***
Сакура долго неподвижно сидела после ухода Какаши, её мысли всё крутились и крутились вокруг трёх маленьких слов: Даже с тобой… Они раздирали её, с болью более сильной, чем та, которую она испытала, когда Сарада сказала ей, что ненавидит её, потому что на каком-то уровне она всегда знала, что дочь сказала это не серьёзно… Но Какаши говорил серьёзно. Он повторил ей то, что сказал в ту самую первую ночь, когда она сознательно начала видеть его по-другому, и это напомнило ей: то, что она делала с ним, было не тем, чего он действительно хотел, не тем, чего он заслуживал… Это напомнило ей, что он хотел дать ей то, чего никогда не давал никому другому — всего себя. И это напомнило ей, что он заслуживает взамен всю её. Она понимала, что Какаши, вероятно, уже давно знал, что она чувствует, даже если она этого не знала, и он был готов пожертвовать тем, чего действительно хотел, чтобы у неё было время смириться со своими чувствами, но теперь, когда она это сделала, он больше не мог — не станет — поступаться собой. И не должен этого делать. Даже с тобой… Это был не столько ультиматум, сколько утверждение, что они не могут продолжать в том же духе, что теперь, когда она признала, что любит его, она должна сделать выбор, и эти три коротких слова кружились в её голове, пока она, наконец, не поняла, что в какой-то момент они превратились во что-то другое — единственную, непоколебимую мысль: «Я не хочу потерять его». Тогда Сакура поняла, что должна сделать, но, учитывая особый талант Какаши растворяться в воздухе, когда он этого хотел, она решила, что будет легче дождаться его, чем пытаться отыскать, поэтому она натянула шорты и устроилась в его постели. Она, конечно, не собиралась засыпать, но его не было так долго, а его запах был таким успокаивающим, что она задремала прежде, чем сама успела это понять, и теперь он тут: стоит, прислонившись к дверному косяку своей комнаты, засунув руки в карманы, и дразнит её, будто ничего не случилось. Сакура молча изучала его. Его красивые черты были видны в основном благодаря прозрачному, серебряному лунному свету, просачивающемуся из окна, а нежная улыбка на его губах и тепло во взгляде, которым он смотрел на неё, заставили её раздражение от того, что он смог застигнуть её врасплох, испариться. Почти бессознательно она сбросила одеяло с колен и нерешительно направилась к нему. Какаши выпрямился, пока она подходила, но больше никаких действий не предпринял… Даже когда она встала всего в нескольких сантиметрах от него, даже когда потянулась, чтобы положить руки ему на грудь, даже когда упёрлась лбом чуть ниже его ключицы, он не пошевелился, и хотя было больно, что он не обнял её так, как раньше, она поняла, что он также и не оттолкнул её, поэтому она сжала тёмно-синюю ткань его рубашки в пальцах и ещё сильнее зарылась лицом в его грудь. — Мне нужно поговорить с Саске… — тихо пробормотала она. Она почувствовала, как напряглось его тело, и последовала пауза, прежде чем он ответил. — О чём? — спросил он. Когда голос Какаши тихо прогудел в её ухе, от его вопроса она занервничала больше, чем когда-либо за всю свою жизнь… потому что после того, как она ответит на него, пути назад не будет. С колотящимся сердцем Сакура подняла взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза, и их тёмно-серая глубина каким-то образом затянула её и успокоила бабочек в животе, и внезапно то, что она хотела сказать, перестало казаться таким пугающим, потому что это был Какаши, человек, который всегда был рядом с ней, человек, который сделал её счастливой, человек, который показал ей, что она заслуживает лучшего и может это иметь… Это был Какаши, человек, которого она любила каждой своей частичкой. — О расторжении нашего брака, — наконец ответила она, и это ощущалось правильным. Она знала, что всё по-прежнему будет сложно… возможно, ещё долго… но это ощущалось правильным, и на её губах появилась застенчивая улыбка, когда она осторожно скользнула руками от его груди к шее, надеясь, что ещё не слишком поздно, надеясь, что он примет её, даже после того, как она отреагировала днём. Он изо всех сил держался, чтобы не обнять её так, как ему этого хотелось, но в этот момент, от её слов и маленькой счастливой улыбки, которую она ему подарила, Какаши больше не мог сдерживаться и обнял её. Когда он ответил на её объятия, она издала то, что показалось ему вздохом облегчения, и разорвала зрительный контакт, чтобы прижаться к нему в настоящем объятии. — Прости, что я вот так застыла, — прошептала она ему в шею. Он крепче сжал пальцами её талию и слегка покачал головой, отвергая её извинения… Теперь всё это не имело значения. — Ты уверена в этом? Её руки слегка ослабили объятие, и она чуть отстранилась, чтобы посмотреть на него. — Я хочу быть с тобой, Какаши… по-настоящему, — ответила она и беспомощно пожала плечами. — Я люблю тебя. Какаши погладил её по щеке большим пальцем, его губы тронула игривая улыбка. — Ты говоришь так, будто это плохо, — поддразнил он, а затем привлёк её к себе и нежно поцеловал. Когда он отстранился, Сакура уставилась на него, возмущённо улыбаясь краешком рта. — Ну, это не самое удобное, что когда-либо случалось, — проворчала она, но в её голосе не было сожаления, а взгляд был нежным. — Бесспорно, — со смехом согласился он, заправляя прядь её волос за ухо. Пока она стояла в объятиях Какаши — его пальцы вспорхнули по её щеке в розовые волосы, в его глазах плясало счастье, — чувства переполняли сердце Сакуры сильнее, чем когда-либо, и она не смогла не притянуть его к себе для ещё одного поцелуя… и этот уже не был таким нежным. Он с лёгкостью ответил ей тем же, проведя языком по её губам и переплетясь с её и скользнув рукой по спине, чтобы крепче прижать её к себе. — Останься на ночь, — прошептал он ей в рот через мгновение, и даже несмотря на растущую опьянённость, Сакуре пришлось вздохнуть. — Ты всегда такой требовательный, — с любовью пожаловалась она, отстраняясь и глядя на него нахмурившись. Вместо ответа Какаши поднял её, и она вскрикнула от удивления, при этом инстинктивно сомкнув ноги вокруг его бёдер. У Сакуры было всего мгновение, чтобы уловить порочный блеск в его глазах, прежде чем он снова наклонился к её губам и вдавил её в свой матрас. — Ты невозможен, — беззлобно выдохнула она, когда его губы оторвались от её губ, чтобы скользнуть вниз по шее. Какаши хмыкнул. — Возможно, — согласился он, проводя языком по внешнему краю её уха, пока рука, которая забралась ей под блузу, не потянула ту вверх, и у него не оставалось выбора, кроме как оторвать рот от её тела, если он хотел обнажить её прикрытую лифчиком грудь. Что он, конечно, и сделал. В последний раз прикусив её ключицу, Какаши отстранился, чтобы посмотреть на неё, и она послушно подняла руки, чтобы он смог снять с неё блузу. Бросив ту на пол рядом с кроватью, он уселся на колени и ухмыльнулся лежащей перед ним розоволосой женщине, в то время как его руки легко скользили по её бокам. — Останься на ночь, — повторил он, его пальцы играли с поясом её шорт. — И останься на ночь завтра… — добавил он, начиная стягивать их — и трусики — с её бедер, затем наклонился и поцеловал низ её живота, прежде чем полностью снять их и уронить на пол. Когда Какаши сел и вновь встретился с ней взглядом, зелёные омуты были затуманены желанием. Его собственное желание возросло, он провёл пальцем вдоль её промежности. Она подавила вздох при его прикосновении, и он начал ласкать её всерьёз, наслаждаясь тем, насколько более влажной она становилась, насколько более прерывисто она дышала с каждым движением его пальца по клитору. Жар во взгляде Какаши, когда он снова навис над ней — одна рука у её головы, другая всё ещё между её ног, — послал волну возбуждения по всему её телу, и она притянула его в грубый, жаждущий поцелуй. Почти в то же самое время он втолкнул в неё два пальца, и она невольно застонала, впившись пальцами в его плечи. — На тебе слишком много одежды, — тяжело дыша, сказала Сакура. Услышав её слова, Какаши снова сел и мгновение ухмылялся ей, прежде чем вынуть из неё руку, чтобы стянуть рубашку через голову. Сакура вновь впечатлилась его телом — его рельефным прессом и подтянутыми грудными мышцами, его очерченными бицепсами и сильными предплечьями — и неосознанно согнула колени и упёрлась ногами в матрас, раздвигая их для него шире. При взгляде на её новое положение его глаза значительно потемнели, и он снова положил ладонь рядом с её головой и наклонился к ней: его лицо было так близко, что серебристые волосы касались её лба. — Останься со мной, — повторил он низким голосом, сжимая её бедро другой рукой и приподнимая её тело навстречу своему. Она почувствовала его твёрдую длину под штанами, и это заставило её сжаться от желания. — Всё ещё слишком много одежды… — простонала она, игнорируя его повеление и прижимаясь своими бёдрами к его. Отплатив ей таким же движением бёдер, Какаши втянул свою упрямую женщину в глубокий поцелуй, проникнув языком в её рот, пока вскоре ему не стало трудно сдерживать проклятия, а её влага просочилась сквозь ткань его штанов… он больше не мог ждать… Отодвинувшись лишь настолько, чтобы высвободить свой ноющий член, он вернулся губами к её шее, когда врезался в неё, сорвав крик удовольствия с её губ и гортанный стон с собственных. Сакура впилась ногтями в обнажённую кожу его спины, встречая его толчки. — Какаши… — выдохнула она ему в волосы, и он знал, что никогда не устанет от этого звука… знал, что независимо от того, сколько раз они занимались любовью, независимо от того, сколько раз он доводил её до оргазма, он никогда не устанет слышать, как она произносит его имя в удовольствии. Внезапно почувствовав, что ему необходимо быть к ней ближе, он просунул одну руку ей под лопатки, а другой обхватил её зад, после чего сел на пятки, увлекая её за собой. Когда он поднял её рывком, она крепче обхватила его за шею, но не сбилась с ритма, и он положил руки под её бёдра, помогая ей скользить вверх и вниз по его члену, помогая ей делать так, чтобы тот достигал того самого места внутри неё: того, которое заставит её сжаться вокруг него, того, которое заставит её вновь назвать его имя. Каждый раз, когда она опускалась на него, Какаши подавался в неё, и Сакура чувствовала, что приближается к тому самому краю, ощущала, как её чувствительные соски тёрлись через лифчик о его грудь, ощущала, как он становится всё тверже и твёрже, пока он не прикусил её ухо и не ухватился за её бёдра сильнее. — Мне нужно, чтобы ты кончила… — хрипло простонал он. — Я не могу… такая чертовски сексуальная… Его движения становились всё более грубыми, и осознание того, что он теряет контроль — что она заставляет его терять контроль — сделало её такой влажной, что она чувствовала, как её влага стекает на его член, и могла слышать звуки их занятия любовью, эхом разносящиеся по комнате. Это было так сексуально, и он был таким твёрдым… таким большим… таким правильным… Ей просто нужно было ещё немного… — Чёрт, Сакура… Я сейчас кончу… — его слова прозвучали почти страдальчески, а затем его рот оказался на её губах, и он прижался к ней бёдрами, а мгновение спустя она почувствовала, как в неё излилось его тёплое семя. Не сейчас… не сейчас… — мысленно взмолилась она. Она была так близко… так близко… ей просто нужно было… С её губ сорвался удивлённый вскрик, когда о её клитор внезапно потёрся мозолистый большой палец, и она осознала, что он всё ещё был твёрд, даже после того, как заполнил её своей спермой… Его бёдра всё ещё толкались в её, он целовал и посасывал её шею, и он всё ещё был твёрд… Она чувствовала, что её нервы полыхают, а затем, когда он провёл большим пальцем по нужному месту, она, наконец, кончила. — О боги… — простонала она, тесно сжимаясь вокруг его члена, её оргазм был почти ошеломляющим по своей интенсивности. Его губы встретились с её, и когда она обняла его и ответила на поцелуй, а её внутренние стенки всё ещё трепетали, в её глазах появились непрошеные слёзы. Она любила его. Она любила его больше, чем, как ей казалось, она когда-либо могла полюбить мужчину, и от ощущения их смешавшихся жидкостей, стекающих из неё вниз по его длине, она каким-то образом почувствовала себя ещё теснее связанной с ним, с этим мужчиной, которого она никогда не хотела потерять, и она прижала его ближе и поцеловала ещё глубже, когда слёзы начали стекать по её щекам. Какаши понял, когда Сакура начала плакать, услышал, как меняется ритм её дыхания, почувствовал разницу в том, как она прижималась к нему, как целовала его. Не отрывая своих губ от её, он поднял руку от её бедер и зарылся ею в розовые волосы, а другой рукой обнял её за талию. Она, казалось, душила плач, и он прервал поцелуй и немного отстранился. Она шмыгала носом, явно пытаясь сдержать слёзы, и сразу же спрятала голову под его подбородком, когда капли, которые она не смогла остановить, упали ему на грудь. — Сакура… — пробормотал Какаши. Всё её тело затряслось, а слёзы полились вновь, и он почувствовал, как её пальцы вцепились в кожу его плеч. — Сакура… посмотри на меня. Когда она, наконец, подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, он мягко улыбнулся ей и, отерев её глаза пальцем, положил обе руки ей на поясницу. — Не плачь, — тихо сказал он. — Тебе не обязательно оставаться, если так уж не хочется… Увидев его притворно-серьёзное выражение лица, Сакура не смогла удержаться от смеха, даже когда из глаз соскользнула ещё пара слезинок. — Ты смешон, — пробормотала она дрожащим голосом. Какаши бесстыдно ухмыльнулся, вызвав у неё недовольную полуулыбку. Она провела тыльной стороной ладони под каждым глазом и почувствовала, как её тело начинает расслабляться. Они долго молчали, просто глядя друг на друга, пока Сакура не собралась достаточно, чтобы заговорить не беспокоясь о том, что её голос надломится. Притворно нахмурившись, она повернула голову в сторону. — Полагаю, я могла бы остаться на ночь, — задумчиво произнесла она, а затем его губы вновь оказались на её шее, ленно выцеловывая дорожку до уха. — Я рад, что смог убедить тебя, — прошептал он, и она почувствовала, что дрожит против своей воли. Он со смешком отстранился и поднял её со своих колен. Немного пошатываясь, она встала и пошла в ванную, а когда вернулась, обнаружила Какаши под одеялом на его стороне кровати. Она надула губы. — Я не собираюсь перекладываться на другую сторону только потому, что ты мне нравишься, Сакура-чан, — пожал он плечами. Она не могла сказать ему, что предпочитала эту сторону, потому что подушка пахла им, поэтому, покраснев, забралась в кровать с другой стороны. Устроившись поудобнее, Сакура услышала, как он драматически вздохнул, а затем шлёпнул её своей подушкой по голове. Она села и злобно уставилась на него. Какаши невозмутимо поднял бровь и протянул ей подушку. Она почувствовала, как все её лицо вспыхнуло, и, смутившись, разорвала зрительный контакт, но всё равно приняла подушку, затем схватила свою и бросила в него, прежде чем заменить её той, которая пахла Какаши. Он снова усмехнулся и обнял её за талию, притягивая к себе. Чувствуя себя тепло и уютно, она прижала его подушку к груди и прильнула к нему. После очередного продолжительного, но комфортного молчания Сакура вздохнула и накрыла его руку, лежавшую на её животе, своей. — Я поговорю с Саске, когда он вернётся, — сказала она так тихо, что ей даже стало интересно, услышит ли он её, но он, очевидно, услышал, потому что прижал её к себе крепче и коснулся губами её затылка. — Хорошо, — кивнул он, и хотя она не могла отрицать нервозность, захлестнувшую её при мысли о разговорах, которые ей придётся вести… сначала с Саске, потом с Сарадой, а затем с Наруто… счастье, которое она чувствовала в объятиях Какаши, затмевало всё, и она наконец-то — наконец-то — была уверена, что поступает правильно.Глава 56
19 июня 2021 г. в 14:06
— Думаю, я возьму свои слова обратно… Твои навыки всё-таки немного заржавели… — тихо заметил Какаши с порога своей комнаты, а затем с нежностью и весельем глядел, как Сакура уселась на постели и уставилась на него: губы приоткрыты, глаза расширены от удивления.
Он вернулся в свою квартиру всего пару минут назад и обнаружил, что она спит в его постели, свернувшись калачиком под его одеялом, освещённые луной розовые локоны рассыпались по подушке, на которой он обычно спал, и она выглядела такой уязвимой, такой красивой, и так правильно смотрелась лёжа там, что — даже учитывая непрекращающуюся боль после того, что было днём — он не смог удержаться, чтобы не поддразнить её, когда она не заметила его присутствия.
Как и следовало ожидать, её дезориентация длилась всего мгновение, прежде чем она хмуро посмотрела на него и, надувшись, скрестила руки на груди — одеяло собралось вокруг её талии.
— Я остановила бы тебя прежде, чем ты успел бы что-то сделать, в ту же секунду как ты подошёл бы достаточно близко, — проворчала она.
Подавив улыбку при виде её очаровательно надутых губ и растрёпанных волос, он поднял бровь.
— А если бы я решил метнуть кунай вместо того чтобы подойти ближе?
Сакура нахмурилась ещё сильнее и отвернулась в сторону.
— Ну, всё равно никто не собирается сюда вламываться…
— Мм… Полагаю, ты права, — согласился он. — Это вам не «кулаки смерти», но я всё-таки печально известный Копирующий ниндзя.
Сакура покачала головой.
— Я имела в виду не это… — она фыркнула. — Я имела в виду, что здесь нет ничего такого, что стоило бы украсть… лишь коллекция грязных книжонок и куча точно таких же рубашек и штанов.
Настал черёд Какаши нахмуриться.
— Чтобы ты знала, некоторые из этих книг выпущены ограниченным тиражом и/или подписаны автором… они довольно ценные, вообще-то, — парировал он.
Сакура закатила глаза.
— Как скажешь, эро-дедуля…
Услышав версию знакомого оскорбления, Какаши почувствовал, как его сердце потеплело, и на его губах заиграла мягкая улыбка, когда он выдержал её взгляд, направленный на него с другого конца комнаты.
Честно говоря, учитывая, как Сакура застыла, когда он попросил её быть с ним, и как не сказала ничего, кроме «прости», он не ожидал, что найдёт её в своей квартире, когда вернётся, и провёл часы у кенотафа, а потом часы на вершине Скалы Хокаге, потому что не хотел убеждаться в её отсутствии, не хотел ощущать пустоту и слышать тишину, которые она оставила бы после себя, не хотел сталкиваться с фактом, что ему придётся её отпустить…
Так что в конце концов, когда солнце село и осенний воздух стал скорее холодным, чем свежим, и Какаши неохотно направился домой, его привело в замешательство исходящее из квартиры ясное ощущение её чакры. И хотя он пытался напомнить себе, что она, возможно, осталась только для того, чтобы дать ему понять, что их отношения закончились, вид её, спящей в его постели, свернувшейся калачиком на его стороне кровати, заставил его надеяться, что она, наконец, выбрала его.