next to you

***

       В этом городе о Стар Дику напоминало всё. Каждый камень дышал их общими воспоминаниями, каждый дом хранил в себе её частичку. И молчать об этом было бы невозможно, наверное, вот только Дик и не пытался молчать, о всём, что она хранила в себе, о всём, что после себя оставила, Дик вспоминал с улыбкой. Он рассказывал о их любви легко и естественно, методично убеждая окружающих в том, что их маленькая несостоявшаяся семья, с несостоявшимся счастьем в порядке. Он смеялся в лицо миру, снова и снова, снова и снова, снова и снова убеждая его в том, что всё хорошо.        Убеждал, закрывая глаза на дрожащее от тоски сердце, уныло томящееся глубоко внутри. Закрывая глаза на стройные и беспрерывные вереницы её счастливых улыбок, неизменно маячивших перед глазами. Закрывая глаза, перешагивая через самого себя.        Ему не нужна была жалость. Стар не нужна была жалость. Его Кори хотелось, чтобы все вокруг были счастливы, и Дик не видел причин противиться. Он не давал себе воли. Не давал поводов для лишней боли. Запрещал себе быть слабым.        И это работало. У него была Мари — его маленькая жизнь. Был Брюс, Тим, Барбара и даже злобный словно дикий уличный кот Дэмиен. У него были титаны, была юная лига. У него было всё. Всё, кроме одной единственной доброй и до безумия смелой инопланетной принцесса, однажды так неожиданно свалившейся ему на голову.        Всё, кроме Старфайер....        И был ветер, который разносил по улицам нежный запах её огненных волос. Было небо, от которого её сердце билось в неконтролируемой эйфории. Были деревья, хранившие её смех в перешёптываниях листьев.        Была жизнь, без неё, но всё равно счастливая. Счастливая ведь?        Жизнь раскрашенная словно акварелью яркими красками воспоминаний.        После того как она ушла, Дик не казался никому ушедшим вслед. Немного разбитым, ужасно растерянным, возможно, умытым в печали. Однако, несмотря на то, что он справлялся, со всех сторон на Грейсона снова и снова, словно дикий осенний ливень, обрушивался град ненужных советов. Забудь. Отпусти. Будь сильным. Живи дальше.        И Дик жил. Он смеялся от глупых шуток Гарфилда и не менее глупых шуток Роя. Он был сыном. Был братом. Был отцом. Был героем. Был сильным?        Однако помнил. Помнил каждый её наполненный жизнью жест. Каждый пропитанный нежностью взгляд. Каждую из миллиардов улыбок.        Дик помнил её всю. Воскрешал её образ в памяти. Он не отпускал, но не отпускал лишь потому, что она сама не желала уходить.        Нет, вовсе нет. Она жила в каждой улице, по которой они когда либо проходили вместе. В каждом кирпиче, которого касалась её рука. В каждом прохожем, с которым встречался её взгляд. Она жила в этом мире точно так же, как жил сам Дик. Как жила Мари. Жил Брюс.        И Дик любил её. Бестелесную но ощутимую. Незаметную, но существующую.        В этом городе о Стар Дику напоминало всё, ведь каждый камень, каждый невзрачный дом был пропитан их счастливыми воспрминаниями, в которых они всё ещё были вдвоём. Были парой, были неловкими, во многом неуверенными, подростками. В которых они любили друг друга.        Об этом невозможно было молчать, но Дик и не пытался. Он не пытался закрыться от мира, погибая медленно во мраке потери. Он лишь пытался убедить окружающих в том, что в мире их маленькой и несостоявшейся семьи царит мир. Не хрупкий. Не зыбкий. Не наигранный. В их семье царит покой. Царит уют.        Они счастливы        Счастливы же?        И Дик наблюдал за Мари, прислушиваясь к себе и стремясь стать для неё лучшим отцом на свете. Ошибался. Глупил. Кричал. Злился. Но старался понять и быть рядом. Ему нравилась мысль о том, что, когда осенние листья путаются у Мари в волосах, она может ощутить на себе осторожные прикосновения Кори.        Ему нравилось думать о том, что когда косая полоса солнечного света пробивается сквозь шторы по утрам, можно заметить в ней отблеск ярко огненных волос Старфаер. Ему нравилось улыбаться и ещё парочку лишних минут тратить на то, чтобы полюбоваться ими чуть дольше.        Ему нравилось ценить каждый миг своей жизни, игнорируя порою слишком тревожно сжимающееся сердце. Нравилось всматриваться в небо, вспоминая, как сильно его Кори любила полёты. Нравилось... А потому он шутил неловко, и порою даже глупее чем Рой отшучиваясь при друзьях и родственников. Укрепляясь на позициях жизнерадостного идиота у которого всё хорошо.        Хорошо ведь?        Ведь может же быть хорошо?        Дик не знал. Не знал. Не знал Не знал... Он там много чего не знал! Что иногда казалось, будто бы он не знал ничего совсем. Но и это не было чем-то страшным, ведь Кори всегда твердила: "люди становятся сильнее вместе и то, что неизвестно одному, обязательно будет известно кому-нибудь другому".        И Дик решил стать для себя этим кем то другим. Он сам себе говорил: "хорошо", когда просыпался утром. И сам себе желал спокойной ночи, когда счастливая Мари отпрашивалась на ночёвку к Лиан.        Но даже несмотря на это, Дик не знал, поступает ли он правильно. Поступает ли он правильно тогда, когда позволяет себе в одиночку гулять по ночному парку в гражданской одежде, вспоминая, как Кори танцевала под уличных музыкантов с фонарём только потому, что Дик тогда серьёзно повредил ногу и не захотел быть её шутливым партнёром. Он хотел пригласить её на первый танец на свадьбе... А сейчас с лёгкой усмешкой делал предложение фонарю, представляя, что сейчас, вместо бесчувственного железа рядом с ним находится Старфайер...        В конце концов, он и правда не считал этот вред бескомпромиссным обманом, ведь существуют же непрямые поцелуй, тогда почему нельзя существовать непрямым отношениям?        Дик не знал, но притворялся, что знает. А потому не стеснялся ни смешков, ни косых взглядов. Он был со своей принцессой. Был с ней, твёрдо стоя на ногах и так же твёрдо ощущая реальность, а потому никто не замечал его маленькой шалости.        Дик всего лишь тот самый оптимистичный идиот, который всегда рядом. Он идеальный сын и брат. Он не такой уж и плохой герой и... Когда нибудь обязательно станет лучшим отцом. Он человек. Один из многих. Один из тысяч, из миллиардов кого-то и когда-то потерявших людей.        А потому Грейсон не боится насмешек и осуждения не боится тоже. Он прикрывает глаза, наслаждаясь шумом весеннего ветра, и обещает себе, что всё будет хорошо.       Хо-ро-шо...        Как с Кори.