***
Яозу потребовал к себе Веньяна уже на следующий день. Отдавая приказания, обмолвился, что о поиске наложницы никто не должен знать, намекнул, что это ради Джуна, чтобы тот не впадал в ревность раньше времени. Братец поверил. А ещё одним днём позже аудиенцию у Яозу настоятельно потребовал Джун. Точнее, самовольно заявился в императорские покои под вечер, пройдя тайным ходом через секретную дверь. — Я согласен! — заявил он на этот раз без всяких церемоний, не давая Яозу возможности отойти от первого удивления. — Я сделаю, как ты сказал. Не хочу, чтобы ты нарушал клятву. Не хочу, чтобы ты спал с кем-то ещё. Даже думать об этом не могу! Будь только моим! — Иди ко мне! — на радостях раскрыл объятья Яозу. Он обожал, когда Джун заявлял на него права и ревновал. — Счастлив, что ты одумался. Теперь только ты мой император и господин, и я буду только твоим. Джун охотно прижался к груди Яозу и замер. — Даже не представляю, как справлюсь с этим кошмаром, — подал он голос спустя мгновение, — но представлять тебя в постели с кем-то… и даже не с Веньяном… Это ещё больший кошмар! — Ну вот что ты несёшь! — улыбнулся Яозу. — Будто тебе неизвестно, как братец оказался моим невольным любовником. Его и любовником не назвать, я едва помню хоть что-то кроме мрака и агонии. — Ага! Значит, что-то ты всё же помнишь! — возмутился Джун. — К тому же ты сам сказал, что был влюблён в Веньяна. Я не забыл! Наверняка хоть раз, но ты сумел затащить лиса в свою постель и в здравом уме! Джун больно дёрнул Яозу за собранные в высокий хвост волосы. — Ай! Ты что творишь! Больно же! Тему лучше сменить. Единственную ночь, которую он в далёкой юности провёл с Веньяном, Яозу хранил в памяти трепетно и забывать не намеревался. Да, теперь в его жизни был Джун, и Яозу дорожил им, как никем и никогда, но есть в душе каждого человека нечто такое, что принадлежит только ей и ценности своей не меняет, даже несмотря на смену времён и обстоятельств. И Джуну о важном для души Яозу воспоминании лучше ничего не знать, все волосы выдерет. Он же умный, по глазам прочтёт. И вообще, лучшая защита — нападение. — Успокойтесь, мой драгоценный принц! Вы от волнения нафантазировали себе всякого. А бояться вам особенно нечего, спать с женщиной очень приятно, вот увидите. — Что?! — уязвлённо возопил кузен, не ожидая такого резкого поворота беседы. О Веньяне он в тот же миг ожидаемо позабыл. Вот и славно. — Помнишь персики? — решил закрепить эффект Яозу. — Женское лоно столь же сочное. И такое вожделенно горячее… — Заткнись! С Джуна сходила седьмая краска. Он принялся отбиваться от объятий Яозу, а отбившись, отпрыгнул в сторону. — Зачем ты говоришь такие гадости?! — Что же гадкого я сказал? — рассмеялся Яозу. — Помнится, тема любовных утех никогда тебя не смущала. Решил заделаться ханжой? — Не строй из себя дурака! Речь о другом! Ты намеренно напоминаешь, как когда-то унижал меня. И продолжаешь унижать, намекая на мою неопытность. — Я всего лишь желал ободрить тебя, — напустил на себя вид святой невинности Яозу. Ну конечно ему нравилось дразнить и смущать кузена, но вовсе не из вредности, а потому что смущённый Джун становился неописуемо милым. — Ты выбрал плохой способ! Я ухожу. — Разве ты не останешься на ночь? — Нет. Обиделся.Заветное дитя. Часть I
28 мая 2021 г. в 12:45
Наследник. Наследник. Наследник.
Это слово Яозу слышал теперь со всех сторон, ежедневно с утра до вечера. От него требовали наследника за завтраком, обедом и ужином. Все и каждый. Безусловно, он осознавал, что таков его императорский долг, однако ужасно раздражало, что сам по себе долг заключался в функции быка-осеменителя, и всякий, кому было не лень, совал нос в дело по сути очень деликатное и для простых смертных сугубо личное. «Императорский долг» почему-то позволял любому нагло влезать в таинства императорской спальни, устанавливать там свои правила и со свечой в руках следить за их исполнением. Терпеть такое при собственном самоуправном характере было сверх сил Яозу, но терпеть тем не менее приходилось. Он тянул с исполнением своего долга как только мог, но продолжать в том же духе вечно было невозможно. Скрепя сердце, пришлось задуматься о решении проблемы, что представлялось не такой уж и простой задачей ввиду клятвы, данной Джуну.
Вариант с женитьбой Яозу отмёл сразу. Жениться он не хотел никогда, с самой юности не выносил женского общества. Спасибо матушке. Она раньше прочих стала доставать его своей озабоченностью наследниками, окружая молоденькими кокотками в надежде, что Яозу заберётся чуть ли не на каждую из них. А ему и было-то всего пятнадцать или шестнадцать. Как же раздражали тогда эти ластящиеся дуры… Одним словом, жены Яозу не хотел и без всяких там клятв, и пусть думают о нём всё что угодно. И всё же данная клятва не позволяла спать и с наложницами. Он и не хотел, но ситуация требовала. Яозу хотел только Джуна. Разве кто сравнится с ним красотой и умениями? Джун — его жемчужина. Его ненависть и любовь, любовник и брат. Джун — чудо, сочетающее в себе несочетаемое. Они объединены одной, императорской кровью, никто в целом свете не смог бы стать Яозу ближе.
Сколько бы ни ломал голову, никак не мог придумать выхода из затейливой западни. Да и какой мог быть выход? К сожалению, размножаться непорочно человечество богами не обучено. Придётся впервые в жизни пойти на нарушение слова, надеяться на понимание Джуна и молить его о прощении. Да Яозу и не нужен другой престолонаследник кроме Джуна. Из кузена вышел бы замечательный император, период его правления стал бы эпохой просвещения в Го. Но двор, похоже, никогда не простит кузену преступления его отца. Им подавай другого великого принца. Вот бы существовал альтернативный способ размножения! Чтобы чувственные ласки оставались лишь способом получения удовольствия в объятиях любимых, а дети пусть рождаются как-то иначе. Да хоть из лимонных косточек, плевать! Тогда и Яозу с Джуном могли бы прорастить себе пару-тройку малышей. Тьфу! О чём Яозу только думает! Самому противно! Дело серьёзное, а он…
И тут… Яозу осенило. Он соединил воедино всё, о чём думал — серьёзное и глупое, — и понял, что есть выход и воплощение всех его желаний. О, боги, вечная вам благодарность за ниспосланное озарение! Но, конечно, нужно было говорить с Джуном, и Яозу немедля послал за ним. Не терпелось поделиться своей простой, но гениальной, как казалось, идеей, однако кузен явно не спешил откликнуться на зов. Яозу, чертыхаясь, избе́гал сад, террасу и собственные покои, когда в них наконец-то объявился Джун. Только взглянув на него, Яозу стало ясно, почему его высочество изволили медлить. Джун выглядел ослепительно: нарядные одежды, искусно подобранные драгоценности, идеально уложенные волосы. Явно хотел понравиться, оттого и задержался. Тем не менее кузен в своей обычной манере делал вид, что ничего такого не имело места и вообще не понимает, зачем его позвали. Он стоял перед Яозу с нарочито отсутствующим видом, приопустив веки и чинно спрятав кисти рук в широких рукавах. Хорош, зараза!
— Подданный явился на призыв повелителя, — с глубоким поклоном отрапортовал новоприбывший. — Что желает великий господин?
Яозу и сам на мгновение запамятовал, зачем позвал Джуна, залюбовался.
— Бросьте, Джун, мы здесь одни, — ответил, когда пришёл в себя. — Вы же знаете, как я не люблю этот официоз между нами. Или вы переняли у братца лиса манеру намеренно изводить меня?
— И в мыслях не было, — с ходу слукавил Джун с самым непрошибаемым видом. — Меня много критикуют за непозволительно панибратское отношение к вашему величеству, нужно исправляться.
— Не нужно. Не наедине со мной. Да и вообще оставьте эту затею. Меня устраивает ваше панибратство, а двору вы всё равно не угодите.
— Ладно, больше не буду, — с ходу согласился Джун. — А вы хорошо осведомлены о повадках господина Веньяна. Почему вы решили, что он нарочно изводит вас церемониалом?
— Он не нарочно, такова его натура. Он с детства был моим учителем этикета, так что хорошие манеры въелись в его кожу.
— Вы знаете его так давно.
— И даже был в него влюблён.
Джун насупил брови.
— Зачем вы это сказали? Теперь я буду ревновать.
— Затем и сказал.
Яозу рассмеялся, Джун нахмурился пуще прежнего.
— Не хочу больше с вами разговаривать. Вы злой. Думаете, мне без ваших шуток легко живётся? Я устал!
Трудно было ожидать такой бури в бокале воды.
— Что с вами? Почему вы злитесь на простую шутку? Разве я дал вам повод быть недовольным мной?
— А кто надумал жениться в обход своей клятвы?!
Так вот в чём дело! Вот почему Джун такой чинный и сдержанный! Яозу расхохотался в полный голос.
— Ну с чего вы это взяли?
— Даже если сейчас вы так говорите и смеётесь, всё равно женитесь, вас заставят. Так что лучше молчите! Мне не пять лет. Императору невозможно быть бездетным.
Отлично! Вот и вывернули на нужную тему.
— Затем я вас и позвал, — обрадовался Яозу возможности поделиться своим наитием.
— Будете просить прощение за невозможность соблюсти свою клятву? — саркастически скривил личико кузен.
Какой умный, чертёнок! Враз догадался, о чём думал Яозу буквально совсем недавно. Но он ещё не знает, до чего Яозу додумался.
— Я не нарушу свою клятву.
— Что же вы станете делать? — всё с тем же сарказмом в голосе поинтересовался Джун.
— Я хочу, чтобы моим наследником были вы.
— Да забудьте уже об этой вашей фантазии, если не хотите быть съеденным заживо собственным двором! Почему все хотят сделать из меня императора? Отец, вы… Кто-нибудь спросил, хочу ли этого я?
— Дослушайте молча! — строго вскинул палец Яозу.
Теперь кузен ещё и надулся. Но больше не перебивал.
— Глупо было бы оспаривать факт, что знать взбунтуется и не допустит ваше восшествие на престол, случись со мной что-то непредвиденное. Всё же пусть не вас, но ваше наследие усадить на трон я могу. Вы станете отцом наследника престола Го! Я хочу расплатиться с вами за всё зло, что причинил. Я отдаю вашим детям страну.
Джун раскрыл рот и даже сделал шаг назад. Дар речи вернулся к нему только спустя мгновение.
— Вы рехнулись?
— Ну что вам опять не нравится?! — на этот раз сдвинул брови Яозу. — Думал, вы обрадуетесь. Я останусь верен вам и сложу империю к вашим ногам. Как ещё я могу доказать, что у меня нет никого и ничего дороже вас?
— Боги! Да вы не шутите! — в ужасе воскликнул Джун. — Я не нуждаюсь в ваших доказательствах! Оставьте империю себе! Если кто-то узнает…
— Кто и как? Джун, опомнитесь! Это хороший выход! Идеальный! Вы такое же дитя императоров, как и я, царской крови у нас поровну. Ваши дети имеют столько же прав на престол Го, сколько и мои. Ваши сыновья станут моими сыновьями! Мы вырастим их вместе. Никто никогда не узнает, от чьего семени они родятся, это и не важно. Наши отцы были близнецами, мы с вами похожи, как родные братья. Если ваши дети будут похожи на вас, они будут похожи и на меня! Ну же! Решайтесь! Примите мой дар!
В пылу чувств Яозу схватил кузена за руки и крепко сжал его ладони в своих, но тот упрямо упирался и продолжал упорствовать:
— Прекратите, Яозу! Вы меня пугаете!
— Ну почему вы отказываетесь?! Вы ввергаете меня в отчаяние.
— Это огромный риск! Сами подумайте, помимо нас с вами правду будет знать ещё и мать ребёнка. Или о ней вы не вспомнили?
— Попрошу братца найти такую, что скорее себе язык откусит, чем выдаст тайну. Вы же знаете Веньяна, он и не на такое способен.
— Так вы и Веньяна хотите вовлечь?!
— Нет, ни слова не скажу! Пусть думает, что ищет наложницу для меня.
— Безумие!
Джун схватился за голову. А Яозу начинал злиться. Самый чистый душевный порыв кузен отвергал безапелляционно.
— Хорошо! Как скажете! — порохом вспыхнул гневливый нрав. — Тогда всё сделаю сам! У вас есть время передумать, пока Веньян будет искать подходящую девицу. Либо с ней ляжете вы, либо я. Выбирайте!