Воля Огня

      В коридоре перед кабинетом Хокаге сидел медведь, и он был в плохом настроении. По крайней мере, так казалось Хинате. Огромное, довольно зловонное животное беспокойно ёрзало на задних лапах, втягивая воздух в её направлении, будто определяя, подходит ли она в качестве закуски.       Как бы волнительно это ни было, Хинату беспокоила не возможность быть растерзанной. Хозяин медведя тревожил её куда больше. Это был крупный, злобного вида ниндзя со множеством шрамов — внешность этого человека была под стать тому, чтобы иметь в компаньонах медведя. Его звали Кумамозу, он был главой деревни Скрытого Клыка и в эту минуту находился в кабинете Хокаге. Другой мужчина, присутствовавший там вместе с ним, был худым и долговязым, с острым, неприятным взглядом. Хината не узнала его имени, потому что имя Кумамозу было единственным, что она смогла услышать, прежде чем дверь закрылась. Она знала, что долговязый человек был из Скрытого Мха — вероятно, глава, как и Кумамозу — и что оба мужчины прибыли из стран Когтя и Болота соответственно, в качестве посланников, ведущих переговоры о тайном союзе с Данзо.       Хината не знала, что повлечёт за собой этот договор, но тот факт, что он заключался без ведома других деревень, достаточно свидетельствовал о его природе. Естественно, она не была допущена присутствовать на собрании. Данзо мог считать её безвредной, но он не добился бы того, что имел сейчас, не будучи недоверчивым мерзавцем, который никогда и ни с кем не делился всеми своими секретами. Даже её отец и другие члены совета не были приглашены.       Поэтому она сидела за столом возле кабинета, где проводила большую часть своего времени, и надеялась получить хоть какую-то информацию о том, что там происходит. Она скрестила руки и опустила на них голову, стараясь не спускать глаз с медведя. Похоже, он решил, что она не стоит того, чтобы быть съеденной, и этого ей было достаточно. Если он решит съесть растение в горшке в углу или оставить следы когтей на стенах — что выглядело весьма вероятным, — что ж, нельзя же ожидать, что она встанет у него на пути, так ведь?       Это был не обычный медведь, так же как Акамару не был обычной собакой. В его маленьких карих глазках блестел интеллект, и она была уверена, что он прекрасно общается с Кумамозу и что они отличные напарники. Они оба носили одинаковые ожерелья, сделанные из костей какого-то другого когтистого и клыкастого зверя. Хината подумала, не являются ли они каким-то трофеем. Киба как-то сказал ей, что клан Инузука родом из страны Когтя и вступил в союз с лесным кланом Сенджу, когда была основана Коноха.       Она очень скучала по Кибе. Они дружили ещё со времен учебы в Академии: может быть, такая дружба и была маловероятна, но её всегда тянуло к людям, которые не боялись шуметь и выделяться. Она также скучала по Куренай-сенсею и беспокоилась о маленькой Асуми. Она надеялась, что с ними всё в порядке, надеялась, что они нашли Наруто и сопротивление. Интересно, знали ли они, что Шино был убит в ночь переворота? Абураме были ещё одним кланом-основателем Конохи и всегда были яростно преданы Сенджу. Той ночью они отказались сотрудничать или сдаться: они выступили вместе в одной из немногих организованных и сплочённых контратак против Корня, и в результате были уничтожены до последнего человека. Если кто-то и остался в живых, то сейчас их здесь не было.       Медведь насторожился и, оторвавшись от послужившего ему перекусом папоротника в горшке, с ворчанием уставился на дверь. Хината выпрямилась и сделала вид, что занята, будто она не подслушивала, а находилась здесь по какой-то конкретной причине. Наконец иностранные шиноби вышли, и выглядели они вполне довольными собой. Вряд ли это было хорошо. Кумамозу прошёл мимо, даже не взглянув на неё, его мохнатый напарник неуклюже последовал за ним с шарканьем, всё ещё слизывая маленькие кусочки растения с челюстей. Но когда мимо проходил глава Мха, он окинул её долгим оценивающим взглядом, от которого у неё по коже побежали мурашки: его ледяные серые глаза были наполнены в равной степени похотью и жестокостью. Она ни при каких обстоятельствах не хотела бы остаться с этим мужчиной наедине. Она надеялась, что больше никогда его не увидит.       Когда они ушли, она бросила быстрый взгляд в кабинет. Могло показаться, что Данзо встречался с посланниками наедине, но это было не так. Рядом с ним постоянно скрывались телохранители в тех местах, куда даже ниндзя не сразу догадался бы заглянуть. Крайняя степень паранойи была ещё одной его отличительной чертой, что неудивительно, учитывая, что по меньшей мере три четверти жителей деревни хотели его смерти, и по меньшей мере половина этих людей хотела бы убить его собственноручно. Включая Хинату, если бы она думала, что сможет это осуществить.       Два агента Корня бесшумно опустились с потолка, где скрывались всё это время. Данзо выглядел самодовольным… но он всегда так выглядел, так что это ни о чём ей не говорило. Один из агентов Корня подошёл к двери и закрыл её. Больше Хинате ничего не удалось узнать, но по тому, что все выглядели довольными, она предположила, что переговоры прошли успешно и их тайный договор был согласован.       Сегодня у неё больше не было дел, но она не могла уйти раньше, пока Данзо не отпустит её, что он делал редко. Ему нравилось, что она была под рукой на случай, если он найдёт для неё какое-нибудь мелкое поручение. Он был человеком, который чересчур наслаждался властью, и иногда ему нравилось говорить «прыгай», чтобы она спросила: «как высоко?» Он, вероятно, наслаждался бы этим ещё больше, если бы на её месте был кто-то менее уступчивый, кто-то вроде Сакуры, которая с радостью сказала бы ему пойти нахуй — что-то, чего Хината никогда не говорила и, вероятно, никогда не скажет. Вслух.       Остаток смены она провела за чтением драмы в мягком переплёте, которую держала в ящике стола. Данзо и его агенты все ещё не выходили из кабинета. Ну, или Данзо этого не делал: его лакеи, вероятно, прошли сквозь стены. Ей было любопытно, как они это делают, но она была недостаточно безрассудна, чтобы попытаться это выяснить.       В пять часов она отправилась на тренировочный полигон и ровно два часа практиковалась в продвинутой ката и специализированном Дзюкене своего клана. Это стало ежедневным ритуалом. Ей нужно было поддерживать свои навыки и силу до наступления дня, когда они ей понадобятся, но это также был и идеальный способ убедиться, что за ней не следует Корень.       Было невозможно установить слежку за человеком с Бьякуганом без его ведома. Быстрая активация улучшенного генома, и она могла видеть всё вокруг себя во всех направлениях. Если бы она сосредоточилась, то увидела бы почти всю деревню.       Убедившись, что она действительно одна, она привела себя в порядок в раздевалке и направилась на другой конец деревни, в смирный торговый район недалеко от того места, где раньше жил Наруто. Она с тоской посмотрела на его дом в нескольких кварталах поодаль. Это здание всегда было в плохом состоянии, но теперь оно совершенно обветшало. Свет заходящего солнца отражался от рифлёной жестяной крыши, которая была новее, чем остальная часть здания, потому что старая черепичная крыша была разрушена во время переворота. Возможно, самим Наруто, когда он отбивался от потенциальных убийц. Он жил на верхнем этаже, и она видела крытый коридор, ведущий к его двери. Она задумалась, не была ли его квартира сдана заново. Возможно. Множество людей осталось без крова после нападения Акацуки, а здание Наруто было одним из тех немногих, что не были разрушены. Перестройка ещё не закончилась, когда Данзо взял управление на себя и перераспределил большую часть гражданского финансирования в другие места, оставив многих заботиться о себе самостоятельно.       Её целью была полоса рядных домов, третья от угла. На подоконниках в горшках стояли яркие настурции, и только это выделяло этот дом среди прочих на мрачной улице. Мало кто знал, что цветы здесь были не потому, что кто-то хотел добавить весёлых оттенков в свой двор: госпожа Яманака приняла идею Хинаты на вооружение и применила её с пользой. Во дворах рядом с каждым конспиративным домом повстанцев теперь находились маленькие цветы — незаметный способ сказать им всем, куда они могут прийти, если им понадобится убежище.       Хината постучала в дверь. Та открылась через мгновение, и её притянуло в объятия облако вьющихся рыжих кудрей.       — Привет, подруга! — воскликнула Моэги, словно они не виделись несколько недель. Хината улыбнулась и обняла её в ответ, они вошли внутрь и закрыли дверь. Моэги быстро задвинула все замки.       Тогда представление закончилось, и они отступили друг от друга, хотя и вполне дружелюбно. По правде говоря, ещё несколько дней назад они даже не были знакомы. Это было их прикрытие: Хината подружилась с младшей девочкой, потому что все её старые друзья ушли. Это объясняло, почему они вдруг стали проводить время вместе в доме Моэги. Пока что она нравилась Хинате, но они ещё не успели по-настоящему узнать друг друга. Шумная веснушчатая девочка немного напоминала ей Цуме, и действительно, эти двое казались хорошими приятельницами.       — Хочешь чего-нибудь выпить? — предложила Моэги. — Мама только что приготовила свежевыжатый лимонад.       — Да. Пожалуйста.       Моэги исчезла на кухне, а Хината неловко стояла в гостиной, ещё не чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы быть как дома. Но она была не одна: на диване ссутулился Конохамару, без энтузиазма переключавший каналы на телевизоре. Его запотевший стакан с лимонадом стоял на кофейном столике.       Он поднял подбородок в знак приветствия.       — Эй.       — Привет, — вежливо ответила она, и он вернулся к просмотру телевизора.       Вместе со всеми, кто был слишком тесно связан со старым режимом, в ночь переворота Корень попытался убить и его. По этой же причине Куренай-сенсей сбежала с дочерью, которая, как и её двоюродный брат, была одной из последних в клане Сарутоби. Хината ещё не слышала историю о том, как Конохамару выжил, хотя это далось нелегко, судя по глубокому шраму на правой стороне его лица. Ему и Моэги не удалось сбежать, а остальные их товарищи по команде были убиты. Моэги спокойно отнеслась к тому, чтобы подыграть, и в этой новой жизни работала в качестве постоянного охранника у ворот — очевидное понижение в должности исключительно из-за её пола. Но Конохамару приходилось приспосабливаться гораздо труднее: он был мишенью, которую надлежало убить на месте, и с момента свержения он скрывался, спал в тайной комнате в подвале родителей Моэги в течение последних двух лет. Пятнадцатилетнему подростку было очень тяжело это переносить, и это было заметно. Он не был тем несносным мальчишкой, который повсюду ходил за Наруто, как нетерпеливый щенок. Однако он всё ещё был дерзким, а ещё и злым, неспокойным и подавленным. Это было не очень удачное сочетание. Но в этом не было его вины, и Хината старалась не испытывать к нему неприязни.       Моэги вернулась и протянула ей стакан.       — Спасибо, — сказала Хината и сделала глоток. А затем сделала ещё один, побольше. Было очень вкусно. Дома никто не выжимал сок вручную. Повара иногда пекли печенье для неё и Ханаби, когда они были помладше, но ничего подобного уже давно не случалось.       — Пошли, все внизу, — сказала Моэги и двинулась по коридору к двери в подвал. Конохамару выключил телевизор и последовал за ними. «Тайное убежище» представляло собой обычную комнату отдыха в подвале с парой диванов, складным карточным столом и стульями и стоявшим у стены настольным футболом. Корню нравилось обыскивать дома людей наугад, и чем более обыденно всё выглядело, тем лучше. На диванах сидели несколько человек и тихо разговаривали, и, когда они спустились по лестнице, все взгляды устремились на них.       Повстанцы никогда не собирались в одном месте в одно и то же время, и не всегда использовали одно и то же помещение. Комната, в которую они отвели Хинату несколько дней назад, была расчищенным подвалом под цветочным магазином. Подвал Моэги был одним из наименее безопасных мест, поэтому им пользовались нечасто. Сегодня Шикаку был здесь со своей женой Йошино. Они оба кивнули ей. Цуме одарила её острозубой улыбкой. Последней была красивая женщина с длинными тёмно-фиолетовыми волосами, которую она никогда не встречала, сидевшая рядом с кое-кем, кого Хината не ожидала увидеть.       — Ирука-сенсей, — сказала она, приятно удивившись.       — Хината, — ответил он, не менее удивлённый видеть её среди мятежников. Он улыбнулся ей.       — А это Югао, — сказала ей Цуме, указывая на женщину с фиолетовыми волосами.       — Привет, — поздоровалась Хината. Югао дружелюбно улыбнулась, но ничего не сказала в ответ.       Моэги и Конохамару сели рядышком на один из диванов, и их близость друг к другу заставила Хинату задуматься, не были ли они чем-то большим, чем просто друзья. Она села на единственное оставшееся свободным место рядом с Йошино.       Это была третья встреча Хинаты, если считать первую. Той ночью в тесном подвале она провела за разговорами со своими новыми товарищами несколько часов, рассказывая им всё, что узнала, будучи помощницей Данзо. Они отнеслись к документам, которые она принесла, как к золоту, а к ней с такой же признательностью. Они также продолжили накачивать её алкоголем, и она впервые напилась. Домой она добралась далеко за полночь, а на следующее утро впервые испытала похмелье. Это было забавно, особенно потому, что ей пришлось скрывать всё это от бдительных глаз по всему владению Хьюга. Отцу теперь было наплевать, чем она занимается, лишь бы не позорила его. Другое дело — Данзо. Если бы её поведение вызвало подозрения или показалось бы не в её характере, он велел бы её обследовать, приставить к ней слежку, может быть, даже допросить.       Теперь ей нужно было защищать не только собственную шкуру.       Неофициальное собрание началось. Если кто и был главным, так это Нара Шикаку. Он был старшим по рангу, а также у него был самый большой опыт. На самом деле, судя по тому, что заметила Хината, он, казалось, неофициально руководил всем мятежом. Хината молчала и слушала всё, что говорилось. Она пока ещё была новичком в группе и понимала не всё, о чём они говорили, но быстро навёрстывала. У повстанцев Конохи было приведено в действие множество планов, и они нанесли больше вреда режиму Данзо, чем она знала. Даже Данзо не знал обо всех неприятностях, которые они учинили.       Они были повсюду, кто-либо из них был внедрён в каждую мыслимую область, кроме самого Корня. Югао была командиром АНБУ до того, как была переведена за рабочий стол из-за своей анатомии, и она всё ещё имела большое влияние среди членов тайного подразделения — которые поголовно презирали свою отколовшуюся двуличную ячейку, Корень. Ибики скрывался после побега из тюрьмы, но у него было поразительное количество контактов по всей сети шиноби. У Джинбея их было ещё больше. Госпожа Яманака и госпожа Нара распространяли и собирали сплетни среди гражданских. У каждого была своя роль, и Хината не была исключением. Она была близка к самому Данзо, видела и слышала большую часть того, что он делал как Хокаге, и до сих пор оставалась вне его внимания. Это было нечто такое, чего не мог сделать никто другой, и поэтому она гордилась тем, что так важна.       Её работа была также и самой опасной.       Разговор в конце концов дошел до неё, и Шикаку спросил, есть ли у неё какая-нибудь новая информация.       — Да, — сказала она. — И она не хорошая.       Все посерьёзнели, когда она рассказала о том, что видела сегодня. Когда она закончила, в комнате воцарилась тяжёлая тишина.       — Думаю, он законтрактовал эти малые деревни в качестве наёмников, — сказал Шикаку.       — С какой целью? — удивилась Югао, впервые заговорив.       Он покачал головой и нахмурился.       — Это должно быть что-то за пределами Конохи, что-то, с чем большие деревни ему не помогут. Что-то, что он хочет сохранить в тайне от них, — он посмотрел на Хинату. — Мог ли он узнать о Наруто и остальных?       Она на мгновение задумалась.       — Я не могу сказать наверняка… но думаю, что если бы он узнал, это было бы более очевидно. Найти Наруто он хочет больше чего бы то ни было.       — Мы должны сделать всё возможное, чтобы этого не случилось, — сказал Ирука. По группе прокатился согласный ропот.       Цуме посмотрела на Хинату.       — Разве ты не говорила, что Ханаби-чан скоро снова свяжется с тобой?       — Она так сказала. Но я не знаю, когда. Ей нелегко подобраться достаточно близко, чтобы общаться, даже с Бьякуганом. А потом она должна найти способ дать мне знать, что она здесь.       — Было бы замечательно после столького времени, наконец, получить новости от тех, кто за пределами Конохи. Узнать, как у них дела, — задумчиво произнесла Йошино, явно думая о сыне.       У её мужа было такое же выражение лица.       — Определённо, — согласился он, и посмотрел на Хинату. — Надеюсь, твоя сестра скоро снова свяжется с тобой, Хината-чан.       Хината беспокойно сплела пальцы рук на коленях. Прошла всего неделя, но, по правде говоря, она так же жаждала новостей, как и все остальные, больше потому, что хотела вновь увидеть сестру. И если новый тайный союз Данзо действительно имел какое-то отношение к Наруто и сопротивлению, они должны были узнать об этом как можно скорее.       — Я тоже на это надеюсь.

***

      Сакура влетела в вестибюль больницы так, будто бывала там уже сто раз. Поэтому никто не обратил на неё никакого внимания. Ключ к тому, чтобы остаться безнаказанным, делая что-то не то, — это выглядеть так, будто так ты и должен был делать. Она неторопливо подошла к стойке, где сидел администратор, и выжидающе посмотрела на него.       — Чем могу помочь? — спросил он вежливым, но пустым тоном человека, который общается с людьми весь день.       — Здрасте. Я зашла за подругой, чтобы сходить с ней на обед… но забыла, на каком этаже она работает, — Сакура хихикнула над своей мнимой легкомысленностью.       Администратор уже заскучал.       — Как зовут твою подругу?       — Макино Айя.       Он подкатил свой стул к другому столу и начал перелистывать страницы в планшете, в которых Сакура узнала главное расписание дежурств на день по всем секторам больницы. Он быстро откатился обратно и сказал ей:       — Уборщица, да? Похоже, она сегодня на третьем этаже. Лифт в той стороне, — он указал налево.       — Большое спасибо! — задорно сказала Сакура, нацепив яркую улыбку, которая исчезла, как только закрылись двери лифта. Это было медленное, старое устройство: она слышала, как скрежещут и натягиваются детали машины где-то снаружи маленькой металлической коробки. По дороге она мысленно перепроверила необходимые принадлежности и вспомнила, что именно Шикамару рассказывал ей о контакте.       Уборщица. Это объясняло, как Айя могла встречаться с ними. Её работа позволяла ей относительно свободно передвигаться по всей больнице, и у неё был бы неограниченный доступ к менее людным зонам обслуживания.       Сакура вышла на третьем этаже и, поймав первую попавшуюся медсестру, ещё раз нацепила на лицо задорную маску и спросила, где можно найти Айю. Медсестра помедлила, вспоминая, кто это, а затем направила её в конец коридора. Сакура поблагодарила её и побрела в том направлении, небрежно заглядывая в каждую открытую палату.       Длинные строгие коридоры и тонкий пронизывающий запах стерильности были ей приятно привычны, но также наполняли её странной болью. В последний раз, когда она была в больнице, она ещё жила в Конохе, всё было более или менее так, как должно было быть, и Цунаде и многие другие были всё ещё живы.       В пятой палате она заметила менявшую постельное бельё женщину, которая соответствовала полученному ею описанию. Она была небольшого роста, даже ниже Сакуры, коренастая, с пышным телосложением. У неё были короткостриженые вьющиеся рыжевато-каштановые волосы и оливковая кожа.       — Айя? — тихо спросила она.       Молодая женщина обернулась в недоумении — она не узнала говорившую.       — Да? — затем она более внимательно посмотрела на то, как была одета Сакура, и насторожилась. — Ты кто?       Сакура вошла в комнату.       — У нас есть общий знакомый. Ты уже помогала нам раньше… с проблемой снабжения?       На её лице отразилось понимание, и она напряглась.       — Ты можешь заплатить?       — Ну конечно.       Айя посмотрела на часы, затем огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Как будто иначе Сакура стала бы с ней разговаривать.       — У меня перерыв через двадцать пять минут. Встретимся у запасного выхода на северо-восточном углу здания.       — Я буду там, — Сакура вышла через боковой вход, чтобы персонал в главном вестибюле не увидел, как она уходит без своей «подруги». Она прошла через менее большой западный вестибюль и прищурилась от внезапного дневного света снаружи. Было светло, солнечно и немного жарковато — совсем не так она представляла себе день для взяток и крупных краж.       Их шестичасовое путешествие из пограничных лесов оказалось на удивление приятным, даже забавным. Сакура, Какаши, Тензо и Куренай провели время, болтая, предаваясь воспоминаниям и смеясь — то, что они нечасто делали в эти дни. Тензо рассказывал щекотливые — как он надеялся — истории времён АНБУ о Какаши, только вот того было нелегко смутить. Тем не менее они были забавными. Сакура, в свою очередь, дразнила Тензо за то, что он так долго настаивал на использовании псевдонима, чему он не нашёл никакого реального оправдания и сам немного смутился. Они прибыли в Мацуока Гай час назад и разделились, чтобы заняться своими делами: Тензо и Куренай отправились добывать окна для зданий комплекса, а Сакура и Какаши — встретиться со своим контактом. Они договорились вновь собраться в три.       Какаши уже ждал на северной стороне здания. Северо-восточный запасный выход использовался в прошлый раз, когда сопротивление приобретало медикаменты, и он предположил, что в этот раз будет так же. Он рассказывал ей об этом, и Шикамару её тоже проинструктировал. На самом деле, Айя была им нужна лишь потому, что у неё была служебная карточка-ключ, которая позволяла открыть запасный выход так, чтобы не сработала сигнализация, и давала им доступ в закрытые служебные коридоры. В противном случае им пришлось бы по-настоящему вломиться внутрь, отключить сигнализацию и камеры слежения, возможно, проползти по вентиляционной системе, что потребовало бы предварительного получения чертежей… Заплатить работнику было лишь вопросом рациональности.       Какаши стоял, прислонившись к стене в тени, предсказуемо коротая время уткнувшись носом в книгу. Он был замаскирован так же, как и тогда, когда нашел её в Пусане, и на ней тоже было её прежнее рыжеволосое хенге. Он не сделал ни одного движения, которое указывало бы на то, что он осведомлён о её приближении, только сунул книгу в задний карман.       — Двадцать минут, — сказала она, вставая рядом с ним.       Он кивнул и скрестил руки на груди, продолжив подпирать стену. Сакура скопировала его, и несколько минут они стояли в лёгкой тишине. Она посмотрела на его профиль, изучая его.       Он заметил это и посмотрел на неё в ответ.       — Что?       — Просто интересно, как вы выглядите под маской. Опять.       Он поднял бровь.       — Опять?       Она преувеличенно вздохнула.       — Вы даже не представляете. Большинство из нас заключили пари, знаете ли.       Какаши посмотрел на неё долгим взглядом и медленно сказал:        — Я-то думал, Наруто пошутил.       — О, это не шутка, — беспечно сказала она. — И я уже готова выиграть.       — С чего ты взяла, что выиграешь?       — Наруто думает, что вы скрываете гигантскую бородавку, а Сай думает, что у вас не хватает нескольких зубов. Я единственная, кто не подозревает, что вы уродливы, — Какаши уставился на неё, казалось, не находя слов. Сакура нашла его замешательство довольно забавным и постаралась не рассмеяться.       С лёгким негодованием он сказал:       — Что ж. Ты победила.       — Я вам верю. Но одних ваших слов мало.       — Хорошая попытка, Сакура. А какой выигрыш?       — Пять тысяч рё.       Какаши поперхнулся, его видимый глаз широко раскрылся.       — Ты шутишь.       — Все эти годы никто из нас не видел вашего лица. Нам пришлось продолжать повышать ставки.       Его глаз прищурился.       — Я помню трюки, которые вы с Наруто вытворяли, когда думали, что я не замечу. Давненько уже вы не делали ничего такого.       Сакура ухмыльнулась.       — Это вы так думаете. Мы больше не неумелые генины, — он нахмурился, пытаясь вспомнить какие-нибудь странные события за последние несколько лет, которые могли быть связаны с проделками его товарищей по команде. Она дала ему переварить это с минуту, а затем лукаво предложила: — Я поделюсь с вами деньгами, если вы мне покажете.       — Это грязная игра.       Она пожала плечами.       — Не для ниндзя.       Он признал её правоту, весело хмыкнув, и снова уставился прямо перед собой, на поросший кустарником и усеянный деревьями пустырь напротив них. Сакура думала, что он больше ничего не скажет, думала, что, как и все предыдущие разы, он собирается отмахнуться от темы своей маски. Она не чувствовала разочарования: она и не ожидала, что он согласится. Это было так, забавы ради.       Через несколько секунд он сказал:       — Идёт.       Сакура свалилась бы, не прислоняйся она к стене. Она оживилась, как кошка, услышавшая шорох кошачьего корма, и наклонилась к нему.       — Серьёзно?       — Ну, не прямо сейчас, конечно, — он повернулся и пристально на неё посмотрел. — Как-нибудь в другой раз. Наедине.       От его взгляда что-то внутри неё перевернулось. Это был тот же самый взгляд, который она поймала после их спарринга на днях. Он—? Нет. Нет, он не мог. Ей показалось. Так ведь? Сакура изо всех сил старалась не измениться в лице.       — Хорошо, — небрежно сказала она и посмотрела на небо, чрезвычайно заинтересовавшись плывущим над ними ленивым облачком.       Они снова погрузились в молчание, и хотя оно не было неловким, определённо было незримое нечто, которое они оба осознавали и не могли притворяться, что это не так. Прошло несколько минут, а Какаши так и не вытащил книгу, и Сакура обычно воспринимала это как знак того, что он всё ещё открыт для разговора. На гораздо более безопасную тему.       — Интересно, почему эта женщина помогает нам, — поинтересовалась она. — Она знает, кто мы и чем занимаемся, или делает это ради денег?       — Это не так уж важно, — честно сказал он. — Нам это выгодно.       — Верно, — согласилась она.       Она надеялась, что Айей движет не только жадность, поскольку это сделало бы её ужасным человеком. Возможно, ей действительно нужны были деньги на что-то. Но Сакуру не особо волновали ни моральные принципы уборщицы, ни её финансовое положение.       Настоящая причина заключалась в том, что у сопротивления было не так много денег, чтобы разбрасываться ими. То, что они получали, направлялось на приобретение снаряжения и припасов. Люди жертвовали то, что у них было, в общую казну. Когда Сакура и Шизуне только прибыли, они отдали все деньги, накопленные за два года: их было недостаточно, чтобы сделать кого-то богатым, но на них можно было купить много риса. Некоторые шиноби в лагере, не столь легко узнаваемые, время от времени нанимались на работу наёмниками, чтобы заработать деньги, которые они также передавали. Ханаби была самым крупным жертвователем: она была единственной, кто совершил заранее спланированный побег из Конохи, и за несколько часов до бегства она лишила личную казну клана Хьюга всего, что смогла унести.       Дверь запасного выхода открылась, и высунулась голова высматривавшей их Айи. Они подошли к ней. Миниатюрная женщина посмотрела на Какаши и сказала Сакуре:       — Ты не говорила, что вас двое.       — Это будет проблемой? — спросила она. Айя слегка вздрогнула. Сакура не думала, что её тон был резким… но она запоздало поняла, насколько пугающими они были для гражданского в городе, где почти никогда не видели ниндзя. Айя даже не смотрела на Какаши, чьё наполовину скрытое, покрытое шрамами, одноглазое лицо и высокая фигура были, надо признать, немного пугающими для непривыкшего глаза. Сакура определённо так думала первые несколько недель в качестве его ученицы.       — Нет, — пробормотала Айя. — Вам просто нужно быть осторожнее, вот и всё.       — Всё будет хорошо, — заверила она. Действительно, не было нужды идти им обоим. Какаши пошёл с ней только потому, что она попросила его об этом. Но он был достаточно опытен, чтобы не быть помехой, да и иметь вторую пару глаз и ушей для подобных случаев всегда было хорошо.       Айя выжидающе смотрела на них. Сакура знала, чего та хочет: она вытащила из-за пояса маленький кожаный мешок и протянула ей. Внутри звякнули рё, когда взятка легла в ладонь женщины.       Айя сунула мешочек в сумочку и отошла в сторону, поменявшись с ними местами по другую сторону порога. Их контакт собиралась уходить. Вот почему она впустила их в свой обеденный перерыв: правдоподобное отрицание причастности. Когда Сакура и Какаши вошли, она спросила:       — А что случилось с парнем, который приходил раньше?       — Он занят, — ровным голосом ответила Сакура. Честно говоря, она понятия не имела.       — Вы знаете, куда идти?       — Да, — сказала Сакура. Шикамару рассказал ей всё, что нужно было знать.       — Тогда ладно. Возвращайтесь тем же путем, каким вошли, и у вас не будет никаких проблем.       Сакура обернулась и встретилась взглядом с их помощницей.       — Спасибо, Айя, — женщина покраснела, нервно пробормотала ответ себе под нос и поспешно ушла.       Тяжелая дверь закрывалась автоматически, но стратегически положенный камешек не позволил ей закрыться полностью: им нужно было выйти так, чтобы не сработала сигнализация. Они находились у подножия уходящей ввысь лестницы, предназначенной в первую очередь для выхода в случае пожара, но на втором этаже была дверь в служебный коридор.       — А кто приходил сюда раньше? — спросила она Какаши, когда её глаза привыкли к внезапному полумраку.       — Шикамару. Он никому не доверял всё запомнить.       Сакура ухмыльнулась.       — Ясное дело.       Они поднялись по бетонным ступеням бесшумно, как могли только ниндзя. Этажом выше, последняя дверь в восточном крыле. Таковы были её указания. Служебный коридор был пуст, и они поспешили в его конец, никого не увидев. Обойдя здание в поисках Айи, Сакура прикинула, что эта больница была примерно вдвое меньше Конохской. По её опыту, большинство больниц имели схожие, предсказуемые планировки, так что это давало ей преимущество — она более или менее знала дорогу. Оказалось, что последняя дверь в коридоре открывалась в нескольких метрах по диагонали от аптеки, которую Сакура опознала по пластиковой табличке на стене.       Этот коридор не был пуст. В другой его конец шла медсестра, её внимание было сосредоточено на планшете в руках. Двое санитаров катили пустую каталку к лифту. Сакура вышла в коридор, Какаши последовал за ней и бесшумно закрыл дверь, и они спокойно направились в кладовую. Никто на них не смотрел. Как она уже заметила раньше, это был насквозь гражданский город. Люди, которых не воспитывали и обучали быть подозрительными, как правило, были не очень наблюдательными, и двум шиноби было очень легко прокрасться прямо у всех под носом.       Как часть соглашения, Айя открыла своей карточкой-ключом дверь кладовки и подложила сложенный лист бумаги, чтобы та не закрылась. Они проскользнули внутрь, и Сакура убрала бумажную помеху и дала двери защёлкнуться. Когда она обернулась и увидела, что её ждет, то не смогла сдержать улыбки. Множество рядов стеллажей, уставленных всем, что могло ей понадобиться. Было ли ей не по себе из-за того, что они собирались это украсть? Было. Но не так сильно, как было бы, если бы её товарищи страдали и умирали из-за того, что не могли получить надлежащую медицинскую помощь.       Какаши вытащил из подсумка свиток и протянул ей. Взглянув на него, она заметила, что что-то не так. Он казался необычайно напряжённым, учитывая, как легко им пока всё удавалось.       — Что не так? — спросила она его.       Он угрюмо огляделся и покачал головой.       — Ты же знаешь, я ненавижу больницы.       — Я знаю, что вы отказываетесь обращаться за медицинской помощью, как бы сильно в ней ни нуждались, — сухо сказала она.       Его глаза прищурились, когда он улыбнулся.       — К тебе обращаюсь.       Сакура улыбнулась в ответ и отвернулась. У них не было времени на подшучивания, и она не хотела говорить что-то, о чём потом пожалеет.       — Что ж, чем скорее мы закончим, тем скорее выберемся отсюда, — сказала она. — Там, в холодильнике, должны быть пакеты с плазмой, можете взять несколько? Не слишком много: мы же не хотим, чтобы это было очевидно.       Она сняла печать со свитка, и в клубах дыма он стал длиной в три метра и размером с её голову в диаметре. Она начала разворачивать его, намереваясь разложить на полу. Какаши открыл холодильник и потянулся за пакетами с кровью.       Тогда они услышали безошибочно узнаваемый звук карты-ключа, скользнувшей по панели за дверью, а затем электронный звуковой сигнал, когда замок отперся. Кто-то входил.       — Чёрт, — прошипела Сакура. Лихорадочно свернув свиток, она отпрянула от двери. Какаши в мгновение ока захлопнул холодильник и схватил её, потянув за собой за последний ряд стеллажей как раз в тот момент, когда дверь открылась и вошли два санитара, которых они видели раньше.       Они вели обычный разговор и не услышали слабый шорох, когда Какаши и Сакура втиснулись между высокой стопкой картонных коробок и задней стеной. В поспешно принятых позициях они были прижаты под углом друг к другу: Какаши прислонил одну руку поднятой к стене так, что плечо Сакуры уместилось ниже его подмышки, в то время как другая его рука покоилась на коробках. В заднюю часть бедра Сакуры больно вдавился свиток, а передней его частью она была прижата к Какаши. Ни один из них не шевелился. Они едва осмеливались дышать.       Санитары оставались в неведении: они шутили и смеялись, пока один из них зачитывал список, а другой брал то, что они искали, и складывал это в тележку. Они явно никуда не спешили.       К несчастью для двух ниндзя, прятавшихся всего в нескольких метрах от них, поскольку их неестественные позы с каждой минутой становилось всё труднее поддерживать. Мышцы на ноге Сакуры начало сводить судорогой. Дыхание Какаши изменилось, и его кулак сжался рядом с её головой. Она посмотрела на него и вопросительно изогнула бровь. Он многозначительно посмотрел вниз. Её глаза проследили за его взглядом, и рот слегка приоткрылся, когда она поняла, что её бедро не просто впивается в него, оно впивается в его пах.       Сейчас было не время и не место зацикливаться на том, насколько неловко это было, но они не могли оставаться в таком положении, потому что это причиняло ему боль. Сакура как можно более незаметно двинулась. Вместо того, чтобы дать ей пространство для манёвра, Какаши пришлось прижаться к ней, чтобы она случайно не толкнула его на коробки. Не было никакого способа уменьшить их контакт, и он закрыл глаза и перестал дышать вообще, когда она остановилась и покраснела так же как и он.       Сакура не хотела думать о том, была ли его реакция вызвана болью или чем-то ещё, но когда их тела тесно прижались друг к другу, стало невозможно не думать о своей реакции. Она не хотела дышать: если дышала, то её груди потирались о его грудь, которая, как она заметила, была довольно твёрдой. Её ладони были плотно прижаты к стене, потому что руки она могла положить лишь на него, а это был не вариант. Даже когда она обняла его вчера — всего на несколько секунд — это было далеко не так интимно. Хорошо, что они чувствовали себя комфортно друг с другом, иначе это было бы очень неловко.       Высокая фигура Какаши нависала над ней так близко, что она с каждым вдохом втягивала носом его запах и знала, что он точно так же вдыхает её. От него слишком хорошо пахло: кожей, тёплым телом и мужественностью, с едва заметным запахом мыла. Его обоняние было в десять раз острее, чем её, но она не хотела думать о том, через что он сейчас проходил. Теперь их лица были всего в каких-то сантиметрах друг от друга, и каждые несколько секунд их глаза неизбежно встречались. Их затенённый угол не был достаточно тёмным, чтобы скрыть их друг от друга. Какая-то абсурдно неуместная часть её решила, что сейчас было бы самое время увидеть, что под этой маской, но та часть её, которая была в здравом уме, понимала, насколько ужасной была эта идея.       Она не могла поверить, что у неё в голове такие мысли, когда они были в нескольких секундах от того, чтобы быть пойманными на ограблении! Да что с ней такое? Сакура внезапно пожалела, что попросила его пойти с ней сегодня. Его тёмный взгляд был отягощён чем-то, что она почти боялась истолковать. А что было в её глазах? Она надеялась, что ничего.       А потом всё стало ещё хуже. Один из санитаров спросил другого:       — Эй, ты не знаешь, где надувные бандажи?       И его напарник ответил:       — Думаю, в тех коробках в задней части. Пойду проверю, — он направился к их укрытию.       Какаши напрягся. Сакура беззвучно произнесла очередное проклятие. Если их обнаружат, они не смогут просто вырубить этих парней. Придётся заставить их замолчать. Сакуре никогда раньше не приходилось убивать, и она не хотела начинать сейчас. Какаши… она не тешила себя иллюзиями относительно его истории, но знала, что он будет избегать убийства, если это вообще возможно.       У них было всего несколько секунд. Сакура сложила руки в печати и прошептала команду. Воздух вокруг них почти незаметно изменился. В следующее мгновение санитар обошёл последний ряд стеллажей и начал проверять коробки в пяти метрах позади Какаши.       Он их не видел.       Тем не менее, сердце Сакуры бешено колотилось, и она знала, что Какаши это чувствует. Она знала, потому что тоже ощущала биение его сердца. Они застыли, спаянные в своём слишком маленьком, слишком жарком уголке. Она пристально посмотрела на забывчивого санитара, изо всех сил желая, чтобы он уже убрался к чёрту.       Казалось, прошёл час, но, вероятно, всего лишь минута или две, прежде чем он нашёл то, что искал, и вернулся к своему приятелю. Сакура испустила неслышный вздох облегчения, практически обмякнув на Какаши, и почувствовала, как он немного расслабился. Ещё минута — и санитары наконец-то ушли. Как только дверь закрылась, Сакура и Какаши вышли из укрытия.       — Давай сделаем это быстро, — почти прорычал он. Он хотел выбраться оттуда, немедленно.       Она проворно разложила свиток на полу.       — Мне можете не говорить, — ответила она с невесёлым смешком. — Я не собираюсь проходить через это снова.       — Отличная работа с гендзюцу, — сказал он, снова потянувшись к холодильнику. — Это спасло наши задницы.       — Это спасло их задницы, — поправила она, но слегка улыбнулась его похвале. — Странно, что вы не сделали этого первым.       — Я отстал от тебя на полсекунды.       Сакура говорила Какаши, что брать, и они складывали свою добычу на свиток. Две коробки бинтов, несколько лонгет, разнообразные обезболивающие и лекарства от аллергии, антибиотики и пакеты с плазмой. И морфий, морфий, морфий — лучший друг военного медика. Если был бой и несколько человек были ранены одновременно… как единственные медики поблизости, Сакура и Шизуне могли помочь только этим. Они бы убили себя, если бы попытались исцелить чакрой всех, поэтому те, чьи ранения не были критичными, лечились по старинке. О том, чтобы тратить драгоценную спасительную энергию на облегчение боли солдата, не могло быть и речи.       Сакура запечатала награбленное в свиток, а затем запечатала сам свиток, и тот стал карманного размера. Она вернула его Какаши, и он положил его обратно в карман, прежде чем осторожно открыть дверь. На этот раз в коридоре никого не было, и они бросились бежать. Вскоре они вновь оказались у северо-восточного запасного выхода, щурясь от яркого полуденного света.       С тех пор как они вошли, прошло меньше тридцати минут, хотя казалось, что гораздо больше. Они постояли немного, наслаждаясь тем, что миссия с легкостью выполнена.       Сакура улыбнулась Какаши и сказала:       — Пообедаем?       Сакура предположила, что, раз у них было много времени до встречи с Куренай и Тензо, они могли бы насладиться погожим деньком и поесть в парке. Какаши, предпочитавший плыть по течению, легко согласился. Впрочем, они были не единственными, кому пришла в голову эта идея, и маленький городской парк был полон людей, выбравшихся на пикники, загоравших, гулявших с собаками и играющих во фрисби. Поэтому она послала его за едой — дав свои деньги, — а сама прочесала переполненную зону отдыха в поисках уютного местечка в тени. Она нашла такое на краю ландшафтного сада, где тот почти начинал переходить в лес, и заняла его, уверенная, что Какаши легко найдёт её, где бы она ни была.       Что он и сделал, минут через двадцать. Он нёс коричневый бумажный пакет с логотипом гастронома, который она видела на входе в город. Какаши протянул его ей, и она нетерпеливо пошарила внутри, пока он выуживал из кармана сдачу.       — Надеюсь, вы взяли что-то хорошее, — сказала она. — Я умираю с голоду.       Какаши ничего не ответил. Он с сомнением смотрел на несколько монет в своей руке.       — Кажется, меня обобрали, — сказал он.       Сакура посмотрела на него снизу вверх и невозмутимо произнесла:       — Ну, вы выглядите как сомнительный персонаж.       — Верно, — задумчиво произнёс он, пожав плечами. Он отдал ей сдачу и сел рядом с ней на прохладную траву.       Какаши любил здоровую пищу, но предпочтения Сакуры в еде склонялись к многообразию жирного и жареного. Он нашёл приемлемый баланс и взял несколько тёплых мясных бутербродов. Сакуре — с двойной порцией сыра. После недели питания рисом и овощными блюдами она чувствовала себя решительно избалованной.       Она откусила огромный кусок липкой вкуснятины, закатила глаза и сказала с набитым ртом:       — Мгхм. Вы просто супер, Какаши.       — Делаю, что могу, — он быстро отвернулся, съел почти половину бутерброда за один укус и снова повернулся с идеально сидевшей на прежнем месте маской. И ни крошки на чёрной ткани.       — Как, чёрт возьми, вы это делаете? — спросила она.       — Ну что сказать? Это дар, — ответил он, и Сакура рассмеялась.       Будто этих напряжённых мгновений в кладовке никогда и не было. Хотя Сакура сомневалась, что кто-то из них это забудет. Они просто сделали то, что должны были. Нет причин раздувать из этого нечто большее.       — Почему вы так ненавидите больницы? — она не понимала, что это было для него чем-то вроде фобии.       — Я видел слишком много людей, которые оказались там, да так никогда и не вышли. Слишком много раз я был близок к тому, чтобы не выйти.       — Ну… — медленно проговорила она, — вы знаете, что случилось бы, если бы вы там не оказались.       — Я не говорил, что это имеет смысл. Просто так оно и есть, — он отвернулся и доел свой бутерброд.       Сакура покончила со своим медленнее, и некоторое время они продолжали разговаривать. Какаши рассказал ей о своей предрассветной встрече с Наруто и Шикамару, о том, что в сторону Конохи направлялись незнакомые иностранные шиноби, возможно, с намерением заключить какой-то союз с Данзо. Он также рассказал ей о том, как Ханаби связалась с Хинатой, и о том, что ей сказала Хината, и о вероятности того, что у них будут глаза и уши в деревне, как только Наруто придумает способ безопасно с ней поговорить.       Она уже собиралась спросить, кто, по его мнению, может возглавлять мятеж в Конохе, когда заметила ниндзя. Он стоял в паре сотен метров, прямо за линией деревьев, и наблюдал за ними. Она поняла, что он ниндзя, по его одежде и по тому, как он скрывался. Кроме того, не было никакой причины, по которой кто-то ещё мог шпионить за ними.       — Какаши, — сказала она со сдержанной тревогой, глядя прямо поверх его плеча.       Какаши сразу понял.       — Сколько их?       — Я вижу только одного.       — Можешь определить, откуда он?       — Не отсюда. Разыщем Тензо и Куренай?       — Нужно пойти за ним, — сказал он. — Если он знает, кто мы, он не должен сообщить о нашем местонахождении.       Какаши не обернулся, но ниндзя-шпион, должно быть, понял, что они следят за ним, потому что устремился в лес.       — Он удрал! — сказала Сакура уже стоя. Какаши тоже встал.       Ниндзя был быстрым, и у него была фора. Они погнались за ним вглубь леса, но через полкилометра Сакура окликнула Какаши:       — Отправьте Паккуна за подкреплением. Что если этот парень не один—       — Чёрт, — прорычал Какаши и замедлил шаг, инстинкт подсказывал ему то же самое.       Их жертва резко остановилась впереди, и мгновение спустя они были окружены ещё семью шиноби, рассредоточившихся полукругом на деревьях и на земле. Это была засада.       Вражеские ниндзя не представились и не заявили о своей цели, они просто атаковали. Шестеро из них направились к Какаши, и только двое к Сакуре. Это была их первая ошибка.       Один из них прыгнул на неё сверху, с ветвей. Она позволила ему подойти, затем схватила его, развернула и швырнула в дерево в нескольких метрах от себя. Ствол переломился от удара, и человек тоже.       Другой попытался подойти к ней сзади, пока она была занята. Он видел, как легко она расправилась с его товарищем, и отнёсся к ней немного серьёзнее, осторожно кружа вокруг неё. Он понял, что она сильна, но не понял насколько. Когда он бросился на неё с оружием в руках, она блокировала его удар кулаком — и раздробила кости в его предплечье. Затем она ткнула двумя подпитанными чакрой пальцами ему в живот. Из его рта запузырилась кровь, когда лопнули внутренние органы, и он упал, издавая тошнотворное бульканье.       Эти ребята были мелкими сошками, их единственная сила заключалась в их количестве. Сакура посмотрела на Какаши и увидела, что он тоже не дурью маялся. Он немедленно выхватил свой меч и уже зарубил троих нападавших. Один был обезглавлен. Оставшиеся трое кружили вокруг него с оружием, выискивая лазейку.       Сакура вытащила кусаригаму и метнула увесистую цепь в сторону ближайшего ниндзя, стоявшего к ней спиной. Цепь обернулась вокруг его шеи и затянулась, и она рывком притянула его к себе. Он пролетел по воздуху и рухнул к её ногам, и прежде чем он смог подняться, Сакура опустилась на колени и вонзила лезвие серпа ему в грудь. Оставалось ещё двое.       Даже полтора — Какаши уже успел тяжело ранить одного из двух оставшихся у него противников и вот-вот должен был нанести последний удар. И тогда, под углом, который он не мог видеть, что-то просвистело в воздухе и поразило его в шею.       Сюрикен размером с кулак, брошенный ниндзя с разорванными органами в последнем отчаянном усилии.       Какаши зажал шею ладонью, но в остальном внезапная атака мало ему помешала. Он крепче сжал ниндзято и продолжил добивать своего раненого противника. Затем он сошёлся с оставшимся.       Сакура бросилась к своему недобитому врагу и со злостью опустила ногу на его туловище, безошибочно положив ему конец. Она снова повернулась в сторону сражения Какаши, ожидая увидеть падение их последнего врага.       Но увидела падение Какаши.       Ей потребовались все усилия, чтобы не выкрикнуть его имя и не выдать их личности, если враг их уже не знал. Последний из них собирался воспользоваться преимуществом и нанести смертельный удар. Сакура молниеносно шагнула в сторону Какаши и яростно рубанула атакующего ниндзя своим оружием. Он отпрыгнул назад и некоторое время обдумывал свой следующий шаг. Решившись, он побежал.       Сакура не стала преследовать. Она выронила оружие и упала на колени рядом с Какаши, глаза её расширились от ужаса. Его шея и плечо были покрыты кровью, верхняя часть туники пропиталась ею насквозь. Он всё ещё крепко прижимал одну руку к горлу, но его кожа была бледной, а глаза остекленели, пока он изо всех сил старался сохранять спокойствие и контролировать себя.       Сама Сакура старалась не паниковать.       — Я здесь, Какаши, — она перевернула его на спину. — Просто держитесь, — она осторожно подняла его ладонь, чтобы увидеть рану. Всё было гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд. Ткань его маски была порвана в том месте, где шею рассёк сюрикен. Она сунула пальцы в прореху и тут же сорвала маску, не сводя глаз с его шеи. Она крепко прижала левую руку к рваной ране, физически сжимая её края, пока её чакра изливалась так быстро, что жгла ей руки.       Правой рукой она взяла его за ладонь.       — Какаши, — твёрдо сказала она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно. — Посмотрите на меня, — он перевёл на неё затуманенный взгляд. Она прижала его окровавленную ладонь к земле.— Призовите собак, Какаши.       Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что она говорит. Затем он очень тихо пробормотал команду. Это отняло у него много сил, но у них не было другого выбора. Какаши больше не мог удерживать хенге, и оно развеялось, чёрные волосы побелели. Своё Сакура тоже сбросила, чтобы экономить чакру.       Призыв был слабым, но он сработал. Восемь испуганных собак, уже настроенных на то, что их хозяин травмирован, роились вокруг них, скуля и царапая землю. Паккун протиснулся между ног большого чёрного пса.       — Босс! — воскликнул он. Он посмотрел на Сакуру и потребовал ответа: — Что с ним случилось?       Сакура не отводила взгляда от Какаши.       — Тензо и Куренай где-то в городе, — сказала она мопсу. — Найди их!       Он снова посмотрел на Какаши и заскулил.       — Как это слу—       — Просто иди! — крикнула она.       Паккун побежал так быстро, как только мог. Остальные семеро продолжали скулить и тревожно пыхтеть.        — Стойте на страже, — скомандовала она. — Могут быть и другие враги, — тот, что сбежал, мог отправиться за подкреплением.       Всё шло слишком медленно. Рана даже наполовину не закрылась. По вязкой прозрачной жидкости, смешанной с кровью на её пальцах, она поняла, что сюрикен был покрыт антикоагулянтом. Это оружие предназначалось для того, чтобы цель истекла кровью до смерти. В этом не было необходимости: раны на горле были одними из самых смертельных из-за того, как быстро человек терял из них кровь. Даже медики часто не могли залечить их вовремя.       Эта будет исключением, сказала себе Сакура. Она только что вновь обрела его. Она не собиралась терять его.       Она повторяла его имя снова и снова, чтобы удержать его внимание, не дать ему соскользнуть в небытие. Он захлёбывался, изо всех сил пытаясь дышать, но кровь блокировала ему дыхательные пути, что, в свою очередь, вызывало инстинкт паники. Он потерял так много крови, что впадал в шок.       Когда его глаза начали закатываться, она сильно ударила его по лицу.       — Какаши! — отчаянно закричала она. — Не смей, блядь! Оставайся со мной! — он дёрнулся, выражение его лица было ошеломлённым. Но он остался в сознании.       Казалось, они уже несколько часов балансируют на грани жизни и смерти. Какаши сделал доблестное усилие, но в конце концов даже внушающий страх характер Сакуры не смог удержать его от потери сознания. Сакура продолжала бороться, кусая нижнюю губу так сильно, что она кровоточила, ни на секунду не ослабляя поток своей стремительно истощавшейся чакры.       Нескрываемый шорох и шарканье возвестили о чьём-то торопливом приближении сзади. Сакура не обратила на это никакого внимания, но уделила мгновение тому, чтобы накинуть шарф Какаши на нижнюю половину его открытого лица. Собаки подняли шерсть дыбом и зарычали, но быстро притихли, узнав запах Паккуна.       Тензо и Куренай примчались к ним за мопсом и осмотрели место происшествия. Они отодвинули собак в сторону и опустились на колени рядом с Сакурой.       — Что случилось? — спросил Тензо.       — Засада, — ответила Сакура сквозь стиснутые зубы. Ей удалось удалить весь антикоагулянт и значительно уменьшить рану, но этого было недостаточно. У неё не хватало чакры, чтобы полностью исцелить его самостоятельно. Ей нужна была Шизуне. — Нам нужно возвращаться, — торопливо сказала она, встретив встревоженный взгляд Тензо. — Сейчас же. Или он не выживет.       Он побледнел, как и Куренай. Не прозвучало больше ни одного вопроса. Тензо вытащил из кармана свиток экстренной телепортации и расстелил его на земле перед собой.       — Слава богам, у нас есть это.       Паккун сказал своей стае:       — Возвращайтесь. Сообщу новости, когда смогу, — собаки неохотно повиновались. Мопс положил лапы на грудь хозяина и посмотрел на людей. — Я остаюсь с ним.       Никто не спорил. Сакура не убирала руки от Какаши и не отводила от него взгляда. Куренай одной рукой подняла упавшее оружие Сакуры и Какаши, а другой сжала его плечо. Тензо положил одну ладонь на спину Сакуры, а другую на свиток и активировал его.       Сакуру окутало неприятное давление, будто она погрузилась глубоко под воду. Она крепко прижалась к Какаши. Затем она почувствовала странный рывок в районе пупка, когда всех их втянуло дзюцу.       Лес погрузился в тишину. На покрытой листвой земле осталось только большое кровавое пятно.