Глава 1
5 февраля 2021 г. в 19:30
Четыре часа утра.
Сакура не спала. Уставившись в потолок, она лежала в темноте, положив тыльную сторону правой руки на лоб. Её тело омывалось туманным лунным светом, проникавшим сквозь тонкие занавески, но остальная часть комнаты была в тени. Если бы она попыталась, то смогла бы разглядеть дверной косяк… и она пыталась.
Она уже несколько часов ворочалась с боку на бок и не могла заснуть. Время от времени она неосознанно бросала взгляд на дверь. Она знала, что та не откроется, но не могла не смотреть. Вздохнув, она перевернулась на левый бок, лицом к двери, и, бросив последний взгляд на тёмные очертания, закрыла глаза, желая уснуть.
Это было нехорошо.
Даже закрыв глаза она не могла унять мысли. Как и большую часть своей жизни, она думала о Саске. Её муже. Она всё ещё не могла в это поверить, а ведь они были женаты уже более десяти лет. Было что-то нереальное в том, чтобы обладать тем, чего так долго хотелось, но что казалось таким далёким.
Возможно, слово «обладать» было не слишком подходящим: она не «обладала» Саске. Отнюдь нет. И именно понимание этого не давало ей спать по ночам. Не то чтобы она хотела владеть им или контролировать его… она просто хотела больше его. Больше его прикосновений, больше его голоса, больше его времени. Когда он в последний раз был дома? С Акацуки наконец было покончено, и она думала, что он вернётся домой навсегда, уходя лишь на обычные краткосрочные миссии.
Но нет. Он по-прежнему был где-то там, под предлогом необходимости убедиться, что место Акацуки не займут никакие новые группировки. Но она знала. С подобной разведкой могли, как и всегда, справиться АНБУ. Она знала, что он был где-то там, потому что не хотел быть здесь. С ней. С их дочерью. С Наруто.
Сакура снова вздохнула и перевернулась на спину, немного грубо закинув руку на подушку за головой. Она заслуживала лучшего, чем та почти бесцветная жизнь, которую вела. Казалось, уходя, он забрал с собой солнце, и она теперь застряла в этом блёклом мире.
Она тяжело вздохнула. Какая глупость. Саске всегда нёс с собой тьму, а не свет. Это она изобразила его солнцем в той жизни, которую для них представляла. И так было до сих пор — она всё ещё представляла себе яркую и счастливую жизнь, осматривая прилавки на рынке по субботам, тренируясь среди зелёных листьев, давших Конохе её имя, смеясь за едой с дочерью. Она даже представляла себе, что у них будет ещё один ребенок, сын с такими же тёмными волосами и глазами, как у отца и сестры, но с её пылкой натурой.
Она знала, что он по-своему любит её, любит Сараду и деревню. Конечно, ему потребовалось какое-то время, чтобы примириться с тем, что он знал о прошлом Конохи, и решениями, которые имели такие трагические последствия для его семьи, но та последняя битва с Наруто открыла в нём что-то, что позволило ему впустить их обратно в свою жизнь… или, возможно, впустить их впервые.
Хотя этого, похоже, было недостаточно.
Сакура сжала кулак и сильнее вдавила его в подушку.
Саске всё ещё не мог долго оставаться в деревне, ему приходилось уходить. И в то время как часть её понимала его, оставшаяся часть начинала думать, что пятнадцати лет должно было быть достаточно, чтобы разобраться со своими демонами, по крайней мере, достаточно, чтобы остаться ради своей семьи. Их дочь даже ни разу в жизни не видела своего отца, пока несколько месяцев назад сама не отправилась на его поиски. Но ещё хуже было то, что с тех пор Сарада почти не видела его: он оставался пару недель после битвы с клонами, а затем извинился и ушёл. После этого он вернулся только один раз, на два дня.
Сакура знала, что любит его. Она знала, что была влюблена в него большую часть своей жизни.
Она снова вздохнула. Даже временная форма глагола, которую она использовала, когда думала о нём в последнее время, выдавала её внутреннюю борьбу… «она знала, что была влюблена в него…» Но нет, она никак не могла разлюбить. Он был единственным мужчиной, который проник в её сердце с тех пор, как ей исполнилось восемь: для неё не было мужчины лучше него. Она не только любила его, но и научилась понимать, и это укрепило их отношения.
Она задумалась.
Но насколько он научился понимать её? Эта предательская часть её сознания задавалась вопросом, много ли он смог узнать о ней за те короткие мгновения, что они провели вместе после четвёртой войны ниндзя. И, честно говоря, хотя она чувствовала, что теперь лучше понимает его, как много она сама смогла узнать о нём при этих же обстоятельствах?
Она подумала о том времени, которое они проводили вместе. От некоторых из этих воспоминаний её щёки украсил лёгкий румянец, и она не смогла сдержать появившуюся на губах мягкую улыбку. Но улыбка исчезла, когда она обнаружила, что ей трудно вспомнить многие разговоры, что они вели, или свидания, на которые они ходили, или даже моменты наедине, проведённые не в молчании, не в занятиях сексом. Она попыталась вспомнить, когда они в последний раз серьёзно разговаривали, только вдвоём, но не смогла. Он общался в основном без слов, и она думала, что её это вполне устраивало. В конце концов, это был Саске, её мечта — красивый, неуловимый, ниндзя, которому почти не было равных. И он был её.
Конечно, он не был идеален, их отношения не были идеальными, но чего ещё она могла желать? Она безоговорочно доверяла ему: она знала, что он ей не изменял. Она знала, что он продолжал уходить, просто потому что не знал, как любить и быть любимым в условиях нормальной семьи. Она хотела научить его, показать ему, что оставаться с людьми, которых ты любишь и которые любят тебя в ответ — хорошо… но чтобы она смогла осуществить это, он должен был быть рядом.
Она решила поговорить с ним, когда он в следующий раз вернётся. Она обдумывала, что скажет, чтобы убедить его остаться, не только ради неё, но и ради всех них. Возможно, Ино сможет помочь… в конце концов, она вышла замуж за Сая, страдавшего почти самым сильным эмоциональным запором из всех, кого она когда-либо встречала. Если кто-то и знал, как вести себя с такими людьми—
Нет, Ино не нужно было знать о её трудностях: у неё достаточно своих. Сакура справится с этим сама.
Она начала продумывать речь, чтобы убедить Саске остаться с ними, и со спокойствием, которое закономерно пришло вместе с решимостью, вскоре она наконец уснула.