Лучше него

      Сакура подозрительно прищурилась, глядя на сидевшего напротив неё сутулого мужчину, перечитав единственный абзац речи, который ему удалось написать за неделю. Он провёл пальцами по волосам и, подняв газету повыше, ещё больше откинулся назад.       До сих пор не было никаких намёков на того странного Какаши, который проявился прошлым вечером. Не было сверхглубокого голоса, который заставлял слова звенеть в её животе, никаких посылаемых ей напряжённых, непроницаемых взглядов. На самом деле, он был настолько… самим собой, что она не была уверена, что не вообразила всё это благодаря одной слишком большой чашке саке. Её глаза сузились ещё больше, выискивая что-нибудь неуместное.       — Сакура-чан, не думаю, что от тебя будет какая-то польза, если ты будешь только любоваться моими волосами, — сказал Какаши, не поднимая взгляд от газеты.       Хотя его голос удивил её, она сумела не показать этого.       — Какаши, не думаю, что попытка понять, как нечто вроде… этого… — она указала на его серебристую копну, — может вырасти из чьей-либо головы естественным образом, можно считать «восхищением».       — Не нужно стыдиться, Сакура-чан, — возразил он. — Это действительно невероятно привлекательный природный фолликулярный феномен. Нет ничего плохого в том, чтобы восхищаться им… — он взглянул поверх газеты, — …пока ты помогаешь мне написать эту чёртову речь.       — Ты…       — «Невозможен», я знаю, — закончил он, махнув рукой. — А теперь иди сюда и скажи мне, что нужно сделать, чтобы это имело больше смысла.       Солнце уже почти село, когда Какаши отложил ручку и шумно потянулся.       — Ну, мне пора идти, — он хрустнул шеей. — У меня свидание.       Сакура удивлённо вскинула голову.       Он несколько секунд смотрел на неё, прежде чем добавить:       — …с Генмой.       — О, — она закатила глаза и начала приводить в порядок бумаги на столе.       Он приподнял бровь.       — Знаешь, ты могла бы присоединиться к нам.       Сакура остановилась и пристально посмотрела на него.       — Ну, я бы не хотела вставать между двумя любовниками, — сказала она с притворной серьёзностью.       Какаши лишь пожал плечами.       — Эй, не говори, пока не попробуешь.       — Какаши! — воскликнула возмущённая Сакура. Его тон, возможно, был лёгким, но было что-то определённо порочное в усмешке на его лице. Она почувствовала, что у неё горят щёки.       Сжалившись над ней, он смягчил выражение лица.       — На самом деле нас будет много. Ты должна пойти. Когда ты в последний раз куда-нибудь выбиралась?       — Ну, Сарада—       Он перебил её.       — Ушла на миссию сегодня утром. Только не говори, что тебе вообще нельзя развлекаться, Сакура-чан. Даже Хината там будет.       Сакура вздохнула. Он был прав… не то чтобы ей нельзя было развлекаться. Сарада теперь была старше и ходила на миссии далеко от дома. Она могла позволить себе провести вечер с друзьями.       — Хорошо, — наконец согласилась она. — Я сбегаю домой и переоденусь. Встретимся в пабе.       — Если тебя не будет через час, я приду и вытащу тебя из дома, хочешь ты этого или нет, — предупредил он.       — Да, да, Хокаге-сама, — нараспев произнесла она.       — Бывший Хокаге, — поправил он. Она бросила на него испепеляющий взгляд. Удовлетворённый, он кивнул и с хлопком исчез комнаты.       — Бака-Какаши, — пробормотала Сакура, запихивая ручки в сумку.       — Я слышал.       Она посмотрела в ту сторону, откуда доносился бестелесный голос, и высунула язык.       — Бака-Какаши.       Они оставили для неё место рядом с Хинатой в конце одной из стен кабинки. Когда она села и коротко обняла свою лиловоглазую подругу, Наруто передал ей пиво из ведёрка со льдом, стоявшего посреди стола.       — Эй, Сакура-чан! Не виделись целую вечность! — крикнул он, демонстрируя свою классическую нарутовскую улыбку во все тридцать два зуба.       — Ты видел меня два дня назад на заседании правления больницы, Наруто, — ответила она монотонным голосом.       Светловолосый Хокаге нервно потёр затылок, улыбнувшись глазами подобно своему старому сенсею.       — Ах-ха-ха-ха, точно, Сакура-чан!       Сакура безнадёжно покачала головой и обменялась приветствиями с остальными: встав и перегнувшись через стол, легонько обняла Ино и поздоровалась с Саем, Генмой, Гаем и Куренай. Она кивнула Какаши, который сидел напротив неё, рядом с Ино. Он приветствовал её, слегка прищурив глаза и приподняв и наклонив в её сторону пивную бутылку.       Любезности закончились, разговор быстро возобновился: Хината и Сакура обсуждали не столь уж тайную влюблённость Боруто в Сараду, пока Ино пыталась объяснить мужу тонкости объятий между женщинами, а Куренай вздыхала, когда что-то сказанное Наруто заставило Гая с горящими глазами пуститься в одно из своих наставлений о «прелести юности».       К счастью, речь джоунина в зелёном трико была прервана Генмой, который закрыл ему рот рукой и повернулся к Какаши.       — Итак, Копирующий ниндзя… — лукаво спросил он, и переложил звякнувший о зубы сенбон из одного уголка рта в другой. — Жёстко и быстро или нежно и медленно?       — А? — Какаши озадаченно уставился на друга.       Остальные за столом тоже смотрели на Генму так, словно у того вдруг выросла третья голова.       Генма вздохнул так, будто пытался объяснить что-то элементарное маленькому ребёнку, который попросту не понимал.       — Вопрос на твоём пиве, мужик: «жёстко и быстро или нежно и медленно?» — он вытащил сенбон изо рта и указал им на этикетку на бутылке Какаши.       Всё ещё с выражением, которое говорило, что он не совсем уверен, кто этим вечером выпустил Генму из психиатрической больницы и зачем, Какаши взял бутылку за горлышко и повернул её. Все за столом увидели, как поднялась его бровь.       — Видишь? — торжествующе воскликнул Генма. — Так что же? Наш знаменитый бывший Хокаге любит немного грубый секс, или он предпочитает всю ночь заниматься нежной, сладкой любовью?       Прежде чем кто-то успел что-либо сказать, Сакура, щёки которой порозовели, запротестовала, громко сказав:       — Погоди минутку, Генма… Разве мы не староваты, чтобы играть в такие игры?       Генма открыл было рот, чтобы ответить, но его опередила Ино.       — Да ладно тебе, Лобастая! — закатила она глаза. — Никто не стар для игры в «сможешь ли ты заставить Хокаге покраснеть?», верно?       — Бывшего Хокаге, — по привычке вставил Какаши. В какой-то момент он открыл свой экземпляр «Ича-Ича Тактика» и, казалось, читал, не обращая внимания на дискуссию вокруг.       — «Хокаге», «бывший Хокаге», какая разница? Теперь мне тоже любопытно, — сказал Наруто и в порыве энтузиазма стукнул бутылкой об стол, расплескав по нему пиво.       Сакура лишь застонала и пробормотала что-то о раздражающих ниндзя, которые никогда не вырастут, в то время как остальные, включая Гая, чей рот всё ещё был прикрыт рукой Генмы, и слегка покрасневшую Хинату, выжидающе смотрели на Какаши.       Когда стало ясно, что они не собираются сдаваться, сереброволосый мужчина с притворным вздохом закрыл книгу.       — Как бы я предпочёл? — он задумался, глядя в потолок.       Товарищи Какаши нетерпеливо наклонились к нему: никто не думал, что он действительно ответит на этот вопрос. Даже Сакура, провозглашавшая своё неприятие к таким незрелым играм, не могла не смотреть на него чуть более пристально, чем обычно.       — Хм… — он задумчиво постучал по подбородку. — Полагаю, я бы предпочёл жёстко и быстро…       — Так и знал! — заявил Генма. Наруто энергично закивал в знак согласия, победно стукнувшись кулаками с Генмой.       Их торжество прервал голос Какаши.       — …А затем… после… — медленно продолжил он, его тон потемнел, когда он опустил голову, чтобы поймать взгляд Сакуры, — …предпочёл бы нежно и медленно.       С этими словами Какаши снова открыл книгу и стал читать, будто вообще ничего не говорил.       В то время как остальные просто смотрели на него, раскрыв рты от шока, Сакуре казалось, что её сердце перестало биться. Хотя их глаза встретились всего на полсекунды, не достаточно, чтобы заметил кто-то ещё, странный жар в его взгляде выбил из неё дыхание и заставил вспыхнуть щёки. Внезапно у неё будто развилось туннельное зрение: она обнаружила, что не может отвернуться от него, хотя всё, что она могла видеть — прикрытую хитай-ате верхушку его лба. Всё, что не было Какаши, отошло на задний план.       Наруто пришёл в себя первым.       — Эй, это жульничество, Какаши-сенсей! — воскликнул он, обвиняюще тыча пальцем в человека, уткнувшегося носом в книгу. — Ты должен выбрать или/или. Нельзя просто взять и сказать и то, и другое!       За столом на мгновение воцарилась тишина, пока Какаши, не отрываясь от книги, не спросил просто:       — Почему нет? Это правда.       — Ну, я… я имею в виду… — пролепетал Наруто.       Генма лишь потрепал его по голове.       — Забудь, Хокаге-сама. Радуйся, что он вообще что-то сказал.       Наруто, недовольно надувшись, плюхнулся в кабинку и взял своё пиво. Ино и Куренай начали тихонько болтать, а Гай, свободный, наконец, от хватки Генмы, отправился на поиски туалета. Сай бесстрастно наблюдал за всеми, периодически делая глоток из стоявшей перед ним бутылки.       Тем временем Сакуре удалось оторвать взгляд от Какаши, но она по-прежнему не могла нормально дышать. Понимая на каком-то бессознательном уровне, что все отвлеклись, она воспользовалась возможностью — бросила на стол немного наличных и направилась к выходу. Сперва она придерживалась нормального шага, но к тому времени, как добралась до двери, она практически бежала и была уверена, что ничто никогда не чувствовалось так хорошо, как тот первый глоток воздуха, который она сделала, выйдя наружу.       Позволив двери захлопнуться за собой и, спотыкаясь, отойдя на несколько метров вправо, Сакура прислонилась к стене и тупо уставилась на уличный фонарь через дорогу, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он снова сделал это, как и прошлым вечером — потряс её до глубины души несколькими простыми словами и взглядом. Её рука поднялась к горлу, пальцы рассеянно вцепились в воротник рубашки. Она думала, что прошлым вечером это была какая-то случайность, если не откровенная пьяная галлюцинация, но, очевидно, это явно было не так. Она уже начала сомневаться в том, что вообще знала этого человека.       Её пульс ещё не успокоился, когда дверь паба открылась, и новообретённый источник всех её бед вышел и повернулся к ней лицом. Сердце затрепетало, когда её глаза вновь были захвачены его долговязым телом. Она знала, что, должно быть, выглядела нелепо, стоя там неподвижно, с широко раскрытыми глазами, словно какой-то кролик, застывший на месте при внезапном появлении лисицы, но всё равно не могла пошевелиться.       Его теплый взгляд встретился с её. Его лицо было таким знакомым, и взгляд, который он бросил на неё, не потемнел, как тогда, когда он сказал… то, что сказал… за столом, но она чувствовала себя так, будто видела его впервые. Уголок его рта под маской приподнялся в лёгкой улыбке, он засунул руки в карманы.       — Доброй ночи, Сакура-чан, — мягко сказал он, переводя взгляд с её глаз на её губы и обратно, едва заметно нахмурившись, прежде чем развернуться и уйти от неё в направлении своей квартиры.       Не в силах сказать хоть что-то в ответ, Сакура просто наблюдала за ним, пока он не ушёл слишком далеко от света фонаря, чтобы она могла разглядеть в темноте его фигуру. Когда она перестала слышать его шаги, кулак, сжимавший рубашку, наконец ослабел, и её рука безвольно опустилась.       — А, вот ты где, Сакура-чан! — сквозь сумбур её мыслей прорвался голос Наруто, когда он и остальные вышли из двери. — Я думал, ты уже ушла!       Она каким-то образом обрела голос.       — Н-нет, Наруто, мне просто нужно было на воздух, — сказала она с фальшивой улыбкой.       — О, ладно, ладно, мы идём выпивать к Генме. Хочешь пойти? — спросил он, совершенно упуская из вида тот факт, что его розоволосая подруга чувствовала себя так, словно её только что сбил автобус.       Сакура покачала головой.       — Нет, всё нормально, Наруто. Я очень устала. Думаю, я просто пойду домой.       — А, ладно, Сакура-чан, — надулся Наруто, заключая её в медвежьи объятия. — Поспи немного!       — С-спасибо, Наруто, — прохрипела Сакура, высвобождаясь из его хватки. Освободившись, она улыбнулась всем остальным и пожелала им спокойной ночи.       — Спокойной ночи, Сакура! — хором ответили они, помахав руками, и направились к Генме.       — Спокойной ночи, — тихо повторила она.       Ещё минут десять она простояла в жёлтом свете уличного фонаря, прислонившись затылком к грубому кирпичу здания, прежде чем почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы отправиться домой.       Добравшись туда, она осуществила все необходимые приготовления ко сну, затем выключила свет и со вздохом откинулась на матрас. Последние две ночи она чувствовала себя так, словно её пропустили через мясорубку. О чём этот человек думал? Неужели он всегда был таким, а она просто не замечала?       Ей было трудно в это поверить. Она знала Какаши уже почти двадцать лет.       Но что могло заставить его перемениться? Не то чтобы он был в том возрасте, когда «познаёшь себя»… В свои сорок четыре года, будучи вундеркиндом с более чем тридцатипятилетним опытом и отставным Хокаге, гипотетически он должен был довольно хорошо в себе разобраться…       Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в одеяло.       Кризис среднего возраста? В этом есть смысл. За последние несколько лет он пережил много профессиональных перемен, и, как они говорили накануне вечером, он никогда ни с кем не состоял в отношениях по-настоящему.       «Я не хочу отношений наполовину, Сакура», — сказал он.       Она почувствовала, как её щёки вспыхнули при воспоминании о том, как он смотрел на неё, когда говорил.       «А потом… после… предпочёл бы нежно и медленно…»       Она ещё глубже зарылась лицом в одеяло. О чём она вообще думает? Это же Какаши. Вечно опаздывающий, читающий порно, несносный Какаши, который делал всё возможное, чтобы её волосы стали такими же седыми, как у него, практически с того самого дня, как они повстречались. Не имело значения, что в последнее время его голос имел дурную привычку заставлять что-то тёмное и незнакомое сжиматься в её животе.       Тёмное, незнакомое и не то чтобы совсем неприятное, — добавило её глупое внутреннее «я». Она закрыла уши одеялом в слабой попытке отгородиться от подобных мыслей.       В любом случае, она, вероятно, просто всё надумала, и вообще, у неё был Саске. Её муж.       Которого не было.       Сакура застонала и повернула голову в сторону, изучая тёмную стену так, будто у той были все ответы. Когда же он вернётся? Она была уверена, что если бы он был дома, она бы не слышала ни с того ни с сего странные вещи в голосе Какаши.       Скорее всего, дело было не в том, что Какаши изменился, или всегда был таким, а она лишь сейчас это увидела. Скорее всего, она просто вообразила этот жар в его словах и глазах. Она полагала, что этого следовало ожидать… она видела Саске так редко за эти годы, что, проводя хоть сколько-нибудь значительное время с одним мужчиной, она должна была почувствовать себя немного странно. Особенно если этот мужчина был привлекательным.       Не то чтобы она считала Какаши привлекательным или что-то в этом роде.       Наверное.       Она наморщила лоб, перевернулась на спину и скользнула под одеяло, решив перестать думать о ленивых угольно-чёрных глазах и раздражающе глубоких голосах, говорящих о жёстком и быстром, нежном и медленном.       Через минуту она сбросила одеяло и встала, чтобы открыть окно. В её комнате было слишком тепло.       Правой рукой она отодвинула занавеску, а левой подняла створку. Ночной воздух был лишь немного прохладнее, чем воздух внутри, но она почувствовала себя на миллион градусов лучше, когда её стал овевать лёгкий ветерок. Она прислонилась лбом к стеклу и смотрела, как вокруг фонаря на крыльце соседки порхали мотыльки.       Какаши, да? Она вздохнула, отпустила занавеску и снова легла. Он действительно был невозможным.       И что такого было в том, как он пожелал ей доброй ночи? Неужели она действительно вообразила себе, что он смотрел на её губы, когда говорил это? Всё остальное было нормальным.       Хотя, возможно, его тон был немного мягче, менее поддразнивающим, чем обычно…       Она ущипнула себя за переносицу. Боги, да что с ней такое? Она вела себя как подросток, анализируя каждую мелочь из нескольких взаимодействий с парнем. Нет… с Какаши. Полная нелепость. Она ведь даже не проходила через фазу влюблённости в учителя, как Ино с Асумой-сенсеем, когда они были детьми: с чего бы сейчас, в тридцать лет?       Нелепость. Не говоря уже о том, что она была замужем.       С ней действительно было что-то не так. Она никак не могла быть заинтересована Какаши, и определённо Какаши не мог быть заинтересован ею. Всё это было просто результатом того, что ей не хватало Саске и она проводила слишком много времени со своим бывшим сенсеем. Вот и всё.       …Наверное.