Лучше него

      Неудивительно, что все спрашивали Сакуру, хорошо ли она себя чувствует, когда на следующее утро она пришла в больницу: сказались недостаток сна и пережитый небольшой сердечный приступ, когда по дороге на работу она приняла вертикально стоявшую у стены здания метлу за Какаши. Она отмахнулась от их беспокойства и начала обход, радуясь, что ей есть чем заняться, чтобы отвлечься от собственных мыслей.       К концу дня она чувствовала себя намного лучше, вешая белый халат в своём кабинете. Вечером должна была вернуться Сарада, так что она надеялась, что хороший ужин и рассказ дочери о миссии полностью вернут её к нормальной жизни. По пути домой она начала планировать, что приготовить, и гадать, какие приключения могли быть у Сарады, и её запутанные мысли о Какаши отошли, наконец, на задний план.       — А что случилось потом? — крикнула Сарада из кухни, где наливала себе стакан воды.       Какаши замолчал, поймав взгляд широко раскрытых глаз Сакуры, когда она вошла в дверь…       — А потом вошла твоя мать и посмотрела на меня так, словно только что обнаружила в своём доме мышь, — усмехнулся он.       Услышав, как открылась дверь, Сарада вышла в гостиную, где на одном из диванов удобно устроился Какаши.       Сакура сделала глубокий вдох и заставила свой пульс замедлиться. Призвав свои актёрские навыки ниндзя, она закатила глаза и бросила перчатки и сумку на столик у входа.       — Какаши, единственное, что у тебя общего с мышью, — это твой уникальный талант добывать у людей еду.       — Ну-ну, Сакура-чан, это не совсем справедливо, — надулся он. — …Я тоже довольно хитрый.       — Ясное дело, тебе ведь должно сходить с рук увиливание от оплаты всех этих счетов, — парировала она, многозначительно глядя в его сторону. Он сделал невинное лицо.       Когда Сакура пошла в кухню, она повернула голову к дочери.       — Сарада, не позволяй этому старику уговорить тебя пойти с ним поесть.       Сарада быстро повернулась.       — Но, мама, он предложил сводить нашу команду на обед завтра…       — Я столкнулся с ними в Башне Хокаге. Они как раз вернулись с миссии, — вставил Какаши в качестве объяснения.       Темноволосая генин схватила мать за руку и, притянув к себе, прошептала ей на ухо:       — Мы собирались использовать это как возможность увидеть его лицо!       Какаши притворился, что не обращает внимания, но из-за головы дочери Сакура видела, как он навострил уши. Уставившись прямо в его глаза, она тихо сказала дочери, зная, что он услышит:       — Даже не пытайтесь. Он просто уклонится от всех ваших попыток, придумает что-нибудь, чтобы отвлечь внимание, а потом поглотит свою еду и исчезнет, прежде чем вы повернётесь обратно, а вы останетесь оплачивать счёт.       Сарада наклонила голову и одарила Какаши изучающим взглядом, постукивая пальцем по губам.       — Ну, вы ужинаете здесь уже второй раз за эту неделю, — сказала она наконец.       Сакура согласно кивнула. Какаши выглядел обиженным.       — Я просто хотел провести немного времени с моей любимой бывшей ученицей и её дочерью, — преувеличенно проворчал он.       Сарада высвободила руку матери и подняла бровь.       — Но я думала, что папа ваш любимый ученик.       Сакура воспользовалась случаем, чтобы пойти на кухню и приготовить ужин, оставив Какаши и свою дочь в гостиной. Наблюдая, как качаются поперёк спины её розовые волосы, пока она не завернула за угол, Какаши задумчиво ответил:       — Хмм… Я думаю, что, скорее, видел в нём себя.       Лицо Сарады полностью передавало её недоверие.       — Вы СОВСЕМ не похожи на моего папу, — сказала она неуверенно.       Какаши нахмурился, его голос стал немного более серьёзным, а глаза сосредоточились на воздухе перед ним.       — Ну, я был очень похож на твоего папу, когда был моложе.       Сарада немного помолчала, прежде чем напрямую спросить:       — Значит ли это, что мой отец когда-нибудь станет таким же чудаковатым, как вы?       Какаши услышал приглушённое хихиканье Сакуры из кухни. Он потёр затылок и смущённо усмехнулся.       — Полагаю, всё возможно, Сарада-чан.       При этих словах все трое, каждый из которых представил себе Саске, похожего на Какаши, разразились смехом.       — Так о чём вы говорили, когда я вернулась домой? — спросила Сакура, захватывая палочками кусочек курицы.       — О, Какаши-сама как раз рассказывал мне о том времени, когда он учил вас ходить по деревьям, — ответила Сарада. — Он сказал, ты была лучшей.       — Ну, это правда, — добавил Какаши. — Я показал ей только один раз. У Наруто и твоего отца это заняло целый день, и даже тогда они, вероятно, не справились бы с этим, если бы твоя мама не подсказала им… Ах, прелесть идеального контроля чакры…       Сакура чувствовала, как он смотрел на неё, пока говорил. Она слегка покраснела, не в силах встретиться с ним взглядом.       К счастью, Какаши перевёл взгляд на её дочь.       — Сарада-чан, я слышал, что ты унаследовала это от своей матери, — сказал он, улыбаясь глазами.       Сарада нахмурилась.       — Да, я довольно хорошо использую свою чакру.       — Тогда почему ты хмуришься? — спросил он в замешательстве.       — Потому что Наруто-оджи-сама научил бака-Боруто ещё одному дзюцу, и он использовал его на миссии! — воскликнула Сарада, неосознанно крепче сжав маленьким кулачком чашку. Какаши осторожно вынул ёмкость из её рук, прекрасно понимая, какой вред может нанести стеклу женщина её родословной в порыве гнева. Не заметив этого, Сарада продолжила свою тираду: — Я не хочу ему проигрывать! Что толку в дурацком контроле чакры, если я ничего не могу с ним сделать? Мам, а ты не можешь научить меня чему-нибудь новому? Я хочу уделать их на нашей следующей миссии!       Сакура перестала жевать, её сердце сжалось. Она точно знала, что чувствует её дочь.       — Когда твоя следующая миссия?       — Через два дня, — с надеждой в глазах ответила Сарада.       Сердце Сакуры сжалось ещё сильнее. Следующие два дня у неё были двойные смены в больнице.       — Сарада, я...       — Я мог бы научить тебя кое-чему, если хочешь, — перебил Какаши, понимая, почему Сакура колеблется. — В конце концов, я знаю несколько дзюцу.       Сакура почувствовала слишком сильное облегчение при этом его предложении, чтобы фыркнуть над намеренным преуменьшением.       — Правда, Какаши-сама? Это было бы потрясающе! — Сарада широко улыбнулась.       — Конечно, — улыбнулся Какаши.       — Шаннаро! Бака-Боруто не единственный, кто может научиться дзюцу у Хокаге! — темноволосая девочка приняла победную позу.       Сакура спрятала лицо в ладонях от жуткого сходства её дочери с былой Внутренней Сакурой. Она чувствовала веселье Какаши через стол: большую часть времени Сарада была тихой, как её отец, но определённо были моменты, когда становилось ясно, кто её мать, и этот был как раз одним из таких.       — Сарада, пожалуйста, воздержись от криков за обеденным столом, — вздохнула Сакура.       Её дочь села и спокойно подобрала палочки для еды, но не смогла подавить ликующую улыбку.       — Хорошо, Сарада-чан, как насчёт того, чтобы встретиться завтра в восемь утра на третьем тренировочном полигоне? — предложил Какаши.       Сакура одарила его взглядом, который говорил: «Ты имеешь в виду в одиннадцать, да?» Какаши проигнорировал её. Сакура покачала головой.       — Большое спасибо, Какаши-сама! — Сарада слегка склонила голову.       — Без проблем, Сарада-чан, — ответил Какаши. — Я не могу позволить тебе проиграть бака-Боруто-куну.       Он поднял глаза, встретившись взглядом с Сакурой, в серых глубинах виднелось тепло его лёгкой улыбки. Несмотря на то, что её желудок слегка дёрнулся от этого взгляда, она не могла не ответить благодарной улыбкой.       — Спасибо, — одними губами произнесла она. Он кивнул в ответ, сощурив глаза в улыбке.       Сарада вышла на задний двор, чтобы попрактиковаться в качестве подготовки к завтрашнему уроку. Сакура стояла у раковины, мыла посуду, пока Какаши приносил ту со стола.       Она услышала, как он поставил стопку справа от неё, и вздрогнула, когда её бедро легонько сжала ладонь. Она ещё больше напряглась, когда её спину тронул жар сильной груди, и с другой стороны от неё протянулась знакомая рука.       Рука на её бедре мягко сжалась, и она почувствовала его дыхание на своей щеке.       — Позволь мне помочь, — мягко произнёс он глубоким голосом, слегка коснувшись скрытыми маской губами её уха. Он опустил руку в воду и на мгновение обхватил её ладонь, прежде чем взять из неё губку.       Он поднял губку из воды и плавно отодвинул Сакуру в сторону, убрав другую руку с её бедра, чтобы стащить той кухонное полотенце с полки под раковиной и шлёпнуть его ей на голову.       — Ты вытираешь, — сказал он с кривой усмешкой, которая отнюдь не помогла подавить внезапный огонь, вспыхнувший в её животе.       Она уставилась на него одним глазом — второй был накрыт кухонным полотенцем — с открытым ртом. Он улыбнулся ещё шире, потом повернулся к раковине и начал мыть тарелку. Полотенце начало соскальзывать с её головы, и она рассеянно поймала его, не отрывая взгляда от его профиля, даже когда он протянул ей вымытую тарелку.       — Сакура-чан, из-за тебя на пол капает, — тихо произнёс Какаши, не глядя на неё.       Сакура посмотрела вниз, словно в замедленной съемке, и поняла, что на самом деле держит мокрую тарелку, с которой, на самом деле, капает на пол.       — Ах-ха, — неловко рассмеялась она, всё ещё пребывая в оцепенении, и начала осторожно вытирать тарелку кухонным полотенцем, прежде чем поставить её на стойку. Он протянул ей ещё одну тарелку.       Так продолжалось до тех пор, пока вся посуда не была вымыта и высушена, а Сакура не смогла вернуть себе часть своих чувств. Она уже собиралась спросить Какаши, что, чёрт возьми, всё это значит, когда вернулась Сарада.       Пока Сакура выясняла, почему её дочь открывает холодильник в поисках перекуса, Какаши отжал губку и взял влажное полотенце из её рук, чтобы вытереть свои, а затем повесил его обратно на крючок. Он взял перчатки со стойки, куда положил их до этого.       — Ладно, Сарада-чан. Значит, увидимся в восемь? — спросил он, улыбнувшись.       Брюнетка повернулась к нему с улыбкой.       — Ага! Третий тренировочный полигон… ещё раз спасибо, Какаши-сама!       — В любое время, — сказал Какаши. Он посмотрел на Сакуру и одарил её ещё одним тёплым, непроницаемым взглядом, от которого всё внутри неё невольно сжалось.       — Спи спокойно, Сакура-чан, — прошептал он. — Не перетрудись, — он слегка улыбнулся, прежде чем направиться к двери, подняв руку на прощание.       И вот уже третий вечер подряд Сакура оказывалась неспособной говорить, глядя, как Какаши уходит, превратив её внутренности в кашу.