***
Командный зал был наполнен негромкой, пустой болтовнёй народа, присутствовавшего на собрании — которое должно было бы уже начаться, но несколько ключевых персон всё ещё отсутствовали. Какаши прислонился к стене, скрестив руки на груди. Окутанный сумрачными тенями тускло освещённой комнаты, он отключился от голосов вокруг. Это была самая жаркая часть дня — за пару часов до заката — и воздух внутри здания был спёртым и горячим, почти удушливым. Ставни были распахнуты настежь, но толку от этого было мало. Температура в лесу была ниже, чем где-либо ещё, но густые деревья перекрывали любой поток ветра. Граница между Огнём и Водопадом была практически тропическим лесом. Какаши крайне редко жалел, что носит маску, но это был как раз такой случай. Он испытывал сильное искушение выйти на улицу, пока не начнётся собрание, может даже ускользнуть и найти высокое дерево, чтобы почитать и, возможно, поймать ветерок, но его присутствие, как второго по значимости после Наруто, было необходимо, даже если ему нечего было сказать. Открытый дверной проем пересекла тень, он оглянулся и увидел, как входит Шикамару, и почти сразу же его чувствительного носа достиг запах выкуренного табака. Следом за ним внутрь вошла Сакура. Какаши наблюдал, как на неё посмотрел Наруто, их глаза встретились, и они обменялись улыбками. Только тот, кто знал их много лет и видел, как они ежедневно взаимодействуют, мог заметить натянутость этих улыбок и то, как они вскоре стали смотреть куда угодно, только не друг на друга. Какаши не знал, в чём была причина, но он сомневался, что это произошло за те три дня, что Сакура была в лагере. Он задумался, стоит ли ему попытаться выяснить это, или лучше не знать. Как лидер команды, он должен был обеспечить её сплочённость — он слишком хорошо помнил, что может случиться, когда товарищи по команде не ладят. Неужели Наруто всё ещё сердился на неё за то, что она попыталась убить Саске за его спиной? Неужели Сакура всё ещё злилась на него за то, что он снова дал Саске уйти? Или это было что-то совсем другое? Они, казалось, не были в ссоре, а были просто… врозь. Он наблюдал за Сакурой, когда та вошла, и заметил, что несколько других мужчин тоже наблюдали за ней, и совсем не мимоходом. В лагере было не так много куноичи, и мало кто был так же очарователен, как его сокомандница. Сакура почти не обращала внимание на свою привлекательность, а также на то, что устрашала почти каждого встречного мужчину. Теперь даже больше, чем раньше. Он вновь поразился тому, как она изменилась. Она вела себя по-другому, и это была не просто уверенность, это было знание, будто она неоднократно подвергалась испытаниям и каждый раз их проходила. Она всё ещё была чуунином, напомнил он себе. Если ранг вообще что-то значил: в конце концов, их лидер был генином. В эти дни их титулы были лишь номинальными. Её глаза осматривали комнату, пока не остановились на нём, стоявшем в тёмном углу, и она улыбнулась ему с совершенно иной теплотой, чем Наруто. Он не знал, что с этим делать, но ему нравилось, что ему она улыбалась по-особенному. Он улыбнулся в ответ, хотя она, вероятно, не могла разглядеть этого в полумраке. Она действительно поразила его вчера, и не только своим мастерством — хотя он не скоро забудет, что она победила его, и то, как она это сделала. Врасплох его застало то, что произошло потом. Не то чтобы она флиртовала с ним или что-то в этом роде, но у него было такое чувство, что если бы они каким-то образом пересекли черту дружбы, она бы не возражала. А возражал бы он? Вот этого-то вопроса он никак не ожидал себе задать. Он на время отложил размышления о намерениях Сакуры и своих чувствах по этому поводу. Из патруля вернулся Сай, а через пару мгновений пришли Генма и Шизуне вместе с квартирмейстером. Началось, наконец. Шикамару призвал собрание к порядку, и, сделав последний глоток свежего воздуха, Какаши отделился от стены и присоединился к остальным у длинного стола в центре комнаты. Собрание представляло собой одно из скучных, но необходимых обсуждений, касающихся общей деятельности лагеря. Какова была новая численность личного состава, имелось ли оружие и снаряжение на каждого бойца, как поддерживалась безопасность, хватало ли еды, мыла, одеял и так далее. Наруто сидел и слушал, а дискуссию, как обычно, вёл Шикамару. Вычисления и скрупулёзность были его коньком, и если кто-то и знал все аспекты функционирования лагеря до мельчайших деталей, так это он. Примерно через двадцать минут слово было предоставлено медикам. Прежде они никогда не обсуждали медицинские вопросы подробно: у Карин не было разрешения присутствовать на собраниях, поэтому её отчёты приходили из вторых рук. — У вас была возможность оценить объект. Нужны ли какие-то улучшения? — спросил их Шикамару. Судя по взглядам, которыми обменялись Сакура и Шизуне, им на ум приходило очень многое. Сакура повернулась к нему и сказала: — В здании требуются окна. Настоящие окна, а не просто ставни. Не знаю, сколько жуков нам пришлось убить, и кто знает, какую заразу они могли принести. Также многие медикаменты могут быть испорчены экстремальными температурами и влажностью. — Ещё окна дадут нам лучшее освещение для работы, — добавила Шизуне. — Было бы неплохо иметь окна по всему комплексу, — сказал Шикамару, его тон свидетельствовал о том, что ему, вероятно, досталась доля укусов насекомых и пауков. Как и всем им. — Но их приобретение привлекло бы много внимания. Полагаю, мы могли бы без особых проблем подобрать парочку у поставщика в Мацуока Гай, — Мацуока Гай был ближайшим городом, на границе Водопада, до него было полдня пути. — Я могу запросто переделать стены под них, — сказал Тензо. — Тогда ты должен сам их забрать, так как знаешь, какие подойдут лучше всего, — сказал ему Наруто. — Бери столько, сколько сможешь взять, не вызвав подозрений. И возьми с собой Куренай. Она может наложить гендзюцу, чтобы они не помнили, кому продали, — он снова повернулся к медикам. — Вам ещё что-нибудь нужно? — Из-за неправильного обращения с отходами был загрязнён целый ящик бинтов, — сказала Шизуне, не скрывая, что она об этом думает. — Значит, их придётся заменить. Кроме того, нам нужны противоаллергические препараты. Чакрой мы ничего не можем поделать с аллергией, а в такой среде некоторые люди почти недееспособны из-за своих симптомов. Требуются и менее значительные материалы. Мы можем составить список. — Хорошо, — сказал Наруто. — У вас будут деньги на всё, что нужно, но достать медикаменты будет трудно. Иногда это требует особых усилий. Иными словами, кражи. После минутной паузы Сакура сказала: — Пускай. Ей было не по себе от этой идеи, но она всё равно согласилась. Если требовалось украсть, чтобы избежать угрозы раскрытия их деятельности, так они и сделают. Всё это было частью их общего стремления, и она готова была пойти на нечто гораздо худшее, чем кража, чтобы вернуть Коноху. — У нас есть контакт в больнице в Мацуока Гай, — сказал ей Шикамару. — Информацию дам вам позже. Собрание продолжалось. По мере того, как оглашались сообщения из разных секторов лагеря, Сакура выглядела так, будто ей было так же весело, как Какаши. Но если ему было скучно, то она казалась более озабоченной. Она скрестила руки на груди, чтобы скрыть волнение. Наруто даже не взглянул на неё. Какаши понятия не имел, что происходит, но было очевидно, что то, что не было сказано в этой комнате, было намного интереснее того, что было. Каждые несколько минут она смотрела в его сторону, так что он предположил, что её беспокойство, по крайней мере отчасти, было как-то связано с ним. Причина в том, что было вчера? Мысли Какаши большую часть дня занимало не столько то, что произошло на тренировочной площадке, сколько то, что произошло два года назад, послужив этому началом. Пока он говорил, она уснула. Она была слишком обессилена для этикета, а сам Какаши был слишком обессилен, чтобы его это заботило. Он был удивлён, что вообще открылся ей. Он почти никогда не говорил о своём прошлом, даже с людьми, которые прошли через это вместе с ним. Может, он просто хотел поделиться некоторыми из своих секретов, чтобы освободить место для нового, о котором он никогда не сможет ей рассказать. Через несколько часов он отправится на сверхсекретную миссию по выслеживанию и убийству своего бывшего ученика. Он не думал, что сможет смотреть в лицо ей или Наруто, зная, что собирается сделать. Но он скорее потерял бы их уважение и дружбу, чем смотрел, как их терзает утраченный товарищ по команде. Или как они умирают от его руки, что уже несколько раз почти случалось. Саске был его величайшей неудачей. Какаши благоволил к нему, учил его своим лучшим техникам и в конце концов зашёл в тупик, пытаясь оттащить его от края. Вероятно, он способствовал тому, что Саске пошёл по этому тёмному пути. Это была его обязанность — убрать его прежде, чем навыки, которым он научил его, могли быть использованы для дальнейших ошибок. Хоть он и знал, что это правильно, что это нужно было сделать давным-давно, принять то, как далеко всё зашло, было по-прежнему нелегко. Он чувствовал себя хуже некуда, что говорило о многом. Он действительно не знал, сколько времени провёл под дождём, прежде чем на него наткнулась Сакура. Он думал, что хочет быть один, но поймал себя на том, что впустил её, в прямом и переносном смысле, ещё до того, как осознал это. И вот теперь она спит на его диване, одетая в его одежду. О последнем он старался не думать, но он был мужчиной, и мысли всё равно возникали. Хотя он никогда не признался бы вслух, что восхищается её стройными ногами (и не в первый раз), именно так он заметил, что её кожа покрылась мурашками. Какаши молча встал, подошёл к шкафу в прихожей, вытащил единственное дополнительное одеяло и вернулся. Он обхватил Сакуру за плечи и осторожно опустил её в лежачее положение, после чего накрыл одеялом. Она что-то пробормотала, но не проснулась. Обычно, если ниндзя не просыпался при перемещении, это было признаком того, что он выбрал неверную профессию, но в данном случае это был вопрос доверия. Сакура ослабила бдительность, потому что чувствовала себя здесь, с ним, в полной безопасности. Она доверяла ему свою жизнь. Почувствовав одеяло и пришедшее с ним тепло, она свернулась на диване калачиком. Какаши некоторое время наблюдал за ней. Её присутствие и её простые, честные слова обнадёживали его сейчас больше, чем она когда-либо могла себе представить, и он почувствовал прилив нежности к спящей девушке. Её спутанные, потемневшие от дождя волосы упали ей на лицо, и он наклонился, чтобы осторожно убрать их. Его пальцы на мгновение задержались на её прохладной бледной щеке. Сакура пошевелилась, и её дыхание изменилось. Какаши отдёрнул руку, словно обжёгшись. Какого хрена ты делаешь? — резко подумал он. Сакура была красива, но слишком молода и слишком близка ему лично. Он собирался убить её первую любовь. Или же он не сможет справиться с Саске, и сам умрёт. Что бы ни случилось, ничто уже не будет прежним. Не было никакого смысла даже думать о ней в таком смысле. Напуганный желаниями и чувствами, которые не хотел признавать, Какаши выключил свет и с глубоким вздохом лёг на кровать. Он сцепил руки за головой и тупо уставился в тёмный потолок. В его разуме кружили мрачные мысли, пока небо за окном не стало серым, и не пришло время уходить. Он был прав насчёт того, что не вернётся в Коноху, но в тот момент он никогда бы не догадался, по какой причине. Так и бывает: когда думаешь, что жизнь вот-вот пойдёт одним путём, она имеет тенденцию делать резкий поворот в другом направлении. Звук движения вернул его в настоящее: люди неспешно выходили на прохладный вечерний воздух. Это был не первый раз, когда он отключался до самого окончания скучной части собрания. Если ему когда-нибудь понадобится узнать, сколько бочек риса у них осталось, он легко это выяснит. Он знал, что Наруто иногда делает то же самое. Какаши тоже хотел проследовать наружу, но для него собрание ещё не закончилось. Как только с повседневными делами было покончено, те, кто входил в центральное командование операцией, остались, чтобы обсудить тактические вопросы и план по отвоеванию Конохи. Здесь уже Наруто брал всё под свой контроль и действительно становился их лидером. Временами он был подавлен количеством мелочей, сопутствующих руководству большой группой людей, но когда дело доходило до того, что действительно имело значение, он сиял. За те несколько дней, когда Какаши сам был всего в нескольких шагах от получения титула Хокаге, он пришёл к пониманию того, насколько пугающей была идея возглавлять нацию. Наруто часто обращался к нему за советом, но он был осторожен, чтобы не переусердствовать с помощью. Наруто должен был твёрдо встать на ноги, если собирался возглавить почти разрушенную Коноху. Сакуру попросили остаться, что никого не удивило, кроме, возможно, самой Сакуры. Это был явно предвзятый шаг со стороны Наруто, но он был обоснованным. Она была сильным бойцом, но у неё также были очень острый ум и особый взгляд медика на нужды и ограничивающие факторы их операции; она внесёт прекрасный вклад в их стратегию. Однако, в этот раз обговаривать было особо нечего. У них не было новых разведданных, и план оставался неизменным. Наруто повторно всё разъяснил и пробежался по разбросанным по столу схемам и картам, главным образом для Сакуры, так как она слышала это впервые. Теперь она вникала с интересом — у Какаши было ощущение, что до этого её мысли были где-то далеко. Примерно через десять минут они закончили. Тензо ушёл первым, чтобы найти Куренай и заручиться её помощью в приобретении окон. Сай тоже ушёл быстро, словно ему нужно было где-то быть и он очень хотел туда попасть. Капитаны АНБУ без масок, что теперь были под командованием Тензо, неторопливо уходили один за другим или парами. Шикамару отвёл Сакуру в сторону, чтобы сообщить ей подробности того, как связаться с контактом внутри больницы, а Наруто повернулся к Какаши с полуулыбкой. — От таких вещей мне всегда хочется вздремнуть, — сказал он, закидывая руки за голову. — М-хм, — в той или иной степени согласился Какаши, и они вместе повернулись, чтобы уйти. Когда Наруто окликнул Киба всего в нескольких метрах за дверью, Какаши решил не идти с ним и после краткого прощания продолжил путь один. Мгновение спустя он услышал, как сзади приближаются лёгкие, быстрые шаги, обернулся и увидел спешившую догнать его Сакуру. Он замедлил свой широкий шаг. — Эй, — сказала она, когда поравнялась с ним. — Эй, — отозвался он. На мгновение Сакура задумалась, может, сказать что-нибудь банальное, задать ему случайный вопрос и пойти дальше? Но её восприятие Какаши полностью изменилось за последние двадцать четыре часа, и было то, что ей нужно было знать, прежде чем она сможет понять, что с этим делать. — У вас есть минутка? Поговорить? — Конечно. Сакура читала его достаточно хорошо, чтобы понять — он думал, что знает, о чём она хочет поговорить, и был не в восторге от этой идеи. Впрочем, она тоже, и в любом случае он ошибался. Последнее, о чём она хотела бы поговорить, был вчерашний день. Да и что она могла сказать? «Оказывается, меня влечёт к вам, Сенсей. Как вы к этому относитесь?» Лучше не придумаешь. Нет, были другие вопросы, с которыми надо было разобраться в первую очередь. Они свернули с главной дорожки и нашли скамейку позади столовой, подальше от любопытных глаз и ушей. Когда они сели, Какаши выжидающе посмотрел на неё, но Сакура не знала, с чего начать. Она не планировала разговора заранее. Она ухватилась за первое, что пришло ей в голову. — Почему вы последовали за мной, когда я отправилась за Саске? Судя по тому, как он уставился на неё, он явно не ожидал этого услышать. Через мгновение он моргнул, приводя в порядок мысли, и слегка вздохнул, прежде чем ответить: — Потому что я не мог стоять в стороне, когда он снова делает тебе больно, — Сакура открыла рот, чтобы возразить, но, точно зная, что она собирается сказать, он поднял руку, прерывая её: — Я говорю не о том, смогла бы ты победить его или нет, я говорю о том, что случилось бы, если бы ты это сделала. Это разорвало бы тебя изнутри, Сакура. Даже если бы ты верила, что поступила правильно, ты возненавидела бы себя навсегда. Как и Наруто. Ей нечего было ответить. Наверное, он был прав. Тот факт, что она колебалась, когда подошёл момент, вероятно, доказывал это. — И я попытался остановить тебя, — продолжил Какаши. — Мой план состоял в том, чтобы перехватить тебя и вразумить, а если бы это не удалось… связать тебя и оттащить домой. Только я не ожидал, что ты будешь двигаться так быстро, что я не успею догнать тебя прежде, чем ты доберёшься до него. — Связать меня? — она усмехнулась. Идея была настолько нелепой, что было даже смешно. — Вы серьёзно? Я смогла бы вырваться ровно за две секунды. — Знаю, — он пожал плечами. — Из того, что не подразумевало особого применения силы, я смог придумать только это и надеялся, что ты не будешь драться. Я сделал то же самое с Саске, когда он собирался пойти по неверному пути. Он не послушал, но ты гораздо умнее его. Ты всегда была самой умной. Сакура слегка улыбнулась, но Какаши отвернулся и стал смотреть на деревья. — Это было одной из причин, почему я никогда не уделял тебе много внимания, когда ты была моей ученицей, — признался он. — Ты, наверное, думаешь, что это потому, что ты мне не нравилась, или потому, что я считал тебя пустой тратой времени. Но по правде всё было наоборот: ты нуждалась во мне меньше всего, — он прислонился макушкой к стене и вздохнул. — По крайней мере, тогда я так думал. Теперь я понимаю, что подвёл тебя больше, чем когда-либо подводил мальчиков. С ними я хотя бы пытался, — он снова встретился с ней взглядом, его открытый глаз потемнел. — Я искренне сожалею об этом. Я пытаюсь наверстать упущенное, когда могу, и это включает в себя не позволять тебе делать то, о чём ты впоследствии пожалеешь. Сакура уставилась на него. Неужели он действительно так чувствовал все эти годы? — Почему вы никогда не говорили об этом раньше? — Не было повода, и я не слишком хорош в… разговорах. — Это неправда, — сказала она, — вы один из самых обаятельных людей, которых я знаю. — Не тогда, когда это имеет значение. Сакура не знала, что на это ответить. Через мгновение она тихо сказала: — Вам не нужно заглаживать вину передо мной. Я никогда не обижалась на вас за то, как всё сложилось в Команде Семь, — может, и следовало бы, но она этого не делала. — Тогда вы были хорошим сенсеем, а сейчас вы отличный командир. Он взглянул на неё. — Мы оба знаем, сколько раз я облажался, когда был вашим сенсеем. Если бы я всё делал правильно, вы с Наруто не ушли бы к другим учителям меньше чем через год. Саске не сошёл бы с ума и не связался бы с монстром. Сакура вздохнула. — Ладно, да. Вы не всегда относились ко всем нам одинаково, и после ухода Саске, казалось, что вы просто потеряли интерес, — он нахмурился, но ничего не ответил. — Но то, чему вы нас научили, было гораздо ценнее, чем куча дзюцу. Вы заставили нас поверить в себя и друг в друга. Вы учили нас держаться вместе, несмотря ни на что, на поле боя и вне его, — она сделала паузу, хорошо понимая, что эти уроки сработали не для всех. — То, что случилось с Саске, не ваша вина, Какаши. Есть длинный список людей, ответственных за то, во что он превратился, но вас в нём нет. Он смотрел на неё так же, как в тот вечер у себя дома — со смесью удивления и признательности во взгляде. Он сказал: — Вы, ребята, действительно лучшие ученики, которые у меня когда-либо были. — Мы единственные ученики, которые у вас когда-либо были, — сухо заметила она. — Ах, да, — он улыбнулся. — Значит, лучшие товарищи по команде, — исправился он. — Согласна, — сказала она, улыбаясь. Сакура чувствовала, будто исчез небольшой висевший между ними груз — груз, о существовании которого она даже не подозревала. Это было словно одностороннее напряжение, исходящее от Какаши. Неужели всё это время он держался на расстоянии из-за раздутого чувства вины? Она могла лишь предполагать, что дело было в этом, потому что он стал намного более расслабленным и беспечным в общении с ней, чем раньше. Что-то заставило его опустить этот непроницаемый барьер, и что бы это ни было, она была этому рада. — Кстати, о товарищах по команде, — сказал он через несколько мгновений, — между тобой и Наруто что-то происходит? Сакура вздрогнула, её сердце заколотилось в панике. — Нет! — слишком напористо сказала она. — Почему вы так думаете? Он как-то странно посмотрел на неё. — Не в этом смысле, — уточнил он. — Я имел в виду, что-то случилось? Вы что, в ссоре? Сакура мысленно обругала себя за то, что не осталась невозмутимой, потому что если раньше ему было любопытно, то теперь он что-то подозревал. Он явно что-то заметил, так что было бесполезно утверждать, что всё в порядке. Чересчур проницательный сукин сын. — Ничего особенного, — вздохнула она. — Мы были очень недовольны друг другом… из-за Саске. Кое-что произошло, и я думаю, мы просто ещё не перешагнули через это. Это была не ложь, но и не вся правда. Как бы туманно это ни звучало, Какаши, казалось, принял её ответ и больше не настаивал. Она посмотрела на него. — Вы завтра заняты? — Я никогда не планирую быть занятым, — задумчиво ответил он. — К сожалению, это редко срабатывает. Похоже, у них были противоположные проблемы: от него каждому было что-то нужно, а у неё было слишком много свободного времени. Она лукаво улыбнулась и сказала: — Ну, если вы пойдёте со мной в Мацуока Гай, то сможете весь день почти ничего не делать. Он даже не задумался. — Идёт. Во сколько? — До него полдня пути, верно? Давайте в пять? Сможем быть там до обеда, — Тензо и Куренай тоже собирались туда, но у них были свои дела, а иметь компанию было бы неплохо. Какаши выглядел почти таким же радостным от идеи вставать в такую рань, как и она, но он согласился. — Ладно. Встретимся у ворот. — Хорошо, — и она решила уйти. Ей всё ещё хотелось кое о чем его расспросить, но она решила, что для одного дня этого разговора по душам вполне достаточно. Он сказал ей больше, чем она ожидала, и ей было о чём подумать. Сакура встала и через мгновение поддалась порыву обнять его. — Спасибо, Какаши, — сказала она ему на ухо. Он был ошеломлён этим внезапным приливом нежности, как она и ожидала, и она отстранилась, прежде чем он успел хоть как-то ответить. Уже почти стемнело, а с этой стороны здания не было света, и она была рада, что его лицо было не очень хорошо видно. — Увидимся утром. Уходя, Сакура чувствовала на себе его взгляд, но так и не оглянулась.***
В «Цветах Яманака» редко бывал ажиотаж в эти дни, поэтому, когда Хината пришла в маленький магазинчик перед самым закрытием, он был пуст. Хорошо, потому что она боялась, что растеряет всю смелость, если придётся ждать. Тихо звякнул маленький колокольчик над дверью, возвещая о её приходе. Она направилась к прилавку, но на полпути неуверенно остановилась и стала ждать, стараясь не суетиться. Через несколько минут из кабинета вышла усталая блондинка средних лет. Она уже успела снять и сложить фартук и держала его в руке. — Мы уже закрываемся, — начала было она, но остановилась, увидев, кто пришёл. — О. Здравствуй, Хината. Хината почти не узнавала мать Ино, так сильно та изменилась. Роскошная голубоглазая блондинка, первая красавица предыдущего поколения в деревне. Теперь в её светлых волосах проглядывалась седина, а глаза стали тусклыми, вокруг них разбегались паутинки преждевременных морщин. Её улыбка была усталой и не слишком тёплой. Было нетрудно догадаться, что сделало её такой. Хината боролась с желанием извиниться и выскочить за дверь. Ей необходимо было сделать то, зачем она пришла. Несколько дней назад, когда она общалась с Ханаби, ей было стыдно признаться, что она не сделала этого раньше. Сестра попросила её сделать попытку связаться с повстанцами, и она пообещала. Она дала себе клятву изменить ситуацию. Люди рассчитывали на неё. — Здравствуйте, госпожа Яманака, — вежливо ответила она, подходя к прилавку. — Я хотела бы сделать специальный заказ. — Мы не можем выполнять большинство специальных заказов, — откровенно сказала женщина. — С новыми налоговыми и торговыми законами некоторые растения почти невозможно импортировать, — в её тоне нельзя было распознать какого-либо мнения об этом: она была хорошо осведомлена о том, на кого работает Хината. — Я заплачу, сколько скажете, — осторожно сказала Хината. — Пожалуйста. Это очень важно. Некоторые друзья сейчас переживают трудные времена, и я хочу отправить сообщение, чтобы подбодрить их. Она была уверена, что Яманака были частью мятежа в Конохе, но она должна была быть осмотрительна. В том маловероятном случае, если это было не так, ей нельзя было опрометчиво раскрыться. Они также будут крайне подозрительно относиться к ней из-за её должности у Данзо, и если она просто откровенно спросит о повстанцах, те только уйдут глубже в подполье. Либо она читала между строк и знала, что речь идёт о чём-то большем, чем цветы, либо перспектива получить заказ от богатой Хьюга была тем, от чего она не могла сейчас позволить себе отказаться. Госпожа Яманака заинтересовалась. — Ладно, посмотрим, смогу ли я помочь. Что именно тебе нужно? Хината медленно вдохнула, стараясь не выглядеть взволнованной. Она достала из кармана куртки сложенный листок бумаги и положила его на прилавок. Госпожа Яманака просмотрела краткий список, выражение её лица застыло, и она перечитала его снова. Цинния, жёлтая хризантема, настурция, плющ. Она долго молча смотрела на бумагу, а когда подняла глаза на Хинату, её лицо приняло вид безупречной приятной маски. — Для чего, ты сказала, они нужны? Конечно, она сразу же увидела заключённое в заказе послание. Она не была шиноби, но была сообразительна — и она была флористом. Хината была рада, что план А пока что работал, потому что о плане Б она не подумала. Цветы циннии символизировали дружбу, жёлтые хризантемы — тайны, настурция — патриотизм, плющ — символ преданности. Их сочетание было сообщением, что она знает о мятеже и находится на их стороне, они могут доверять ей, они должны принять её. Те невероятно скучные уроки по флористике для куноичи всё-таки оказались полезными. — Для моих друзей, — повторила она. — Я уже давно не могу с ними пообщаться. Мой отец их не одобряет. — В таком случае, если бы твой отец узнал, что ты делаешь, он бы сильно рассердился. Это очень смело с твоей стороны, — очевидно, было удивительно, что кто-то столь безропотный, как Хината, шёл на нечто потенциально опасное. — Иногда приходится рисковать, чтобы поступать правильно. Госпожа Яманака молча изучала её долгое мгновение, лицо женщины было совершенно спокойным. Наконец она снова посмотрела на список, слегка пожала плечами и непринуждённо сказала: — Что ж, они не так уж экзотичны, поэтому их не будет слишком трудно достать. Приходи завтра в это же время, они будут здесь. — Большое вам спасибо, — сказала Хината, радуясь, что всё закончилось и её не выставили за дверь без промедления. Продолжая игру для вида, она спросила: — Сколько это будет стоить? Госпожа Яманака улыбнулась. — О, мы поймём это, когда придёт время. Хината не питала иллюзий относительно того, что она имела в виду. Если повстанцы решат, что она не заслуживает доверия, то цена будет выплачена не монетой. — Ещё раз спасибо, — повторила она и вышла из магазина. Остаток ночи она провела в тревожных раздумьях о том, что может случиться завтра. К счастью или к несчастью, пути назад уже не было. Они либо примут её, либо позаботятся о том, чтобы она никогда не выдала того, что узнала. А не узнала она почти ничего, поскольку её разговор с матерью Ино ничего не подтвердил, лишь намекнул. На следующий день у неё был выходной, поэтому, чтобы отвлечься, она провела весь день, практикуя Дзюкен на старых тренировочных полигонах, которыми когда-то регулярно пользовалась Команда Восемь. Хината нечасто ходила туда, потому что это было печальным напоминанием о том, что её товарищи по команде ушли, и она теперь была совсем одна. Но это было одно из немногих мест, где она могла тренироваться, не сдерживаясь, не скрывая своих настоящих умений от отца, Неджи или кого-либо ещё, кто не мог знать, чего она на самом деле стоила. Когда солнце начало садиться, она пошла домой, чтобы привести себя в порядок. Она вытащила из-под половиц в шкафу кожаный фолиант с компрометирующими уликами, спрятала его в свитке, засунула его во внутренний карман куртки и вернулась к «Цветам Яманака» перед самым закрытием. На этот раз скромный магазинчик показался ей гораздо более внушительным, и звон колокольчика над дверью прозвучал подобно зловещему сигналу тревоги, когда она вошла. Госпожа Яманака была там, очевидно, ожидая её. Взяв себя в руки, Хината подошла к прилавку. — Здравствуй, Хината, — приветливо сказала она. — У меня есть то, что ты просила. Меньше чем за секунду Хината уловила неясное движение на периферии зрения, а затем на её голову накинули что-то тёмное и непроницаемое и схватили с обеих сторон. После этого она получила удар в основание черепа и отключилась. Когда она пришла в себя, было совершенно темно, и она быстро поняла, что причиной тому был мешок, всё ещё надетый ей на голову. Она сидела на стуле со связанными впереди запястьями: надёжно, но не туго, хотя шея немного ныла от удара. Вокруг неё слышались звуки движения, близкие и резкие, будто комната была очень маленькой. Пол под ногами по ощущениям был каменным. «Приходи завтра в это же время, они будут здесь», — Хината должна была понять, что это означало, что повстанцы будут буквально ждать её. На краткий миг она испугалась того, что они могли бы сделать с ней, если бы решили, что она шпионка Данзо, и намеревались заставить её замолчать. Послышались звуки передвигаемых стульев, скрипящих, когда на них садились. Она не осознавала, что перед ней стол, пока кто-то не перегнулся через него, после чего с её головы сняли мешок. Она ожидала временной слепоты, но комната едва освещалась масляной лампой в центре стола. Похоже, она была в подвале, но она понятия не имела, где именно. Пока она была без сознания, они могли доставить её куда угодно, хотя это должно было быть место, куда они могли бы легко отнести её, не привлекая внимания. Комната оказалась именно такой маленькой, как она и предполагала, с единственной дверью. Между ней и дверью стояли четверо мужчин, трое из которых были одеты во всё чёрное и скрывались за головными уборами с масками. Только один из них не был замаскирован — вероятно, потому, что Хината никогда его не видела. Это был огромный седой мужчина, занимавший большую часть комнаты. Удивительно, как он вообще пролез в дверь, которую охранял. По одежде и поведению он был похож на шиноби, но не из Конохи. Остальные трое сидели вокруг стола, наблюдая за ней суровыми, подозрительными взглядами. Первым заговорил мужчина, сидевший прямо напротив неё, с проницательными тёмно-карими глазами. — Что ж, Хината, — сказал он хриплым голосом, — ты искала нас, и вот, нашла. Что это? Он подтолкнул к ней свиток через стол. Они обыскали её, пока она была без сознания, но не смогли открыть. Её бы убили, попади содержимое этого свитка не к тем людям, поэтому она позаботилась о том, чтобы обезопасить себя. Хината решила, что лучший план действий — быть как можно более откровенной. — Внутри свитка находится папка, в которой содержатся все компрометирующие улики, которые мне удалось собрать на Данзо за последние два года. Чтобы сломать печать, требуется моя чакра, — объяснила она. — Если вы развяжете мне руки, я открою его. Она никуда не собиралась, пока они вчетвером блокировали единственный выход, и они знали это так же хорошо, как и она, поэтому её просьба была удовлетворена без возражений. Когда руки были развязаны, она сняла печать, испустившую облачко дыма, и перед ней на столе оказался потёртый кожаный фолиант. Она подтолкнула его к мужчине, который разговаривал с ней. Он открыл его и начал листать документы, его глаза становились всё больше и больше. — Ну дела, — проговорил он через минуту. — С этой информацией мы могли бы похоронить этого ублюдка, не тронув его и пальцем. Хотя, конечно, этот вариант по-прежнему рассматривается чисто для удовольствия, — он передал фолиант мужчине справа и посмотрел на Хинату с явным одобрением. — Где же, чёрт возьми, ты была всё это время? — Именно там, где была нужнее всего, — сказал зеленоглазый мужчина слева от неё, просматривая содержимое папки с тем же изумлением. — Там, куда никто из нас не мог добраться. — Это может быть тщательно продуманная ловушка, — сказал третий, чьи глаза тоже были карими, но холоднее, чем у первого. Он был менее впечатлён и более встревожен, чем его товарищи, и ещё не заглядывал в фолиант. Его жёсткий взгляд не отрывался от Хинаты. — Давайте на всякий случай убедимся, что она говорит правду. Трое мужчин вокруг стола обменялись многозначительными взглядами и молча с чем-то согласились. Зеленоглазый встал и подошёл к ней сзади. Он положил руку ей на макушку, и Хината поняла, кто он такой, всего за несколько мгновений до того, как его дзюцу проникло в её сознание. Ощущение было, мягко говоря, странное. И пугающее, потому что не было предела тому, что он мог найти, к каким секретам он мог получить доступ без её разрешения. Инстинкт подсказывал ей сопротивляться и пытаться вытолкнуть его, но она старалась сохранять спокойствие, позволяя ему найти то, что ему было нужно. Он зарабатывал подобным, его не интересовала её личная жизнь, а ей больше нечего было скрывать. Из глубины своей головы Хината наблюдала, как Яманака Иноичи с хладнокровием и лёгкостью перебирал её воспоминания, идя по следу мыслей, связанных с Данзо и с тем, как она получила информацию, которую предложила им. По его настоянию она невольно вспомнила моменты, когда крала файлы, копировала письма и документы, записывала то, что подслушивала на заседаниях Совета. Она была вынуждена повторно смотреть, со своей собственной точки зрения, как с ней обращался Данзо, как в его присутствии она чувствовала смесь страха, отвращения и гнева. Было очень интересно наблюдать, как все её мысли и воспоминания связаны друг с другом, как доступ к одному из них мог мгновенно запустить другое. Он обнаружил стыд, который она испытывала из-за собственного бездействия, вызванного страхом. Он увидел ночь, когда Ханаби бежала, чтобы найти тех, кто избежал переворота, и что Хината связалась с ней всего несколько дней назад. Так он узнал, что Наруто жив и что за пределами Конохи крепнет войско повстанцев. Этого ему было достаточно. Он вышел из её мыслей, издал тихий восхищённый смешок. — Она настоящая, — сказал он, стягивая с головы маску, чтобы открыть лицо. — И она хочет рассказать нам кое-что очень интересное, — он посмотрел на неё сверху вниз и даже взъерошил ей волосы, прежде чем убрать руку с её головы. — Прости за это, малышка. Лакеи Данзо — отличные лжецы. Только так мы могли убедиться. Хината сумела кивнуть и слабо улыбнуться. Она чувствовала себя морально измученной. Вызванные им воспоминания не были хорошими: они были запятнаны страхом, омерзением и виной. Пережить всё это ещё раз, даже не в полной мере, было трудно. — Кстати, моя жена считает, что ты ужасно умна из-за того, как ты всё это проделала, и я вынужден согласиться. Попытка присоединиться к повстанческому движению посредством заказа цветов — это что-то новенькое. Человек, сидевший напротив, мгновенно поверил Иноичи на слово и тоже снял маскировку. Нара Шикаку. Естественно. Третий мужчина не хотел раскрываться, но через мгновение всё же сделал это. Морино Ибики, которого все считали мёртвым, пока несколько недель назад он не сбежал из тюрьмы во время устроенного повстанцами взрыва. Может быть, именно ради него они и разбомбили тюрьму. — Это Джинбей, — сказал Шикаку, кивнув в сторону большого человека у двери. — Он управляет подпольным информационным каналом. Его арестовали в пограничных землях и доставили сюда около месяца назад. — Я решил, что тюрьма — неподходящее место для меня, — сказал Джинбей. У него была грубая, но весёлая манера говорить. — Так что я был премного обязан, когда эти молодые джентльмены проделали дыру в моём тюремном блоке. И решил предложить им свои услуги, — он открыл дверь и крикнул в сторону лестницы: — Эй! — Да? — раздался приглушённый и столь же грубый ответ. — Спускайся и захвати с собой выпивку! Несколько мгновений спустя на лестнице послышались шаги, и с бутылкой и рюмками вошла Инузука Цуме. Она ухмыльнулась от уха до уха, её удлинённые клыки делали её улыбку столь же свирепой, сколь и дружелюбной. — Ну и ну. Хината-чан. Кто бы мог подумать? Хината улыбнулась в ответ. — Цуме-сан, — Киба был её другом с самого раннего детства, ещё до того, как они попали в одну команду, и так как её мать умерла вскоре после рождения Ханаби, мать Кибы временами была и для неё почти что матерью. Грубой, суровой, пугающей матерью. Цуме подтащила ещё один складной стул, стоявший прислонённым к стене, и устроилась рядом с Хинатой. Затем она схватила её обеими руками и крепко поцеловала в голову. — Я беспокоилась о тебе, зая. — Я в порядке, — ответила Хината, говоря всё тише по мере того, как её эмоции становились сильнее. Было таким облегчением знать, что она больше не одна. Джинбей присоединился к ним за столом, отчего вокруг того стало тесно. Шикаку передал рюмки по кругу. — Ты бы видела, что принесла нам Хината-чан, Цуме, — сказал он, ухмыляясь в точности так, как это делал его сын. — Эта информация дорогого стоит. — Эта информация бесценна, — поправил Иноичи. Цуме перевела взгляд с них на Хинату. — О? Значит надо это отпраздновать. Хината чувствовала себя неловко от всего этого внимания, и, как бы она ни была счастлива, ей хотелось, чтобы это уже закончилось. Было ясно, что этого не произойдёт. В маленьком замкнутом пространстве стоял сильный запах спиртного, но она не настолько хорошо разбиралась в крепких напитках, чтобы понять, что находится в бутылке без этикетки. Затем Шикаку посмотрел прямо на неё и спросил: — Будешь? Застигнутая врасплох, она неуверенно моргнула. Она никогда раньше не пила спиртного. Даже на семейных свадьбах. — Э-м-м… Все взрослые понимающе ухмыльнулись. — Приму это как утвердительный ответ, — сказал Шикаку и наполнил её бокал. От того, как они выжидающе смотрели на неё, Хината начала нервничать и нерешительно посмотрела на рюмку. Она сказала себе думать об этом, как о некоем посвящении. Они приняли её, отказать было бы невежливо. Она взяла стопку. Запах был сильным, и она знала, что вкус будет ещё сильнее. Она достаточно часто видела, как это делают люди, чтобы понять, что она должна выпить всё залпом. Так она и сделала. Жидкость жгла горло и была ужасной на вкус. Но последовавшее за этим приятное возбуждение заставило её понять, почему людям нравилось это делать. Ветераны шиноби посмеивались над ней, и она знала, что у неё, должно быть, скривилось лицо, но почему-то… это было весело! Ей не было весело уже… она даже не могла вспомнить, сколько. Поэтому, когда Шикаку улыбнулся ей и спросил: «Ещё?», она пододвинула к нему рюмку и кивнула. Он наполнил и другие рюмки, а затем поднял свою в тосте. — Добро пожаловать в революцию.***
Наруто ненавидел вставать в такую рань. По его мнению, это было даже не утро, а всё ещё ночь. Утро наступает только тогда, когда взошло солнце. Вскоре после четырёх его вытащили из постели, чтобы обсудить тревожные новости с двумя главными советниками. Вместо того чтобы собраться в командном зале, они сидели за столом в столовой и пили крепкий чёрный кофе, чтобы пробудиться. — Наши разведчики заметили их здесь, — говорил Шикамару. Он указал на точку на карте. — Шиноби-посланники из неопознанной деревни. Судя по всему, они направляются в Коноху. — Думаешь, Данзо ищет союзников? — догадался Наруто, прищурившись мутным взглядом на точку рядом с ногтем Шикамару. Важная информация… но, честно говоря, если их не атаковали прямо сейчас, он не понимал, почему это не могло подождать ещё хотя бы пару часов. Какаши пока что молчал. Его видимый глаз припух от усталости. Вчера вечером он сказал Наруто, что идёт с Сакурой в город и сегодня его не будет. Они должны были выйти чуть больше чем через час, так что, в отличие от остальных, он, к сожалению, ко сну не вернётся. — Именно так я и думаю, — ответил Шикамару. — Если Данзо… — он резко замолчал и бросил подозрительный взгляд направо. Направляясь на кухню, комнату пересекала Карин, слишком близко к их столу, чтобы можно было разговаривать свободно. Шикамару был довольно спокойным парнем, и требовалось много усилий, чтобы его расшевелить. Но ему не нравилась Карин, и он не делал из этого секрета. Доверял он ей и того меньше. После двух лет, проведённых среди шиноби Листа, к ней всё ещё относились как к чужаку, и, судя по тому, что видел Наруто, она не делала никаких попыток это изменить. Наруто по себе знал, каково быть изгоем, и делал всё возможное, чтобы наладить отношения с людьми, но даже ему было трудно принять её. В свои менее добрые моменты — такие бывали у всех — он удивлялся, как кто-то вроде Саске вообще мог её терпеть. Карин заметила, как все они замолчали при её приближении, и нахмурилась в негодовании в ответ на их настороженные взгляды. Это была одна из общих комнат, и она имела полное право находиться здесь, потому вызывающе или, может быть, даже злобно демонстрируя этот факт, она продолжила свой путь тем же медленным шагом. Когда она ушла, Шикамару повернулся к ним и продолжил с того, на чём остановился. — Если Данзо заключает сделки с маленькими деревнями, то это почти наверняка происходит без ведома Альянса. — Что, вероятно, означает, что он планирует использовать эти тайные партнёрские объединения для начинаний, которые Альянс не поддержит, — сказал Какаши, впервые заговорив. Они обдумывали это с минуту, и в это время в столовую ворвался кто-то ещё. — Наруто! — с явным облегчением позвал женский голос. — Вот ты где! Хьюга Ханаби с гибкой грацией поспешила к их столику, и на этот раз они не закрылись. Как своему передовому разведчику, они доверяли ей почти всё. Если бы она намеревалась предать их, то могла бы сделать это уже сотню раз. — Это кофе? — спросила она с ноткой отчаяния лишённого кофеина человека. Она села рядом с Шикамару и налила себе из кофеварки. Дерзкая, как и всегда. — Где Сай? — спросила она. — Наверное, спит, как и все остальные нормальные люди, — пробормотал Наруто. Шикамару посмотрел на неё с чуть большим интересом. — А что? Ханаби пожала плечами: — Просто интересно. Обычно он с вами, — выпив половину чашки за один раз, она взволнованно повернулась к Наруто и сказала: — Я связалась с Хинатой. Она быстро рассказала им, что произошло во время краткого разговора с её сестрой посредством Бьякугана, что повстанцы в Конохе готовили для Данзо ад, что Данзо понятия не имел о местонахождении Наруто. Новость окончательно разбудила не выспавшихся мужчин. — Это потрясающе, Ханаби, — воскликнул Наруто. — Я так рад, что с ней всё в порядке. — Я тоже. Она выглядела вполне нормально, насколько это вообще возможно в её ситуации. Она передаст нам информацию, если мы найдем способ регулярно с ней связываться. — Кто возглавляет мятеж внутри Конохи? — спросил её Шикамару. Было ясно, что он думает о своих родителях и обещании отца быть занозой в боку Данзо. Ханаби пожала плечами. — Хината не знала. Я призвала её попытаться присоединиться к ним как можно скорее, — она допила остатки кофе и налила себе еще. Иногда Наруто было трудно смотреть на неё. Она была так похожа на Хинату, и всё же… нет. Они были совершенно разными по натуре, если не считать сильной решимости. Но сила духа Ханаби проистекала из самоуверенности одарённого ребёнка, а Хинаты — из частых падений и попыток подняться. Ханаби также не хватало той мягкости, которой обладала её сестра. Наруто знал много упёртых куноичи, которые занимали своё место в том, что в значительной степени и по устаревшему мнению считалось мужской профессией, благодаря исключительной выносливости и боевой доблести — его лучшая подруга была одной из них. Хината же была другой: сильной, но нежной; талантливой, но скромной. Он был рад, но немного разочарован, когда несколько месяцев назад к ним пришла Ханаби — без сестры. Он не только беспокоился о ней, он уважал Хинату, она нравилась ему как личность. Она не была лучшей, но никогда не сдавалась: он не мог не восхищаться этим. Всё это он знал много лет. А потом она встала между ним и Пейном, чтобы защитить его… В последовавшем хаосе у него не было возможности поговорить с ней о том, что произошло в те несколько мгновений, но за последние два года у него было достаточно времени, чтобы думать об этом. Думать о ней. Он пришёл к пониманию, что иногда он, вероятно, так же ничего не замечает вокруг, как и Саске. — Наруто. Он заморгал, услышав раздражённый голос Шикамару. — Что? — он помотал головой, очищая свой разум от полусонных мыслей, смущённо улыбнулся и провёл рукой по растрёпанным волосам. — Прости. Устал. — Что думаешь по поводу поддержания связи с Хинатой? Прежде чем он успел ответить, Ханаби твёрдо сказала: — Это должен быть очень безопасный способ. Я не стану подвергать сестру опасности сверх необходимого. Наруто был согласен всем сердцем. — Её заставляют работать личным помощником Данзо, — задумчиво произнёс он. — Она уже в опасности, — он задумался на мгновение и наконец сказал: — Я свяжусь с ней сам.