Палаты сновидений

      До поместья господина Зэна гнали галопом. Даже громоздкий экипаж смог прилично разогнаться, благо дороги, ведущие в императорскую столицу, позволяли. В поместье беглецов уже поджидали сёдланные лошади со всем необходимым в седельных сумах, а Веньян и Юн смогли наконец переодеться в мужское платье. Ливэй глядел на переоблачение демона с плохо скрываемым разочарованием. Не хотелось лгать себе — что-то в женском образе Веньяна глубоко зацепило, но оба — и Веньян, и Юн — с наслаждением избавились от корсетов и принялись растирать измученные рёбра.       — Я не приветствую подобных наклонностей. Забудьте, — кратко и строго отчеканил демон, едва взглянув в лицо Ливэя. Пришлось тут же похоронить робко зарождавшуюся фантазию. Но, что ни говори, демон и с вернувшимся к нему мечом был чудо как хорош.       — Вы де́ржитесь в седле? — спросил Веньян чуть погодя, связывая концы большого платка из сундука ярийского посла и вешая его себе на шею.       — Вполне уверенно благодаря урокам господина Зэна, — ответил Ливэй.       — Я доверяю вам Луна, — демон легко запрыгнул в седло, принял принца Яозу из рук Юна и, словно в колыбели, разместил его в платке у себя на груди. — Уложите его таким же манером и постарайтесь, чтобы его не сильно растрясло. Юн поедет со мной, он никогда не ездил верхом. Берегите моего сына! Я вручаю вам самое ценное.       В последнем комментарии Ливэй не нуждался. Повторил действия Веньяна, сооружая импровизированную колыбель для малыша, и тоже забрался в седло. Юн передал Ливэю Луна, с помощью Веньяна забрался на лошадь и устроился у того за спиной.       — Держись за меня крепче. Прижмись, — предупредил демон. — Скачка будет быстрой, так что отбрось скромность и стеснение и постарайся не вылететь из седла.       Юн послушно обхватил Веньяна за талию и крепко прижался к его спине. Ливэй и позавидовал бы, но в его распоряжении была маленькая копия любимого демона. Он нежно обнял малыша рукой, другой взялся за поводья. Лун смотрел на него во всю ширь своих синих глазёнок, не признавая отца, но и чужого не чувствуя и крик не поднимая, — видимо, не зря Ливэй с самого рождения не спускал кроху со своих рук. Посреди всего этого бардака Ливэй вдруг ощутил счастье и покой. Вновь его чувства были не к месту, ведь опасность ещё не миновала, однако его переполняла благодарность Веньяну и гордость. Веньян доверил ему то, что было дороже жизни, Веньян несомненно любил Ливэя.       Ливэй наклонился и поцеловал Луна в лобик, вдыхая молочный детский запах.       — А что будет с нашими любезными стражами? — спросил Веньян. Ярийцы странно поглядывали на него и Юна и выискивали по сторонам прекрасных дам, которых охраняли всё это время.       — Погуляют с денёк, а потом переоденутся в цивильное и по одному вернутся в город, — поделился Ливэй всем, что знал от Зэна.       Веньян поклонился ярийцам в седле.       — Спасибо вам! Удачи! Прощайте! — громко произнёс он, повергая стражей в ещё большее недоумение.       — Это кто ещё? — донёсся до Ливэя прощальный шепоток.       Со двора сорвались резвым аллюром, буквально с места в карьер. Гнали до самого вечера, а когда на землю стали опускаться сумерки, удлиняя тени и нагоняя на взбудораженное сознание сон, решили углубиться в лесок, вдоль которого пролегала их дорога, и искать ночлег там; рисковать и останавливаться на постоялых дворах, указывая след возможной погоне, не хотелось. Ночи всё ещё были холодными, и ночевать под открытым небом с детьми было нежелательно, да и Веньян только-только избавился от лихорадки, но огонь разводить было опасно, а двигаться ночью в кромешной темноте — невозможно. И всё же им повезло. Они набрели на брошенную лесную землянку, которую было не различить в темноте. Внутри не оказалось практически никакой утвари, но имелась печка с плотной заслонкой, так что можно было растопить её и не бояться, что свет огня привлечёт внимание. На всякий случай Ливэй завесил единственное окошко своим плащом, чтобы ни единый отсвет не пробился наружу.       — Давайте спать по очереди, — предложил Веньян. — Нам нельзя задерживаться здесь, нужно уйти, как только начнёт светать. Нужно не проспать этот момент. Да и в целом нужно быть начеку.       — Хорошо. Ложитесь с Юном первыми, — согласился он.       — Ливэй, — вдруг неуверенно обратился к нему Веньян. — До границы ещё много дней пути, нам нужно убежище, чтобы передохнуть перед последним рывком, иначе мы явимся на рубеж оборванцами и вызовем подозрение. Да и провизия к тому времени у нас закончится. Кто знает, удастся ли раздобыть её.       — Хотите что-то предложить?       — Моя семья родом с севера, укроемся там?       Заманчиво. Ливэй задумался.       — Вы понимаете, что вас станут искать в родном гнезде в первую очередь? — спросил он чуть погодя. — Возможно, нас уже ждёт там засада. Скоро на всех трактах будет не протолкнуться от патрулей. Удивлён, что их до сих пор нет.       Голос Веньяна зазвучал виновато:       — Я хотел просить вас отправиться на разведку, когда мы будем поблизости.       Ливэй почти не видел его лица в темноте, но знал, что демон сейчас и не демон вовсе, а потерянное дитя, стремящееся в последний раз оказаться под родительским кровом. Ливэй понимал его. Как бы ни сложились обстоятельства, Веньян, скорее всего, уже никогда не сможет повидать родных вновь. Его разлучили с ними ещё в раннем детстве, и он не хотел отказываться от единственной возможности взглянуть на них напоследок. Это Ливэй был отрезанным ломтём для своей семьи, а Веньяна наверняка любили. Разве можно его не любить? Хоть демон и не мог простить отца окончательно, Ливэй не сумел бы злиться на подобный поступок родителя. Куда отцу Веньяна до папаши Ливэя? Однако Веньян должен был сам разобраться со всеми своими внутренними разногласиями. Пусть поговорит с отцом.       — Хорошо, давайте рискнём, — ответил Ливэй наконец. — Я верю, что мы сумеем опередить преследователей.       — Спасибо, Ливэй, — Веньян благодарно коснулся его руки, жест был очень трогательным и тоже совсем не демоническим.       Последующие дни пути им по-прежнему везло. Они удачно обходили все заставы или без проблем проходили по документам те, которые невозможно было обойти. Чтобы избежать лишних расспросов, малышей прятали под плащами. Крохи вели себя поразительно смирно, не капризничали, не плакали, стойко сносили все неудобства пути и скудные трапезы. Конечно, Веньян, Ливэй и Юн делали всё, чтобы мальчики не чувствовали лишений, и всё же и Лун, и маленький принц Яозу держали себя образцово. Ливэй догадывался, что их занимали непрестанно сменявшиеся виды, они только начинали изучать мир, а пейзажи Го, пофыркивание лошадей, наглядная смена дня и ночи, запахи — всё сильно отличалось от колыбели да нянек, составлявших весь их мир с момента рождения. Так день за днём беглая компания всё больше отдалялась от столицы. Надежда в душе Ливэя окрепла и стала превращаться в веру: как знать, может, им ещё удастся выбраться из Го.       — Думаю, мы уже должны находиться в землях моего отца, — заявил Веньян на пятый день пути, внезапно останавливая лошадь.       Это были первые его слова, сказанные за долгое время, а потому поразили Ливэя вдвойне.       — И вы только теперь говорите об этом? — возмутился он.       — Говорю, потому что самое время, — отрезал демон. — Если вы всё ещё готовы ради меня разведать ситуацию в поместье, Ливэй, поезжайте дальше один. Видите ту бамбуковую рощицу? Мы укроемся там и будем ждать вас. Мой отец всегда привечал странников, забредавших в его дом во время паломничеств. Представьтесь одним из них и узнайте, есть ли в доме посторонние. Если что-то нечисто… возвращайтесь, и мы обойдём поместье стороной.       Последняя фраза далась Веньяну нелегко, и Ливэй утвердился в догадке о том, насколько сильно демон желал увидеться с родичами.       — Если придётся бежать, — мрачно добавил Веньян, — постарайтесь раздобыть немного еды хотя бы для детей.       Они ничего не ели уже больше суток, сберегая остатки пропитания для Луна и Яозу. Приходилось делать большие крюки, огибая крупные деревни и дороги, и разжиться едой было не так-то просто.       — Пожалуйста, укройтесь получше! — с чувством ответил Ливэй. — Я всё сделаю и быстро вернусь, положитесь на меня!       Оставить Веньяна голодным и беззащитным посреди дороги, в ситуации нависшей над ними грозным мечом опасности было для Ливэя невыносимо, но как отказать демону в трогательной и понятной просьбе? Нужно просто как можно скорее вернуться и защитить своих мальчиков, как бы ни сложилась ситуация в княжеской резиденции. Ливэй передал Луна Веньяну, окинул напоследок свою семью беглым, но жадным взглядом, и пустился во весь опор в сторону, указанную демоном.       Когда достиг первых поселений, смог наконец отвлечься от тревожных мыслей и оглядеться по сторонам. Всё говорило о том, что хозяин земли не бедствует и грамотно управляет уделом. Деревеньки больше напоминали столичный пригород, крестьяне выглядели сытыми и довольными, и даже дороги были весьма недурны. Сколько бы Веньян ни плакался, что в министры его занесло случайным ветром, талант к управлению явно был у него в крови. «Не о том думаешь, будь настороже».       Но на Ливэя мало кто обращал внимание, он же смотрел во все глаза, однако не обнаруживал признаков присутствия гвардии. Вряд ли люди вели бы себя столь безмятежно, зная о военных отрядах, пришедших к князю их тучными нивами, Ливэй прекрасно помнил, как скоро расползались подобные слухи по деревням. Безусловно, подобное наблюдение значительно ободрило Ливэя, тем не менее, подъезжая к княжеской усадьбе, оказавшейся на деле неплохо укреплённым замком, он снова встревожился, кто знает, что ждёт за внушительной крепостной стеной…       — Я желаю видеть вашего господина, — прямо заявил он страже у ворот.       — Кто таков? Чего надобно? — ответ оказался не самым дружелюбным, но на дружелюбие Ливэй по жизни рассчитывал меньше всего.       — Я паломник, — спокойно ответил он. — Иду в храм Покровителя страждущих и обездоленных, что на севере. Слышал, ваш господин не отказывает в крове пилигримам.       Стражники переглянулись так, будто впервые слышали о подобном, и с ещё большим сомнением воззрились на Ливэя.       — С чего бы господину пускать в дом всякий сброд? — взгляд стражника презрительно скользнул по пыльному плащу Ливэя. — Иди себе, куда шёл.       Ну вот, приехали. Всё совсем не так, как говорил Веньян. Нужно срочно придумать что-то такое, чтобы Ливэя пропустили к князю, но при этом не вызвать подозрений у прихвостней императрицы, буде такие затесались в поместье. Что могло быть важно для господина настолько, чтобы он пожелал видеть Ливэя?       — Я бы и пошёл, — ответил он как можно естественней, — да разговор у меня имеется к твоему господину. Доложи, что дело касается его сына, а там он сам решит, захочет ли меня видеть.       Стражник вновь с подозрением глянул на Ливэя, но всё же отрядил человека доложить. Ливэй всматривался в белокаменный фасад княжеского замка и думал: «Так вот где родился демон». Не сложись обстоятельства, как они сложились, рос бы Веньян в княжеской цитадели, и не повстречал бы никогда Ливэя, и разделяла бы их сословная пропасть, и должен был бы Ливэй в ноги кланяться княжескому сыну, не смея поднять на него глаз… Бр-р-р! Не познать горячих объятий Веньяна… Стоило ли тогда рождаться? Да что ж за мысли такие! Нужно подумать о том, что он скажет папеньке Веньяна, если при разговоре будет присутствовать засланец императрицы. Хорошо, что у Веньяна есть братья, в случае чего можно завести речь о ком-то из них. Ливэй прекрасно помнил, что младшего звали Куаном, забудешь такое. Что наплести князю про Куана, Ливэй не представлял, будет импровизировать исходя из обстоятельств. Вот будет весело, если и Куан станет присутствовать при встрече с князем…       Посланник вернулся из замка вместе со слугой.       — Следуйте за мной, — нейтральным тоном обратился новоприбывший к Ливэю. — Я провожу к господину.       Стражники такого поворота не ожидали, а посему проводили Ливэя взглядами полными нескрываемой неприязни. Вся солдатня одинакова. Ливэй только усмехнулся и проплыл мимо, ведя коня под уздцы.       — Лошадь можете оставить конюху, её накормят, — пообещал провожатый, когда они добрались до двора замка, и указал на человека, готового забрать скакуна.       Ливэю оставалось лишь подчиниться.       «Только бы это не была ловушка! Только бы!»       Вопреки ожиданиям его повели не в замок, а в сад, разбитый чудесным образом внутри крепости. Здесь находился целый комплекс построек и даже небольшой пруд — негаданный уют посреди строгой твердыни. В беседке на берегу пруда за низким принесённым сюда столом сидел человек зрелых лет и просматривал ворох разложенных перед ним бумаг. Похоже, появление Ливэя пришлось на часы его работы.       — Господин, вот этот человек, — с поклоном произнёс провожатый и по знаку своего хозяина удалился, оставив его наедине с Ливэем.       Ливэй низко поклонился и с любопытством всмотрелся в лицо господина. Оно было благородно, но нисколько не напоминало чертами черты Веньяна. Сидящий перед Ливэем был чистокровным выходцем Го, в нём не текло ни капли ярийской крови. Да и вообще Ливэю показалось, что отец у Веньяна весьма моложав, хотя вот это как раз не удивляло. Наследственность.       — Что вы имеете сказать о моём сыне? — без лишних разглагольствований спросил князь. — Кто вы и что можете знать о нём? Мой сын не покидает своей семьи, вся его жизнь проходит на моих глазах. Нет ничего, чего бы я не знал о нём, так откуда это может быть известно незнакомцу?       Ливэя передёрнуло. Неужели этот человек вычеркнул Веньяна из своего сердца сразу же, как выставил из дома? Вовсе не вспоминает о сыне? Веньян ведь заботился о семье, слал щедрые дары и практически все положенные ему по статусу и должности средства — Ливэй прекрасно знал об этом! Так этот человек много дурнее того, что Ливэй думал о нём? Он и в самом деле прекрасная чета Ливэевому папаше? Или их разговор подслушивают, и господин вынужден изворачиваться?       Ливэй воровато огляделся по сторонам, но не увидел поблизости никого, кто мог бы их слышать. В стенах замка такое можно было бы предположить, но здесь, на открытом пространстве, всё прекрасно просматривалось издали. И всё же Ливэй заговорил на полтона тише.       — Разве у господина один сын? Я здесь, чтобы говорить не о младшем.       Господин взглянул на Ливэя непонимающе.       — Старше моего сына лишь моя дочь. Вы уверены, что не заплутали в пути и прибыли туда, куда было вам надобно?       Ливэй опешил. Нет, ошибки быть не могло! Разве Веньян мог так ошибиться? И всё же называть имя демона он из осторожности не спешил, а потому спросил:       — А имя «Куан» вам тоже ни о чём не говорит?       Князь озадачился ещё больше.       — Куан? — переспросил он. — При чём тут мой младший брат?       — Брат? Так вы… господин Ге?       — Кто вы? — князь выглядел весьма напряжённым. — Откуда знаете меня и мою семью?       — Меня зовут Ливэй, господин, — он опустился перед князем на колени и вновь поклонился. — Простите, что отвечаю вопросами на вопросы и не даю ответов. Я принял вас за вашего отца.       — Тогда… о ком из моих братьев вы хотели говорить? — прямо спросил Ге. — О Куане? Но он не покидал меня, равно как и мой сын.       Ливэй понизил голос практически до шёпота.       — Господин, это очень важно. Могу ли я без утайки говорить о… другом вашем брате? Не услышит ли нас кто-то посторонний?       Господин Ге вмиг побледнел и, с подозрением сощурившись, спросил:       — Вы же не посланец от императора? Вы не можете быть из дворца, тогда вы знали бы, что мой отец недавно скончался, а я унаследовал удел. Но если вы всё же явились по душу моего брата Веньяна, знайте, что его здесь нет! Да и будь он здесь, это ничего не изменило бы! Не знаю, что за игры ведёт великий господин, но обращаться с человеком как с вещью недостойно великого дракона! Мой брат не изменник! Если его величеству наскучил фаворит, пусть найдёт себе нового, а не травит моего брата!       — Великие боги! Тише! Что вы такое говорите! Это же и есть измена!       Оба уставились друг на друга и с минуту молча изучали, но этого было довольно, чтобы сделать нужные выводы и довериться собеседнику. Первым подал голос господин Ге.       — Так у вас есть вести от Веньяна? Вы не из дворца?       Ливэй услышал в голосе надежду. Нет, князь не предаст брата.       — Как раз оттуда, и вестей у меня уйма, господин, — сознался Ливэй. — Но не бойтесь, я не посланник императорского дома.       — Где Веньян? Что с ним?!       — Поблизости. Он нуждается в вашей помощи, но оказывая её, вы рискуете вызвать гнев самого высочайшего порядка. Если вы не решитесь, он поймёт и не станет подвергать вас опасности. Подумайте.       — О чём тут думать! — вновь возопил князь. — Где он? Я спрячу его, комар носа не подточит!       — Господин, не волнуйтесь! Я приведу его сам, я так пообещал ему. Только снабдите меня паланкином.       — Что с Веньяном? Он не ранен? — более прежнего переполошился господин Ге.       — Нет, он не ранен, но мы в седле уже много дней. Последние выдались особенно трудными, мы почти не отдыхали и ничего не ели. Ваш брат истощён, он совсем недавно перенёс тяжёлую болезнь, и я опасаюсь, как бы переутомление не вернуло недуг. К тому же с ним дети…       — Дети? У моего брата есть дети?! — отчего-то обрадовался князь. — Ни слова больше! Скорее приведите всех домой! Берите мой паланкин, я распоряжусь. Пусть люди думают, что я выехал на прогулку. Так будет меньше сплетен.       Что ж, миссия Ливэя выдалась довольно простой. От радости сердце заходилось. Он был готов к чему угодно, только не к благоприятному развитию событий. И всё-таки у Ливэя оставались вопросы, без ответов на которые он не желал уйти.       — Господин, вы сказали, что ваш брат не изменник. Как вы узнали, что император обвинил его в измене? И почему решили принять меня?       Ге ответил без запинки:       — Недалеко отсюда граница с Яро. Ярийские купцы обычно возвращаются нашим уделом из столицы на родину. Намедни они проходили здесь и, не зная, в чей дом пришли, поведали новость, что министр двора впал в немилость нашего императора и бежал от его гнева. Скажите, господин Ливэй, то, что болтают про моего брата и императорского наложника… это ведь неправда?       — Наглая ложь, господин! — подтвердил Ливэй. — Скоро ваш брат сам всё вам расскажет.       — Я рад. Не мог поверить, что такая гнусность может быть правдой, — облегчённо вздохнул князь. — Что касается вас, то мне доложили о паломнике, ищущем крова и желающем поведать нечто о сыне князя. Некогда мой отец действительно давал приют паломникам, бредущим в Северный Храм, но когда болезнь одолела его и он передал управление уделом в мои руки, я отказал в крове попрошайкам. Поймите правильно, времена неспокойные, а щедростью отца бессовестно пользовались, стало опасно тянуть в дом всяких проходимцев.       — Понимаю и не виню вас, господин, — кивнул Ливэй.       — Когда вы попросили встречи с князем, сославшись на давно отменённую традицию нашего дома, — продолжил Ге, — я понял, что вы не из этих мест и ничего о моём сыне знать не можете. В то же время о гостеприимстве этого дома вам было известно, следовательно, о нём вам мог поведать кто-то знавший нашу семью в давние времена. Мне стало любопытно… Если и я удовлетворил ваше любопытство, пожалуйста, поспешите! Привезите брата!       Повторять Ливэю не пришлось. Через четверть часа он уже держал обратный путь в большом княжеском паланкине и думал только о том, всё ли в порядке у Веньяна. Ему казалось, что паланкин движется крайне медленно, хотя это было не так, но минуты тянулись мучительно долго, мало ли что за это время могло произойти с демоном… Нельзя допускать дурных мыслей и тем самым призывать беду! Когда наконец добрались до места, где он расстался с Веньяном, Ливэй выскочил из паланкина и со всех ног пустился к зарослям бамбука.       — Мой господин! Мой господин! — принялся он звать, блуждая меж высоких стеблей.       — Почему вы называете меня так? — наконец откликнулся Веньян, выходя ему навстречу с Луном на руках. Из-за его спины выглядывал Юн, он прижимал к себе принца Яозу так, будто намеривался укрывать его от стрел.       — Не могу же я выкрикивать ваше имя на всю округу, — Ливэй бросился к ним, будто много лет не видел, обнял обоих, положил ладонь на лоб Веньяну. — Вы снова горячий.       Демон недовольно скинул ладонь Ливэя       — Не говорите чепухи!       — Идёмте скорее, вам нужно отдохнуть. И ваш брат с нетерпением ждёт вас.       — Брат?       Нужно сказать ему. Ах чёрт! Лучше бы Веньяну узнать дурную весть от родных, но он обидится, когда поймёт, что Ливэй знал, но промолчал. Ливэй затащил всех в паланкин и только после этого произнёс:       — Веньян… ваш отец недавно умер. Теперь ваш старший брат княжит в уделе.       На мгновение лицо Веньяна отразило растерянность, но уже в следующий миг его губы дрогнули в горькой усмешке.       — А я так хотел взглянуть ему в глаза, — произнёс он.