте, я пострадал значительно больше, когда вы впервые...       - Вам доставляет удовольствие постоянно припоминать мне это?       - А вы как думали?       - Неужели вы совсем не напуганы? Я же был не в себе!       - Я больше опасаюсь вас, когда вы в здравом уме и твёрдой памяти.       - Тогда я начинаю опасаться за здравость вашего ума.       Яозу заёрзал в постели, не представляя, как вести себя дальше. Наверное, первым делом стоило просить у кузена прощения, как всегда выпрашивал его у братца. Перечень пагубы, совершённой против Джуна, продолжал шириться вопреки желанию. Но прежде хотелось узнать, куда, бесы его раздери, подевался братец!       - Давно вы знаете? – начал Яозу издалека.       - Давно догадывался, – ответил Джун. – А узнал всё лишь полгода как.       - Веньян проболтался?       - Проболтался? Пришлось клещами тащить из него правду!       - Кто-то ещё знает?       - Никто.       - Как же вы оказались тут вместо братца? Он ни за что на свете не позволил бы вам взять на себя... его ношу.       - Вы абсолютно правы! Не позволил! Пришлось его обмануть.       - Обмануть демона? Ха! Невозможно!       - Проще простого! – уязвлённо насупился Джун. – Это даже обманом-то не назвать. Когда за ним явились слуги вашего величества, господин Веньян взял с меня слово, что я не последую за ним.       - И вы нарушили слово! – возмутился Яозу.       - А вот и нет!       - Как же вы очутились тут?       - Сидеть в своих покоях я ему слова не давал. Когда он последовал за слугами великого господина, я бросился не за ним, а сразу сюда. Через тайный проход. Конечно же, я поспел первым. Великий господин был в беспамятстве и не сразу заметил меня. Я притаился и слышал, как господин Веньян отдаёт слугам приказание никого не впускать и сторониться опочивальни. Когда он запирал двери, я вышел из укрытия и привлёк к себе внимание великого господина. Вы набросились на меня, как оголодавший на краюху хлеба. Господин Веньян не успел ничего поделать, он попытался оттащить вас от меня, но вы оттолкнули его. Он упал, ударился обо что-то и рассёк скулу. Я сказал ему, что будет совсем скверно, если ваше величество увидит кровь. Веньяну не оставалось ничего, как удалиться через тайный ход, ведь он уже не мог привлекать внимание к происходящему, отперев двери и пройдя через ваши покои мимо слуг. Он очень разозлился, но упорствовать, выставляя меня прочь и дразня вас видом крови, не стал. Он вынужден был уйти.       - Я ничего этого не помню, – схватился за голову Яозу. – Так он сильно поранился?       - Он больше переживал, что вы можете поранить меня. Не беспокойтесь, господин, лекари главного управителя искусны, не останется и следа на его прекрасном лице.       - Как же ты не побоялся остаться со мной? Я действительно мог поранить тебя. А с твоим недугом...       - Я знал, что господин больше никогда не причинит мне вреда. Даже в беспамятстве.       - Глупыш!       Яозу поддался порыву и прижал Джуна к себе. Тот блаженно прикрыл веки и расплылся в довольной улыбке. Какое счастье видеть его улыбающимся!       - Господин, пообещайте впредь посылать за братом Джуном, а не за братом Веньяном, если в том снова возникнет схожая надобность. Мне невыносимо думать, что вы и Веньян... Это ужасно!       - Глупыш, – ласково повторил Яозу. – Опять вынуждаете меня нарушить клятву?       - Да гори синим пламенем ваша клятва! Вы уже её нарушили! Буквально только что! – испустил негодующий вопль Джун и отстранился. – Если уж на то пошло, я освобождаю вас от неё! Она лицемерна и бессмысленна! Вы же хотите меня! И я! Я тоже...       Яозу вновь обнял мальчишку. А может, и правда, ну её?! Какая нужда усложнять жизнь клятвами, от которых нет проку?       - Так, значит, я не противен вам, Джун?       - Зачем задавать вопрос, ответ на который очевиден?       - Ради того, чтобы снова и снова слышать радующие сердце слова.       - Глупыш!       Джун рассмеялся. Искренне. Какая редкость! Яозу был в таком восторге, что спустил ему «глупыша». Однако Джун быстро посерьёзнел и сказал:       - Вы не противны мне, хоть и сделали всё, чтобы это было так. Более того, я не желаю делить вас ни с кем! Ни с Веньяном, ни с вашей будущей женой, ни с другими любовниками!       - А как же кроха Юн? – подначил Яозу.       - К нему я не ревную.       - Это ещё почему?       - Он безразличен вам.       Всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Обманчивые мечты о счастье пугали Яозу, он тяготился самым очевидным вопросом.       - Как мне вымолить ваше прощение, брат?       Джун отозвался с ходу. Видимо, давно ждал этого вопроса и знал, что на него ответит.       - Смените одну клятву на другую и свято храните ее!       - Всё, что пожелаете! Только скажите!       - Будьте верны мне. Телом и душой. Согласны?       - Клянусь!       - Тогда отныне я больше не припомню вам ничего из нашего прошлого. А вы – мне. Будем считать, что сегодня мы впервые увидели друг друга.       Джун выбрался из объятий Яозу, оправил на себе одежду, принял церемониальную позу прямо посреди постели, поклонился и произнёс:       - Великий господин могучей из держав! Перед вами скромный сын брата вашего батюшки, принц Джун. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!       От торжественности, с которой были сказаны эти слова, Яозу подобрался, чинно склонил голову и столь же серьёзно ответил:       - Мы с радостью приветствуем нашего дорогого брата Джуна и будем относиться к нему согласно его высокому положению и велению нашего сердца!       Оба они замерли и не смели проронить ни слова. В горле Яозу комковалось что-то трудноусвояемое, а ещё щипало в носу и наворачивалось влагой на глаза. Преодолев эмоциональную слабость, он позволил себе взглянуть на Джуна и увидел, что по его щекам катятся слёзы.       - Я не хочу больше вас ненавидеть! – воскликнул Джун и снова бросился в объятья Яозу.       - Я буду вас любить, – еле выдавил из себя Яозу, сглатывая удушливый комок и крепче прижимая к себе кузена.       Они просидели так какое-то время, пока оба окончательно не успокоились. Рука Яозу покоилась на сердце Джуна, и он млел от того, как оно бьётся в его ладонь. Ничего более интимного, трогательного и одновременно значимого представить было невозможно. Да и существует ли на свете что-то бесценнее сердца, ради которого бьётся твоё собственное?       - Жарко! – шепнул наконец Джун. – Ваше величество не любит эту спальню. Идёмте на террасу. Там значительно свежее, к тому же сегодня полнолуние, должно быть очень красиво.       - Я рад следовать за вами куда угодно!       Яозу улыбнулся и с тоской подумал о том, что придётся выпустить счастье из рук. Но снаружи ощущение счастья только усилилось. Ночной воздух был чист и свеж, понуждая дышать полной грудью и наполняя лёгкие ароматом трав.       - Действительно красиво! – восхитился Яозу, оглядевшись вокруг и переведя взгляд на небо.       Они стояли рука об руку, омытые ярким серебром, которое лучила необыкновенной светозарности луна. Она огромной, белоснежной жемчужиной повисла в чёрном бархате летнего неба, затмевая своим светом свет звёзд. Яозу посмотрел в лицо Джуна и застыл, в самое сердце сражённый его красотой. Белая кожа кузена отражала лунный свет, как луна – солнечный.       - Божественное сияние… – слова помимо воли вырвались вместе с дыханием. Яозу без преувеличения испытывал благоговейный трепет, словно увидел перед собой сошедшего на землю небожителя.       - Да, невероятно! – восторженно согласился Джун, явно решив, что Яозу говорил о луне. – Кажется, прошёл дождь. Дышится так легко! Боги! Посмотрите туда! Вы тоже это видите?       Хотя отвести взгляд от лица Джуна был невыносимо, Яозу подчинился и послушно посмотрел, куда указал ему брат. На противоположной от луны стороне неба мерцала… радуга?       - Что это? – не поверил своим глазам Яозу.       - Я читал об этом! – охотно отозвался Джун. – Это лунная радуга!       - Разве радуга может рождаться ночью?       - Это очень редкое явление. И очень хорошее предзнаменование! Говорят, она навеки соединяет души любящих, и если их чувства сильны и искренни, они будут находить друг друга в следующих жизнях, сколько бы перерождений ни ждало впереди.       По телу Яозу пробежала дрожь. Благоговейный трепет сменился священным ужасом.       - Не кажется ли вам, что это зрелище открылось нам неспроста? – спросил он, желая избавиться от наваждения.       - Как знать, может, в следующей жизни вы будете моей женой, – с полной серьёзностью заявил кузен, но не сумел удержать строгого выражения на лице и тут же второй раз за вечер звонко рассмеялся.       О этот волшебный смех! Все мечты Яозу сбывались одна за другой. Что за дивная ночь!       - Ах вы негодник! Смеете потешаться над вашим императором?! – рассмеялся он следом.       - У вас было такое лицо! Будто вы призрак увидели! Я захотел вас развеселить.       - Интересно, если я действительно встречу вас в следующей жизни, как пойму, что это именно вы?       - Я скажу: «Ну, здравствуй, мой император! Где же ты был так долго? Я заждался!»       - Так вы и в следующей жизни намерены дерзить своему господину?! Ну хорошо, тогда я возьму вас за руку – вот так – и отвечу: «А вот и ты, мой принц! Никогда больше меня не покидай!»

***

      Возможно, Яозу суждено было стать одним из лучших императоров великой Го. Он был сообразителен, обладал несгибаемой волей, мыслил стратегически как на поле боя, так и в делах политики. К тому же Яозу был справедлив во всём, что не затрагивало его лично. Однако именно это самое «личное» и делало из Яозу дурного императора в глазах его двора. По сути, у Яозу был всего один весомый недостаток – принц Джун. Если бы не Джун, перечить министрам и лелеять в себе предвзятость Яозу не пришлось бы. И всё же если бы в жизни Яозу не было Джуна, это был бы не Яозу, а кто-то иной.       Как и предрекал Веньян, придворные быстро заинтересовались щедротами, которыми Яозу осыпал Юна, Гюрена, а также и Джуна, коему с каждым днём дозволялось всё больше вольностей. Собственно щедроты были, есть и останутся самым главным предметом любознательности человека, особенно если ими осыпают кого-то другого. Возмущение росло как грибы после дождя. Кто такой этот новый любимец императора? Почему великий господин развлекается с юношами после данного обещания позаботиться о престолонаследии? Это всё главный управитель Внутреннего дворца воду мутит! Это он притащил ко двору сынка мятежного Киу! Это он выискал императору любовника без сродства с благородными домами, имеющими вес при дворе! А Гюрен... с этим вообще всё ясно! Во всём виноват Веньян, это отродье демонов, а император во всём его слушается!       Следующая делегация министров, потребовавших позволения припасть к стопам императора, случилась ожидаемо скоро. Если бы и на этот раз они выбрали для изъявления своих притязаний стены зала советов, было бы ещё ничего. Но нет же! Своё негодование и пренебрежительное отношение к главному управителю они выразили в грубом нарушении дворцового церемониала – смели требовать аудиенцию, когда Яозу отдыхал в покоях Веньяна! Яозу рассвирепел. Он был твёрдо намерен отослать сановников к чертям. Как дерзнули они заявиться к императору в часы досуга?!! Совсем страх потеряли?!! Помнится, никто из них не был бессмертным! Но братец утихомирил его, умоляя простить бестактность министров. Веньян резонно заметил, что Яозу навлечёт ещё больше неприятностей на голову своего братца, если выставит министров вон. «Как знать, может, они на то и рассчитывают, явившись сюда, – предположил братец. – Не дайте им повод сказать, что император пренебрегает своими обязанностями, тешась с любимцами. Вдруг дело действительно серьёзное?»       Яозу был уверен, что ничего серьёзного не стряслось. Он догадывался, почему сукины дети пришли именно сюда и о чём намерились говорить. Как правильно подметил братец, в его покоях собрались все любимцы Яозу – сам Веньян, Джун, Юн. Где, как не здесь, требовать от Яозу, смешно сказать, повиновения? Чтобы разом донести до всех – а в особенности до Веньяна, – что если кто и имеет власть над императором, то точно не фавора. Ну это ещё надвое сказано!       Яозу был взвинчен ещё до того, как ходатаи растянулись у его ног. Когда же они озвучили свои идеи о женитьбе и даже осмелились рекомендовать конкретные кандидатуры, Яозу взорвался. От него не укрылось, как в очередной раз напрягся и побледнел Джун, а малыш Юн приблизился к нему и со скорбным видом взял за руку. Веньян сидел, уронив лицо в ладонь, он мгновенно разгадал, какая буря сейчас разразится, и осознал собственное бессилие её предотвратить.       - Не много ли вы на себя берёте? – холодно сказал Яозу, что есть мо́чи сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Мы не помним, чтобы выказывали явственное желание жениться. И отчего в списке невест сплошь родственницы господ министров? Думаете, мы не осведомлены о семейных связях двора? За кого вы принимаете своего императора?!       - Но великий господин обещал подумать...       Отлично. Вот и смельчак объявился. Министр двора. Яозу оборвал его:       - И мы подумали. Мы не желаем брать себе жену!       Яозу мельком скосил взгляд на кузена. Джун по-прежнему стоял без движения, словно каменное изваяние, и, казалось, перестал дышать.       - Но как же, великий господин! Ведь наследник...       - Наследников могут понести и наложницы. Мой гарем весьма обширен. Мне не нужна жена.       - Но великий господин приближает к себе вовсе не тех, кто способен понести.       Вот это борзость! И ведь не побоялся озвучить непозволительное – упрёк императору! По такому деликатному поводу! Ещё и на мальчиков Яозу посмел посмотреть с презрением, пёс министерский! Как только умудрился из своей подобострастно согбенной позы?!       - Министр двора Су лишён должности и понижен на два ранга! – мстительно прошипел Яозу. – За непочтение к своему господину и неподобающие речи.       Бывший теперь уже министр двора зримо позеленел и уткнулся лбом в пол. Спеси в рядах делегатов поубавилось, желающих выступить с речами, претензиями и протестами больше не наблюдалось. Лёгкая победа. Всё-таки кнут – лучшее средство для приструнения строптивых. Воодушевлённый своим триумфом он торжественно провозгласил:       - Мы не видим поводов для волнений и чрезмерной заботы со стороны совета министров. Мы молоды и благословлены богами отменным здоровьем. Нет нужды в неотложном поднятии вопроса о наследниках. Но если верным сановникам не спится ночами от неустанного радения за императорский престол, мы поспешим утешить ревнителей нашего блага. У империи Го есть великий принц, который унаследует нашу власть, случись нечто непредвиденное. Или все запамятовали о моём брате, прямом наследнике династии Туан? Если тому нужны официальные подтверждения, то вот наш указ: засим считать принца Джуна, урождённого Туана и нашего двоюродного брата, наследником нашей власти и престола Го!       Тишина сделалась звенящей. Яозу преисполнился небывалого восторга. Вот она возможность хоть немного искупить свою вину перед Джуном и воздать ему должное! Однако когда он обернулся, увидел лишь ужас в глазах Джуна. И Веньяна. Сердце пронзила ледяная игла. Разве Яозу что-то сделал не так? Почему у него чувство, будто он только что услышал лязг захлопнувшегося капкана?