Лучше него

      Ночь была безлунной, и, направляясь к пабу, Сакуре приходилось полагаться на тусклый свет уличных фонарей.       Прошло чуть больше недели с тех пор, как она в последний раз видела Какаши, с того дня, когда она стояла рядом с ним на ведущей в деревню дороге и сказала, что они не могут продолжать делать то, что делали. В действительности же, ей очень не хватало этого раздражающего сереброволосого мужчины — так сильно, что она втайне надеялась, что этим вечером он будет в пабе на запоздалом праздновании дня рождения Генмы, хотя и знала, что с её стороны нечестно надеяться на это, и что им обоим будет нехорошо от нахождения рядом, пока их раны были такими свежими.       И всё же, даже зная это, даже если бы они не разговаривали… даже если бы он полностью игнорировал её (а она не стала бы винить его, если бы он так и сделал), она хотела видеть его.       Сакура вздохнула.       Скорее всего, он не придёт. Он, вероятно, не хотел испытывать судьбу, видя её, а возможно, ненавидел её за то, что она ввела его в заблуждение, даже если это было не намеренно…       Но она всё равно надеялась, что он придёт… Она хотела узнать, будет ли он по-прежнему смотреть на неё с той абсолютной пустотой, которая была в его глазах, когда с её губ слетели слова, которые она хотела бы не произносить…       Она хотела узнать, есть ли шанс, что он когда-нибудь простит её…       Когда Сакура, наконец, прибыла в паб, она села в кабинке рядом с Наруто и сделала всё возможное, чтобы скрыть свою печаль и нервозность, поприветствовав всех, прежде чем заказать бутылку саке.       У неё было чувство, что алкоголь ей так или иначе понадобится…       Более чем через час и полторы бутылки саке она начала терять надежду.       Он действительно не собирался приходить…       В её груди тяжёлым грузом лежало разочарование, усугублявшееся чувством вины за то, что она эгоистично хотела его присутствия после того, как поступила.       Упав духом, она уставилась в свою чашку, наклоняя её то к себе, то от себя, то снова к себе, то снова от себя, к себе, от себя, к себе, от себя, пока в кабинку не скользнуло тёплое тело, усевшись рядом с ней, и её не захлестнул запах Какаши.       — Думаю, из этой чашки полагается пить, а не играться с ней, — тихо пробормотал он, и его глубокий голос послал по её телу дрожь, мгновенно смыв разочарование и заменив его взволнованным счастьем, которое она не должна была испытывать при данных обстоятельствах.       Сакура так скучала по этому голосу всю прошедшую неделю… но она заставила себя подавить волнение.       — Вообще-то, — ответила она, каким-то чудом сохраняя ровный тон, — это многоцелевой предмет… частично сосуд для потребления жидкостей, частично импровизированная игрушка.       Говоря это, она не удержалась от лёгкой улыбки, но глаз от чашки не отвела.       Он лишь хмыкнул.       — Ясно…       Этот краткий момент между ними был прерван криком Генмы, сидящего на другом конца стола.       — Какаши! — позвал он. — Я уже начал думать, что ты предпочёл свою порнуху празднованию дня рождения лучшего друга…       Ниндзя попытался выглядеть расстроенным, но в конце концов не смог сдержать задорную усмешку, расплывшуюся вокруг вездесущего сенбона во рту.       — Решение действительно было трудным… — признался Какаши и замолчал. — Кроме того, ты не мой лучший друг.       Генма нахмурился и приложил руку к сердцу.       — Такой холодный… — он надул губы.       Какаши усмехнулся.       — С днём рождения, приятель.       Генма широко улыбнулся.       — Спасибо, мужик! А теперь налей себе выпить… ты сильно отстал от всех нас…       — Ага, — согласился Копирующий ниндзя.       Пока Какаши подзывал официанта и заказывал пиво, разговор за столом возобновился, и Сакура вдруг поняла, что понятия не имеет, что ему сказать… она провела так много времени, надеясь, что он придёт, что не спланировала, что произойдёт, если он придёт в действительности.       Её желудок перевернулся, и счастье начало вытесняться нервозностью, пока нарастающая паника не была внезапно остановлена Какаши.       — Дыши, Сакура, — тихо скомандовал он рядом с ней, и она почти услышала ухмылку в его голосе. Это её задело.       — Я дышу, — фыркнула она, нахмурившись и потянувшись за бутылкой саке.       — М-м-м, — скептически отозвался он, убирая её руку с сосуда и поднимая бутылку, чтобы самому налить напиток в её чашку.       Когда он пододвинул ту уже наполненной к Сакуре, она покраснела и приняла её. Она по-прежнему не смотрела на него с тех пор, как он сел.       — Именно так, — проворчала она. — Спасибо.       — Не за что, — ответил Какаши, и она почувствовала, что их бёдра разделяет не больше пяти сантиметров. Она полагала, что так не должно было быть, но удивилась от того, как сильно ей захотелось сократить это расстояние и почувствовать его тело рядом со своим.       Она вздохнула.       — Что? — спросил он, делая глоток пива.       Как и множество раз в прошлом, когда она была рядом с ним, остальная часть комнаты отошла на задний план, и всё, что она осознавала, был он… его голос, его запах, его тепло.       — Ничего, — тихо ответила она. — Просто я…       Просто я скучала по тебе.       Хотя Сакура не смогла произнести ни слова, она, наконец, собралась с духом, чтобы посмотреть на него, и её щеки вспыхнули, когда его серые глаза встретились с её… Она была уверена: то, что она хотела сказать, было видно по её взгляду, потому что выражение его лица смягчилось, и он одарил её лёгкой улыбкой, от которой её сердце затрепетало в груди.       Она поспешно опустила взгляд в чашку.       — Чем занимался? — смущённо пробормотала она.       Какаши молчал с минуту, и Сакура забеспокоилась, что не должна была поднимать вопрос, который мог бы напомнить ему, почему она не знает, чем он занимался в последнее время.       — Чем и обычно, — ответил он наконец. — Бездельничал на деревьях, читал «Ича-ича» и старался не думать о тебе.       Хотя его тон был сухим, не сердитым, не расстроенным и не критикующим, от его ответа её переполнило чувство вины.       — Какаши, я… — она глубоко вздохнула и снова принялась вертеть чашку в руках. — Я тоже старалась не думать о тебе…       При её признании Какаши пришлось напрячь весь свой контроль, чтобы не протянуть руку и не коснуться её. Честно говоря, ему с очень большим трудом далось решение, стоит ли вообще идти в паб, зная, что она, вероятно, там будет, но в конце концов он не смог устоять перед возможностью побыть рядом с ней… Каким-то образом ему удавалось удерживаться от встречи с Сакурой после того, как она сказала, что они должны всё прекратить, но как только у него появился законный повод, он понял, что должен им воспользоваться…       И когда она краснела из-за того, что он делал или произносил, когда она смотрела на него так, будто скучала по нему так же сильно, как и он по ней, когда она говорила, что тоже пыталась не думать о нём… ему пришлось прикладывать усилия, чтобы напоминать себе о том, что он больше не будет её добиваться, что он будет уважать её решение.       Он подавил вздох. Кого он обманывал? В ту минуту, когда он вышел из своей квартиры, направившись в паб, он знал: если она даст хоть малейший намёк на то, что всё ещё хочет его, он не сможет сохранить свою решимость… он уже много раз доказывал, что у него недоставало силы воли, когда дело касалось её.       И вовсе не помогало то, что, как бы он ни старался, он не мог убедить себя, что она приняла правильное решение, выбрав Саске…       Да, его проблемный бывший ученик, казалось, был заинтересован в том, чтобы стать отцом для своей дочери (по крайней мере, когда они находились в одной местности), но он никак не обозначил, что собирается быть более открытым со своей женой, и, конечно, никак не обозначил, что собирается вернуться в деревню в ближайшем будущем.       А ещё то, как Сакура посмотрела на него, сказав, что они больше не могут видеться… Если ей от этого так грустно, как это может быть правильным?       Нет, Какаши просто не мог заставить себя поверить в то, что Сакуре будет лучше, если она останется замужем за Саске, как и в то, что от этого будет лучше Сараде, учитывая почти ощутимую депрессию, которую она испытывала во время их тренировок после того, как стало очевидно, что её отец не особо вдохновился идеей вернуться домой после миссии, и учитывая факт, в котором Какаши был уверен — девочка будет перенимать несчастность своей матери…       Поэтому, хотя он не хотел продолжать интрижку, он должен был думать, что сможет завоевать Сакуру, пока она держит его в своей жизни, а если он сможет завоевать её, тогда…       Когда Сакура начала извиняться, он понял, что погрузился в свои мысли.        — Прости… — сказала она с беспокойством в голосе. — Мне не следовало этого говорить. Я не имела в виду—       Он бессознательно положил руку ей на бедро, и она подняла на него зелёные глаза, её щёки были розового оттенка, который почти совпадал с цветом её волос.       — Сакура, всё в порядке, — пробормотал он.       Ему хотелось провести пальцами по этим раскрасневшимся щекам. Чёрт, ему хотелось целовать её до тех пор, пока она не сможет думать ни о чём, кроме него…       — Эй! О чём вы двое там разговариваете? — внезапно спросил Генма. — Перестаньте устраивать собственную маленькую вечеринку и тусуйтесь с нами!       Какаши драматично вздохнул, осторожно убрав руку с ноги Сакуры, откинулся на спинку стула и прижался бедром к её бедру. Она не отодвинулась.       — Не моя вина, что вы, ребята, ведёте себя как идиоты, когда пьяны. Сакура хотя бы умеет пить, — ответил он, затем сделал глоток пива.       — Эй, Какаши-сенсей… Я не пьян! — запротестовал Наруто.       Какаши искоса взглянул на него, но Сакура заговорила раньше, чем успел он сам.       — Нет, ты просто идиот от природы, — поддразнила она.       Светловолосый Хокаге надулся.       — Сакура-чан, ты такая злая…       Она успокаивающе похлопала его по плечу.       — Не волнуйся… Я всё равно тебя люблю.       Его голубые глаза мгновенно наполнились слезами.       — Я тоже люблю тебя, Сакура-чан! — воскликнул он и потянулся, чтобы обнять её.       Избегая его хватки, она стукнула его по голове и проворчала:       — Бака… ты слишком пьян…       Весь стол засмеялся, а Наруто, выглядя так, будто его предали, потёр оставленную ею шишку.       — Не смешно, ребят…       Остаток вечера прошёл быстро, так как большинство их друзей всё больше и больше напивались, и прежде чем Сакура успела осознать это, она стояла возле паба с Какаши, наблюдая, как Хината пытается удержать своего мужа от падения с тротуара, а Генма, Райдо, Котецу и Гай обняли друг друга за плечи и побрели по улице, громко и фальшиво распевая песни.       Менее очевидно пьяный Шикамару и его совершенно трезвая жена помахали на прощание и направились домой, вскоре за ними последовали Киба и Шино. Ино и Сай (который пьяным был лишь немного более выразительным, чем трезвым) ушли последними, но не раньше, чем блондинка заключила подругу в неуклюжие объятия и сказала, что любит её.       Не совсем трезвая и сама, Сакура ответила тем же и хихикнула, когда Ино потащила мужа за собой, бормоча что-то о необходимости воспользоваться тем, что их сын на миссии, а потом они с Какаши остались одни.       Внезапно занервничав, она отвела взгляд от дороги и встретилась с ним взглядом, неловко улыбнувшись.       — По тому, как они держатся, можно подумать, что им ещё лет по двадцать, — сказала она, сжимая пальцы.       Уголки его глаз слегка прищурились, когда он сунул руки в карманы и кивнул в знак согласия. Её сердце бешено заколотилось от того, как он посмотрел на неё, и она поняла, что ей нужно уйти прежде, чем она уступит тому, что обещали эти глубины цвета угля.       — Ну, — начала она, стараясь звучать непринуждённо. — Даже если Сарада на миссии, уже довольно поздно… Мне пора идти…       Но почему-то, сколько бы раз она ни приказывала своим ногам двигаться, ей никак не удавалось заставить их повиноваться… Сакура знала, что она должна, что она обязана уйти прежде, чем Какаши скажет то, что, как она видела, хочет сказать, но её ноги по-прежнему не двигались с места.       А потом он наконец заговорил, его глаза потемнели и наполнились смесью доминирования и чего-то похожего на мольбу, отчего внутри неё всё сжалось.       — Приходи, — прошептал он так тихо, что она почти не расслышала.       Почти.       Какаши знал, что, вероятно, в итоге пожалеет об этом, но, видя, как она колебалась, даже после того, как сказала, что ей нужно домой, он не смог остановиться…       Он хотел её, и было ясно, что она тоже хочет его… он должен был хотя бы попросить её…       А потом он ждал, наблюдая за кружащимися в её прекрасных зелёных глазах эмоциями, надеясь, что она скажет «да».       Сакура не знала, что делать…       О, она знала, что хочет сделать, но она также знала, что не должна — по многим причинам… Даже если она отставит в сторону всё связанное с Саске и Сарадой, это всё равно будет несправедливо по отношению к Какаши… Она выбрала Саске: она не должна продолжать позволять ему думать, что собирается изменить своё решение.       Нет, она решила, что не может причинить ему такую боль, и ей была невыносима мысль о том, что он закроется от неё, как неделю назад.       — Какаши… Я не могу, — прошептала она, разглядывая трещины в асфальте. — Это было бы нечестно по отношению к тебе или...       — Сакура, — перебил он. — Посмотри на меня.       И снова она обнаружила, что не может проигнорировать его приказ, поэтому медленно подняла на него глаза.       — Я хочу этого, — твёрдо сказал он, и она поняла, что он говорит серьёзно. — Я знаю, что ты решила, но я уже когда-то говорил тебе, что хочу тебя слишком сильно… — продолжил он, затем вздохнул и разорвал зрительный контакт, кратко взглянув на небо, прежде чем снова посмотрел на неё. — Позволь мне решать, что справедливо по отношению ко мне… Если ты хочешь — ты — я буду у себя.       Слегка улыбнувшись напоследок, он отвернулся от неё и направился в сторону своей квартиры.       Сакура просто стояла в растерянности, глядя ему в спину, а потом печально нахмурилась и пошла домой. Что бы он ни говорил, она знала, что в конце концов это причинит ему боль, и ей тоже будет больно… Она должна отпустить его; если она не собирается выбирать его, она должна отпустить его.       Но она не могла выбросить из головы его слова…       Позволь мне решать, что справедливо по отношению ко мне…       Они эхом отдавались в её голове, пока она шла, и Внутренняя Сакура вовсе не помогала ей тем, что непрерывно атаковала воспоминаниями о том, как Какаши обнимал её, двигался внутри неё, заставлял её смеяться… наполнял её счастьем и умиротворением и всем тем, что было им самим.       На полпути к дому она остановилась и вздохнула, в уголках её глаз защипали слёзы.       Она хотела его… так сильно. Она скучала по нему, не ночь и не две после их миссии она плакала до тех пор, пока её не одолевал сон.       И он всё ещё хотел её… Даже зная, что она не выбрала его, он всё ещё хотел её.       Она вздохнула и вытерла глаза. Она хотела его… и если он тоже хотел её…       Прежде чем Сакура полностью осознала, что делает, она изменила направление и отправилась не к своему дому, а к квартире человека, которому её сердце, казалось, просто не могло сопротивляться.