Тёмная лошадка

Майкл отбросил газету прочь и пробарабанил пальцами по полированной ручке кресла. Хорошее кресло, удобное. Раздражало только небольшое пятно от вина, которое так и не удалось вывести. Оно было совершенно незаметно для посторонних глаз, тем более, что притаилось среди рисунка из переплетающихся ветвей и бутонов. Однако он знал, что пятно имеется, и этот изъян всегда заставлял досадно морщиться, цепляя его взгляд — как заусенец на пальце. Знаешь, что лучше не трогать, но не можешь перестать. Таким же заусенцем была настойчивая мысль, блуждавшая в его сознании. Майкл гнал ее от себя, но терпел поражение раз за разом. Похоже, это было единственное, в чем он не преуспел. Да, существовали некоторые проблемы с продажей бизнеса, но они вскоре решатся. Микки Пирсон всегда получал наилучший результат даже при плохом раскладе. Он сам менял расклад, как ему было нужно. Так он делает дела. Но Микки Пирсон устал. Он потёр переносицу, ощущая зарождающуюся в черепе боль. Обычно она напоминала свинцовый шар, едва помещавшийся в голове. Когда этот шар с трудом поворачивался в костяном ложе, казалось, что голова вот-вот треснет. Но пока что это был скорее небольшой шарик, размером с мяч для гольфа, многообещающе подрагивавший где-то в районе правого виска. Микки встал с любимого кресла, подошёл к тумбочке рядом с кроватью. Налил воды в стакан, выдвинул ящик. Аспирин был там, равно как презервативы, смазка трёх видов, беруши, шелковая маска для сна и снотворное. Набор джентльмена, горько ухмыльнулся Микки, забрасывая шипучую таблетку в стакан с водой. Он старался не думать о словах, сказанных Сухим Глазом и Розалинд о том, что он теряет хватку. У него ещё достаточно сил. Он в этом бизнесе давно. И не такое бывало, в конце концов. Выпив бурлящую жидкость залпом, Микки поставил стакан на тумбочку и решительно направился в соседнюю спальню. Мягкий ковролин заглушал все звуки, делая шаги совершенно неслышимыми. Достигнув цели, Пирсон вежливо, но довольно небрежно постучал и сразу же схватился за ручку. К его удивлению, дверь оказалась заперта. — Розалинд? — Да, милый, секунду, — отозвалась она из-за двери. Микки стоял под дверью и ждал, впервые за много лет чувствуя себя глупо. Дверь приоткрылась, явив взору Розу в персиковом пеньюаре. Она улыбнулась ему, но пускать в спальню не спешила. — Я зайду? Может, это? — улыбка слетела с лица жены, уступив место надутым губам и грустной мине. — Микки, у меня ужасно болит голова. Погода меняется, холодный фронт. Как раз собираюсь погреться в ванной и сразу же спать. — Принести таблетки? — Нет, спасибо, дорогой, мне просто нужно поспать. Ну иди сюда, я поцелую тебя, мой тигр, — проворковала она, проворно клюнула его в щеку и скрылась за стенами своего бастиона. Дверь захлопнулась. Микки подождал немного, ожидая услышать щелчок замка с той стороны, но, так и не дождавшись, испытал почему-то небольшое облегчение. Он вернулся обратно в свою спальню, где полумрак разгонял один лишь ночник возле кровати. Разделся, аккуратно повесил брюки и пиджак в гардеробной. Отнёс белье и рубашку в корзину в ванной, принял душ и забрался под одеяло. Сон не шёл. В ночной тишине он, наконец, сдался и выпустил из клетки мысли, которые отгонял от себя, как стаю ворон от гниющего трупа. Майкл, наконец, разрешил себе подумать о Рэймонде, точнее, о его пальцах. Как-то Смит подливал ему чай, аккуратно придерживая крышку чайника, и Пирсон отметил, какие они длинные и изящные, с коротко подстриженными полированными ногтями. Как у пианиста или красивой женщины, подумалось ему тогда. Ухоженные руки дополняли образ Смита настолько же точно, как удачная специя, раскрывающая вкус всего блюда. Второе удивительное открытие он сделал сегодня. Они пожимали руки друг другу много раз, но именно в этот день Микки вдруг отметил, какая мягкая у Рэя ладонь. У Роз тоже были красивые руки, но при всём изяществе — жесткие, словно цветок, сработанный из стали. Пальцы миссис Пирсон были унизаны роскошными кольцами, хищно мерцавшими в темноте, а когда она обхватывала член мужа, то сжимала его так сильно и властно, что иногда тот останавливал её, со смехом уговаривая быть осторожнее и нежнее. Рэймонд был бы нежен, промелькнуло на краю сознания. Майкл поймал эту мысль в силки, подтянул поближе и принялся обдумывать, поворачивая с разных сторон. Он не был ханжой. В Оксфорде, будучи студентом, он пробовал всякое. Мальчики, девочки, групповой секс — все это было интересно и познавательно, однако осталось в далёком прошлом. Майк не считал себя би, скорее, причислял к людям широких взглядов. В сухом остатке его привлекали женщины, а после встречи с Розалинд — одна Женщина, его царица. Но вот Майкл лежит в своей постели и размышляет о том, как здорово Рэй мог бы подрочить ему и о том, как пальцы помощника хорошо бы смотрелись на его собственном члене. Это было странно. Смит так врос в систему его жизни, что стал её неотъемлемой частью. На полшага позади, всегда в тени, всегда рядом. Самый верный, надежный и преданный, с обманчиво вежливыми манерами и тихим голосом — огненная река под тонким слоем льда. Лучистые глаза и добрая улыбка, за долю секунды превращающаяся в звериный оскал, мягкие руки, несущие смерть — таков он, его Рэймонд. Дойдя до этой мысли, Микки почувствовал, как в сердце защемило от странной смеси гордости и нежности. Наверное, так бы Пирсон мог гордиться своим сыном. Но Рэй не был его сыном. Майкл запустил руку под одеяло, в жаркую темноту. Стояло так, хоть гвозди забивай. В конце концов, это всего лишь мысли. Мысли — не измена. Он всего лишь передёрнет разок, думая о Рэймонде Смите, и всё. С этой индульгенцией будто груз свалился с плеч. Как бы Рэймонд это сделал? Вряд ли бы он сразу перешёл к главному. Майклу казалось, что это не в его стиле. Смит же джентльмен. Поэтому сначала были бы поцелуи. Да, точно, были бы поцелуи — нежные, долгие и чувственные. Пирсон не помнил, целовался ли он с парнями или нет, в воспоминаниях все было нечётко. В любом случае, вряд ли это было бы похоже — торопливые, жадные поцелуи слюнявого мальчишки против ласки взрослого, уверенного в себе мужчины. Майкл вдруг подумал, что Смит носит усы и бороду. Интересно, они бы щекотали или кололись? Член дернулся в ответ на эту мысль. Сердце ускорило бег. Он представил, как губы Рэймонда прокладывают путь вниз легкими поцелуями. Немного щекотно, но приятно. И перед тем, как преодолеть последнюю разделяющую их преграду и снять белье с Майкла, Рей бы остановился и посмотрел прямо ему в глаза. Пирсону виделось, что Смит был бы в очках, с легкой полуулыбкой и слегка распухшими зацелованными губами. От этой картины у Майкла вырвался стон, который он заглушил, прикусив ладонь. В этот момент Рей хищно облизнулся бы, как зверь, почуявший кровь. Хитро прищурившись, но не разрывая контакта глазами, рывком стянул бы трусы и провёл языком от корня до самого кончика члена, заставив Майкла издать то ли стон, то ли рык. Пришлось прерваться, чтобы достать и капнуть в руку смазку. Насухую было бы тяжелее представить жаркий, влажный рот Смита, накрывающий его член. Рэймонд — перфекционист. Вот и сейчас, Майкл почти что наяву видел, как тот старался. Как осторожно, но целенаправленно пропускает ствол глубже, пока аккуратно подстриженная борода не защекочет яйца. Майкл толкался в кулак, дыша, как загнанный зверь. Он терял контроль, и, случись всё это в реальности, потерял бы его даже раньше. Вероятно, Рей мог бы начать задыхаться от такого напора. Но Смит никогда не сдавался так быстро — нет, сэр. Мистер Смит взял бы все в свои руки. Умело, уверенно, не спеша. Пожалуй, после такой прелюдии хватило бы и нескольких движений. Оргазм надвигался на Майкла свирепым степным пожаром, опаляя и тело, и душу. И когда волна жара накрыла Микки с головой и ушла, оставив его обессиленного, распластанного в собственной постели, Пирсон почувствовал пустоту. Ноющая, как заноза в сердце, бездонная чёрная дыра ширилась в груди, и первый раз в жизни Майкл не имел ни малейшего представления, что ему с этим делать.