***
Два дня спустя Сакура вернулась домой из больницы и обнаружила на заднем дворе большой кратер с ободком выжженной травы. — Ка-ка-шиииии! — сердито крикнула она в небо. Сидя на дереве на другой стороне деревни, Какаши без всякой видимой причины, учитывая, что был прекрасный летний день, почувствовал, как по спине пробежали мурашки.***
Прошла неделя с тех пор, как Сакура проснулась рядом с Какаши, и хотя она не видела его всё это время, она много слышала о нём от своей дочери, которая, по-видимому, тренировалась с ним каждый день с тех пор, как выяснила сродство своей чакры, и под его руководством уже освоила Катон: Гокакью но дзюцу (в ущерб ландшафтному дизайну Сакуры). Хотя это и означало, что ей было труднее не думать о сереброволосом ниндзя, рассказы Сарады о её тренировках помогли переместить Какаши обратно на более знакомую территорию «учителя» подальше от очень, очень незнакомой территории «привлекательного мужчины», которую он занимал вот уже большую часть двух месяцев. Она действительно начала думать, что его уроки убивают нескольких зайцев одним махом… Сарада получила регулярное присутствие взрослого мужчины в своей жизни и возможность учиться новым навыкам, а Сакура перестала думать об обнажённом Какаши. …Э-э-э, Внутренняя Сакура перестала думать об обнажённом Какаши. А Сакура перестала думать о том тёплом ощущении, которое испытала, открыв глаза и увидев, что он смотрит на неё с соседней подушки. В любом случае, не видя его и выслушивая рассказы Сарады, Сакура наконец-то начала вытеснять из головы нежелательные мысли о Какаши, и её повседневная жизнь стала намного более спокойной. Вот почему в настоящий момент в её животе порхало множество бабочек. Это был день рождения Кибы, и она знала, что увидит Какаши, когда все они встретятся вечером в пабе на праздновании. Она хотела быть уверенной, что её новообрётенная способность думать о нём как о Знакомом Какаши, когда его не было рядом, преобразуется в способность думать о нём как о Знакомом Какаши, когда он будет рядом, но у неё было смутное подозрение, что этого не произойдёт, учитывая эффект, который производила на неё сама идея увидеть его. Сакура вздохнула, закончив укладывать волосы. Она подумала, что с некоторыми вещами ничего не поделаешь. Рано или поздно ей придётся с ним встретиться, так почему бы не сегодня? Бабочки опровергли её решение, исполнив синхронное сальто, когда она открыла входную дверь, но она сделала всё возможное, чтобы помешать их дальнейшей акробатической деятельности, и изрядно в этом преуспевала всё то время, пока шла в паб. Однако за несколько метров до входа эти бабочки превратились в бабочек «Чоджи-под-красной-пилюлей», и не было никакой надежды унять их безумие. Слегка дрожащей рукой она потянулась к дверной ручке… лишь для того, чтобы из ниоткуда появилась его треклятая рука и, скользнув вокруг неё, открыла дверь. Именно так Сакура и обнаружила, что ключом к успокоению сверхсильных бабочек было раздражение… — Долго ты ещё собираешься вот так подкрадываться ко мне сзади, Ка-ка-ши? — спросила она, бросив на него через плечо раздражённый взгляд. — Не понимаю, о чём ты, Сакура-чан, — ответил он со своей обычной улыбкой, прежде чем открыть дверь шире и положить другую руку ей на бедро. Ошарашенная, она быстро повернула голову обратно ко входу, но обнаружила, что не может двинуться вперёд. Внутренняя Сакура настаивала, что дело не в том, что она не может двинуться, а в том, что не хочет, и что на самом деле она ждала— — Будем стоять здесь всю ночь? — прошептал он ей на ухо. Этого. Она ждала этого, звука его голоса, низкого, тёмного и интимного, и прикосновения к уху его скрытых под маской губ. Сакура старалась не прислониться к нему, когда говорила Внутренней Сакуре, что та мелет чушь. Она определённо не ждала этого. — Я, конечно, не возражаю, — медленно продолжил он, — …совершенно, — она почувствовала, как он сократил расстояние между ними, но не настолько, чтобы его грудь касалась её спины. К сожалению, — вздохнула Внутренняя Сакура. Сакура шлёпнула её без особого энтузиазма, но так и не отступила от него. На самом деле, она начинала подозревать, что её внутреннее «я» было право… Какая-то часть её ждала, что он заговорит с ней так, как он говорил на кухне, а затем снова в её кабинете. Эта часть её не разочаровалась: его голос стал ещё ниже, а губы придвинулись чуть ближе к её уху, когда он закончил: — Но я думаю, что остальные предпочли бы, чтобы мы присоединились к вечеринке… С этими словами он слегка подтолкнул её, и она на нетвёрдых ногах ступила в дверь. Какой бы жар она ни испытывала, он тут же был потушен напоминанием о том, что он самый невыносимый человек на свете. Она собралась и бросила на него свирепый взгляд. — Ненавижу тебя. Уголки его рта приподнялись в довольной ухмылке, когда он кивнул: — Знаю. Она почувствовала, что краснеет, и уголок его рта в ответ приподнялся немного выше, прежде чем он повернулся, чтобы найти их друзей. С пылающими щеками глядя, как он уходит, она решила, что в этот момент по-настоящему ненавидит именно то, что его ответ заставил её хотеть… Почувствовать эту ухмылку на своих губах? — предположила Внутренняя Сакура. Заткнись, — пробурчала Сакура, сердито следуя за Какаши. Сакура хмуро смотрела на бутылку в своих руках и демонстративно игнорировала тепло тела сидящего справа от неё человека. Она не совсем понимала, как он это подстроил, но была уверена, что именно Какаши стоял за тем, что она застряла в кабинке между ним и Ино без возможности избежать его раздражающе притягательного запаха, не выставив себя на посмешище… она уже отодвинулась от него так далеко, как только могла, не прижимаясь к своей блондинистой подруге. Она нахмурилась ещё сильнее и сделала глоток пива. — Что-то не так, Сакура-чан? — услышала она его тихий вопрос, когда он поднёс свой напиток к губам. Она знала, что он не повернулся к ней лицом, но краем глаза чувствовала, как он искоса изучает её. — Нет, — односложно ответила она себе под нос, переводя взгляд с бутылки пива на Кибу и Шино, ведущих беседу напротив. Она делала вид, что внимательно слушает их разговор, но на самом деле не слышала ни единого сказанного ими слова: она была слишком занята, пытаясь заставить Внутреннюю Сакуру перестать думать о том, как хорошо будет чувствоваться, когда Какаши прижмётся к ней. — Знаешь, Сакура-чан, ты очень плохая лгунья, — заметил бывший Хокаге, по-прежнему не глядя прямо на неё. Его голос был настолько тихим, что любому другому пришлось бы напрячь слух, чтобы расслышать его. Сакура решила не удостаивать его высказывание ответом. Какаши несколько минут ничего не говорил, и только Сакура начала думать, что, возможно, он оставил её в покое, как он сдвинулся, чтобы достать из подсумка на ноге свой любимый роман в оранжевой обложке, столкнувшись в процессе своим коленом с её. Как только книга оказалась у него в руках, он откинулся на спинку и расслабился так, что большая часть его бедра опиралась на её. В то время как Сакура внешне напряглась, Внутренняя Сакура начала приходить в бешенство. Ты серьёзно собираешься позволить ему всё контролировать? — спросила она, протестующе подняв кулак. — Он застаёт тебя врасплох при каждом удобном случае. Это убого. Начиная немного злиться, Сакура подумала, что так оно и было. Решив больше не позволять Какаши доминировать в их взаимодействии, Сакура откинулась назад так, что её локоть коснулся его, и она была рада видеть, что от этого контакта его рука напряглась, хотя и всего на миллисекунду. — Разговоры утомили тебя, Ка-ка-ши? — поддразнила она, беря пиво правой рукой, при этом коснувшись его. Она скосила на него глаза. Какаши бросил на неё взгляд, который был одновременно удивлённым и забавляющимся. Он, казалось, точно знал, что она делает, и у неё возникло отчётливое ощущение, что ему это очень нравится. В то время как одна её часть хотела отступить, боясь последствий вовлечения Копирующего Ниндзя, которого заведомо трудно было чем-либо смутить, в битву, включавшую самую большую её слабость в последнее время — прикосновение к нему, — остальная её часть, ведомая разгорячённой Внутренней Сакурой, отказывалась подчиниться. Её решимость, должно быть, отразилась в её глазах, потому что его рот расплылся в лукавой ухмылке. — Ну, ты игнорировала меня, Сакура-чан, — сказал он, обвиняюще приподняв бровь и кладя книгу на край стола. Сакура чувствовала, как возле её руки напрягался его бицепс, когда он двигался. Она изо всех сил старалась не замечать этого. — Знаешь, есть и другие люди, с которыми ты мог бы поговорить, — заметила она. — Хм-м, полагаю, есть, — согласился он, поймав её взгляд. — Но они гораздо менее… занимательны… — его глаза намеренно скользнули к её губам, прежде чем он снова взял книгу и поднёс её к лицу правой рукой. Сакура фыркнула и положила локти на стол. — Ну, я, должно быть, тоже не очень интересна, раз ты предпочитаешь мне «Ича-Ича», — игриво проворчала она. Когда он ответил, по-прежнему прислоняясь к задней стенке кабинки, его голос был намного темнее, чем раньше. — Разве ты ещё не поняла, Са-ку-ра, — медленно произнёс он, — что я часто использую эту книгу как отвлекающий манёвр? Внезапно охваченная нервным ожиданием, Сакура неосознанно приложила большой палец к губам. У неё было ощущение, что они вот-вот вступят на опасную территорию, но почему-то, по непонятным ей причинам, она всё равно продолжила диалог, тихо спросив его: — И от чего же ты сейчас отвлекаешь ею внимание? — Знать бы, — пробормотал он, переворачивая страницу. Сакура едва удержалась от того, чтобы стукнуться головой о стол. — Ты невозможен, — вздохнула она. Он промычал в знак согласия. — …Ты действительно хочешь знать, Сакура-чан? Нет. — Да, — прошептала она, её сердцебиение участилось. Какое-то время он ничего не говорил, лишь перевернул очередную страницу. Ей хотелось придушить его. — Прямо сейчас, — сказал он наконец, — я использую её, чтобы отвлечь своё внимание от того факта, что мне очень нравится, как твоё бедро прижимается к моему… У неё перехватило дыхание от его прямоты, в помещении, казалось, поднялась температура. — Но я мог бы использовать её, чтобы заставить всех думать, что я ни на что не обращаю внимания… Он умолк. — И зачем тебе это? — мягко надавила Сакура, когда стало ясно, что он не собирался вдаваться в подробности. Пока говорила, она убрала от губ большой палец и заменила его пивом, в надежде, что никто не заметит, что она с ним разговаривает: последнее, что ей было нужно — чтобы кто-то задавался вопросом, почему разговор с Какаши заставлял её краснеть. — Когда люди думают, что ты не обращаешь на них внимание, они перестают обращать внимание на тебя… — он сделал паузу и одарил её коварной улыбкой, — и тогда что угодно сойдёт тебе с рук. Сакура попадёт в ад. Она попадёт в ад, и она знала об этом ещё до того, как с её губ сорвалось: — Что, например? Какаши молчал какое-то мгновение. Затем очень тихим голосом произнёс: — Хочешь, чтобы я показал, Сакура? Её сердце пропустило удар, когда по телу пробежала волна желания. Сакура словно наблюдала за собой со стороны… Она не могла до конца поверить, что это действительно происходило: она действительно собиралась сказать Какаши, что хочет, чтобы он сделал нечто, что, как она знала, будет неправильным. Но так оно и было. — Да, — ответила она вопреки здравому смыслу. Когда он заговорил снова, его голос был глубже, чем она когда-либо слышала. — Положи правую руку на колени ладонью вверх, — велел он. Она почти закрыла глаза от того, как его тихая команда заставила жар вспыхнуть между её ног, и не могла не повиноваться: она убрала руку со стола, стараясь, чтобы это выглядело как можно более естественно и не привлекло ничьего внимания, и, положив её на своё правое бедро, перевернула. Сделав вдох, она почувствовала, как кончики его пальцев медленно, едва касаясь, скользнули вниз по её предплечью. Они медленно двигались от сгиба её локтя к нижней стороне запястья, вызывая мурашки, и прошлись по её ладони, где его пальцы выпрямились, прослеживая путь — указательный палец поверх указательного, безымянный палец поверх безымянного, — и его большая рука легонько накрыла её. Он замер так лишь на мгновение, прежде чем скользнуть пальцами по ладони к запястью и обратно к локтю, где они в конце концов оставили её и вернулись к его колену. У Сакуры пересохло во рту. Он едва касался её, это длилось не больше минуты, и всё же каким-то образом это было одним из самых эротичных опытов в её жизни. Этим единственным действием он возбудил её так, что она подозревала, что, вероятно, кончила бы, просто проведи он пальцем по её трусикам. От мысленного образа, как он протягивает ту же руку под юбку её сарафана и прижимает ладонь к той части её тела, что жаждала его прикосновений больше всего, желание, которое росло в ней весь вечер, достигло апогея, настолько близкого к тому, чтобы подавить все её чувства, что её ощущения в смотровой бледнели по сравнению с этим. — Какаши… — хрипло прошептала она. — Да, Сакура? — ответил он тихо. Не полностью сознавая, что делает — её разум затуманился от желания — Сакура позволила своей руке скользнуть вниз к его колену. Она чувствовала ткань его штанов под пальцами и выпуклые мышцы бедра под ними, когда нерешительно потянулась от его колена к внутренней стороне ноги… А потом его собственные пальцы медленно прошлись по тыльной стороне её ладони и скользнули под неё, переплетаясь с её пальцами. Сердце Сакуры остановилось. Они сидели, держась за руки, в поле зрения своих друзей, и она совсем не была уверена, что она… что они… делали, и это пугало её так же сильно, как и будоражило. Её страшило головокружение, которое она испытывала, и пугало охватившее её сильное желание. Её беспокоило, что кто-то ещё за столом мог заметить её раскрасневшиеся щёки или то, что они сидят чуть ближе друг к другу, чем следовало. И её ужасал тот факт, что Саске почти исчезал из её сознания всякий раз, когда она была рядом с Какаши. К счастью, через мгновение подошёл официант, давая ей возможность высвободить свою ладонь из руки Какаши, пока она пыталась разобраться в своих чувствах. Она знала, что должна всё прекратить, пока это не зашло дальше, но часть её — которая, похоже, становилась всё больше — хотела вновь соединить их пальцы, как только она примет новое пиво у официанта. Держать его за руку чувствовалось таким… правильным. Она не понимала этого… Но в любом случае это была проблема. Он был проблемой. И тебе это нравится, — вмешалась Внутренняя Сакура. Сакура вздохнула. Ей очень хотелось не согласиться. Она была не такой. Она была не из тех женщин, которые хотят мужчину, не являющегося их мужем. И всё же ты это делаешь. Ты его хочешь. Сакура снова вздохнула. Да, она хотела его. Было бы глупо отрицать это и дальше. Даже сейчас ей хотелось откинуться назад, в его объятия, вдыхать его запах, чувствовать его сильное тело рядом с собой, позволить ему провести руками по многим местам помимо предплечья. Но это было неправильно. Она была замужем. Странная ноющая пустота, поселившаяся в ней тем утром, вернулась. Она не могла не задаться вопросом: каково это — быть с ним? Не только в плане секса, но и вообще. Засыпать и просыпаться с ним чаще, чем без него. Чтобы он был рядом, помогал по дому и с Сарадой. Её сердце сжалось. Всё должно было быть совсем не так. Это должен был быть Саске. Но Саске толком не был здесь уже много лет, — сказала Внутренняя Сакура. Это не делает происходящее нормальным, — грустно ответила Сакура. Не делает. Но ты заслуживаешь лучшего. Сакура молчала. Оказалось, пока Сакура разговаривала сама с собой, все допивали свои напитки. Когда люди начали расходиться, Какаши протянул руку, чтобы помочь ей подняться из кабинки. Она приняла её, и, когда она встала, их глаза встретились, между ними пробежал знакомый жар. Им потребовалось несколько больше времени, чем было необходимо, чтобы отпустить руки. Сакура первой прервала зрительный контакт и двинулась впереди него к двери. Когда они вышли на улицу, она глубоко вздохнула. — Ах, здесь так хорошо… там становилось жарко. — М-хм, — согласился он с лёгкой улыбкой на губах. Она заметила это, бросила на него взгляд и покраснела. Они оба знали, почему в пабе было так тепло. После того, как они помахали своим друзьям на прощание, Какаши засунул руки в карманы и зашагал в направлении её дома. — Я провожу тебя домой, — сказал он. Сакура быстро догнала его. — О нет, не проводишь, — возразила она. — И почему нет, Сакура-чан? Разве не так должен поступать джентльмен: проводить красивую женщину домой после вечерних посиделок? — невинно спросил он, не замедляя шага. Сакура снова покраснела, но ей удалось сохранить серьёзность в голосе. — Во-первых, Какаши, я могла бы швырнуть тебя отсюда прямо в твоё же лицо на горе Хокаге, если бы захотела: я не какая-то девица в беде. Взгляд, которым он одарил её в ответ, заставлял думать, что этот факт ему не только прекрасно известен, но и заводит его. Она нахмурилась, игнорируя приятную реакцию своего тела на это знание, и продолжила: — А во-вторых… вы, сэр, не джентльмен. Он выглядел уязвленным. — Конечно, джентльмен, Сакура-чан. — Нет, это не так, — настаивала она. — Джентльмены не делают таких вещей, которые делаешь ты. — Каких именно? Провожают красивых женщин домой, даже если они в этом не нуждаются? По-моему, это очень по-джентльменски, — самоуверенно надулся Какаши. — Не таких… — возразила Сакура, её голос немного смягчился. — Всех этих… других вещей… — она краснела всё сильнее. Надутые губы Какаши расплылись в озорной ухмылке. — И что же это за вещи, Сакура-чан? — лукаво спросил он. Сакура запнулась. — Ну, сам знаешь… вещи… — «Вещи»… — Какаши задумался. — Не думаю, что это сильный аргумент. — Ненавижу тебя, — проворчала она, немного отставая. — Знаешь, Сакура-чан, — сказал Какаши всё ещё лёгким голосом. — Я не думаю, что это правда, — он повернулся и пошёл задом наперёд лицом к Сакуре, встречаясь с ней взглядом. — Мне кажется, я тебе очень нравлюсь. От его заявления её тело заполонил жар, и она знала, что её щёки пылали. — Не нравишься, — слабо запротестовала она. — Да и кому ты понравишься? Ты ленивый и извращенный и— — Красивый и заботливый— В этот момент небо озарила вспышка молнии, за которой через несколько секунд последовал раскат грома. — О нет, — сказала Сакура прямо перед тем, как начался ливень. Двое ниндзя инстинктивно бросились в укрытие под ближайшее дерево в нескольких метрах от улицы, где они только что были. Оказавшись под защитой лиственного полога, Сакура, смеясь, прислонилась спиной к стволу дерева, с её волос капала на шею вода. — Что ж, это было неожиданно… Я не видела дождя в прогнозе на сегодняшний вечер. Какаши, оценив то, как её зелёное платье прилипло к мокрой коже, предпочёл не говорить ей, что почуял грядущую грозу ещё до того, как пришёл в паб. Вместо этого он просто кивнул: — Ага. Когда возбуждение от побега от дождя угасло, Сакура остро осознала, что Какаши стоит всего в полуметре от неё. Пока вокруг них продолжалась буря, она посмотрела на него и заметила, что он опустил маску. С кончиков его волос всё ещё падали капли воды. Его рубашка намокла и прилипла к груди, и даже в темноте Сакура видела очертания его грудных мышц, его пресса… Он действительно был привлекательным мужчиной, и он был прямо здесь, в пределах её досягаемости. Сакуре вдруг стало трудно дышать, и то, как он смотрел на неё, не помогало. Она видела, как его взгляд путешествовал по её лицу, затем метнулся к груди и снова встретился с её собственным. В этих тёмных глазах она видела, что он хочет её, и это будоражило её тело непонятным, восхитительным образом. — Как ты делаешь это со мной? — прошептала она пересохшим ртом. Дождь барабанил по листьям над её головой. Он шагнул ближе, и желание внутри неё возросло. — Что делаю? — спросил он низким голосом. — Это… — она беспомощно махнула рукой. — Заставляешь меня хотеть тебя, — сказала она, — …так сильно. В следующее мгновение она почувствовала, как одна тёплая рука скользнула на её бедро, а другая потянулась к затылку и запрокинула её голову. Она решительно не сводила глаз с его груди. — Посмотри на меня, — сказал он, проводя большим пальцем вдоль её челюсти ниже уха. Наконец Сакура подняла на него глаза и поняла, что попалась. Жар в серых глубинах вытеснил из её головы все разумные мысли, и она полусознательно медленно провела рукой от его груди вниз к середине живота, где сжала в кулаке ткань его рубашки. Она не была уверена, притянула ли она его или он сам придвинулся ближе, но его тело прижалось к ней, её рука была зажата между ними, а его рот был в нескольких сантиметрах от её губ. Она переместила свою пойманную в ловушку руку по его телу к пояснице, а другой позволила скользнуть к бицепсу руки, обхватывавшей её талию. Она видела, как темнели его глаза. — Сакура, — пробормотал он. — Я поцелую тебя, если ты меня не остановишь. Его слова и ощущение его дыхания на губах вызвали полыхающее внутри неё желание, и она поняла, что пропала. Она позволила своим глазам опуститься к его рту, прежде чем закрыть их. — Не останавливайся, — сказала она так тихо, что слова почти потонули в шуме дождя. Но он услышал. И его реакция была мгновенной. Откинув её голову назад ещё сильнее, он слился с ней губами, поцелуй был одновременно медленным и настойчивым. Он нежно притиснул её к стволу дерева и опустил руку с её головы вниз к изгибу бедра, прижимая её тело к своему. Когда он погрузил язык между её губ, она обвила руками его шею и встала на цыпочки… и их грудь оказалась на одном уровне. Она чувствовала, как её груди скользят по его мускулам, как твердеют соски, и она застонала ему в рот. Услышав этот звук, он охнул и углубил поцелуй, проведя рукой от её талии по бедру вниз, к подолу платья, прежде чем скользнуть под него пальцами и подтянуть их — и платье — вверх, поднимая её ногу и перекидывая через своё бедро, чтобы прижаться к ней ещё сильнее. Потрясение от прохладного воздуха на её теперь обнажённой ноге и ощущение его эрекции у промежности заставили Сакуру ахнуть, её губы оторвались от его губ — она откинула голову назад. — О боги, — выдохнула она. Он начал потираться о неё в устойчивом ритме, облизывая и целуя её шею всё ниже, прежде чем остановиться на полпути и засосать её плоть. Потом он нежно укусил её, одновременно толкнувшись к ней бёдрами, она резко вдохнула, чувствуя, что становится ещё влажнее. Одна рука скользнула вниз по его спине, схватив его за задницу, в то время как другая погрузилась пальцами в его волосы. Она покрывала поцелуями его поросшую щетиной челюсть, пока они двигались вместе, его твёрдая длина тёрлась о её клитор, и тихие стоны в её ухо заставляли её пытаться притянуть его ещё ближе. Она задавалась вопросом, а были бы они громче, если бы между ними не было одежды, если бы он на самом деле был внутри неё, скользя внутрь и наружу, а не просто поверх. Она гадала, насколько тёмным будет его голос у её уха, когда он кончит… Когда он просунул руку между её ног, она подумала, что рухнет. Её глаза были плотно закрыты, она прерывисто дышала, когда он замедлил движение бёдер и запустил пальцы под платье, прикрывающее её от него. Она почувствовала его лёгкое, как перышко, касание к внутренней стороне бедра, порхающее вдоль края трусиков, от чего стенки влагалища запульсировали, пытаясь ухватиться за что-то, чего там не было. Всё ещё дразня кожу у кромки ткани, он убрал рот от её шеи. — Посмотри на меня, — сказал он низким голосом. По его велению она непроизвольно открыла глаза. Когда они встретились с его, он на мгновение задержал на ней пристальный взгляд, не двигаясь, а затем медленно провёл пальцем по её промежности к верхней части нижнего белья. Её глаза закрылись от этого ощущения. Она знала, что он чувствует, какая она влажная: её трусики должны были намокнуть, но вместо того, чтобы смутить её, эта мысль, казалось, только разожгла её желание, и она качнула бёдрами, молчаливо моля его продолжить начатое. Проигнорировав её просьбу, он поцеловал её, потянув за нижнюю губу, прежде чем отстраниться. — Посмотри на меня, — повторил он. — Я хочу видеть тебя, когда прикасаюсь к тебе. Никогда в жизни она не была так возбуждена. В ту секунду, когда она снова поймала внимательный взгляд его полуприкрытых глаз, он опустил руку в её трусики и прижал два пальца к клитору. Она не могла удержаться от крика, и хотя было маловероятно, что кто-нибудь мог услышать их из-за бури, он накрыл её рот своим, глотая её стоны, когда начал поглаживать её, позволяя кончику пальца время от времени нырять внутрь. Почувствовав, как она отвечает на прикосновение, его рука крепче сжала её бедро, и он углубил поцелуй, переплетаясь с ней языками, его собственная потребность угрожала взять верх. Её жар… её влажность… боги, его пальцы были такими скользкими от неё… Он не хотел ничего больше, чем погрузить в неё член и почувствовать, как дрожат вокруг него её стенки, пока она не кончит, увлекая с собой и его. Он был болезненно твёрд. Однако он знал, что пока ему придётся довольствоваться этим. Оторвавшись от её губ, он посмотрел ей в лицо. Её губы были приоткрыты, щёки пылали, и он мог видеть, как сильнее хмурился её лоб от каждого поглаживания пальцев по её лону. Её дыхание было неровным, и она была прекрасна. Он хотел её… очень сильно. Желая увидеть, как она кончает, он грубо толкнул в неё два пальца, и она с резким вздохом откинула голову назад. Он почувствовал, что она намокла ещё сильнее, её влага стекала по его руке. — Какаши… Его имя, произнесённое её отчаянным голосом, стало погибелью. Он начал двигать пальцами быстрее, прижимая их на себя с каждым толчком, приближая её все ближе и ближе к краю. Когда у неё перехватило дыхание и рука сильнее сжала его зад, он понял, что она готова. Наклонив к ней голову, он прикусил её ухо. — Кончи, Сакура. Давай, — приказал он низким голосом, затем отстранился и потёр большим пальцем клитор, поглаживая точку G и наблюдая, как она растекается. Кончив, она увидела звезды. Она не могла дышать, она вообще ничего не могла, лишь чувствовала, как пульсирует её тело вокруг его сильных пальцев, и как из неё на его руку хлынул оргазм. И всё же он не останавливался. Он продолжал погружать пальцы внутрь и наружу, продолжал кружить большим пальцем вокруг клитора. Его движения были медленнее, но она была такой чувствительной… — Какаши… — слабо произнесла она. — Хм? — отозвался он. Не дожидаясь ответа, он поймал её губы своими в ленивом поцелуе, всё ещё двигая пальцами внутри неё, а затем оставил её рот, чтобы проложить губами путь вниз, к её груди, где нашёл покрытый тканью сосок и прихватил его зубами. — О боги, — выдохнула она, когда внезапно потребность в ней вернулась в полную силу. Её руки взлетели к его голове, удерживая ту на месте. Он посасывал, поглаживал и добавил третий палец, и она испугалась, что упадёт в обморок. Вместо этого она почувствовала, что кончает во второй раз. В тот же миг его губы вновь оказались на её губах, притягивая её в поцелуе, хотя она едва могла участвовать в нём из-за накрывшего её оргазма. — Чёрт, Сакура, — услышала она его стон у своих губ. — Тебе нужно идти домой. Приходя в себя, она едва понимала его. — Что? — с изумлением спросила она. Он снова поцеловал её и выскользнул из неё пальцами, хватая за задницу и прижимая к себе. Она чувствовала, как к её животу прижимается эрекция. — Тебе нужно домой, — повторил он. Всё ещё в помутнении, Сакура покачала головой. — Почему? Какаши отстранился и посмотрел ей в глаза. — Сакура… — хотя её мысли были рассеяны, она могла видеть напряжение на его лице, и его голос был предельно серьёзен. — Сакура, если ты не пойдёшь домой, я прямо сейчас уложу тебя в грязь и овладею тобой, — он прикусил губу и на мгновение закрыл глаза. Она почувствовала, что краснеет. — Но я не хочу так, — сказал он наконец. — Не хочу, чтобы таким был первый раз, когда я стану заниматься с тобой любовью… Так что тебе нужно идти домой. Запечатлев на её губах краткий поцелуй, он убрал от неё руки и отступил. В голове у Сакуры всё смешалось, но каким-то уголком мозга она понимала, что он говорил, поэтому, пошатываясь, на подкашивавшихся ногах отошла от дерева, глядя на него. Выражение его лица заставило её сердце сжаться. — Какаши… — она неосознанно протянула руку. Он безучастно смотрел на ту почти минуту, прежде чем взять её и притянуть Сакуру к себе. Она обвила руками его шею, а он — её талию, и их губы встретились. Поцелуй был долгим, нежным и немного голодным, и её сердце заныло, когда она отстранилась. — Иди домой, Сакура, — повторил он, прижимаясь носом к её носу. Кивнув, она высвободила руки и пошла в сторону своего дома. Примерно в шести метрах от него она ещё раз оглянулась и увидела, как он натянул маску и исчез в вихре листьев.