***
Сакура рухнула на Какаши, чувствуя, как его учащённое сердцебиение вторит её собственному. Его руки расслабленно лежали на её бедрах, а его напряжённое дыхание увлажняло её плечо. Ей было слишком жарко и потно, чтобы долго задерживаться в таком положении: она прижалась губами к его колючей челюсти и отодвинулась, плюхнувшись рядом с ним. — Если я умру от теплового удара, убедись, что я не буду голой, когда меня найдут, — задыхаясь, рассмеялась она. — У меня больше шансов умереть, чем у тебя, — ответил он. — Я становлюсь слишком стар для этого. — Слишком стар для секса? — Слишком стар для секса в почти сорок градусов. — Ты не настолько стар… — она лукаво усмехнулась. — Тебе сколько, тридцать девять? Взгляд, которым он одарил её, был бесценен. — Тридцать два, спасибо, — он повернулся на бок и придвинулся ближе, провёл пальцами по её руке, лаская большим пальцем её плечо. — А ты знаешь, что говорят о мужчинах постарше… — И что же говорят? Какаши рассмеялся. — Я не знаю. Её сердце слегка дрогнуло от этой улыбки. Он всегда был красив, но когда позволял себе открыто улыбаться… Она протянула руку и нежно коснулась его лица, шрама на подбородке и, наконец, его рта. Губы под кончиками её пальцев были мягкими, контрастируя с шершавостью небритой челюсти. Они слегка приоткрылись под её прикосновением, и Сакура улыбнулась. У него были самые сексуальные губы, жаль, что он всё время их прикрывал. С другой стороны, может быть, это и к лучшему: так они были только для неё одной. — Я знаю, что говорят, — сказала она, наклоняясь, пока их лица не оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Говорят, что мужчины постарше более опытны и всегда стараются угодить своим партнёршам. Какаши ухмыльнулся. — И это правда? Она придвинулась ближе, пробормотала: «Определённо», — и прижалась губами к его губам. Между ними снова вспыхнул огонь, и Сакура подумала, что поцелуй будет продолжаться и дальше, но Какаши отстранился, посмотрел на неё с полной серьёзностью и сказал: — Так со сколькими именно мужчинами постарше ты была? Сакура игриво толкнула его в плечо. — Только с тобой, старый извращенец. Он торжественно кивнул. — Ну, я произвожу довольно-таки глубокое впечатление, это правда. Она рассмеялась и снова толкнула его. — Заткнись. — Ой, — простонал он сквозь смех, потирая плечо. Сакура знала, что ударила его не настолько сильно. — Оно всё ещё беспокоит тебя со вчерашнего дня? — Немного. Она немного приподнялась и потянулась к нему. — Дай взглянуть. Перевернись на живот, — он сделал, как она просила, и она оседлала его талию и начала массировать его плечо и дельтовидную мышцу, пуская немного чакры к кончикам пальцев. Ничего серьёзного — у него были напряжены мышцы. — Вот, что получаешь, спаррингуя с Наруто, — несерьёзно отчитала она. — Мне было неловко, когда он попросил меня, — пробормотал он в подушку. — Никто другой не будет спарринговать с ним. — Потому что он зверь, — усмехнулась она. — Не потому, что он непопулярен. — Даже звери должны поддерживать свои основы тайдзюцу. Может, тебе стоит поспарринговать с ним: твоего удара в ответ он хотя бы боится. — Если это испытание, которого он хочет, нам, вероятно, стоит приложить к этому командные усилия. Мы втроём против него. Какаши хмыкнул в ответ. Он закрыл глаза наслаждаясь её отработанными движениями, и они на некоторое время замолчали. Они провели вместе весь день — небывалое удовольствие. Настала очередь Шизуне дежурить в клинике, и у Сакуры был целый выходной, а Какаши собирался на патрулирование лишь на закате и мог отдыхать весь день. Так что, возможно, он и не отдыхал, но это было то, что он хотел делать. Это был первый раз, когда они провели вместе больше часа или двух за последние недели (не считая ночей, когда они жертвовали сном), и они намеревались извлечь из этого максимум пользы. Сакура также решила использовать эту возможность, чтобы поговорить с ним о чём-то, что не должно было быть тайной между ними. Вчера она весь день спорила сама с собой, зная, что он может разозлиться и что это может испортить гораздо больше, чем их день. Но чем дольше она будет ждать, чтобы сказать ему, тем больше он расстроится. Прямо сейчас он был расслаблен и счастлив и ни о чём не думал. Вероятно, у неё не будет лучшего шанса. — Какаши… — тихо начала она. — Я хотела тебе кое-что сказать. Не хочу, чтобы ты узнал об этом позже и сердился на меня. Какаши молчал и был очень спокоен. Он мастерски контролировал свои реакции, и она чувствовала, как в нём нарастает напряжение, только потому, что её бёдра были прижаты к мышцам его спины. Она глубоко вздохнула. — В ту ночь, когда я осталась в твоей квартире… ты знал, что это потому, что я не хотела возвращаться домой. По правде говоря, я только что вернулась от Наруто и была очень расстроена. Я думала, что он может прийти за мной… и избегала его. Прошла долгая минута молчания, а затем Какаши очень тихо сказал: — …А. Этого единственного слога хватило, чтобы Сакура стало ясно — он прекрасно понял её. — Это была ошибка, — быстро продолжила она. — Мы оба тут же пожалели об этом. Мы были просто так опустошены после того, что случилось с Саске и… — она замолчала, благодарная за то, что он не мог видеть её лица. — Понимаю, — сказал он после ещё одной напряжённой паузы. Он повернул голову в сторону, чтобы его было слышно, но смотрел на стену, а не на неё. — Это более распространено среди шиноби, чем ты думаешь. Вообще-то, среди любых солдат. Обращаться друг к другу за утешением после столкновения со смертью или особенно травмирующего опыта. Уверен, ты заметила, что в последние несколько недель такое происходит и здесь. Неужели он поэтому был с ней? Было ли это просто поиском утешения и снятием стресса? Нет, сказала она себе. Какаши ненавидел всё усложнять. Если бы ему было нужно лишь это, он сделал бы это с кем-то, кто не был ему близок. В этом она могла быть уверена. И всё же… Он был ужасно логичен по поводу, и это почти беспокоило её больше, чем если бы он отреагировал гневом. — Может, нам повезло, — задумчиво произнесла она. — Два дня спустя мы бежали, спасая свои жизни, в разных направлениях. У нас было два года, чтобы пережить то, что произошло, не видя друг друга каждый день, — её руки перестали двигаться, но всё ещё легко лежали на его лопатках. Она сосредоточилась на них, продолжая: — Мы поговорили об этом, когда я снова воссоединилась с вами, и теперь всё в порядке. Правда. Он наполовину влюблён в Хинату, хотя они ещё не вместе, а я… — её пальцы слегка коснулись его плеча, а губы украсила робкая улыбка. — У меня есть ты. Снова долгое, долгое молчание. Ей потребовалось всего две минуты, чтобы объяснить то, на что ушло два года беспокойства и обиды, прежде чем она сделала для себя выводы, и теперь каждая секунда казалась вечностью, пока она ждала, что он что-то скажет, как-то отреагирует. Его самообладание выбешивало. Наконец он пошевелился под ней. С упавшим сердцем Сакура двинулась, чтобы слезть с него, но он положил руку ей на бедро, удерживая её на месте. Он перевернулся под ней и посмотрел на неё со спокойным любопытством. — И ты сказала мне это сейчас, чтобы, если бы я когда-нибудь узнал об этом иначе, я не думал, что у тебя всё ещё есть к нему чувства. Сакура кивнула. — Я чувствовала, что ты должен знать, раз уж ты близок нам обоим. Между нами не должно быть таких секретов, — она потянулась к его рукам на своих бёдрах и переплела их пальцы. — У меня нет к нему чувств. И никогда не было, и в этом-то и проблема. Какаши… ты — всё, о чём я могу думать. Даже когда злюсь на тебя. Это как-то нелепо. — Нелепо, — решительно повторил он. — Приятно знать, что ты чувствуешь на самом деле, — его лицо было серьёзным, но в разного цвета глазах светилось веселье. Сакура наклонилась ближе, улыбаясь. — Я не имею в виду, что ты нелепый. Он отпустил её руки, обхватил её голову и притянул к себе для поцелуя. Она разорвала его, но только потому, что должна была знать: — Тебя это не беспокоит? — Что у тебя были другие любовники до меня? — рассеянно пробормотал он, занятый тем, что оставлял дразнящие поцелуи вдоль её шеи. — Конечно, нет. Сакура была счастлива от того, что он не злился, но не понимала, почему. Она ожидала худшего, но ему будто было всё равно. — Я спросила, потому что… Какаши прекратил оказывать знаки внимания и посмотрел ей прямо в глаза. — Сакура, в чьей ты постели? — В твоей… Он кивнул. — И я не позволю тебе её покинуть в ближайшее время. Теперь она была с ним, и это, казалось, было единственным подтверждением, которое ему было нужно. Он не был заинтересован в том, чтобы раздувать проблему из того, что на самом деле было ничем, и Сакура с радостью приняла это. Он вернулся к тому, что делал, и через несколько мгновений она тоже потеряла интерес к разговору. Его руки начали двигаться по её телу, и, поскольку она всё ещё сидела на нем верхом, сомнений в его намерениях у неё не было. Она прижалась к нему вплотную и поймала зубами мочку его уха. — А как же «слишком стар»? — вкрадчиво пробормотала она. Следующее, что она поняла, это то, что её перевернули на спину. Его бёдра расположились между её бёдрами так, будто они всегда должны были быть там, и он прорычал: — Я покажу тебе старого. Сакура рассмеялась, и этот смех вскоре превратился во вздохи и стоны. После этого разговоров больше не было, потому что Хатаке Какаши был человеком, который предпочитал держать своё слово.***
Поздно ночью её разбудил желудок. После того, как Какаши в сумерках отправился на патрулирование, она немного поспала. Теперь она умирала с голоду. Сакура оделась и вышла из комнаты Какаши, убедившись, что её никто не видит, и направилась в кухню, надеясь, что там осталось что-нибудь поесть. Ей удалось раздобыть немного холодной лапши соба, фруктовый салат и кувшин холодного зелёного чая. Не желая есть в одиночестве в тёмной тихой столовой, она пошла с едой на одну из каменных скамеек в саду. Цикады, лягушки и прочая ночная живность в джунглях была такой же шумной, как и всегда, но она приспособилась получать удовольствие от этой какофонии, и это больше не мешало ей спать по ночам. Поев, она стала бесцельно бродить по храмовому комплексу, наслаждаясь ночным воздухом. Сегодня было темнее, чем обычно, и прохладнее, и небо, которое всегда так ярко сияло звёздами, сейчас скрылось из виду. Над ними наконец-то сгустились тучи: вот-вот должна была разразиться гроза. Интересно, будут ли гром и молния? Она любила грозы. Было бы ещё лучше, если бы она смогла прижаться к Какаши в постели, когда он придёт, и они бы вместе слушали, как над ними грохочет небо. Её размышления прервались, когда она вошла в один из тренировочных дворов и заметила в стороне тёмную фигуру. Её хорошее настроение мгновенно испортилось. Даже с такого расстояния и при слабом освещении она знала, что это был Саске. Он сидел, скрестив ноги, на приподнятой каменной платформе и, казалось, медитировал. Она не видела его уже несколько дней. Он держался особняком, и это всех устраивало. Саске поместили в одну из полупустых казарм, в самой дальней от всех задней комнате. Никто не хотел находиться рядом с ним. Ходили слухи, что по ночам из его комнаты доносились странные звуки, бормотание и стоны, будто он разговаривал сам с собой или ему снились кошмары. Сакура не знала, насколько это может быть правдой, и не хотела знать. Прямо сейчас он определённо не выглядел сумасшедшим, но он не был буйным лунатиком. Его безумие было гораздо более опасным. В ту ночь, когда пришёл Саске, Сакура и Какаши отправились на поиски Наруто вскоре после того, как тот умчался. Они нашли его в его комнате — он сидел на краю кровати, уставившись в пол. Сакура молча села рядом и просто взяла его за руку. Никто не мог знать, как трудно было Наруто впустить Саске в эти ворота, и как в равной степени невозможно было бы прогнать его. Нельзя было позволить следовавшим за ним без вопросов шиноби увидеть, как пребывание здесь Саске разрывало его изнутри, и насколько неуверенным он был на самом деле. Прошло какое-то время, прежде чем он смог облечь свои мысли и чувства в слова, и когда он, наконец, это сделал, всё, что он сказал, было: — Это наш последний шанс. Я не мог им не воспользоваться. Какаши занял более жёсткую позицию и сказал ей об этом наедине позже той ночью. Он не ненавидел Саске и, вероятно, предложил бы свою поддержку, если бы Саске попросил о помощи, но его любовь и преданность достались Сакуре и Наруто, а они оба пострадали от него множество раз. Он не потерпит, чтобы Саске причинил ещё больше вреда людям, которые ему были дороже всего. Если до этого дойдёт, он без колебаний разделается с ним. Чувства Сакуры были где-то посередине. Одного упоминания имени Саске было достаточно, чтобы её гнев возрос. Он пытался убить её и почти всех, кого она любила. Но когда она хорошенько подумала об этом, ей пришлось признать, что большая часть её ярости была направлена на обстоятельства. Как это могло случиться? Как Саске ушёл так далеко от них, как они окончательно потеряли его? Всё это ужасно огорчало её. Но её слёзы по Саске давно высохли, сменившись обидой, глубокой горечью, вызванной предательством и подпитываемой горем. Оттого Сакура не совсем понимала, почему направилась к нему. Она не знала, что ещё сказать, всё уже было сказано: словами, криками, причитаниями. Она предположила, что ей просто хотелось, чтобы он знал, как она к нему относится, знал, что она уже не тот человек, с которым он говорил в прошлый раз. Он не пошевелился, когда она молча подошла к нему, но она знала, что он знает о её присутствии. Единственный свет исходил от факела в нескольких метрах от него, но даже в темноте он выглядел измождённым, усталым, полностью лишенным той искры, которая всегда делала его таким исключительным. Как будто весь огонь внутри него выгорел, оставив его пустым. От него хотя бы больше не пахло саке недельной давности. — Сакура, — сказал он, по-прежнему не открывая глаз. — Я всё гадал, когда же ты наконец придёшь поболтать. Ей хотелось, чтобы он видел, каким взглядом она его одарила. — Ты не так высоко в моем списке приоритетов, как думал? Ну, извини. Саске не ответил, лишь медленно открыл глаза. Эти незрячие ониксовые глубины тускло поблескивали в слабом свете. — Как ты потерял зрение? — спросила она, хотя и не собиралась этого делать. Просто он был таким другим… невозможно было не задаться вопросом, как он дошёл до этого. — Так же, как все Учиха теряют зрение, — сказал он бесцветным голосом. — У меня был шанс спасти его, но я отказался. — Почему? Он не ответил на её вопрос. После долгого молчания он сказал: — В последнюю нашу встречу ты пыталась убить меня. Глаза Сакуры сузились. — А ты пытался убить меня. Его тёмный взгляд остановился на ней. У него была сверхъестественная манера смотреть прямо на человека, хотя на самом деле он не мог его видеть. Возможно, он всё ещё мог различать ауру живых организмов, контуры их чакр. Как бы то ни было, это было немного жутковато. — Мне не следовало этого делать, — сказал он. — Для этого не было причин. Саске признавал свою ошибку, ни в малейшей степени не извиняясь. В ней вспыхнуло негодование. — Почему? — резко спросила она. — Потому что я не представляла для тебя угрозы? — В то время нет, — ответил он, не реагируя на её возмущение. — Твоё сердце не было готово к этому. Сакура сделала шажок ближе. — Больше я бы такой ошибки не совершила. Он отвёл взгляд, снова уставившись в никуда. — Я тебе верю. Сакура свирепо посмотрела на него, не находя слов. Она не знала, как общаться с этим Саске. Он был таким пустым: ни намёка на раздражение, или высокомерие, или цинизм. Даже на безумную ярость, которая так долго покрывала его подобно броне. Как будто перед ней сидел другой человек, печальный, сломленный старик в теле молодого мужчины. Но это был Саске, и она не забудет этого, каким бы жалким он ни стал. — Поверь и вот чему, — сказала она наконец. — Не знаю, зачем ты здесь на самом деле, но если ты хоть как-то попытаешься пойти против нас… тебе лучше надеяться, что Наруто найдёт тебя раньше меня, — она повернулась на каблуках, но не успела сделать и нескольких шагов, как Саске заговорил. — Я никогда не шёл против вас… — тихо сказал он, и впервые в его голосе послышался лёгкий проблеск эмоций. — Вы с Наруто никогда не были моими врагами… Сакура обернулась. — Нет, — ответила она, — мы просто мешали, — она покачала головой, ненавидя себя за то, с какой грустью это прозвучало. — А это ещё хуже. Она оставила его там, быстро возвращаясь к казармам. Чёрт бы его побрал! Она знала, что разговор с ним расстроит её, но это было нечто совсем другое. Она не понимала, заплакать ей или ударить кулаком в стену. К счастью, она не сделала ни того, ни другого. Пересекая открытый двор, она почувствовала на лице первые капли дождя, а вдалеке прогрохотал тихий раскат грома. К тому времени, когда она добралась до своего здания, дождь лил уже непрерывно. Она кралась по проходу, не желая никого разбудить, но не успела она пройти и полпути до своей комнаты, как дверь в неё открылась, и оттуда вышел Какаши, заметил девушку и поспешил к ней. — Вот ты где, — сказал он чуть громче шёпота. Потом он увидел её лицо. — Ты в порядке? Сакура задалась вопросом, как же она выглядит, что он так озадачен. Она обхватила его запястье и прижалась к его ладони, когда он коснулся её щеки. — Да, — ответила она. — Я только что разговаривала с Саске. Его лицо потемнело. — Что случилось? — Ничего. Я в порядке, — она скользнула руками вокруг его талии и на мгновение прижала к себе, закрыв глаза, когда её обняли его руки, сильные и успокаивающие. Затем она отстранилась и посмотрела на него в замешательстве. — Почему ты здесь? Я думала, ты до утра в патруле. — Мы поймали разведчика, — сказал он. — Мы привели его всего несколько минут назад, и его собираются допросить. Я предупредил другие патрули, чтобы они были начеку, но команда Анко не отвечает по рации. Что-то не так. Наруто отозвал всех обратно в стены храма. — Ты думаешь, враг уже так близко? — с тревогой спросила она. — Их заметили только вчера, а Шикамару сказал, что они были в нескольких днях пути… — Возможно, это всего лишь несколько разведчиков, но… Его прервал удар гонга, громко разнёсшийся по территории храма. Затем ещё один удар, и ещё, и ещё… Ровный, настойчивый крик в ночи. Их глаза встретились в ужасном понимании. В комнатах послышались встревоженные голоса среди глухих стуков, шорохов и лязга стали — мятежники проснулись и собирались на битву. Наверху с грохотом распахивались двери, раздавались крики, а над потоком отдавались шаги бегущих ног. Позади них распахнулись ещё двери, и люди выбежали, пробегая мимо них по проходу или просто перепрыгивая через балюстраду и убегая. Сакура уже была вооружена, усвоив подобный урок раньше. Обменявшись последними взглядами, которые передали больше, чем несколько поспешных слов, она и Какаши повернулись и побежали вместе с толпой к воротам.***
Последствия битвы были кошмарными, и для Сакуры внезапная неестественная тишина, которая за этим последовала, была более пугающей, чем шум боя. Где-то неподалеку она услышала плач. Тихое рыдание. Мужчины или женщины… Она не могла сказать. От сильного дождя и влажности поднялся густой горячий туман, застилающий зрение и приглушающий звук. В тумане появились тени и голоса, затем исчезли. Шико трусила рядом с ней, бесшумная, как призрак. Повсюду были тела, появлявшиеся внезапно, как только попадали в зону видимости Сакуры. Большинство из них были врагами, неизвестными ниндзя из Мха. Но были и товарищи, мужчины и женщины, которых она знала по именам, люди, с которыми она проводила каждый день в течение нескольких месяцев, а некоторых она знала годами. Люди, которые ей нравились и не нравились. Люди, которых она видела каждый день, но никогда не удосуживалась узнать, и теперь никогда не узнает. Дождь всё ещё лил. Сакура останавливалась у каждого встречаемого ею шиноби Конохи, проверяя, есть ли признаки жизни, но тщетно. Ей хотелось закричать, хотелось убежать от всего этого и сказать себе, что всё это не по-настоящему. Но сейчас она была нужна больше, чем когда-либо. Она должна была быть сильной. В ту ночь, когда пала Коноха, у неё не было другого выбора, кроме как убежать от резни. Теперь пути назад не было. Она должна была встретиться с этим лицом к лицу. Из тумана вынырнула фигура и столкнулась с ней. В её кулак хлынула чакра, а человек угрожающе поднял кунай, но они быстро признали друг в друге своих и отступили. Он пробормотал торопливые извинения и снова исчез в тумане. Сакура продолжила поиски, её сердце бешено колотилось от неожиданной встречи. С приближением рассвета ночь становилась светлее, и яростный победный клич, который разнёсся по лесу за несколько мгновений до того, как всё стихло, сказал ей, что они победили в этой битве. И скоро, когда туман рассеется и будут пересчитаны тела, они узнают, какой ценой. Сакура споткнулась о корень, который внезапно появился, чтобы подставить ей подножку. Затем корень застонал, и она поняла, что это нога. Она опустилась на колени рядом с раненым шиноби и осмотрела его. На его голове была рана длиной с её палец, и она поразилась, что он был в сознании. Девушка узнала его: его звали Раки, один из немногих чуунинов, которые прожили достаточно долго, чтобы присоединиться к повстанцам. Затем она смутно вспомнила, что он вообще-то сбежал из Конохи с Наруто. — Кажется, мне нужна помощь… — слабо пробормотал он. — Ш-ш-ш. Я отведу тебя обратно, — произнесла она, просунув свои руки под его, чтобы поднять. Он изумлённо посмотрел на неё. — У тебя из головы идёт кровь… Ты в порядке? Забавно было слышать это от человека, с которого едва не сняли скальп. Сакура была почти уверена, что у неё легкое сотрясение мозга, и её нога была рассечена от голени до колена, но она по-прежнему могла действовать. — Получше, чем ты, — проворчала она, поднимая его и поддерживая, пока они шли. Туман сбивал с толку, и она понятия не имела, в правильном ли направлении идёт. Она начала беспокоиться, что не сможет найти дорогу обратно в храм, поэтому опустила раненого на землю и начала работать с ним прямо там. Через несколько минут воздух внезапно наполнился пронзительным жужжащим звуком. Она сразу же узнала в этом шуме Расен-сюрикен Наруто, и её пронзил укол тревоги. Были ли ещё враги вокруг? Неужели снова начались бои? Затем туман начал медленно рассеиваться, сдуваемый невероятно мощным дзюцу. Звук стих, и она снова могла видеть вокруг себя. Скоро он снова наползёт, раз продолжается дождь. Ей нужно было спешить. — Думаю, я смогу вернуться сам, — сказал Раки. Она снова осмотрела его, проверила его значительно уменьшившуюся рану. — Следи за моим пальцем, — велела она, размахивая тем перед его лицом. Его глаза проследили за ним без особого труда, поэтому она решила, что он сможет преодолеть это короткое расстояние. — Иди во двор сразу за воротами и жди. И постарайся не заснуть. Сакура захромала обратно к жутко тихому месту битвы. Сначала она не увидела ничего, кроме вражеских ниндзя, но затем вышла на небольшую поляну и увидела ужасную сцену. Там, по кругу, лежала по меньшей мере дюжина трупов там. А центром этого круга был большой монах Бэнкэй — его белые одежды были покрыты красными пятнами от многочисленных ран, его темные глаза безжизненно смотрели в небо. Он был так добр к ней, так весел, всегда рассказывал непристойные шутки. Сегодня грозный воин сражался до последнего вздоха и забрал с собой всех своих врагов. Преисполненная печали, она опустилась на колени рядом с ним и осторожно закрыла его уставившиеся в никуда глаза. — Прощай, — прошептала она. Затем продолжила идти. Через несколько мгновений она услышала, как кто-то окликнул её по имени, остановилась и огляделась. Кто-то, должно быть, заметил её, возможно, по волосам, но она никого не видела… — Сакура! Сакура, сюда! Это была Тентен, и в её голосе звучала паника. Сакура побежала на звук и довольно скоро заметила её. С ней была Хината, чьи руки слабо светились чакрой, обе девушки склонились над неподвижным телом. Секунду спустя она поняла, что это Ли. Он был так сильно ранен и окровавлен, что она едва узнала его. Она упала на колени рядом с ними, её руки уже были окутаны чакрой. — Я стараюсь, — сказала Хината, её тихий голос был полон беспокойства. — Но… — Всё в порядке, — сказала Сакура. — Продолжай. Мне понадобится твоя помощь. Они работали неистово: Хината замедляла кровотечение, в то время как Сакура закрывала рану. Ли был в шоковом состоянии от сильной потери крови, а в его боку была дыра размером с её кулак. Тентен беспомощно заламывала окровавленные руки и изо всех сил старалась не заплакать. — Идиот… — пробормотала она, ни к кому не обращаясь. — Всегда старается геройствовать. Надеру ему задницу за это… Сакура хотела сказать ей, что с её товарищем по команде всё будет в порядке, но она не собиралась лгать. Всё было плохо. Неизвестно, сколько прошло минут, пока, наконец, его состояние не стало достаточно устойчивым, чтобы его можно было перемещать. — Хорошо, — сказала она. — Давайте отнесём его назад. Тентен и Хината несли его, а Сакура шла следом и продолжала исцелять по дороге. Теперь, когда битва закончилась, массивные ворота были открыты, и как только они добрались туда, они увидели, что тяжело раненых несут их товарищи, многие из которых сами были ранены, хоть и не так сильно. Сакура почувствовала внезапный приступ паники, когда увидела, сколько их было… на всего лишь трёх медиков, один из них не полностью обучен. Она повернулась к Шико, по-прежнему молча следовавшей рядом ней. Юная нинкен была ошеломлена зрелищем и запахами битвы и смерти, но она не уйдет, пока её хозяин не перестанет нуждаться в ней. — Найди Наруто, — сказала ей Сакура. — Скажи ему, что мне нужны все, у кого есть хотя бы базовые медицинские знания и кто всё ещё может встать, чтобы добраться сюда прямо сейчас. Шико ускакала. Сакура вернулась к исцелению Ли. — Теперь я справлюсь, — сказала она Хинате. — Посмотри, нужна ли ты Шизуне, а если нет, то постарайся позаботиться о тех, у кого небольшие травмы, — Хината кивнула и поспешила через двор к Шизуне. Через несколько минут Сакура остановилась и сказала Тентен: — Он стабилизировался. Я должна позаботиться об остальных. Приглядывай за ним и найди меня, если что-то изменится к худшему, — не дожидаясь ответа, она оставила их и пошла искать следующего пациента в критическом состоянии. Обычно медики организовывали медпункт перед боем, и задействовали людей, которых посылали бегуны доставлять раненых во время боя. Но эта ситуация была далека от нормальной. Времени что-то организовать не было. Посыльных не было. Раненых нельзя было вернуть, пока бой не закончился, и к тому времени многие из них были в критическом состоянии и почти не могли быть спасены. Не говоря уже о тех, кто за это время умер. Четыре года назад, когда Коноха была почти уничтожена Пейном, разрушение было неожиданным, но последующие события были организованы и подконтрольны. Сакура была в своей больнице, которую она знала вдоль и поперек, со всем необходимым оборудованием и помощью, в которой она нуждалась. Люди знали, куда идти, что делать. Ничуть не похоже на это. Это был хаос. И теперь медикам пришлось принимать трудный выбор и делать то, чего они обычно никогда не делали. Вскоре стало до боли ясно, что они не смогут спасти всех. Они не могли быть везде одновременно. Если они попытаются помочь тому, кто чуть не истёк кровью, то тот, у кого была кровоточащая рана в груди и которого ещё можно было спасти, умрёт. Это был худший кошмар каждого целителя. Они должны были принять решение. Позволить кому-то умереть… это шло вразрез со всеми инстинктами Сакуры. Часы пролетали незаметно, и она неустанно работала, чтобы спасти всех, кого могла. Этого всё равно было недостаточно. Несколько её товарищей умерли под её руками в эти ранние утренние часы. От других она, испытывая муку, отворачивалась, бросая их на произвол судьбы, зная, что ничего не может сделать. Каждый раз ей казалось, что она сама убивает их. Где-то в глубине души она знала, что это не так, но логика, разум и всё здравомыслящее касательно этой ночи улетучилось несколько часов назад. Трясущимися руками она закрыла пустые глаза ещё одного утраченного товарища и перешла к следующему.***
Хината сидела, сгорбившись, на каменной скамье на краю двора, обхватив голову руками. Было уже далеко за полдень, и ситуация, наконец, стала достаточно стабильной, чтобы медики могли остановиться. Пациенты, которые могли двигаться, разошлись по своим комнатам для отдыха, и теперь во дворе осталось только несколько критических пациентов, переживших утро, они лежали внутри тщательно установленной вокруг них большой полевой палатки. Сегодня больше никому не грозила опасность умереть. Не то чтобы им от этого стало легче. Тридцать восемь шиноби и пять монахов погибли, некоторые из них — пока медики тщетно пытались их спасти. Сакура и Шизуне уже ушли. Они были уже на грани обморока, когда им было приказано прекратить и позаботиться о себе. Сакуре было хуже всего: она просто перевязала огромную резаную рану на ноге, а затем игнорировала её, и была настолько слаба, что едва ли была в сознании, когда Наруто заставил её остановиться. Хината сделала для неё все, что могла, потому что собственная чакра Сакуры исчезла. Она была сильно потрясена всем этим тяжёлым испытанием, и после того, как её ногу перевязали, она просто побрела прочь, не сказав ни слова. Хината прошла через нечто подобное после переворота Данзо. Она была искренне удивлена, что сейчас так спокойна. Может быть, она была в шоке, и её накроет позже. Может быть, во второй раз это было немного менее травмирующе. Это была ужасная мысль. Прямо сейчас она едва могла стоять прямо, и только недолгое время. Ей действительно нужно было отдохнуть. Она знала, что Сакура и Шизуне поспят несколько часов, а потом они снова вернутся к этому, что бы там ни говорили, и она будет рядом, чтобы помогать им. Она подняла голову, что нещадно болела, и огляделась. Дождь всё ещё шёл, но она уже давно перестала его замечать. Она увидела напротив Саске, прислонившегося к стене и скрестившего руки на груди. Он сражался за них, ко всеобщему удивлению, и, как сказал Какаши на встрече на днях, его слепота не сделала его менее смертоносным. Он ни с кем не разговаривал ни до, ни после. Теперь он снова стоял отдельно от всех, отстранённый и замкнутый. На другом конце двора было гораздо более печальное зрелище. Патрульная группа Анко была найдена. Тензо стоял на коленях рядом с Анко, держа её безжизненную руку в своей. Хината не очень хорошо знала их обоих, но она понимала, что видит, и ей было грустно. Наконец-то распространился доклад о том, что же произошло. Разведчик, которого поймал патруль Какаши, был частью команды перемещения, посланной для установления координат прыжка. Они разбежались, когда пронюхали о мятежниках Листа, но не раньше, чем успешно установили печати и активировали их. Незадолго до полуночи вражеские силы телепортировались в лес неподалёку от храма. Команда Анко была найдена на месте прыжка, очевидно, обнаружив его за несколько мгновений до этого, и была поймана врагом. Наруто почувствовал внезапный всплеск энергии и поднял тревогу. Все планы, которые они строили, вылетели в трубу, бесполезные из-за неожиданного нападения. Остальное было бешеным размытым пятном дзюцу и лязгающей стали. Краем глаза Хината увидела, что к ней приближается Наруто. Она устало встала и посмотрела на него, внезапно почувствовав лёгкий укол беспокойства. Его походка была целеустремленной, плечи расправлены, а выражение лица было таким напряжённым, что она подумала, что он сердится, и задалась вопросом, что такого она сделала. Наруто подошел прямо к ней, схватил её за плечи, склонил свою голову и поцеловал её. Мгновение Хината была слишком потрясена, чтобы пошевелиться. Затем она закрыла глаза, приоткрыла губы и поцеловала его в ответ со всей силой подавляемых пятнадцать лет чувств. Его рука обхватила её затылок, кончики пальцев запутались в её мокрых волосах. Жар его губ на её губах, его дыхание на её холодном от дождя лице были настолько ошеломляющими для её и без того измотанного состояния, что она боялась, что у неё могут подогнуться колени. Он отстранился и посмотрел ей в глаза. — Жизнь слишком непредсказуема, чтобы играть в игры и сдерживать себя, — пробормотал он, и в его тоне она услышала всю боль последних нескольких часов. Затем его губы изогнулись в едва заметной улыбке. — Я давно хотел это сделать. Она посмотрела на него, на его тёмные от воды волосы и тёмные от печали глаза. — Не так долго, как я, — ответила она и обвила руками его шею, приподнявшись на цыпочки, чтобы снова поцеловать его. Она никогда бы не подумала, что может быть такой смелой, но после того, что она только что пережила, ничто больше не будет слишком пугающим.***
Какаши отправился на поиски Сакуры, когда понял, что не видел её уже несколько часов, и никто другой не видел. Он разок заглянул к ней в импровизированный медпункт — он должен был увидеть её собственными глазами, всего на мгновение, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке, — но потом его отвлекли другие обязанности. Безуспешно зайдя в её комнату, а затем в свою, он вернулся во двор, но там её тоже не было. Наруто рассказал ему, как пришлось заставить её остановиться, прежде чем она убьёт себя, что не удивило ни одного из них, но когда Наруто сказал, что это было несколько часов назад, они оба забеспокоились. Он проверил небольшое здание, которое медики использовали как клинику, но тоже безуспешно. Он забеспокоился ещё сильнее. Она была ранена, ослаблена и явно расстроена… Если она ушла куда-то наугад, она могла быть в худшем состоянии, чем он опасался. Его нашла Шико. Нинкен спешила к нему, когда он выходил из клиники. — Сакуре нехорошо, — сказала она с тревогой. — Она ранена? — спросил Какаши, быстро следуя за ней тем же путем, которым она пришла. — Не это. Она… увидишь. Она повела его в купальню. Внутри было тихо и пусто. Они миновали ряды пустых ванн и умывальников, прошли мимо наполненных бассейнов, которые подпитывались из источников, до самого конца. Сакура была в самом последнем бассейне — сидела на затопленной скамейке неподвижно, как статуя, подтянув колени к подбородку. Она не заметила его присутствия, когда он опустился на колени рядом с ней и провел рукой по её влажным волосам и плечам. Её кожа была прохладной и влажной; вода давно остыла, но она, казалось, не замечала этого и не обращала на это внимания. — Сакура, — тихо сказал он. Она моргнула и вдохнула при звуке его голоса, что, как минимум, было уже чем-то. Он сдвинулся, чтобы лучше видеть её. На её лице были высохшие следы слёз, но его выражение было пустой маской — глаза смотрели в никуда. Какаши всё ещё живо помнил свою первую настоящую битву, и он знал, через что она сейчас проходит, по крайней мере отчасти. Он слышал о том, что ей приходилось делать в медпункте. Он даже представить себе не мог, как сам столкнётся с таким решением. Сакура была таким сострадательным человеком, и знание того, что она действовала правильно, не сделало эту задачу легче. — Эй, — снова попытался он, нежно взяв ее за плечи. — Почему бы тебе не вылезти оттуда? Пойдём, поспишь немного, — Сакура ответила едва заметным покачиванием головы. Он попробовал другую тактику. — Пожалуйста… Мне нужно немного поспать, и я буду чувствовать себя лучше, если ты будешь со мной. Сакура подняла руки из воды, ладонями вверх, и пробормотала: — Я не могу смыть кровь… Она не преувеличивала: кожу её рук и предплечий покрывали маленькие розовые пятна. Когда он видел её до этого, её руки были красными до локтей, кровь была на её одежде и даже на лице. Это была чудовищная битва, и полученные ранения были тяжёлыми. Она была погружена в этот ужас почти двенадцать часов подряд. Это было недопустимо, но также и неизбежно только лишь с тремя медиками. Нужно было что-то сделать, чтобы она никогда больше не проходила через это. — Пойдём, — терпеливо сказал Какаши, самостоятельно поднимая её, и она, наконец, приложила к этому усилия и медленно встала. Он помог ей выбраться из бассейна, затем схватил со скамейки полотенце и обернул его вокруг неё. Сакура просто стояла, поэтому он сам вытер её насухо, а затем помог ей надеть халат, который лежал рядом с полотенцем. Её одежды нигде не было видно, поэтому он предположил, что она пришла сюда в халате. Она сама завязала пояс придя, наконец, немного в себя. Он вытащил её длинные волосы из-под воротника и положил ей на спину, запустил пальцы в спутанные, наполовину высохшие пряди, заправив их за уши. Она прислонилась к нему, и он обнял её, прижал к себе на мгновение, после чего наклонился и поднял её. Сакура обвила руками его шею, положила голову ему на плечо. — Ты был прав, — прошептала она. Он не спросил её, что она имела в виду, вместо этого посмотрел на Шико и сказал ей: — Теперь ты можешь вернуться, Сакура будет в порядке. Нинкен заколебалась, склонила голову набок, оценивая его. — Ты заботиться о ней? — Да, — пообещал он. — Надеюсь, — с этими словами она исчезла. Какаши отнёс Сакуру в её комнату и уложил в постель. Она молча смотрела, как он раздевается до штанов, и он почувствовал себя спокойнее от её сосредоточенности и внимания. В данный момент она была здесь, а не в том тёмном месте. Он забрался в постель, и она свернулась калачиком рядом с ним. — Ты был прав, — повторила она. Он издал тихий звук любопытства, и Сакура объяснила голосом чуть громче шёпота: — Когда ты сказал мне, что я понятия не имею, что нас ждёт… Я думала, ты просто проявляешь высокомерие. Обесцениваешь мой собственный опыт. Но ты был прав. Я никогда не видела настоящей войны… она намного хуже… — она судорожно вздохнула. — Ничто не может подготовить к этому… Он не ответил. Ложные заверения не сделают ситуацию лучше. Он просто поцеловал её в лоб и обнимал, пока она, наконец, не заснула. Какаши не удивился, когда она разбудила его ночью поцелуями и настойчивыми руками. Ей нужно было сбежать, сбежать в этот краткий миг совершенного, лишённого мыслей блаженства. Но когда её тело прижалось к нему, а ноги сомкнулись вокруг его талии, он был удивлен, обнаружив, что нуждался в этом так же сильно, как и она, нуждался в том, чтобы раствориться в ней и в сопричастии их соединенных тел. И после, когда она прильнула к нему, и её горячие слёзы упали ему на грудь, он почувствовал странное стеснение внутри, которое имело мало общего с войной, а было связано с тем, что она заставляла его чувствовать. То, как она смотрела на него с такой полной открытостью, доверяя ему дать ей то, в чём она нуждалась, то, как она отдавала ему всё взамен, ничего не утаивая. Она полагалась на то, что он придаст ей сил, будет рядом и не даст затеряться в тумане войны. Грядущие дни будут наполнены только новыми смертями и разрушениями. Если он умрёт, что будет с ней? Если она умрет, как он будет… Он даже не хотел представлять себе такой исход. Сила её веры в него была тяжёлой ответственностью. За последние несколько месяцев они сильно привязались друг к другу, и это было хорошо, он хотел этого. Но такая близость требовала от них обоих определённой честности, и хотя её натура позволяла ей отдавать её свободно, для него это было скорее борьбой. Он не знал, может ли быть чьей-то опорой, и не чувствовал себя вполне комфортно, становясь эмоционально зависимым от другого. В глубине души он боялся, что не сможет оправдать ожидания — быть таким, каким он ей нужен. Что бы он ни делал, он боялся, что подведёт её, возможно, самым разрушительным и непоправимым образом.***
Когда они поздно проснулись на следующий день, дождь всё ещё шёл. Даже при дневном свете вокруг них была тьма, тяжёлая печаль, которую они почти могли потрогать и почувствовать. Они видели это на лицах всех, мимо кого проходили. Поминальная служба состоялась в полдень, и мрачный Наруто с решительным лицом обратился к своим людям и произнёс свою вторую в истории похоронную речь. К сожалению, они знали, что она было далеко не последней. Пока Наруто произносил имена тех, кого они потеряли, и восхвалял их храбрость и самопожертвование, Сакура потянулась к ладони Какаши, ища силы в его присутствии, в его надёжной реальности рядом с ней. Его рука скользнула мимо её, и она подумала, что он отстранился, чувствуя себя неловко из-за публичного выражения чувств. Вместо этого он переплел свои пальцы с её и нежно сжал. Всё равно никто не обращал на них внимания. Мятежные шиноби Конохи стояли рядами, раненые опирались на своих товарищей для поддержки, молча скорбя, глядя в землю или прямо перед собой, пока всех их поливал дождь.