***
Под прикрытием лёгкого утреннего тумана Сакура неслась по лесу, быстроногая и бесшумная. Деревья вскоре поредели: лес был расчищен в радиусе трёхсот метров от внешней стены так, чтобы часовые могли видеть всё, что приближалось. На востоке только начинало подниматься солнце, превращая мир из голубого в серый. Она остановилась у кромки леса и посмотрела на поляну. Туман там был менее густой, он быстро рассеивался в тёплых рассветных лучах. Ей предстоял рывок напрямую к стене, без прикрытия или защиты. Она могла сложить серию печатей и окутать себя в гендзюцу, но это было не идеально: ноги всё равно оставляли бы следы на покрытой росой траве, а вокруг неё клубился бы туман. Любой, кому посчастливилось бы взглянуть прямо на неё, увидел бы искажение её формы в воздухе. Сакура сделала глубокий вдох, готовясь. Она должна была это сделать. Другого выхода просто не было. Она выдохнула и изо всех сил рванула вперёд по поляне, глядя прямо перед собой. У основания стены было несколько мест, не просматриваемых сверху, прямо под небольшим навесом сторожевых башен, именно туда она и направлялась. Она сделала это за несколько секунд и прислонилась к стене, тяжело дыша после того, что казалось самым длинным и трудным пробегом в её жизни. Пока она не сдвинется с этого места, часовые вдоль стены её не увидят. Она отдохнула всего несколько секунд, а затем прижала пальцы к микрофону радио у себя на шее. — Это Сакура, — прошептала она. — Я на месте. Она была на северной стороне стены; Куренай направлялась на восток, Аоба — на юг. Через несколько минут они оба подтвердили, что тоже находятся на позициях. — Приготовьтесь, — прошептала Куренай в её наушнике. Сакура закрыла глаза, выровняла дыхание и сконцентрировала чакру. — Инициация через пять… четыре…три… два… начали! Она начала складывать сложную серию печатей из трёх частей и произносила их названия в размеренном такте, который они втроём отрабатывали до совершенства за последнюю неделю. Первая часть активировала дзюцу, вторая связывала три отдельных элемента вместе, а третья разворачивала обширное гендзюцу. Внутри неё нарастала энергия дзюцу, и, завершив печати, она охнула, когда та хлынула из неё наружу широкой сетью силы, незримо покрывая всю стену. На стене наверху все патрулирующие часовые остановились. Через несколько мгновений они снова начали идти, их лица под масками были пустыми, глаза пялились в никуда, их разум воспроизводил непрерывный цикл их обычных рутинных действий, не воспринимая того, что на самом деле происходило вокруг. Они не замечали теней движения на границе леса, когда армия повстанцев окружила деревню. Сакура вздохнула с облегчением и улыбнулась. Два последовательных гендзюцу отняли у неё много сил, а её участие в этой операции только началось. Теперь ей предстояло пробиться через деревню к больнице, обезопасить её и организовать пункт экстренной помощи. К счастью, большая часть обороны деревни направится к воротам, где нанесут удар Наруто и основные силы. Она могла бы пройти беспрепятственно. Ага, как же. А Данзо мог бы отказаться от власти и позволить убить себя без боя. Она направила чакру в руки и ноги и приготовилась взобраться на стену. Что бы ни случилось на другой стороне, ей нужно будет с этим разобраться. Опять же, неудача не рассматривалась. В ухе она услышала, как Куренай подала сигнал ко второй фазе. — Стена безопасна. Ход за командой барьера.***
Барьер, окружавший Коноху невидимой сферой, работал двумя способами. При обычных обстоятельствах это было необнаруживаемое энергетическое поле, которое предупреждало тех, кто его поддерживал, о любом движении, нарушавшем его границу. Но если часовые на верхушке стены заметят присутствие врага, барьер может стать щитом, который оттолкнёт всю чакру — и, следовательно, любого шиноби или дзюцу, которые попытаются проникнуть внутрь него. Единственный способ пройти — это не допустить, чтобы была поднята первая тревога, и даже тогда не было возможности пройти совершенно незамеченным. У Какаши, Ли и Саске было всего несколько мгновений, чтобы добраться до комнаты поддержания барьера. Вот почему именно они были выбраны для этой задачи: никто не мог сравниться с ними в скорости. Как только часовые на стене были нейтрализованы и был подан сигнал, они взобрались на стену, прошли через барьер и размытым пятном пронеслись через деревню. Какаши беспокоился, что отсутствие у Саске нормального зрения помешает ему. На самом деле он вообще опасался работать с Саске. Он знал, что Саске хотел смерти Данзо, но не доверял ему. Однако Наруто верил в него, и даже Сакура верила, что, по крайней мере, его намерения были честными. В конечном счёте, Какаши верил в них, поэтому, когда Саске подошёл к нему, он неохотно согласился. Если отбросить личные чувства, он не стал бы отрицать, что Саске был хорошим союзником в бою. Саске объяснил, что он может следовать, точно подражая движениям Какаши и Ли, и что его способность видеть чакру не давала ему быть абсолютно слепым. Он сказал, это было сродни тому, чтобы искать дорогу в темноте: трудно, но не невозможно. Он без труда мог не отставать. В их головокружительном проникновении не было времени на скрытность. Ли просто открыл вторые врата чакры и силой пробил дыру в крыше, и они упали прямо в комнату, где поддерживался барьер. Пятеро стражей были потрясены внезапным вторжением, и они не были бойцами. В считанные секунды они были нейтрализованы и связаны. Какаши заговорил в микрофон и отдал команду, которую все ждали: — Барьер снят. Всем командам выдвигаться. Ли посмотрел на него и спросил: — Куда мы идём теперь? — Никуда, — ответил он. — За нами придут в любую секунду, — он порезал палец кунаем и опустился на колени, чтобы призвать нинкенов. Их работа была не настолько простой, чтобы всего лишь вырубить нескольких мастеров экстрасенсорного дзюцу. После нападения Пейна и Акацуки, в ходе которого барьер был так легко преодолён, были приняты дополнительные меры безопасности. В дополнение к резервным командам, которые сменялись посменно, чтобы поддерживать барьер круглосуточно, в другом месте была ещё одна группа, единственной задачей которой было следить за барьером, если что-нибудь случится со стражами. Несомненно, тревога была поднята в ту же секунду, как барьер рухнул. Как и ожидалось, менее чем через минуту агенты Корня ворвались в здание и наводнили в комнату. Ли присел в боевую стойку, в то время как Какаши и Саске вытащили свои мечи. Восемь нинкенов ощетинились и зарычали, с нетерпением ожидая команды к атаке. Враг подошёл ближе и окружил их веером. Какаши насчитал в общей сложности шестнадцать человек — четыре отряда. Примерно пять к одному, а они, вероятно, были только первой волной. Затем, ко всеобщему удивлению, один из капитанов дал своему отряду сигнал подождать. — Хатаке Какаши, — сказал он. — Если ты здесь, значит ли это то, что я думаю? Какаши кивнул. — Значит. Капитан повернулся к своему отряду. — Ну, парни. Пора положить конец этому фарсу, — как один, они повернули свои мечи против своих спутников в масках. Эти четверо были обычными АНБУ, реагировавшими на угрозу их деревне, как от них и ожидалось. Пока не поняли, с кем имеют дело и что это значит. Они сняли маски, чтобы отличаться, и начали медленно пятиться к Какаши и его команде. Какаши улыбнулся. Их шансы только что выросли. И если это можно было считать каким-то признаком, то возвращение Конохи должно было стать намного проще. Агенты Корня бросились на них, и начался бой. Бетонная коробка без окон и только с одним входом — комната поддержания барьера была намеренно спроектирована так, чтобы стать смертельной ловушкой для любого, кто сумел бы в неё проникнуть. Но они были полны решимости сделать её смертельной ловушкой для агентов Корня, а не для себя. Они могли бы просто сбежать через дыру в крыше, но у них была одна дополнительная задача: увлечь в это место как можно больше войск, с которыми они могли разбираться, пока Наруто преследовал Данзо, а остальная часть их армии штурмовала ворота. Агенты Корня почти сразу же объединились против Какаши в попытке уничтожить противника, которого они считали наибольшей угрозой. Он мог лишь прикрываться с нескольких сторон одновременно, и, несмотря на помощь своих собак, вскоре обнаружил, что его подавляют. Затем он услышал знакомый трескучий визг, который исходил не от него. Предупреждённый инстинктами, он резко обернулся, так как на него напали сзади… это был агент Корня, который стоял с поднятым мечом, чтобы нанести смертельный удар. Его остановила пронзившая его грудь со спины чакра молнии, сконцентрированная в смертельный разряд в мече Саске. Агент замертво упал на пол, и Какаши уставился на Учиха в поражённом удивлении. Саске, который ненавидел его, который дважды пытался убить его, только что спас ему жизнь. Бывший ученик подошёл к бывшему учителю с покрытым чакрой мечом в руке. Можно было долго обсуждать то, что только что произошло, и, возможно, они смогут поговорить об этом позже. Но сейчас Какаши просто кивнул и сказал: — Спасибо. Саске слегка улыбнулся и встал рядом с Какаши в оборонительную позицию. Они слышали, как по коридору быстро приближается следующая волна агентов Корня. Прикрывая друг другу спину, как не делали этого годами, Какаши и Саске встретили следующую атаку лоб в лоб.***
Наруто стоял совершенно неподвижно, закрыв глаза и фокусируя свою чакру Мудреца на земле. Щупальца его энергии расползались, обнаруживая каждое живое существо на пару километров вокруг. Но прямо сейчас всё его внимание было сосредоточено на одном. Он позволил всему остальному исчезнуть, сконцентрировавшись на этом маленьком пятнышке жизни, как на маяке. — Барьер снят, — сказал Шикамару рядом с ним, повторяя слова Какаши. Это было всё, что ему нужно было знать. Его глаза распахнулись, преобразившись в жабьи жёлтые. Вокруг него яркой золотой аурой вспыхнула чакра, и он рванул, как ракета. Тензо и Сай бежали прямо позади. Без какой-либо формальной команды или объединяющего боевого клича армия повстанцев бросилась к воротам в молчаливой, решительной ярости. Его товарищам приходилось бежать, но Наруто просто прыгнул и одним прыжком покрыл открытое пространство, приземлившись с силой небольшого землетрясения прямо за воротами, которые были открыты в знак приветствия и совершенно не охранялись. Похоже, их посланец прибыл вовремя. Из караульного помещения к нему выбежала куноичи с копной вьющихся рыжих волос, её знакомое лицо светилось ликованием. Она остановилась в нескольких метрах от него и радостно улыбнулась. — Добро пожаловать домой, Хокаге-сама! Наруто улыбнулся ей. — Привет, Моэги. Как хорошо вернуться, — его улыбка исчезла, когда он снова сосредоточился на этой маленькой точке сигнатуры чакры. Она уже находилась в движении. Он должен был поймать Данзо, прежде чем тот сбежит из деревни. — Не могу здесь оставаться, — сказал он. — Мне нужно как следует надрать кое-кому задницу. Она подбадривала его, пока они не умчались к башне Хокаге, а затем побежала к воротам, чтобы присоединиться к приближающейся армии. Наруто ожидал, что Корень попытается перехватить их, и так они и сделали. Но в полноценном режиме Мудреца его и без того значительная сила стала ещё больше благодаря помощи Кьюби, и было очень мало тех, кто мог противостоять ему. Тензо и Сай прикрывали его спину, но пока им мало что оставалось делать. Наруто отмахивался от каждого нападающего, словно от мух. Они едва ли даже замедляли его. На что он обратил больше внимания, так это на регулярные войска Листа, которые прибыли противостоять «злоумышленнику», но затем узнали его и немедленно повернулись против ближайших агентов Корня. Он двигался слишком быстро, чтобы увидеть это собственными глазами, но ощутил цепную реакцию, которая прокатилась по деревне, когда распространилась весть о возвращении повстанцев. Он верил в тех, кто оставался здесь, верил, что они встанут и будут сражаться, когда придёт время. Он был в восторге от того, что оказался прав, и так же ясно было, что они никогда не переставали верить в него. Этого было бы достаточно, чтобы заставить его расчувствоваться, не будь он так разъярён. Их догнал ещё один знакомый человек, когда они были примерно на полпути через деревню. Нара Шикаку поравнялся с ним с огромной ухмылкой на лице. — Жаль, мы не знали, что ты придёшь раньше! — крикнул он. — Вы же меня знаете, — весело ответил он, — я непредсказуемый ниндзя номер один! Спасибо, что устроил этим ублюдкам ад, пока нас не было. Лидер мятежников рассмеялся. — Мне только в радость. Где мой парень? — У ворот, возглавляет атаку. Шикаку отстал, отсалютовав на удачу, и повернул в направлении ворот. Наруто и его товарищи по команде добрались до башни Хокаге и совсем не удивились, обнаружив, что она кишит защитниками из Корня. Данзо в настоящее время спешил к секретному заднему выходу из башни. Туннель вёл в гору за памятником, это был маршрут экстренной эвакуации жителей деревни в случае, если Коноха падёт. Он не использовался со времён нападения Кьюби почти двадцать лет назад, но теперь Данзо и его личная охрана мчались по нему на максимальной скорости. Этот туннель был защищен тремя метрами твёрдого камня, и, хотя его Расенган был мощным, он не прошёл бы через них за один удар. Наруто знал лишь одного человека, который мог пробиться, но Сакура была на другом конце деревни и не могла добраться к этому месту достаточно быстро. Он приземлился на открытом участке и призвал Гамабунту. Гигантская жаба возвышалась над ним, ожидая приказов. Наруто прыгнул на крышу, чтобы они были на одном уровне, и сказал: — Когда я скажу, ударь точно туда, где я стою, — Гамабунта нетерпеливо ухмыльнулся и последовал за Наруто, когда тот ускакал. Он остановился на участке дороги, ведущей к вершине памятника, и крикнул: — Давай! С гулким рычанием Гамабунта вонзил лапу в склон горы. Секция туннеля обрушилась, оставив зияющую дыру в боковой части скалы. Через несколько мгновений, когда облако пыли начало рассеиваться, ошеломлённая и потрёпанная группа агентов Корня выбралась на дорогу. Среди них был Данзо. К его чести, теперь, когда его поймали, он больше не пытался бежать. — Я знал, что ты подлый, но не думал, что ты такой трус, — язвительно сказал Наруто. — Ты действительно думал, что сможешь сбежать? Ты никогда не сможешь убежать достаточно далеко, чтобы скрыться от меня. Сай и Тензо без предупреждения набросились на эскорт Корня, позволив Наруто внезапно появиться рядом с Данзо, схватить его и отскочить. Он перемахнул через них прыжками вверх по склону горы, к широкому плоскому обрыву на вершине памятника Хокаге. Наруто мог бы убить его прямо тогда, но необходимости пользоваться этим преимуществом не было, потому что он уже победил. Он отпустил Данзо, позволяя ему сориентироваться. Теперь бежать было некуда, если только сорваться с обрыва, и в этом случае Наруто не остановил бы его. В этом месте сопутствующий ущерб будет минимальным. Данзо будет сражаться, но это нормально. Наруто хотел, чтобы он до конца понял всю степень своего поражения. Данзо начал ругаться. — Ты невежественный ребенок, — прорычал он. — В своё время я видел много таких, как ты — показуха без капли содержания. Ты производишь впечатление на тех, кого легко обмануть, но неужели ты действительно думаешь, что сможешь воплотить нелепую утопию Сенджу одним лишь своим образом? — О, ясно, — сказал Наруто. — Ты бросаешься оскорблениями и обвинениями, чтобы потянуть время, — он пожал плечами. — Конечно, я подыграю. Но никто не придёт защитить тебя. Вся деревня восстает, и Коноха — не единственная деревня, что сражается здесь. С Альянсом покончено из-за твоей лжи и интриг. Ты понятия не имеешь, какую бурю навлёк на себя. Данзо выслушал эту информацию, и по его лицу было ясно: он понял, что проиграл. И всё же он не отступил. — Может, я и пытаюсь тянуть время, но ты… где честь в злорадстве? Если собираешься убить меня, давай, попробуй. Но я могу удивить тебя, мальчик. Это будет нелегко. Выражение лица Наруто было серьёзным. — Да в этом всём нет ничего лёгкого. Но из-за тебя это необходимо. Всё это началось из-за того, что ты отказался уйти по-тихому и решил устроить переворот, убить Хокаге и раздавить эту деревню в своём кулаке. Нет, на этот раз никакой тебе тюрьмы. — Ну, это единственное, в чём мы согласны, — Данзо вытащил левую руку из-под мантии, раскрывая, что рука не была недееспособной, но была закреплена сложным запечатывающим механизмом, который он сейчас разблокировал. Наруто наблюдал, как отваливались болты и сползали бинты, пока не обнажилась рука — болезненно бледная и морщинистая, с имплантированными шестью глазными яблоками с Шаринганом. — Полагаю, они дают тебе какую-то причудливую дополнительную силу, — сказал он. — А у тебя привычка воровать вещи, которые тебе не принадлежат, да? — выражение его лица сменилось с удивления на отвращение. — Кроме того… это отвратительно, чувак. Ответом Данзо стала атака. Для старика он был быстр: должно быть, в расцвете сил он был поистине грозным воином. Наруто ни разу не был застигнут врасплох ни одной из его атак, но Данзо был удивительно хорош в тактике уклонения. Наруто был удивлён, узнав, что у них общая природа чакры — стихия ветра. Данзо выпустил шквал сюрикенов, усиленных ветром в гигантские вращающиеся лопасти. Наруто разогнал их собственным дзюцу ветра — более мощным Расенсюрикеном. Хорошо, что Наруто привёл их сюда, где не было посторонних, учитывая количество беспорядочно направляемых дзюцу стихии ветра. Когда сюрикен ветра не сработал, Данзо переключился на многохвостый хлыст ветра, который рассекал воздух с убийственной силой, и Наруто на мгновение занял оборонительную позицию, когда этот старый боевой ястреб стал мелькать на утёсе, набрасываясь со всех сторон. Тогда Наруто использовал свою увеличенную Кьюби силу и швырнул шар чистой демонической чакры прямо в Данзо. Прямое попадание убило бы его мгновенно, но Данзо в последнюю секунду сумел уклониться и получил скользящий удар, который сбил его на полпути по утёсу и чуть не заставил его упасть с края. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, но Наруто сдержался и позволил старику встать. Он заметил, что каждый раз, когда Данзо получал сильный удар, он значительно ослабевал, и один из Шаринганов на его руке закрывался. Что произойдёт, когда они все закроются, или если он отсечёт эту руку? — Ты думаешь, я ничего не знаю о тебе или о том, что ты сделал для Конохи, — сказал он старому солдату. — Но я знаю, что ты был командиром в последней Великой войне и вёл в бой многих шиноби. Ты отдал всю свою жизнь этой деревне, и я знаю, что ты всегда верил, что действуешь в лучших интересах Конохи. Я знаю, что ты всё ещё веришь в это, даже сейчас. Я уважаю это. Так что я даю тебе выбор. Тебя могут публично судить люди, которых ты угнетал последние три года, и посмотрим, что они с тобой сделают… Или можешь сражаться со мной, как великий воин, которым ты был раньше. Данзо ответил едким смехом. — Ты действительно веришь, что эти напыщенные проявления героизма — это то, что делает лидера лидером? Ты дурак, живущий в фантазиях. То, что ты любимчик предыдущего Хокаге, не дает тебе права быть у власти. Сарутоби скрывал от тебя твоё происхождение именно для того, чтобы ты не рос с такими правами, и всё же ты здесь, ожидаешь, что тебе вручат корону на серебряном блюдечке. Ты понятия не имеешь, что нужно Конохе. У тебя нет никакого опыта! Ты всё ещё чёртов подросток! Слова задевали, потому что Наруто знал: это не совсем неправда. Его стремление стать Хокаге началось не более чем с чистейшего дерзкого бахвальства, порождённого необходимостью доказать, что он не бесполезен. Но всё изменилось. Он уже вырос. Теперь его желание быть лидером Скрытого Листа было основано на глубокой любви к своему дому и бескорыстной потребности защищать его и его людей любой ценой. А на личном уровне речь шла о том, чтобы жить в соответствии с наследием его отца, Четвёртого Хокаге, и его матери, предыдущей джинчуурики, которые пожертвовали жизнями ради него. Ради Цунаде и Джирайи, которые научили его всему и умерли, защищая Коноху. Ради всех людей, которых он любил, и ради всех, кто поверил в него. — Ты прав, — признал Наруто. — Я действительно молод, даже моложе, чем мой отец, когда он стал Хокаге. И, возможно, в какой-то момент всё остальное тоже было правдой. Но я бы сказал, что последние три года дали мне большой опыт руководства в самой худшей ситуации, которую только можно себе представить. И всё это благодаря тебе. Так что спасибо за это, — он улыбнулся. Данзо зарычал от ярости и снова бросился на него.***
Сакура неслась, как ветер, по улицам и крышам, держась подальше от точек боевых действий, вспыхивающих по всей деревне. Она схватилась бы с любым, кто попытался бы остановить её, но было бы ещё лучше, если бы она просто не столкнулась ни с каким сопротивлением. Конечно, это было невозможно, когда вся деревня превратилась в зону боевых действий. Первое нападение совершил одинокий агент Корня, напавший на неё сзади. Она пригнулась и развернулась, выбивая из-под него ноги. Он по инерции покатился по крыше и упал в переулок. Сакура спрыгнула за ним и прикончила его прежде, чем он смог подняться на ноги. Затем она снова оказалась на крыше и побежала. Ещё несколько сотен метров — и появился полный отряд из четырёх человек, окружая её. Все как один напали, подвергая испытанию навыки уклонения Сакуры. К счастью, быстрое уклонение было первым, чему её научила Цунаде. Она отскочила в сторону от удара одного агента и низко присела, нанеся во вращении удар второму нападавшему, сломав тому обе ноги и заставив его рухнуть на землю. В их круге образовалась дыра, и она развернулась и обошла сзади третьего, нацеливаясь ударить его с разворота ногой в спину, но он увернулся в тот же момент, как четвёртый агент полоснул мечом. Сакура отскочила в сторону как раз вовремя и, теряя терпение от всего этого, с силой ударила ногой по черепице. Крыша рухнула, и раненые агенты оказались под обломками. Оставался только один, и когда они приземлились на соседней крыше, он набросился на неё с очередным ударом меча. Сакура перекувырнулась через него и нанесла удар прямо между лопаток, раздробив позвоночник. Она с сожалением посмотрела на дом, который разрушила, и запоздало понадеялась, что внутри никого не было. Она решила проверить и убедиться, но не нашла ничего, кроме мёртвых и умирающих агентов Корня. Убедившись, что случайно никого не ранила и не убила, она возобновила свой безумный бег в сторону больницы. Больше никто не напал на неё по дороге, и когда она добралась до территории больницы, то увидела Шизуне и четырёх медиков Суны, приближающихся от южных ворот. Они объединились и вместе прошли через главный вход. Вестибюль был переполнен растерянным и испуганным персоналом больницы, глядевшим в окна и громко рассуждавшим о том, что происходит снаружи. Они замолчали, когда ворвались шестеро медиков. Все узнали Сакуру и Шизуне, и выражение их лиц варьировалось от удивления и облегчения до настороженности. — Властью истинного Хокаге, Узумаки Наруто, эта больница теперь находится под моим контролем, — громко объявила Сакура. — Как вы можете заметить, снаружи происходит сражение. Раненые прибудут с минуты на минуту, так что у нас нет времени разбираться со всякими глупостями. — Все, у кого есть проблемы, уходите сейчас, — решительно добавила Шизуне. Пара гражданских медсестёр улизнула и тихо выскользнула наружу. Сакура отметила про себя их лица на потом, но отпустила. Большинство сотрудников остались, как она и надеялась. Их обязанностью было заботиться о больных и раненых, и они обычно не скатывались в «почему» и «как». Позади группы было несколько медиков, которые теперь вышли вперёд с улыбками и приветствиями. Когда Сакура видела их в последний раз, они лишь обучались. Она улыбнулась в ответ. Не было никаких сомнений в их преданности. Они не теряли времени даром, готовясь к экстренной сортировке больных, и не могли не осознавать, как здорово снова иметь в своем распоряжении целую больницу: кровати, мониторы, хирургические принадлежности, а также все лекарства и инструменты, которые они с трудом добывали, будучи беглецами-кочевниками. Включая бывших стажёров, ниндзя-медиков теперь было десять. Шизуне послала троих из них на поле боя, чтобы направлять ходячих раненых и помогать тем, кто не мог добраться самостоятельно. В какой-то момент Сакура и Шизуне обменялись понимающей улыбкой. Сегодня они снова были настоящими боевыми медиками, следуя стандартной процедуре, без хаоса и изнурения себя до полного изнеможения. Они с лёгкостью могли с этим справиться. Ожидание прибытия раненых дало Сакуре немного времени для восстановления части чакры, потраченной на гендзюцу и сражения по пути. Это также дало ей время подумать о своих последних мгновениях с Какаши. Она всё ещё не оправилась от этого, всё ещё чувствовала жар его губ на своих в холодном утреннем воздухе, всё ещё могла видеть выражение его глаз, всю эту любовь, страх и тревогу лишь за неё, пока все вокруг глазели на них. Она была так потрясена серьёзностью того, что он сделал, что даже не смогла отреагировать, не смогла сказать ему, что тоже любит его, и что они были так глупы, что избегали этого до момента, который буквально мог стать их последним. Сакура сильно сожалела о своём бездействии, но отказывалась зацикливаться на том, что следовало бы сделать. Они оба переживут этот день, и тогда она всё ему скажет. Времени на раздумья всё равно больше не было, потому что в дверь вошёл первый из раненых.***
Армия повстанцев ворвалась через открытые ворота и рассредоточилась по деревне небольшими группами, направляясь сразу повсюду, так что любой агент Корня, посланный отбиваться от них, не знал бы, куда идти в первую очередь и сколько человек потребуется. Одна группа захватила внешнюю стену и связала всё ещё пребывающих в трансе часовых. Ещё две группы очистили башню Хокаге и заперли её. Несколько человек охраняли расположенные вокруг деревни тайники с оружием. Куда бы они ни пошли, они громко заявляли, что Наруто и повстанцы Листа вернулись, чтобы отобрать Коноху у Данзо и его режима. И куда бы они ни пошли, войска Конохи выходили им навстречу и пополняли их ряды. Хината, Ханаби и Тентен рано отделились от основных сил и направились прямо к району Хьюга. Клан Хьюга, вероятно, был их самой большой угрозой… если только Неджи и его товарищи-диссиденты не сумели всё уладить изнутри. Насколько Хината знала, клан всё ещё возглавлял её отец. Так должно было быть, потому что Неджи не осмелился бы сделать и шагу без дополнительной поддержки. На мгновение она испытала страх при мысли о том, чтобы снова встретиться с отцом после всего, что произошло, но он быстро был рассеян её гневом и решимостью, а также силой, которую ей придавали друзья. Ворота на территорию были заперты на засов, а снаружи стояла вооруженная охрана… Но внутри не наблюдалось никакой явной активности. Ничего, что указывало бы на то, что Хьюга мобилизуются для защиты Конохи. Трое куноичи настороженно остановились. Всё не могло быть так просто. — Нет смысла сражаться с нами, — сказала Ханаби охранникам, хотя она колебалась, говоря это, потому что те, похоже, и так не собирались этого делать. — Мы боремся с моим отцом и старейшинами. Впустите нас, пока мы не разнесли ворота. К их удивлению и недоверию, охранники без единого слова протеста сделали, как им было сказано. — Это может быть ловушкой, — сказала Тентен, быстро осматривая местность. Хината и Ханаби подумали о том же и активировали Бьякуган. Внутри комплекса то тут, то там были их соклановцы, они разговаривали. Они явно знали о том, что происходит снаружи, и большинство из них выглядели встревоженными, но никто не собирался ничего предпринимать. Хьюга Хиаши и старейшины клана были в зале совета, но они тоже просто вели дискуссию, хотя и горячую, с широкими жестами и сердитыми выражениями. Спорили о том, какие действия следует предпринять клану? — Я не вижу Неджи, — сказала Ханаби. — Его здесь не будет, — напомнила ей Хината. — Он был под подозрением, помнишь? Наруто сказал, что после того, как он помог мне сбежать, он ушёл в подполье с сопротивлением. — Жаль, что мы не знаем, где он. Он хотел бы быть частью этого, — Ханаби оглядела зал совета. — Отец и старейшины… как ты думаешь, что они делают? — Вероятно, ждут, пока не решат, что знают, кто победит. Тентен нетерпеливо фыркнула. — Хорошо вам двоим, но я понятия не имею, что происходит. Ловушка или нет, можем мы прямо сейчас просто пойти и надрать кому-нибудь задницу? Все трое осторожно прошли через ворота, которые охранники угрожающе закрыли за ними. Женщины Хьюга поддерживали свой Бьякуган активным, медленно пробираясь в сердце комплекса. Становилось странно от того, насколько не угрожающим было их окружение. На улице были почти все, и сбежавшие наследницы сразу же привлекли к себе внимание. Люди начинали идти за девушками, и вскоре за ними следовала растущая толпа Хьюга. Наконец Ханаби не выдержала. Она развернулась лицом к своей родне. — Ладно, это слишком жутко. Кто-нибудь, скажите мне, что здесь происходит. Один из их троюродных братьев из побочной ветви выступил вперёд: — Хиаши-сама и старейшины запретили нам действовать без приказа, они заперлись в совете, как только подняли тревогу. — А вы просто стоите, как придурки, и ждёте, когда вам скажут, что делать? — воскликнула Ханаби. — Кто вас остановит? Они не могут наказать вас, когда их всех вот-вот закроют в тюрьме. Их кузен выглядел огорчённым. — Ну, по правде говоря… Вообще-то мы ждём, что скажет Неджи-сама. — Тогда считайте, что я официально подаю сигнал, — сказал Неджи, приземлившись на крышу над ними. При виде него трое куноичи улыбнулись. Он сдержал своё слово и организовал тайное восстание внутри клана Хьюга, и они просто ждали подходящего момента, чтобы начать действовать. Этот момент настал. Он легко спрыгнул на землю и присоединился к своим двоюродным сёстрам и сокоманднице. — Так и думал, что вы появитесь, когда я буду на другом конце деревни. — Извини, что не смогли предупредить тебя должным образом, — не без иронии ответила Хината. Неджи улыбнулся и покачал головой. — Мне жаль, что из-за меня твой побег был скомпрометирован. Ты, должно быть, подумала, что я предал тебя… Так она и думала пару недель, пока не узнала правду. — Это была не твоя вина, и это больше не имеет значения. Что сейчас важно, так это привлечь Хиаши и старейшин к ответственности. Он кивнул. — Верно. Давай сделаем это. Вчетвером они продолжили путь к особняку и подошли к залу совета. Толпа поддерживающих и любопытных Хьюга увеличилась почти до сотни, и рассредоточилась полукругом вокруг входа в зал, ожидая, что произойдёт конфронтация. — Хьюга Хиаши! — с вызовом крикнул Неджи. На территории комплекса воцарилась тишина: казалось, весь клан разом затаил дыхание. В напряжённой тишине прошло несколько мгновений. Наконец дверь в зал совета открылась, и старейшины вышли вместе с лидером клана. Пятеро старейшин были шокированы сборищем снаружи, но Хьюга Хиаши наблюдал за этой сценой презрительным хмурым взглядом. — Я ожидал, что мои своенравные дети скоро прибудут, — сказал он, бросив строгий взгляд на каждого из них. Затем осмотрел толпу молчаливых Хьюга. — Но что значит всё это? — Шестеро из вас опозорили имя Хьюга и сбили клан с правильного пути, — заявил Неджи. — Пришло время ответить за свои ошибки. Хиаши рассмеялся: если приглушённый звук презрения и иронии можно было считать смехом. — Ты устраиваешь переворот, племянник? Неджи нахмурился. — Это не больше, чем сделал ты. — Да, это так, — вмешалась Ханаби, разговаривая с Неджи, но с презрением глядя на своего отца. — Во время последнего переворота он просто стоял и наблюдал. У него даже не хватило смелости выбрать сторону и смириться со своей судьбой. — Моя судьба — это судьба этого клана, девочка, — резко ответил Хиаши. Наконец заговорила Хината: — Больше нет. Хиаши пристально посмотрел на старшую дочь, но в его глазах были удивление и разочарование, как будто от неё он ожидал этого меньше всего. Это лишь доказывало, как мало он её знал: после того, как он всю жизнь обращался с ней так, словно хотел, чтобы она была кем-то другим или вообще никогда не рождалась, у неё причин отвернуться от него было больше всего. Один из старейшин заговорил тем же снисходительным тоном, что и лидер клана: — И как именно вы планируете заставить нас заплатить за наши предполагаемые «ошибки»? Собираетесь убить нас всех здесь, на глазах у всего клана? Вы, безусловно, подготовили грандиозную сцену для этой маленькой драмы. — Сдавайтесь нам мирно, — сказала им Хината. — И мы доставим вас к Хокаге. Вас будут судить за ваши преступления против Конохи и накажут соответственно. Хиаши был не единственным, кто посмеялся над этим. Они явно считали себя неприкасаемыми. — Хорошо, — сказал Неджи. — Если хочешь пойти трудным путём… тогда я бросаю тебе вызов за лидерство в клане Хьюга. Ухмылка Хиаши исчезла. Не говоря больше ни слова, он спустился с террасы и встал лицом к лицу со своим племянником. Неджи принял боевую стойку, его ладони были подняты наружу. Все отступили назад, чтобы дать им место — и обезопасить себя от того, что должно было произойти. — Это твой вызов, Неджи, — сказал лидер клана с убийственным спокойствием. — Первый ход за тобой. Клан Хьюга ожидал, что битва между их лидером и его наследником будет эпической по масштабу, учитывая силу противников и значимость ситуации. В этом они не были разочарованы. Но никто не ожидал, что всё закончится так быстро. Хината не единственная хранила секреты о силе. Менее чем через десять минут Хьюга Хиаши стоял на коленях, тяжело дыша, а над ним возвышался Неджи. Если бы он сделал ещё одно движение, Неджи нанёс бы удар, после которого он не смог бы подняться. — Убей меня, — прохрипел Хиаши, глядя на племянника сквозь завесу спутанных волос. — Нет, — спокойно ответил Неджи. — Я не стану облегчать тебе жизнь. Хиаши закашлялся и сплюнул на землю кровь. — Слабость, — усмехнулся он. — Когда-то я думал, что ты будешь сильным, но я ошибался. Ты всегда был слаб сердцем и разумом. — Если он слаб, раз позволил тебе жить, — тихо сказала Хината, подходя и становясь рядом с Неджи, — тогда ты трус, раз просишь о смерти, — это была самая холодная и смелая вещь, которую она когда-либо говорила своему отцу. И впервые она не испытывала к нему ни страха, ни гнева, только жалость. Её печалило, что в конце концов дело дошло до такого. — Ты хочешь, чтобы я сел в тюрьму? Ты ничего не понимаешь. Клан Хьюга сохранял свою репутацию на протяжении веков. Любая запись о том, что здесь произошло, запятнает честь этой семьи. Неджи покачал головой. — Это ты не понимаешь. Ты всегда недооценивал эту семью. Ты думаешь, что сила клана исходит только от его лидера, но всё наоборот. Ты и твой совет мешаете нам двигаться вперёд и приспосабливаться ко времени. Клан Хьюга не просто переживёт тебя: он станет лучше. И с этими словами Неджи нанёс молниеносный удар, от которого бывший лидер клана потерял сознание. Двое охранников дома побочной ветви вышли вперёд, чтобы связать ему руки, а ещё трое двинулись, чтобы сдержать старейшин. Когда сильнейшие из них потерпели поражение, они больше не сопротивлялись. Их доставили в камеру предварительного заключения на территории комплекса, где они будут находиться до тех пор, пока не станет безопасно их перемещать. Тентен подошла к Неджи и с широкой улыбкой, наконец, поприветствовала товарища по команде, которого не видела три года. — Привет. Неджи улыбнулся в ответ. — Привет. Где Ли? — С Какаши, убирает барьер. У тебя губа кровоточит, — она протянула руку и большим пальцем вытерла кровь с его подбородка. — Эм… ох, — это казалось глупым после того, с чем он столкнулся несколько минут назад, но он покраснел и едва не отшатнулся… Но всё же не сделал этого. — Рад тебя видеть, — сказал он. Он мельком взглянул на неё, затем, избегая встречаться с ней взглядом, добавил: — Я… э-э… скучал по тебе. Тентен медленно кивнула, её улыбка стала шире. — Я тоже скучала по тебе, — затем, прежде чем он успел отреагировать, она обхватила его лицо и притянула к себе для поцелуя. Неджи застыл в шоке, но через пару секунд расслабился и обнял её. Глядя на это, никто не сказал бы, что это был их первый поцелуй. Было ясно, что для этого потребовалось много времени. — Эй! Ребят, вы можете снять комнату позже, — отчитала Ханаби. — Нам ещё многое предстоит сделать. Сокомандники прервали поцелуй и посмотрели друг на друга. Теперь они оба покраснели и не могли скрыть улыбок. — Согласна, — сказала Тентен. — То есть, я рада, что здесь всё получилось так легко, но… Я вроде как надеялась подраться. Неджи кивнул. — Ещё не слишком поздно. Двое старейшин побочной ветви, которых исключили из совета из-за более низкого статуса, осторожно вышли вперёд и обратились к ним: — Неджи-сама, побочная ветвь поддерживает вас и предлагает свою помощь во всём, что потребуется, — сказал один из них. Другой старейшина повернулся к сёстрам и сказал: — Хината-сама. Ханаби-сама. Хорошо, что вы дома. — Ну, мы пришли не одни, — многозначительно ответила Ханаби. — Мы привели целую армию озлобленных шиноби Листа, которые обрадовались бы помощи клана Хьюга в возвращении этой деревни. — Они её получат, — сказал Неджи. Он повернулся лицом к своим соклановцам. — Однажды мы опозорили себя тем, что ничего не сделали. Такого больше не повторится. Хьюга! За мной! С объединяющим криком шиноби клана Хьюга помчались к воротам комплекса, стремясь присоединиться к битве.***
— У нас здесь всё под контролем, — сказала Шизуне Сакуре, когда они заново оценили ситуацию на сортировке раненых. Доказательством этого был тот факт, что у них было несколько минут, чтобы постоять и поговорить. — Почему бы тебе не взять с собой ещё пару медиков? Так пятеро медиков было бы на поле боя и пятеро здесь, в больнице. Сакура кивнула. — Хорошо. Я возьму Сатоши и Таро. По правде говоря, она умирала от желания узнать, что там происходит. Поступающие отчёты были отрывочными: ничто не рисовало общую картину. Победил ли Наруто Данзо? Надёжно ли они удерживали деревню? Число поступающих раненых уменьшалось, но это не обязательно означало что-то хорошее. Это могло означать и то, что те, кто всё ещё был там, находились в слишком критическом состоянии, чтобы вернуться. Она взяла Шико и повела двух медиков вглубь ставшей зоной боевых действий деревни. Они прошли вместе несколько кварталов, а затем она отдала медикам распоряжение продолжать поиски в другом направлении. Сакура знала, что ей будет хорошо одной, и чередовала свои поиски то на земле, то с крыш в поисках более широкой точки обзора. Шико оставалась на земле, выслеживая запахи. Районы, прилегающие к муниципальным зданиям, были местом наибольшего сосредоточения действий. Именно туда сперва направились повстанцы, когда начали штурмовать деревню, и с тех пор сражались, чтобы захватить или защитить их от Корня. Сакура осторожно пробиралась к месту, где, по её мнению, бой был самым ожесточённым: к штаб-квартире джоунинов и прилегающему зданию, в котором размещался АНБУ. Перемещаясь по крышам, она выискивала Наруто, но, насколько она могла судить, башня Хокаге была странно тихой и неповреждённой. Затем она увидела его: взметнувшаяся в воздух яркая золотисто-жёлтая вспышка, похожая на крошечное солнце. Он был на утёсе на вершине памятника Хокаге, почти прямо над лицом Четвёртого Хокаге. Она улыбнулась и подбодрила его про себя. Затем её кольнуло ощущение знакомой чакры, и она повернулась и уловила стремительную серебристую вспышку, мелькнувшую на крышах. Та исчезла едва появившись, но Сакура знала, что это был Какаши, направлявшийся к тому же самому маяку света. Когда Корень поймёт, что Коноха утрачена, они ринутся в свой последний бой, защищая своего лидера. И поэтому, выполнив первое задание, команда Какаши теперь присоединится к Саю и Тензо, чтобы противостоять любому агенту Корня, пытающемуся добраться до Данзо до конца битвы. Её улыбка стала шире при взгляде на него, пускай и мимолётном. Этого было достаточно, чтобы знать, что с ним всё в порядке. Сакура беззвучно помолилась за всех своих сокомандников и продолжила путь. Она несколько раз останавливалась, чтобы помочь раненым товарищам, к которым её привела Шико, исцеляя их достаточно для того, чтобы они смогли добраться до больницы, а затем двигалась дальше. Несколько раз ей попадалось на глаза то, что наполнило её удивлением, гордостью и радостью. В небе на другой стороне деревни был Казекаге, удерживаемый в воздухе управляемым им песком. Ни один из агентов Корня не мог дотянуться до него там, наверху, и он ввергал в панику каждого врага в пределах видимости. Дальше на восток на крыше была видна ещё одна вспышка оранжевого света, похожая на Наруто, когда тот использовал свою чакру биджу, и она предположила, что именно там Киллер Би сражался вместе со своими ниндзя Облака. Их иностранные союзники оказали огромную помощь в этот день, изменив правила игры, чего Данзо и Корень не могли предвидеть. То, что Данзо, вероятно, предвидел, но в конце концов оказался бессилен предотвратить, это то, что остальные силы Конохи присоединились к повстанцам. Даже гражданское население смело вышло из укрытия своих домов, чтобы швырять всё — от самодельных зажигательных бомб до камней — в любого агента Корня, пытающегося пересечь деревню. Улицы Конохи были охвачены полномасштабным гражданским восстанием. Сакура прошла мимо мёртвого агента Корня с охотничьей стрелой в груди. Мирные жители Листа, возможно, и не были солдатами, но они каждый день жили в обществе воинов и не были трусами. Сакура беспокоилась — они все беспокоились, — что того, что у них имелось, будет недостаточно. Что их превосходили во всём, кроме отчаянной решимости. Но они побеждали. В конечном счёте, это у Данзо не было ни единого шанса. В квартале от штаба джоунинов Шико остановилась и зарычала, низко и угрожающе. Мгновение спустя Сакуру окружил отряд агентов Корня. Они направлялись в штаб-квартиру, откуда даже сюда доносились звуки боя и запах дыма. Может быть, они наткнулись на неё случайно или обнаружили её первыми и решили выбрать лёгкую одиночную цель. Что ж, легко им не будет. Они набросились на неё все сразу, и Сакура отреагировала чисто инстинктивно, упав на землю и перекувырнувшись в сторону. Шико действовала так же быстро и прыгнула на одного агента сзади, вонзив зубы ему в затылок. Мужчина, спотыкаясь, двинулся вперёд и упал от силы её атаки, пытаясь наносить удары кунаем яростно вцепившейся в него собаке. Но она расположилась почти на его плечах, клыками разрывая мышцы и сухожилия, пока не перегрызла его позвоночник у шеи. Тело агента несколько раз дёрнулось и замерло. Сакура уставилась на нинкена, осознавая тот факт, что та только что совершила своё первое убийство человека. Шико тоже это отметила и пристально уставилась на труп. Когда она посмотрела на хозяйку, на мгновение она предстала совсем другим животным. Щенка больше не было, её морда была залита кровью, на неё было страшно смотреть. Самым пугающим была жажда крови в её обычно добрых карих глазах — пробудившийся первобытный инстинкт охотника. Сакура не позволяла себе грустить из-за того, что её маленький пушистый комочек вырос и потерял невинность. Вот что такое нинкен. Это её боевой партнёр, с этого момента и до того дня, когда одна из них умрёт. Это произошло за несколько секунд, а затем всё вернулось в нормальное русло, и Сакура снова начала двигаться, чтобы избежать удара меча, обрушившегося на неё сверху. Она перевернулась на спину и воспользовалась инерцией нападавшего, перекидывая его через себя и швыряя на землю. С силой её чакры этого было достаточно, чтобы покончить с ним. Теперь их оставалось двое, но Сакура слышала движение на улицах по направлению к ним и боялась, что её вот-вот начнут серьёзно подавлять. Она быстро сделала то, что, как она надеялась, увеличит её шансы: побежала. Отряд Корня погнался за ней. Сакура помчалась по глухому переулку, перепрыгнула через забор и резко повернула направо. Шико перелезла через забор не с такой лёгкостью, но не сильно замедлилась и рванула за хозяйкой за угол. Они петляли и поворачивали, прыгали по крышам и пересекали главные улицы, ныряя в переулки между рядами домов, построенных ещё во времена, когда деревня была основана. Старые районы города представляли собой сложный лабиринт узких улочек и извилистых переулков, и именно туда она вела своих преследователей. Она не думала, что сможет скрыться от них, но чем больше они отдалялись, тем меньше была вероятность того, что они столкнутся с другими. Сакура и Шико вбежали в ещё один переулок и на этот раз наткнулись на бетонную стену. Она быстро обдумала варианты: схватить Шико и подняться на крышу, пробить стену, встать в боевую стойку. В итоге решение было принято за неё, когда появились два агента Корня и выпустили в неё шквал оружия, мчась по переулку. Она отражала удары, уворачивалась и отклонялась, отправив большую часть снарядов в стену. Теснота означала, что они не смогут окружить её. Вокруг не было ни гражданских, ни кого-либо ещё. Это было такое же хорошее место, чтобы занять позицию, как и любое другое. Сакура схватила ближайший мусорный бак и с силой швырнула его в надвигающихся агентов. К сожалению, точность такого громоздкого предмета была ужасной, и они увернулись. Металлический бак пробил дыру в кирпичной стене того, что, по-видимому, было антикварным магазином. Затем агенты Корня остановились и не стали продвигаться вперёд. Они поняли, кто она такая, и не собирались снова приближаться к ней. Чёрт возьми, они, вероятно, вызвали по радио подкрепление, как только обнаружили её, и она была в опасности, куда бы ни побежала. Её единственным шансом было быстро убить их и убраться из этого места. Она отстегнула кусаригаму от пояса и, покрыв своей чакрой лезвие, крутанула удлинённый серп над головой и послала его в одного из своих противников. Тот отразил удар мечом, и они начали танцевать взад и вперёд — кто первым сможет разоружить противника. Со злобным рычанием Шико бросилась на другого. Он поднял свой меч против неё, и она увернулась и понеслась быстрыми маленькими прыжками, пытаясь обойти лезвие и вонзить зубы во что-то мягкое и скрывающее артерию. Внезапно другой агент Корня прекратил сражаться с Сакурой и побежал вслед за нинкеном. Сакура в тревоге бросилась вперёд и запустила цепь своего оружия. Та обернулась вокруг рукояти его меча, а также запястья, и она дёрнула со всей силы. Но недостаточно быстро. Мелькнуло лезвие, и Шико издала полный боли вопль, пронзивший сердце Сакуры подобно ножу. — Шико! — закричала она, когда нинкен покатилась по земле и неуклюжей массой врезалась в стену переулка. В течение одного мучительного мгновения она не двигалась, и Сакура испугалась, что она мертва. Затем собака подняла голову и попыталась встать, но снова упала со стоном. Панический рывок цепи Сакуры не просто вырвал меч из рук её врага — он оторвал ему кисть. Зрелище того, как та плывет по воздуху, прикреплённая к цепи её оружия, было одной из самых гротескно завораживающих вещей, которые она когда-либо видела, но она была слишком зла из-за того, что только что произошло, чтобы придавать этому большое значение. Она вырвала меч из цепких пальцев и швырнула его обратно в бьющегося в конвульсиях, вопящего агента Корня. Тот пронзил его грудь, и он замер. Она бросилась на последнего из них, теперь, когда они были один на один, все колебания исчезли. Он прикладывал всё свои усилия, чтобы избегать её ударов, и они словно играли в кошки-мышки, кружа по узкому переулку. Сакура заметила отличающуюся маркировку на его маске и вспомнила кое-что, что однажды сказал ей Сай. Это был командир отряда. Она также отметила, что его мёртвый напарник был тем, у кого было радио. Этот парень знал, что ему не помогут, и если он не хочет умереть, то попытается сбежать. Она оказалась права: он воспользовался возможностью вломиться через окно в заднюю часть дома, примыкавшего к переулку. Сакура знала, что он делает, знала, как замкнутое пространство помешает её способности сражаться. Она всё равно последовала за ним, поймала его в дверях, прежде чем он успел спрятаться в тёмном помещении и устроить ей засаду. Тогда всё и обернулось неприятной схваткой в ближнем бою, шансы стали намного больше, чем были снаружи. Они пронеслись по коридору, круша стены пока парировали и наносили удары друг другу, — агент Корня мечом, Сакура своей кусаригамой. Она попыталась накинуть цепь на его клинок, но он был хорош, намного лучше, чем его товарищи. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что её противник вполне мог потягаться с ней. Пока её возможность использовать чакру была ограничена, и исход этой битвы ни в коей мере не был определён. Всё сводилось к мастерству и удаче. Когда он впечатал Сакуру в стену и придавил своим клинком, она получила шанс, подняла колени и вогнала ноги ему в живот. Он врезался в противоположную стену, и она мгновенно оказалась возле него. Она приблизилась, положив обе руки на своё оружие — одну на рукоятку, а другую на тыльную сторону серпа. Он едва успел блокировать её клинком, и они сцепились в борьбе, сводившейся к тому, кто кого пересилит. Но сейчас Сакуре ничто не мешало использовать на нём силу своей чакры. Она вогнала лезвие в цель. Она не использовала силу на полную, но то, как они колотили друг друга последние несколько минут, само по себе нанесло ущерб, и тех усилий, что она приложила, было достаточно: стена поддалась и рухнула, что привело к обрушению крыши. У Сакуры было всего несколько секунд, чтобы свернуться калачиком и защитить себя тонким слоем чакры, прежде чем она оказалась погребена под несколькими десятками килограммов обломков. Казалось, целую вечность не было ничего, кроме оглушительной какофонии разламывающихся балок, раскалывающейся плитки, трескающейся штукатурки. Почти так же дезориентировала и последовавшая за этим жуткая тишина, нарушаемая только её тяжёлым дыханием и учащённым сердцебиением. С мучительной осторожностью Сакура начала процарапывать себе путь наружу. Она давилась и кашляла от окружавшего её облака пыли. Она отчаянно хотела вырваться на свободу, но боялась разрушить дом ещё больше. Всё болело. Щит из чакры не дал раздавить её, сохранил ей жизнь, но этого было недостаточно, чтобы уберечь её от серьёзных ударов. Она чувствовала слабость, головокружение. Наконец она высвободилась из-под обломков и смогла полностью встать. Как только она это сделала, её пронзила острая боль, сопровождаемая холодным, тошнотворным ощущением. Она знала, в чём дело, ещё до того, как посмотрела вниз. Однажды ей уже наносили удар ножом в живот, и она никогда не забудет, каково это было. Сакура опустила взгляд с сюрреалистическим чувством отстранённости и увидела зазубренный обломок дерева, торчащий прямо под её грудной клеткой. С гримасой боли она осторожно спустилась с кучи обломков, прижимая одну руку к боку. Она доковыляла по коридору обратно в комнату, откуда пришла, и очень осторожно сползла по стене. Всё было плохо, она знала. Очень плохо. Обломок разорвал её печень: Сакура знала это даже без сканирования чакрой. Он был не очень большим, но часть его отломилась внутри неё. Как только она вытащит его, ей нужно будет немедленно исцелиться, иначе она очень быстро истечёт кровью до смерти. В ней промелькнуло злое разочарование. Она должна была исцелять других, а не себя. Но это была одна из опасностей, сопровождавших боевого медика: им часто приходилось ввязываться в бой. Иногда бой вовлекал их, хотели они этого или нет. Она прислонилась головой к стене, обхватила обломок ладонью, закрыла глаза и, стиснув зубы, потянула. Она подавила крик, превратив его в сдавленный стон. Она снова могла нормально дышать, но холодящее и одновременно горячечное ощущение хлещущей из раны крови было пугающим. Она приподняла рубашку и посмотрела на ужасную зияющую рану, затем вновь закрыла глаза и начала заживлять её. Сакура не знала, сколько прошло времени, но когда она наконец вылезла из окна и вернулась в переулок с закрытой и перевязанной раной, на улицах стало намного тише. Битва, казалось, подходила к концу, сосредоточившись в нескольких последних областях. Шико, прихрамывая, подошла прямо к окну, но не смогла забраться внутрь. Нинкен жалобно заскулила со смесью боли и беспокойства. След из крови и грязи, который она оставила за собой, тщетно пытаясь добраться до своей хозяйки, заставил сердце Сакуры сжаться. Она села прямо там и потянулась к щенку. Шико забралась к ней на колени, верхней частью тела прижимаясь к бедру Сакуры, а раненую заднюю часть распластав позади неё. Шико сразу же почуяла запах крови на ней. Вероятно, чувствовала его уже какое-то время. — Ты ранена, — её голова прижалась к предплечью Сакуры. — Была, — устало подтвердила она. — Но сейчас я в порядке. — Прости, — тихо сказал щенок. — Нет, — свободной рукой Сакура погладила мягкий мех на боку. — Ты хорошо справилась. Ты отличный напарник, — в ответ она получила нежное прикосновение к руке. Лезвие перерезало сухожилие чисто — неаккуратное и болезненное повреждение, но в конечном счёте несерьёзное при своевременном заживлении. И залечить его гораздо легче, чем то, что она только что проделала над собой. Она всё ещё чувствовала, что её вот-вот стошнит или она потеряет сознание. К сожалению, она не могла сделать ни того, ни другого. Она прибыла сюда не просто так и намеревалась увидеть, как всё будет кончено. Она вылечила ногу Шико, а затем они обе поднялись на ноги и продолжили поиски раненых.***
Бой практически закончился уже несколько минут назад. Данзо, казалось, был в состоянии продолжать лишь из чистой злобы. Все украденные им Шаринганы теперь были закрыты, использованы, уничтожены или…что-то в этом роде. Что бы они ни делали для силы Данзо, это исчезло. И всё же тот предпринял последнюю попытку, используя оставшиеся запасы своей чакры, чтобы создать меч из чистой чакры ветра. Он набрасывался на Наруто снова и снова, со всей яростью властолюбца, который вот-вот потеряет всё. Наруто не использовал традиционного оружия, кроме кунаев. Не то чтобы традиционное оружие могло служить какой-то защитой от меча, сделанного из воздуха и чакры. Ярость Данзо дала ему последний всплеск неожиданной силы, но Наруто мог справиться с этим относительно легко. Его чакра была истощена меньше чем наполовину. Диктатор-тиран никогда по-настоящему не представлял для него угрозы в бою один на один. Это было почти нечестно. Но с другой стороны, в их мире не существовало такого понятия, как честность. Три года назад Данзо, безусловно, внёс свой вклад в то, чтобы преподать этот урок. — Есть причина, по которой тебе пришлось спланировать свой путь к власти, почему люди никогда не сделают тебя своим лидером добровольно, — сказал ему Наруто. — Потому что всё, что ты видишь, — это власть: ты вообще не видишь людей. Ты думаешь, что люди — это инструменты, которые можно использовать так, как ты считаешь нужным, чтобы сделать мир таким, каким он, по-твоему, должен быть. Ты всё твердишь, что хочешь спасти Коноху от самой себя. Но на самом деле тебе плевать на Коноху, иначе ты не был бы так далёк от того, чего действительно хотят люди, которые здесь живут. Данзо теперь заметно задыхался и пошатывался, но по-прежнему не опускал меч. — Я и не подозревал, что ты так хорошо осведомлён о том, чего хотят люди, находясь за сотни километров отсюда, в своём убежище. Твоя наивность поистине поразительна, — прохрипел он. — «Люди» не знают, что в их интересах. Никогда не знали и никогда не будут знать. Тебе никогда не сделать счастливыми всех. Наруто покачал головой. — Я говорю не об этом. Ты всё ещё не можешь понять, да? Конечно, можно контролировать людей с помощью страха, но истинное лидерство — это уважение. Не уважение людей к тебе, а твоё уважение к людям и их потребностям, их праву жить достойно и честно. Он повернул ладонь кверху, и начал формироваться светящийся вращающийся шар чакры ветра. Дзюцу его отца. Дзюцу Джирайи. Техника, переданная не только ему самому, но и Какаши, а также через обучение самим Наруто, Конохамару. Расенган был больше, чем просто мощным дзюцу. Это было воплощение самого Скрытого Листа, Воли Огня, наследия общей силы и ответственности, которое Наруто и те, кто был до него, намеревались оставить после себя. Было уместно закончить всё им. Данзо приготовился к следующему ходу, тому, который должен был всё закончить. — Такого рода романтическая чушь может произвести впечатление на невежественные массы, которые принимают свою свободу как должное каждый день своей изнеженной жизни. Но я видел достаточно, чтобы понимать больше. Когда-нибудь ты тоже поймёшь. В следующее мгновение Наруто оказался прямо перед ним, отбрасывая на Данзо тень и сияя так ярко, что старый солдат не мог сказать, исходили ли лучи от него или от солнца, поднимающегося над утесом позади него. — Сомневаюсь. В глазах Данзо не было страха, только ненависть, когда Расенган вонзился ему в грудь и убил его. Его тело отлетело назад и, упав в обрыва, рухнуло на землю внизу.***
Даже самая блистательная победа в битве всегда омрачена печальными последствиями. Нужно позаботиться о раненых, убрать кровь и обломки, потушить пожары, закопать тела. После этого будут похороны, восстановление, сведение концов с концами и свершение правосудия. Победа была не концом, а началом. Сакура направилась к месту последней битвы Данзо и Корня: по дороге, ведущей к вершине памятника Хокаге. Казалось уместным, что последняя битва произошла именно здесь, под внушительными изваяниями предыдущих Хокаге. Повсюду были трупы в белых масках, но их уже убирали. В центре дороги останки Данзо лежали нетронутыми там, где он упал. Никто не сдвинет его с места, пока не скажет Наруто. Сам Наруто стоял в стороне, неожиданно тихий и подавленный. Это был его величайший триумф, но эмоциональная цена этого дня и предшествовавших ему трёх тяжёлых лет не оставили его без настроения праздновать. Пока что. Сакура издали заметила серебристые волосы Какаши и ускорила шаг. Он повернулся и двинулся навстречу, как только увидел её. У неё не было ни сил, ни энергии бежать, иначе она бросилась бы в его объятия. Когда они встретились, он поднял её и крепко обнял. Она ощутила такое облегчение и счастье, что громко рассмеялась и не почувствовала боли, когда он подхватил её и медленно повернул по кругу. Когда он опустил её на землю, они стояли, прижавшись друг к другу, она обнимала его руками за талию, а он её — за плечи, его щека касалась её волос. Его чувства были не такими острыми, как у Шико, но ему не потребовалось много времени, чтобы почувствовать запах крови на ней и понять, что это её собственная. Какаши схватил её за плечи и отодвинул назад, чтобы осмотреть её. При виде её пропитанной кровью рубашки его глаза расширились. — Что случилось? — обеспокоенно спросил он, приподнимая её рубашку и осторожно касаясь повязки, обмотанной вокруг её живота. — Я втолкнула парня в стену, и на нас рухнул дом, — объяснила она, слегка пожав плечами. Она задумчиво вздёрнула подбородок и добавила: — Вообще, это второй дом, который я сегодня разрушила. Какаши тихо фыркнул и покачал головой. — Не знаю, глупо это или поразительно. Сакура улыбнулась ему. — Может, немного того, немного другого? Он опустил её рубашку и встретился с ней взглядом, затем снова притянул её к себе, на этот раз нежнее. Она почувствовала разницу в этом объятии и поняла, о чём он думает, ещё до того, как у него вырвался тяжёлый вздох. Она сжала его, показывая, что всё не так плохо, как кажется. Уже нет. — Сейчас я в порядке, — сказала она ему в грудь. — Дело не в этом, — пробормотал он ей в волосы. Сакура лишь улыбнулась и кивнула в безмолвном «я знаю». Когда они перемещались по деревне, организуя перегруппировку, а затем уборку, куда бы Сакура ни пошла, она видела различные воплощения собственного момента с Какаши. Пары, семьи и друзья, ищущие друг друга, обнимающиеся и проливающие слёзы радости или горя, или того, и другого, многие воссоединялись после битвы, ещё больше — после долгих лет разлуки. Окружавшая её атмосфера была настолько эмоциональной, что в какой-то момент она едва не заплакала. Это то, за что они боролись три долгих, болезненных, полных неопределённости года. Дом. Во всех смыслах этого слова. Потребовалось несколько часов, чтобы собрать всех, выслушать все доклады и собрать воедино всю информацию. Нара Шикаку представил Наруто собранные повстанцами документы, подробно описывающие тоталитарное правление Данзо вплоть до последних уродливых мелочей. У них также были списки всех тех, кто участвовал в перевороте три года назад, как и тех, кто продолжал оказывать поддержку режиму. Были произведены аресты, выдвинуты официальные обвинения. Некоторые бежали в хаосе, и был отдан приказ выследить их. Завтра утром начнутся суды. Потребуется время и много работы, чтобы разобраться в этом беспорядке. Но они положили хорошее начало. На закате Наруто стоял на официальной террасе на крыше башни Хокаге, глядя на деревню и толпу людей, собравшихся внизу. На той же террасе, с которой Цунаде впервые обратилась к деревне как новый Годайме. На том же месте, где каждый Хокаге до этого делал то же самое. Все ждали, когда он заговорит. Официально займёт должность, которую он уже занимал по факту. На мгновение Наруто отступил немного назад, чтобы его не было видно из толпы, пока он готовился. Хината находилась рядом с ним. Это был один из немногих случаев, когда он действительно выглядел испуганным. Лицо Хинаты не выражало ничего, кроме улыбки и поддержки, но любой мог видеть, как крепко он держал её за руку. Наконец Наруто глубоко вздохнул и шагнул вперёд. Когда он приблизился к перилам, поднявшиеся крики были оглушительными. Он нервно улыбнулся, подождал, пока они успокоятся. Они этого не сделали, и в конце концов он поднял руку, чтобы призвать их к молчанию. Тогда стало слишком тихо. Он слышал, как стучит его сердце в ушах, во рту пересохло. Какаши и Шикаку стояли рядом с ним у перил как представители старших джоунинов, группы, которая традиционно избирала нового Хокаге. Какаши подошёл к нему, держа в руках знакомую широкополую шляпу. Он надел официальные регалии Хокаге на голову Наруто, в его улыбающихся глазах ясно светилась гордость. Это было почти слишком для Наруто, особенно когда Хатаке Какаши, легендарный Копирующий ниндзя, человек, которого он уважал в течение многих лет и считал своим хорошим другом и ближайшим советником, опустился на одно колено в формальном поклоне и сказал: — Хокаге-сама. Затем все вокруг него сделали то же самое. Его сокомандники, его друзья и товарищи, тысячи людей, как шиноби, так и гражданских, опустились на колени в знак преданности. Ему потребовалось всё, что у него было, чтобы сдержать подступившие слёзы. Наруто мечтал об этом моменте с детства, и теперь, когда он наступил, он значил для него больше, чем он когда-либо мог себе представить. Его переполнял огромный прилив гордости. Не потому, что он был сильнейшим шиноби, или потому, что все восхищались им и хотели следовать за ним. Но потому, что это были его люди. Он был глубоко польщён и тронут тем, что такое удивительное сообщество сделало его своим лидером. — Встаньте, — сказал Наруто, но его горло так сжалось от эмоций, что вырвалось лишь хриплое карканье. Он прочистил горло и повторил громче. Все поднялись на ноги и молча стояли, глядя на него снизу вверх и ожидая. Он ненавидел проповеди почти так же сильно, как бумажную работу, так что, как и все его речи, его первое официальное обращение в качестве Хокаге было кратким и по существу. — Многие из наших товарищей и близких погибли в борьбе за возвращение нашего дома, — начал он. — Их жертва никогда не будет забыта. И мы никогда не забудем события прошлого, которые привели нас к этому дню, — он окинул толпу взглядом и улыбнулся. — Воля Огня — это жизнь для тех, кто ушёл до нас. Мы будем чтить наших предков и наших друзей, будучи такой нацией, какой должны быть! — затем он глубоко вздохнул и произнёс церемониальные слова, которые в своё время произносили пятеро человек до него: — Занимать священную должность Хокаге — значит полностью посвятить себя благополучию Скрытого Листа. Я клянусь всегда делать то, что лучше и правильнее для этой деревни, и быть честным и справедливым в своих действиях. С этого дня и впредь я буду жить и умру ради Конохи! Кто-то крикнул: — Рокудайме! — и другие повторили это. Вскоре, полностью отрёкшись от Данзо и его краткого и кровавого пребывания на посту главы, вся деревня подхватила крик: — Рокудайме! Рокудайме! Рокудайме! Шестой Хокаге Узумаки Наруто ухмыльнулся и вскинул в воздух кулак, и овации жителей Скрытого Листа стали громче, чем когда-либо.