Палаты сновидений

      Нужную девицу Веньяну удалось отыскать уже к концу месяца. Её звали Ксия. Красавица шестнадцати лет, скромная и покорная. То, что надо. Благородная дочь древнего, знатного семейства, которое вело род от младшей ветви Туанов. Седьмая вода на киселе императорской фамилии, забытая и обездоленная, но отчаянно жаждущая объединиться с главной ветвью и фанатично преданная этой цели. Главу семьи нисколько не смутило, что его дочери было предложено место наложницы, а не супруги, ведь ей суждено было стать матерью будущего императора. Соглашение было достигнуто в рекордные сроки.       Яозу выбором Веньяна остался доволен, а вот министр двора вернулся после представления девушки великому господину раздражённым.       — Яозу рассматривал её, словно породистую лошадь выбирал, — жаловался Ливэю демон. — Заставил раздеться и распустить волосы… Даже зубы не запамятовал посмотреть! Слава богам, что кроме меня иных свидетелей не было! Мало ему проблем с придворными и их длинными языками. Раньше он не был настолько требователен. Помню период его юности, когда он тащил в свою постель всех без разбора. Он переспал со всеми своими приятелями — а когда-то у него были приятели — и придворными дамами. Рассорил всех в пух и прах, а потом прогнал от себя. А тут вдруг такая избирательность!       — А как же господин Джун? — возразил Ливэй. — Помнишь, как я оказался при дворе? Вот уж кого он препарировал взглядом.       — Это другое, — убеждённо замотал головой Веньян. — Тогда ему нравилось унижать Джуна. Зачем ему унижать Ксию? Её роль при нём утилитарна. Она для него вещь. Обычно он не разглядывает свою мебель.       — Возможно, на этот раз ему захотелось красивую вещь. И уж точно ему нужны красивые дети.       — И всё-таки это было слишком.       — Как юная госпожа приняла это?       — С большим достоинством, — оживился Веньян. — Смутилась, конечно, но исполнила требования Яозу быстро и безропотно. Молодой девушке предстать в таком виде перед мужчинами… Бедняжка! Но я не ошибся в ней. И, кажется, Яозу понравился ей несмотря на бестактное обращение.       — Это меня как раз не удивляет. Государь молод и привлекателен. А могла достаться в жёны старику.       Ливэй поморщился, отпуская комплименты Яозу. Он всё ещё не мог отделаться от ощущения соперничества с ним, но стоило справедливо отдать сопернику должное.       — Хорошо ещё, что и Ксия понравилась Яозу, — подвёл итог Веньян. — Если бы он отверг её, даже не представляю, как я стал бы объясняться с её заносчивым папашей, расскажи она ему о таких «смотринах».       Однако всё складывалось не так уж и гладко. По желанию Яозу Ксии пожаловали отдельные покои рядом с императорскими. О том, чтобы поселить её на женской половине император даже слышать не хотел, как бы Веньян на том ни настаивал. Нынешние покои императорской наложницы прежде отводились самым близким родичам императоров, как правило, братьям. Именно эти покои по праву должен был занимать принц Джун, но отказался от них, чтобы не разлучаться с Веньяном. Поселить женщину на мужской половине… Разразился очередной скандал, виновником которого единодушно объявили нового министра двора. Ну а кого ещё? Выискал девицу из забытого богами семейства и подсунул государю в обход министерских дочерей. И тут обскакал! Да будет ли управа на зарвавшегося демона?! Как он смел пойти на новое нарушение дворцовых порядков и поселить наложницу в покоях — подумать только! — принцев крови?! Зато отец Ксии остался крайне доволен дарованной дщери честью, прослезился и напутствовал девицу наказом преданно служить великому господину, не колеблясь исполнять любое его приказание, а также добавил, что сочтёт возвращение её под родительский кров бесчестьем для себя. Волею случая присутствовавший при этой сцене Ливэй заметил, как передёрнуло от слов вельможи Веньяна.       — Что с тобой? — шепнул он демону, на лице которого застыла маска брезгливости.       — Мой отец наставлял меня так же, — нервно ответил Веньян.       Никаких других посягательств на нарушение дворцовых устоев помимо скандального размещения Ксии в покоях высшей знати предпринято не было. Веньян проследил. Ксии было предписано жить по законам женской половины Внутреннего дворца. Кроме императора из мужчин в её покои мог входить только Веньян, прислуживали ей женщины и евнухи, а саму её без особого распоряжения Яозу из покоев не выпускали. Непорочность юной госпожи бдительно оберегали. Сплошное занудство. Так что самый большой сюрприз преподнёс Джун.       И Ливэй, и Веньян ожидали от принца вспышек гнева и даже истерик, но молодой господин вёл себя так, будто вообще не слышал о Ксии. Спокойствие и безмятежность. Но не слышать о девушке Джун не мог, слишком уж бурлил двор. Так хорошо держал себя в руках? Ливэй был в восхищении, на месте Джуна он разнёс в щепки собственные покои, ремонт которых, кстати, обошёлся в кругленькую сумму. Конечно, Джун был незаурядным молодым человеком, и всё же его поведение было слишком странным и подозрительным. Лишь однажды выдержка подвела его. Как-то он вернулся от императора (а не остался у того до утра, как повелось у них) взбудораженный и даже ошарашенный. Не произнеся ни слова, он удалился в свою спальню и заперся там с Юном.       — Похоже, сегодня, — только и сказал Ливэй, и Веньян лишь согласно кивнул.       Страсти при дворе временно улеглись примерно через месяц, когда было объявлено, что императорская наложница понесла. Отвлёкшись от «козней демона» ради поздравлений, придворные являли собой образец лицемерного благодушия. Все они, как один, приторно улыбались и кланялись, выражая императору своё восхищение и радость, а также желая ему и будущему наследнику долгих лет и крепчайшего здоровья.       — Не рановато ли для поздравлений? — хмыкал Веньян, изо дня в день борясь с рвотными позывами при виде столь слащавой картины. — Срок ещё ничтожный, произойти может что угодно, да и, вполне возможно, родится девочка. Самое время проявить такт и помолиться за благополучное разрешение от бремени молодой матери, а не бегать на поклон к отцу.       — Боюсь, если эти угодники и молятся, то именно за то, чтобы произошло «что угодно» или родилась девочка, — отвечал на это Ливэй. — Чтобы можно было избавиться от неугодной наложницы и протолкнуть в императорскую спальню своих родственниц.       Однако будущий отец выглядел очень довольным и гордым и на фальшь низкопоклонников глаза закрывал. А вот Джун… опять удивил. Он не проявлял никакого недовольства, не сказал ни одного дурного слова в адрес будущей матери и даже перестал делать вид, будто её не существует. Более того, он навещал Ксию вместе с Яозу, чтобы поинтересоваться её самочувствием, и в его заинтересованности не было заметно и капли притворства. Конечно, принц умел держать лицо, уж жизнь постаралась научить его этому, но обычно у него плохо выходило актёрствовать, когда дело касалось Яозу. Ливэй мог бы поверить, что Джун искренне рад за кузена, если бы совсем недавно не услышал из его уст обратное. «Больше всего меня пугает, что у Яозу появится кто-то, кого он полюбит сильнее меня. Это же будет его плоть и кровь. Я не вынесу». Ливэй запомнил каждое слово, но был свидетелем тому, что действительность явно им противоречила. Того, что происходило, не должно было быть.       Недоумённым выглядел и Веньян. А ещё усталым и нервным. Пусть дело обеспечения престола наследником удалось обстряпать меньше чем за два месяца — небывалая удача, как ни посмотри, — но растущая ненависть двора и странное поведение Джуна вконец вымотали его. Он словно со дня на день ожидал падения всех девяти небес на свою бедную голову и боялся не сдюжить последствий. Он даже с радостью передал должность и обязанности главного управителя Внутреннего дворца Гюрену, но дел отчего-то не убавлялось. Ливэю казалось, что демон вот-вот истончится и растает — таким призрачно-бледным стал выглядеть Веньян. Он жаловался на плохой сон и отсутствующий аппетит, и Ливэй страдал не меньше, не зная, как ему помочь.       — Всё! Хватит! — не выдержал Ливэй, заметив однажды, как во время работы с бумагами кисть в руке министра двора ходит ходуном. — У тебя руки дрожат! Пора передохнуть!       — Не время отдыхать, — воспротивился Веньян.       — Самое оно и есть! — рыкнул Ливэй. — Не думал, что скажу это, но если ты ослушаешься меня, я лично отправляюсь к императору и расскажу, как его драгоценный братец изводит себя почём зря.       — Не посмеешь! — возмутился демон.       — Что же меня остановит?       Веньян смерил его оценивающим взглядом и, видимо, нашёл облик Ливэя в должной степени решительным, а посему предпочёл сдаться, нежели тратить силы на утомительные споры, вздохнул и отложил кисть.       — Хорошо. Чего же ты хочешь?       — Завтра, как обычно, я отправляюсь на два дня в Палаты. Ты пойдёшь со мной. Предстоящие два дня ты будешь спать и ничего не делать. Тут и без тебя обойдутся. Вряд ли мальчики успеют развалить империю за два дня. На тебя же смотреть больно. Осунулся, исхудал… Под твоими глазами залегла непроглядная тьма.       Ливэй ожидал ожесточённого сопротивления, однако демон неожиданно просиял.       — Ты правда не против? — с детской радостью в глазах глянул Веньян.       — Я настаиваю, — подтвердил Ливэй.       — Я пойду, — он расплылся было в счастливой улыбке, но неожиданно вновь посерьёзнел и добавил: — Но если ты вдруг решишь, будто это из-за Гун, то я лучше останусь.       Ливэй даже рассмеялся от такого простодушия демона. «Будто я позволю вам увидеться!» — пронеслось в голове. И так захотелось тотчас же обнять Веньяна… Но он сдержался. Завтра! Завтра он затискает своё сокровище, наберётся смелости и обязательно исполнит давнюю мечту. Пусть в одну воду дважды не ступить, им пора уже войти в новые воды и смыть разделившую их череду лет и недоразумений.       — Значит, решено! — кивнул Ливэй, отвечая скорее на собственные мысли. — Будь моим гостем!       Досадную ошибку Ливэй повторять не стал и всеми правдами и неправдами убедил себя, что ночью нужно спать. Разумеется, уснуть накануне второй попытки заполучить себе демона было не легче, чем в первый раз, и всё же ему удалось. Тем не менее проснулся он ни свет ни заря, больше заснуть не смог и принялся возбуждённо носиться по спальне, стараясь продумать каждое действие и слово, чтобы вновь не испортить желанное уединение с Веньяном. Как ни странно, всё в тот день удавалось исключительно. Странно-престранно! Ведь каждый знает: хочешь развеселить богов — поделись с ними своими планами, и чем подробнее они будут продуманы, тем потешнее выйдет забава для небожителей. Но каждая мелочь происходила согласно планам. Ливэй серьёзно насторожился. Уж не выльется ли небывалая удача во что-то особенно скверное? Однако вовремя опомнился и заставил себя размышлять в более позитивном ключе. Вполне возможно, всё так хорошо складывается, потому что он усвоил урок и извлёк из него единственно правильный вывод. Да и, в конце концов, почему надвигающееся счастье не могло быть компенсацией за былые промахи?       По дороге в Палаты Ливэй больше и не думал дуться, он беседовал с Веньяном обо всём на свете, намеренно избегая темы дворцовых дрязг, чтобы отвлечь родную душу от того, что вытягивало из неё силы. Веньян и правда на время забылся и повеселел, хоть его бледность и запавшие глаза по-прежнему беспокоили Ливэя. В Палатах Веньяна встречали с особым радушием, Ливэй сумел донести до своих людей значимость гостя. Их с помпой проводили в покои, которые Ливэй велел приготовить к своему приходу и где их уже ждали редкие вина и лакомства, а также девушки, которые должны были ублажать гостя музыкой и танцами.       — Пир! — радостно хлопнул в ладоши Веньян. — Ты приготовил для меня праздник! Как замечательно!       Видеть такую неподдельную реакцию было до неприличия приятно. Ведь ничего же особенного, а демон так радуется. Ну как не любить его такого — невозгордившегося, умеющего быть благодарным? Само совершенство! Ливэй прикрыл глаза от удовольствия, но тут же сбросил с себя подкатившую было негу и принялся усаживать гостя — пока не время расслабляться. Ну а дальше совсем захорошело. Любой, кому выпадало удовольствие вести неспешную беседу с дорогим человеком под бокал ароматного вина, легко понял бы Ливэя. Они пропировали до самого вечера, порядком захмелели, и когда девушки стали вытягивать гостя потанцевать вместе с ними, Веньян уже не сопротивлялся.       — Нам известно, что господин прекрасно танцует, — затараторили негодницы. — Уважьте нас!       — И откуда же вам это известно? — проворковал Веньян, бросая красноречивый взгляд на Ливэя.       Девушки только захихикали. Но Веньян всё понял правильно. Конечно же, это Ливэй прокололся. Когда наставлял танцовщиц стараться изо всех сил, упомянул, что гость знает в танцах толк. Но и это вышло удачно, раз сейчас Ливэй увидит чарующий танец демона.       — Я станцую с вами, девушки, — подтвердил радостную догадку Веньян, — но только если господин Ливэй сыграет нам на флейте. Он у вас тоже тот ещё умелец!       — Мы знаем, знаем! — закивали прелестницы. — Хозяин, и вы уж нас порадуйте!       Пришлось расчехлять инструмент. Ради такого дела! Но для начала…       — Прошу вас, возьмите это, — Ливэй вытянул из-за пояса и протянул Веньяну алый веер. Веньян с особой улыбкой принял его.       Ах, как они танцевали! Понятное дело, Ливэй смотрел только на Веньяна. Драгоценный нефрит в достойной оправе. Прошло столько лет, а Ливэй видел всё того же прекрасного юношу, грациозного, обворожительного. Таинственный образ Куана наконец-то слился с тёплым образом любимого демона. Сердце приятно трепыхалось в груди, да и чресла взыграли совсем по-юношески. Ну вот что вытворяет, изверг! Как соблазнительно покачивает бёдрами, изгибается станом… Хотелось наброситься, повалить на пол, разметать одежды, подчинить… Ох, нельзя о таком думать! Дыхание стало сбиваться, этак Ливэй не сможет играть.       — Я устал! — объявил разрумянившийся Веньян, когда с танцами было покончено. — Давненько так не отплясывал.       — «Отплясывал». Тоже мне скажете! Это было произведение искусства, — возмутился Ливэй, а затем обратился к танцовщицам: — Благодарю вас, дамы. Вы были великолепны. А теперь будьте любезны, оставьте нас. Видите, гость утомился.       Девушкам уходить совсем не хотелось, но, увидев, что гость не протестует против слов хозяина, были вынуждены удалиться. Ливэй взглянул на Веньяна и понял, что от всех своих смелых планов, увы, вновь придётся отказаться, а разгоревшуюся страсть — охладить. Нет, негоже мечтать о чувственных наслаждениях, когда объект обожания валится с ног. В конце концов, он пригласил Веньяна отдыхать и набираться сил. Что он подумает, если Ливэй полезет к нему с лобызаниями?       — Тебе нужно отдохнуть, — твёрдо заявил Ливэй. — Пойдём, всё уже приготовлено. Они прошли в смежную комнату, где была расстелена постель. Ливэй поинтересовался, не понадобится ли Веньяну помощь слуг, но тот отказался.       — Я хочу, чтобы мне помог ты, — просто сказал он, и Ливэй порадовался возможности ещё немного побыть наедине с ним.       Помогая Веньяну скинуть верхние одежды, он вспомнил, как тогда, много лет назад, точно так же раздевал, а потом и одевал своего сказочного принца, явившегося к нему из дивного сна. С тех пор присутствовать при отходе ко сну Веньяна ему не посчастливилось ни разу. А ведь они были совсем рядом друг с другом все последние годы. Злая ирония.       — Как же хорошо! — блаженно прикрыл глаза гость, устраивая наконец голову на подушке. — Но даже не верится, что удастся проспать хоть сколь-нибудь долго. Опять вскочу спозаранку.       — Нет уж, спи! — улыбнулся Ливэй. — Я выгнал всех из этой части дома, чтобы никто не помешал тебе выспаться. Не думай ни о чём.       — Возможно ли! — демон вновь открыл глаза.       — Да что же тебя мучает?       Веньян ответил не сразу.       — А разве ты не чувствуешь приближение чего-то… неотвратимого, что ли?       Ливэй не чувствовал. Ход мыслей Веньяна заставлял насторожиться, а так не хотелось расставаться с упоительным умиротворением, накрывшим по самую маковку, с удовлетворённостью от прекрасно проведённого дня.       — О чём ты?       — О том, что происходит при дворе.       Ливэй обречённо вздохнул. Прощай, сладкая нега.       — Веньян, я не хочу, чтобы ты переживал из-за этого. То, как окрысился на тебя двор, — незаслуженно и несправедливо. Но ты успешен. Зависть всегда сопутствует успеху. Тебе нечего бояться, никто не сумеет настроить против тебя великого господина. Его величество дорожит тобой безмерно, не станет он слушать наветов и всегда защитит.       Веньян горько усмехнулся.       — В этом-то и проблема. Ты действительно не понимаешь, что происходит?       Ливэй смешался.       — Боюсь, что нет.       Счастливое выражение на лице Веньяна сменилось удручённым.       — Яозу действительно благоволит мне, открыто и недвусмысленно. А ещё идёт на поводу у его высочества и балует Юна. Более чем довольно, чтобы обвинить его в фаворитизме. Никто не станет использовать императора, чтобы избавиться от меня. Это меня могут использовать, чтобы избавиться от императора.       Кровь будто бы на мгновение застыла в венах. Ливэй вздрогнул.       — О чём ты говоришь? Переворот?       — Я не могу ничего утверждать. Возможно, я просто переутомился. И всё же происходит что-то странное. Все министры действуют в едином порыве, будто сплочённые незримой силой. Каждый раз, когда я появляюсь в совете, они замолкают, словно обсуждали что-то, что мне не до́лжно знать. Стоит ли говорить, что с моим мнением никто не считается. Помнишь, ты сказал, что двор, должно быть, молится, чтобы Ксия скинула дитя или родила девочку? Так вот это не так. Вельможи должны были разделиться по фракциям сразу после того, как потребовали от Яозу наследника. Каждое знатное семейство захотело бы породниться с императором и стало бы сражаться с прочими соискателями за влияние на великого господина, но этого не произошло. Ими всеми словно управляет чей-то неоспоримый авторитет. Им всё равно, кто родит Яозу сына, им нужен именно наследник, которого они смогут усадить на трон вместо отца.       Этого просто не может быть. Дикость. Как Веньяну пришло такое в голову?       — Так чего же они взъелись на тебя за то, что ты выполнил свою прямую обязанность и подобрал великому господину наложницу, если им всё равно, кто станет матерью великого принца?       — Милый мой Ливэй, о том и речь! Что бы я ни сделал, им всё едино будет нехорошо. Они станут смешивать с грязью и порочить каждого, кто близок к Яозу. Им нужно создать видимость, что страной правит тиран, окруживший себя недостойными людьми, во всём им потакающий и противящийся благотворному вмешательству совета министров. Было бы идеально и правителя свергнуть, и народ не взбудоражить.       Ливэя шатнуло, он сделал шаг назад, чтобы не утратить равновесия.       — Это чудовищно! — произнёс он на выдохе. — Зачем всё это? Великий господин, конечно, категоричен и бескомпромиссен, он не позволяет навязывать себе чужую волю и правит только своей собственной, но таковы были и его отец, и дед. Что же переменилось?       — Не знаю, не могу понять, и это пугает меня. Как противостоять тому, чего не понимаешь? Как защитить от неведомой угрозы Яозу и Джуна?       Ливэй тряхнул головой, желая отделаться от пугающих мыслей. Как же сам он не заметил всех этих странностей? Тайный враг так хорош, что к его плану не придраться? А может, Веньян просто накручивает себя? Да не может такого быть! Нет никакого заговора, как нет врагов у императора Яозу!       — Пожалуйста, отдохни, — выговорил как можно мягче и уверенней, чтобы Веньян не заподозрил его внутреннего смятения. — Может статься, ты кругом неправ. Ты утомлён и мыслишь слишком мрачно. Завтрашний день покажет, что к чему.       — О! Как бы я хотел, чтобы именно так и было! — воодушевился дражайший гость, потягиваясь и выпуская из-под одеяла узкую ступню. — Хочу винить во всём только собственную усталость и излишнюю подозрительность.       — Тогда мне лучше поспешить и оставить тебя набираться сил, — Ливэю действительно стоило поторопиться, ведь чем дольше он тянул с уходом, тем труднее было это сделать.       Но тут раздалось категоричное:       — Нет-нет! Прошу, останься! Если снова останусь наедине со своими мыслями, точно не засну.       Да что же такое?! Не может Ливэю так везти! Где же скрыт подвох? Он повернулся и посмотрел на Веньяна с сомнением, будто тот мог в любую секунду изменить решение. Но Веньян не передумал.       — Пожалуйста, приляг рядом. Разве я могу рассчитывать на такую роскошь во дворце?