Prison flowers

— Чон Хосок спас меня, — слышит темноволосый прижавшись макушкой к стене около решётки, ведущей в библиотеку. Он прикрывает глаза, бьëтся головой о холодный бетон, облизывает потрескавшиеся губы и достаёт из кармана робы пакетик, который так удачно нашел на полке возле Чимина. Парень из-за своего состояния и не заметил в каком пребывает Хосок, поэтому спасение найдено снова в другом, и в этот раз снова не Чимине. А в белом и чистом наркотике, который поможет ему идти дальше. Как всегда в общем-то. Flashback. — Ты это сделал Хо, — рука Бома дотрагивается до его плеча. — Остальное дело за мной. Как же. — Конечно, — он стеклянный взгляд переводит на вспотевшее лицо рядом. — Что ты дальше делать собираешься? — спрашивает, а сам за спиной уже достаëт заточку, которую заранее спрятал в штанах, и которая уже подобно пламени обжигает кожу. — Хосок, что у тебя там? — Ли Бом серьезный вид приобретает и косится на спрятанную руку за спиной собеседника. — Разве ты не догадываешься? — Я догадываюсь, но осознаëшь ли ты, что сейчас эта железяка окажется в тебе, если ты еë не выбросишь? — угрожает и кивает кому то сзади. Хосок наклоняет голову и видит боковым зрением, что подходят двое парней в оранжевом. Один, кстати лысый, как шар для бильярда блестит. — Скажи честно, зачем я тебе нужен был? — Честно? — Ли Бом руки на груди складывает и ближе подходит, — всë проще простого. Меня не обвинят в том, что я устроил бунт, раз, — он подаёт знак и один из мужиков ударяет по руке Хосока. Заточка с ярким звуком падает на пол, а рука загибается под хваткой рук напавшего заключенного. — Психом легче манипулировать. Ты же всё, что угодно сделаешь, главное нужное давление оказать, два, — руку заламывают сильнее, отчего Чон вскрикивает и падает на колени, — и наконец, такие как ты, уничтожают людей, делают их уязвивыми. Благодаря тебе, я узнавал о слабостях других. У Чона губа подрагивает от слов, а у Бома глаза шире становятся, брови заламываются, и на лице всё накопившееся отвращение вылезает. — Знаешь, я одного не понимаю. Почему-то психом называют меня, хотя такими являетесь все вы. Хочешь знать почему? — он поднимает взгляд вверх и обречëнными глазами смотрит, — вы все используете людей. Я же их просто защищаю. По-своему, но защищаю. Усмешка по ушам бьëт, но Чон взгляда не отводит, не в его это природе хищника бояться, — это ты так себя оправдываешь? Серьëзно? — смех не заставляет долго ждать, — Чон Хосок, ты и правда ничтожен. Парни, заканчивайте с ним. — Ли Бом отворачивается, уходит и Чона этим злит. — А что сам-то?! Не в состоянии с психом тягаться?! — сквозь зубы —Ли Бом, ты трус! И тот останавливается. Ли Бом не учёл одного. Соседом по камере тоже легко управлять. Чон это знает, как свои пять. — Трус, скрывающийся под противной улыбкой. Под статусом, которого не заслуживаешь! Почему Тэхён тебя выбрал, а? Не потому что ты ему нужен был, ему нужен был я! Он пользовался тобой, чтобы ты присматривал за мной! И что в итоге, где мы сейчас? Ли Бом отгоняет мужиков, сам хватает Чона за грудки. — Вот именно, Чон Хосок, где мы сейчас? В тюрьме, блять! — от злости лицо багровеет, — ты меня уже бесишь со своей мелодрамой. Тэхëн - Тэхён - Тэхён! Свет клином не сошёлся на нём! Ты хер ли смеëшься? — Ли Бом дыханием кожу обжигает, пот стекает по лицу от духоты и дыма, вызываемой от горящей одежды и матрасов. — Да так, знаешь, понял кое-что. — Что же? В голове у Чона всплывает красным слова Намджуна: "Если Ким мешает, то ты избавляешься от него, если кто-то другой мешает, избавляешься тоже..." — Если мне кто-то мешает, я должен от него избавиться, — медленно-медленно уголки губ поднимаются, как за нити прикреплённые, обнажая зубы. Ли Бом замахивается и ударяет в челюсть. Хосок охает и цепляется руками за робу заключенного, утаскивая его на пол. Чон нависает над Бомом, а тот полосует его вдоль оголенного тела, упавшей недавно у Чона заточкой. Тот рычит от боли, чувствуя как рана образуется и как начинает течь кровь. Он руку противника к полу прижимает своей, чтобы тот не нанёс следующий порез, и чтобы не смертельный. У обоих дыхание рваное, дыма становится больше, как и жара, мало кого осталось в блоке, все разошлись по разным углам крыла. И лишь двое дерутся на смерть. Это бой без правил. И живым отсюда уйдёт кто-то один. Однако внезапный третий компонент всплывает, обеспокоенный ранее местоположением Ли Бома. Джи Су, как только видит дерущихся подбегает сразу же, и ботинком ударяет по лицу Хосока. У того лицо к верху задирается от силы удара. Он в бок наклоняется и получает следующую полосу вдоль ключиц. Ли Бом до шеи не дотянулся. Хосок руку прислоняет к новой ране, пачкая ладонь. Шипит, но понимает, что не смертельно. Он смотрит на горящий матрас, секунда и он на ноги поднимается, уходя от противника наверх. — Куда же ты? — Ли Бом даже не обращает внимания на Джи Су, что помощь предлагает. Мысли лишь об одном, чтобы уничтожить Хосока раз и навсегда. Кашель раздается громкий, Джи Су просит уходить отсюда поскорее, тянет руки к Бому, но тот лишь отталкивает его и встаёт, следуя за Чоном. Хосок берёт первую попавшую простынь и разрывает её на ходу. Обвязывает небольшой кусок вокруг живота, закрывая рану, а на ключице оставляет открытой. Не время, не сейчас. Слыша вновь недовольство от Бома где-то сзади, он останавливается. Разворачивается и следит за каждым медленным движением подходящего. — А знаешь, это и правда я рассказал Тэхёну, что ты барыжить начал. Матрас догорает, но огонь перемещается дальше, одежду цепляя. — Это я его в карцер усадил тогда, чтобы подготовиться. Хосок смотрит на первый этаж и видит пламя. Слишком жарко и опасно. Самое время сжечь прошлое. Уничтожить зайца. Тот же ближе подходит, заточку в руках перебирая. — Я посоветовал тебя Намджуну и я подсказал Паку, проследить за тобой и надзирателем. Хосок сжимает кулаки. Хоть совсем и не трезвым, но каким-то остаточным разумом пытается всё рассчитать. Главное, не наткнуться на лезвие. — Это я, чёрт возьми, разрушил ваше с Тэхёном счастье! — вроде сказал, но вновь полоснул за живое. — Я сделал всё возможное, чтобы твой шифер сорвало и вот оно! Всё в огне! — он театрально расставляет руки и оглядывает разгорающийся первый этаж. — Всё пылает, благодаря тебе. Я буду новым лидером и я воссоздам всё из пепла! Хосок кричит и бежит на Ли Бома. Две секунды, одна и столкновение неизбежно. Заключенный падает со второго этажа прямо в играющее с вещами пламя, которое обволакивает тело моментально. — Ебанутый, — вслед говорит Хосок и плюёт со второго этажа, туда, где кричит сгорающий, показывая этим всё своё неуважение к нему. End flashback.

***

— Он убил его! — так громко и болезненно, что у Тэхëна у самого сердце сжимается до атома. — Убил! — ещё тише. Бом и для него был каким-никаким, но все же приятелем. Другом назвать, конечно, сложно. Но тот имел статус правой руки и не лишал Тэхёна хоть какой-то, но всё же поддержки. — Мести захотелось? — выдыхает Тэхён и кивает, понимая, что мотив такого поступка найден. По лицу Джи Су написано всё, тот в свою очередь вновь глаза отпускает. Этот мальчишка не способен ни лгать, ни тем более убивать. — Ты же понимаешь, что это тюрьма, и что как бы ты сильно ни любил, твоя любовь здесь ниже установленных правил? По щекам Джи Су всё-таки катятся слезы. Кажется, осознание только-только приходит и без стука в дверь. — Я не говорил ему, что люблю его, а он мне. Однако, я думал, что, когда-нибудь у нас будет возможность, будет... — Шанс, который заслуживает каждый, — договаривает за парнишку Тэхён. — Пережить потерю легче, чем убийство, ты так не думаешь? Джи Су поднимает на него свой израненый до самого сердца взгляд. Смотрит так пристально и глубоко, что Тэхёну не по себе становится. А у Джи Су там огонь горит, там болевой шок, который постепенно пазл недавно случившегося возобновляет. Всё происходит волнообразно, создавая цунами, которое затопит в два счёта весь организм. — Он... Он, — начиная задыхаться пытается сказать Джи Су. — Ли Бом сам выбрал идти по этому пути, поэтому... — Он его сжёг, Ким Тэхён! — выкрикивает и заставляет заткнуться и кому в горле встать. Тишина пощёчину даёт, Ким Тэхён отправляется в нокаут. — Всмысле сжёг? — в голове Тэхён пытается уловиться сказанное, как канал на радиостанции, но кроме сплошного шипения абсолютное ничего. Слова долетают в пустоту, поскольку Джи Су решает уйти, если бег можно считать шагом, пока осознаëт, что ранен сам и в самое сердце. Тэхён смотрит вслед убежавшему, качает головой, Чон Хосока проклиная, и садится на пол, по стене сползая. Этот придурок, снова всё по-своему делает, снова калечит души. И Тэхён бы заплакал, показывая скорбь по Ли Бому, если бы не одно но. Этот мудак мёртвый, по-любому в этом всём замешан с самого начала. Ким лишь глаза ладонями прикрывает и после начинает тереть своё лицо, пытаясь найти хоть немного оправдания для Чона, потому что "мы в ответе за тех, кого приручили погубили". И именно Тэхён его погубил, когда-то предлагая свою помощь.

***

— Вы его достали! Как смогли? — улыбается Чон, врываясь в одну из комнат офицеров. Ему протягивают сигарету и тот с благодарностью её принимает. Новая доза сыграла в положительную сторону. Настроение - отвал всего и Чон знает, что готов горы свернуть, а точнее шею одному мерзкому и пакостному следующему зайцу, которого зовут... — Намджун-а! — радостно вскрикивает и подходит ближе, ногой пихая стул. Тот не отлетает, но шатается, скрипя под массивными мышцами надзирателя. — Ты хотя бы оделся, Чон, — бесстрашно отвечает и осматривает всех присутствующих поочерёдно. Хосок следит за его взглядом и поворачивается к своим купленным парням, — помните следующую цель? — Мы не уверены, что его уже перевезли. — Он здесь. Его привезли, когда всё началось. Правда, дойти не успел. Думаю, вам нужно следовать за Ким Тэхёном. Он, как белый кролик, приведёт вас к Алисе. — К Чон Чонгуку? — грозно смеётся Намджун, а потом улыбка заменяется одной сплошной линией, когда Ким смотрит на более, чем серьезного Хосока, — только посмей. — А то, что Джун-и? — Ты блять ещё пожалеешь об этом! — О том, что я тебя ласково называю, или за то, что твоим наполеоновским планам помешаю? Я уверен, что твою задницу тоже купили. Зачем вот тебе Чонгук, а? — Не твоё пëсье дело! Намджун оглядывается, ищет пути отступления, но кроме как забавляющегося ситуацией Чона не видит никого. Тот достаёт из шкафа фуражку одного из надзирателей и надевает на себя, козырëк поправляя. — Знаешь ли ты, что псы, самые верные создания на свете? — он подходит к зеркалу на стене и смотрится. Хмыкает удовлетворëнно. — Ты безумная псина, которую застрелить надо. Хосок выдыхает. Сколько людей уже обвинили его во всём? — Вам что, легче всю вину на меня перебросить? — На изгибающуюся бровь Кима он отвечает, — я могу по пальцам пересчитать, кто меня обвинял и в чём. — Он продолжает рыться в шкафчике и достаёт куртку от униформы, — раз ты просишь одеться... — Раз тебя все обвиняют, может причина в тебе и заключается? — он корчится от того, что заключенный надевает на себя часть униформы надзирателя и фыркает от пьяного от наркоты взгляда Хосока. — Причина в вас всех. Вы не хотите признавать свои ошибки, вот и нашли девочку для битья, — Хосок вздыхает, отбрасывает фуражку, но оставляет куртку. Всё-таки не лето на дворе, да и зябко становится костям. — Ладно, мне это надоело. — С шумом он достаёт из шкафа дубину, подходит за два резких шага к Намджуну и замахивается для удара. Но удар не долетает, внезапно Чон перед глазами вспышку видит. Дубина падает на пол, за ней и Хосок на колени садится. В голове картинка появляется: Бом в огне и он горит, он истошно кричит. Так сильно, что Чон уши закрывает и стонет сам, глаза закрывая. — Походу, ты передознулся, — заключает Намджун и радуется этому, — ну либо, твой мозг уже не выдерживает всего этого. — Заткнись, заткнись! — вскрикивает Хосок и не понятно, обращается он к Ли Бому уже мертвому, либо к Намджуну. — Твой мозг, наверное, как часовой механизм, начал отсчёт. Тик-так, да? Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Повторяется в голове у Чона раз за разом. Тик-так. Тик-так. Тик-так. — Интересно, у тебя сейчас сердце остановится, или тромб отлетит какой-нибудь? Тик-так. Тик-так. Хосок от слишком громких для него голосов к выходу ползет. В голове тиканье смешивается с высокочастотным писком. Тик-так. Намджун не смеется, он лишь усмехается, понимая, что Чон Хосок выбывает из игры. Это окончательно и бесповоротно.

***

Тэхëн спустя некоторое время после осознания, отрицания и принятия, встаëт с пола и щурит глаза, пытаясь понять это у него в глазах всë белеет или этаж начинает заполнять дым. В любом случае, ему нужно двигаться хоть в каком-то направлении. И идёт он в сторону блока, сам не зная почему. Может попытаться увидеть всё своими глазами? Может увидеть и поверить? А потом ещё раз проклянуть? Такими темпами Тэхëн станет похлеще какой-нибудь ведьмы или злой бабки. Тэхëн движется вперëд, толкаемый заключенными, что предупреждают: — Разворачивайся, там блять Ад развергся. — Наши сдаваться пошли. Беги к выходу! Не до этого. В голове повторяется. Он идёт твердым и уверенным шагом. Возможно, привычка от лидерства осталась. Не убегать с корабля, когда тот тонет, а точнее горит. Он заворачивает за очередной угол и в кого-то врезается. Морщинка, резко появившаяся на лбу, так же быстро и исчезает, как только он узнаёт того, с кем столкнулся. — Ты хули здесь делаешь? — И тебе привет, — Чонгук как всегда дарит улыбку, но в этот раз секундную и в этот раз он серьёзнее остальных. В этот раз он выводит Тэхёна из транса, и заставляет на ноги подняться. — Нам надо выбираться. — Говорит твердо и уверенно, словно это и не тот Чонгук вовсе. — Ты же в больнице должен быть, — Тэхён останавливается, за локоть его удерживает. Ему нужны ответы и насрать, что хата горит. — Да блять. Меня сегодня привезли. Мы с охранником шли уже к блоку, как начался какой-то пиздец. Мой надзиратель решил, что кто-куда, а он по съебам, и оставил меня. Я же тыркался по крылу туда-сюда и найти никого не мог из своих. В библиотеке какая-то разруха, в блоке дракон Хосок с Ли Бомом дрались, а до одиночки я не знал как дойти. — И всё же судьба свела нас вместе, — решает пошутить Ким и получает на это дружеский со стороны Чона толчок в грудь. Вот вроде как ударил, но у Кима сердце перестало барахлить. Завелось, как родненькое. — И всë же, надо валить, — пытается вернуть его с небес на землю Чонгук. — Да, хорошо, — они идут вдоль коридоров, за бегущими. Стадное чувство, но оно не подводит, — а где Чимин? — почему то именно Тэхён этим вопросом задаётся. — Я думаю, что его Юнги забрал. Я бы его в библиотеке нашёл стопудово. — Что за подростковый жаргон? — ухмыляется. — А ты что в деды заделался? — Скорее в бабки проклинательницы. — Чего? — у Чонгука не получается сдержать смеха. Он смеётся не сильно, но так, что душа успокаивается. — Позже объясню. — Интересно, кто там победил Хосок или Бом? — неожиданно и больно по сердцу. Однако Тэхён будто только-только вспоминает, что забыл о чём то главном. О том, в чём его цель. — Ты иди к выходу, а я сейчас, — он собирается уже повернуть назад, но слышит вдогонку: — Подожди, куда? — Мне надо найти Хосока. — Я с тобой! — Нет, это опасно. — Вот именно! — препирается Чон. — Пойдешь со мной за Чоном, зная, что он натворил? — Пойду за тобой, зная, что ты НЕ натворил. В этот раз он не будет бояться. В этот раз он поможет Тэхëну: не сломаться, не испугаться, не потерять себя. — И в кого ты такой упертый? — начинает двигаться в направлении к блоку, чувствует, что начать нужно оттуда. — Ты меня научил, — Чонгук пристраивается рядом, как юный путешественник к бывалому первопроходцу. — Из огня, да в полымя, да? — И до самого конца, — решительно отвечает Чонгук, и Тэхён им гордится.

***

У автомобиля скорость развивается бешеная. Водитель давит на газ и судорожно смотрит на стёкла, чтобы пытаться лавировать на дорогах. В кратчайший срок он подъезжает к тюрьме и со скрипом останавливается, на лету выскакивая из машины. Сокджин видит, как из окон тюрьмы валит дым. Машины разных служб, начиная от пожарных, заканчивая скорой уже стоят на месте и выполняют свою работу. Двоим из охраны уже оказывают первую медицинскую помощь. Одна пожарная машина подъезжает к объекту. СМИ повсюду и их много, но никто не переступает границ. Все стоят у ворот и ведут горячий репортаж с места событий. Джин к ним подходит, чтобы узнать хоть какую-то информацию. —... Прошло несколько часов с момента начала бунта в Сеульской тюрьме. Западную часть крыла закрыли, бунтующие буквально в клетке находятся, которую в скором времени полностью охватит пожар. Спецотряд уже готовится к операции в главном крыле. Один из охраны находится в заложниках... — репортёр останавливается, как только для всех становится видно, как из центрального входа выходит человек в форме с телом на руках, — уже имеется жертва. Скорая включает мигалки, ворота открываются и машина заезжает на территорию.