Два в одном или как непросто быть молодыми родителями.

      - Мне точно не приехать? – голос Юнги на том конце провода звучит обеспокоенно. – Не хочу оставлять тебя одного. - Всё в порядке, Юнги. Я что, ни разу на автобусе что ли не ездил? Тем более это ненадолго. Доктор Ким сказала, что хочет взять ещё пару анализов. Ничего критичного, - Чимин старается звучать как можно убедительнее, чтобы успокоить своего мужа. - Ладно, - сдаётся тот. – Но если что – сразу звони мне, понятно? Сразу, Чимин. - Да-да, папочка, я понял, - ласково отвечает омега с улыбкой. Ему, конечно, безумно важно и дорого, что Юнги так переживает. Но Чимин знает, что работа для мужа тоже важна. Он и так очень много времени потратил на несвойственное ему безделье. Прошлая неделя у них протекла в комфортных поваляшках дома на кровати, диване и даже полу. Они выбирались на прогулку в скверик рядом с домом ближе к вечеру, а потом до самой ночи смотрели старые американские комедии, прерываясь на поцелуи. Чимину безумно хорошо думать о том, как они сблизились. Было невыносимо думать о том, что всё может измениться. Именно потому он с трепетом вспоминает обещание Юнги поставить ему снова метку. Омега касается ладонью местечка в изгибе шеи, трёт аккуратно, вздыхая. Этого пока не случилось, но теперь Чимин верит в то, что его кошмары не станут реальностью. Потому что Юнги сам выразил желание сделать это. На самых первых неделях беременности Чимин, жутко взволнованный своим новым положением, бороздил интернет в поисках нужной и полезной информации. Только теперь он понимает, как же важно уметь фильтровать её, не позволять себе накручивать себя и нервничать на пустом месте. Но тогда он был немного потерянным и, впитывая в себя всё, словно песок воду, конечно, нахватался всякой гадости. На специальных форумах некоторые омеги писали, что альфы больше не хотят ставить им метку. Что им всё равно на них. Они принимают своих детей, но не своих омег, становящихся буквально пустым местом в доме. Это происходило и с женатыми, и с теми, кто ещё даже не думал оформлять отношения. Чимин никогда не расскажет Юнги, как он ревел в голос после этого долгие часы, закрывшись в ванной. Муж его тогда ещё ездил в офис, Чимин был предоставлен самому себе и… Натягивая пуховичок на себя, Чимин вздыхает, рассматривая своё отражение в зеркале. Он сразу стал чувствовать себя довольно одиноко и плохо без Юнги рядом. Тот, наверняка, почувствовал это, раз перешёл на удалённый режим работы. И стало намного легче. Просыпаться и засыпать, укутанным в приятный терпкий, чуть горьковатый запах мужа – лучшее, что могло случиться с Чимином. Ему не приходилось ждать его целый день в одиночестве. И даже во время совещаний или когда Юнги был занят работой с документами, Чимин мог находиться рядом, занимаясь своими делами. А иногда даже спать на его коленях. Мысли о том, что Юнги откажется от него, перестали беспокоить на долгое время. Но чем больше бледнела метка, тем сильнее Чимин нервничал опять. Умом он прекрасно понимал, что это лишь его идиотские загоны – ничего больше. Но порой ими накрывало так сильно, что у Чимина внутри всё обрывалось. Ему было так безумно, просто невероятно страшно остаться один на один с огромным враждебным миром, в котором с омегами порой обращались так бесчеловечно. Но всякий раз он приходил мыслями и верой к тому, что его Юнги никогда с ним так не поступит. Он не отвернётся ни от него, ни от ребёнка, что бы там ни было. Чимин знает это. К чему он оказывается не готов, так это к поездке в консультацию в транспорте. Поначалу всё идёт хорошо. Чимин добирается до остановки, наслаждаясь погожим ноябрьским днём, совсем по-зимнему морозным, но очень ясным. Он читает с телефона книгу, дожидаясь автобуса, и не замечает, как рядом с ним пристраивается какой-то совершенно незнакомый альфа. Только уже когда транспорт подъезжает, Чимин вскидывает взгляд, встречаясь с нагловатой ухмылкой стоящего непростительно близко мужчины. И это запускает в его голове цепочку совершенно ненужных мыслей. Чимин ныряет в автобус слишком проворно для беременного, старается забиться в угол и больше не смотреть на альфу, который так и пожирает его взглядом, устроившись неподалёку у окна. Тревожность и паника нарастают снежным комом. Чимин с ужасом понимает, что он почти не пахнет Юнги. Чужакам всё равно, почему так случилось, многих даже метка не останавливает от насилия над омегами. И пусть конкретно этот альфа выглядит довольно представительно – это ещё ничего не значит. У Чимина ком застревает поперёк горла. Ему очень страшно и хочется, чтобы рядом оказался любимый мужчина. Но он сам же отказался от этого, за что себя сейчас тихо ненавидит. Незнакомец, разглядывающий его всю дорогу, выходит за две остановки до его. И вроде бы должно отпустить, но Чимин уже накрутил себя. Он теперь видит угрозу в каждом. Сдерживая истерику, вот-вот грозящуюся накрыть его, омега пробирается к выходу, стараясь максимально не задевать никого. И из автобуса выскакивает, едва открываются двери. Он припускает к больнице с такой прытью, что уже у двери едва не спотыкается, потому что в глазах темнеет. Сердце вот-вот выскочит из груди – так быстро оно бьётся. Чимин всхлипывает, приваливаясь к стеклянным дверям, глотает слёзы, не находя в себе силы даже на один единственный шаг. Наверное, кто-то сверху бережёт его, потому что доктор Ким вдруг появляется рядом с ним. Она взволнована, но мгновенно оценивает ситуацию. Зовёт медбрата, чтобы тот отнёс Чимина на руках в её кабинет. Тот большой и уютный, очень осторожный, а ещё он бета – от его кожи исходит только запах туалетной воды и мыла. Чимину хочется хотя бы постараться расслабиться, но он не может. Всё тело словно парализовано пережитым ужасом. - Всё хорошо, Чимин, - говорит доктор Ким, когда они остаются вдвоём. – Вы в безопасности. Она берёт его за руки, участливо смотрит в глаза. Улыбается мягко. Чимин всхлипывает, и его прорывает новой волной слёз. - Ничего, - воркует женщина. – Сейчас всё пройдёт. Чимину требуется ещё минут двадцать и какая-то нюхательная соль с ароматом трав, чтобы толком прийти в себя. - Почему вы без мужа сегодня? – спрашивает доктор. - Он на работе, - Чимин трёт пальцами припухший от рыданий нос. – Я не хотел дёргать его, он и так постоянно со мной. Не хочу быть для него обузой. - Ох, мой дорогой, - качает головой женщина, строго поглядывая на Чимина. – Я знаю вашего мужа лишь по его визитам к нам во все прошлые разы. Но даже я могу сказать, что ваше здоровье и благополучие малыша для него важнее всякой работы. Знаете ли вы, сколько альф поступается своими безумно важными делами, чтобы проводить своё время с супругом? - Сколько? – гнусавит Чимин. - На моей практике господин Мин всего третий такой. И, на мой взгляд, это о многом говорит. Я удивлена, правда, что он не поставил вам метку. - Мы говорили об этом, - Чимин вздыхает. – Он боится причинить мне боль. Говорит, что и так много всего моему организму достаётся. Но обещал сделать это. К тому же мы не ждали, что вы вызовите меня так скоро. - Настоятельно рекомендую всё же не тянуть с меткой, - доктор Ким качает головой. – Такие приступы паники и страха будут только сильнее, пока вы чувствуете себя не в безопасности. Если бы я знала причину, по которой ваш муж тянет с этим, обязательно провела бы с ним беседу. Чимин думает, что эта беседа до сих пор была бы кстати. Уже после того, как доктор Ким проводит осмотр, который и планировала, она строго смотрит на Чимина. - Звоните господину Мину, пусть он забирает вас. Вы до сих пор очень бледный, Чимин. Больше не нужно так рисковать своим ментальным состоянием, хорошо? Это не идёт на пользу не только вам, но и малышу. А мы всё ещё хотим, чтобы он родился здоровым и безо всяких осложнений, правда? - Да, - кивает Чимин пристыженно. Он и сам понимает, как сглупил. Но в тот момент проехать несколько остановок на автобусе не казалось таким сложным квестом. Как и оказаться в обществе совершенно чужих людей, от которых так и ждёшь подвоха. Возможно, конечно, если бы не тот альфа на остановке… Чимин передёргивает плечами и вытаскивает из кармана пуховика телефон. Он не представляет, как будет смотреть мужу в глаза. Ведь тот примчится сюда, переживающий и обеспокоенный, будет чувствовать себя бесконечно виноватым. Он слова Чимину не скажет, конечно, а самого, наверняка, чувство вины станет грызть ещё долгие дни. - Крошка, - Юнги берёт трубку после первого гудка. – Как ты? Всё хорошо? Любимый голос звучит слегка взволнованно и заботливо. Юнги прекрасно знает Чимина – за столько-то лет вместе не мог не выучить. Потому не сомневается, что что-то всё же случилось, если его такой упрямый и самостоятельный омега решил позвонить ему. - Забери меня пожалуйста, Юнги, - просит тихо Чимин. - Тебе нехорошо?! Чимин слышит, как Юнги подрывается с места. Так резко, что его рабочее кресло, откатываясь к стене, шарахает об неё спинкой. - Я… всё в порядке. Просто приезжай скорее, - голос дрожит, чёрт. Юнги улавливает это моментально. - Ты в больнице? - Да. - Сейчас буду. Чимин оставляет вещи в кабинете доктора, которая настаивает, чтобы Юнги потом зашёл к ней, и идёт встречать мужа в холле. Ему ужасно стыдно за себя и за то, что его мужчина сейчас места себе не находит. Только бы за дорогой нормально следил. Чимин заламывает руки, кусает губы и смотрит сквозь стеклянные двери на улицу. Потому момент, когда знакомый джип паркуется на стоянке, недалеко от крыльца, пропустить не может. Юнги идёт быстрым шагом, уверенный и, кажется, спокойный. Но Чимин тоже своего альфу выучил как свои пять пальцев. Он мастер скрывать своё истинное состояние. Когда Юнги заходит в холл, то чувствует Чимина сразу. Маска спокойствия на его лице ломается, выдавая с головой то, как он переживает. - Крошка, - шепчет, обнимая Чимина, когда тот бросается к нему и жмётся тесно. – Что случилось? Что-то с ребёнком?! С тобой?! Что, Чимини? Чимин мотает головой, отрицая всё, но даже слова не может сказать. Ему всё ещё ужасно стыдно. - У вашего мужа случился приступ панической атаки на гормональном фоне, - говорит доктор Ким, когда они возвращаются в её кабинет уже вдвоём. – У некоторых беременных омег подобное случается на последних неделях беременности, у кого-то длится постоянно, кого-то такая участь обходит стороной. Но Чимин, очевидно, из второй категории. Юнги кивает. Между бровей у него залегает морщинка, которую Чимину нестерпимо хочется разгладить пальцами, зацеловать. - Чимину нужно ваше постоянное присутствие, даже если вы не будете рядом физически, - доктор смотрит на Юнги мягко, но очень цепко. – Понимаю, что его слова могли вас не убедить. Надеюсь, вы прислушаетесь ко мне. Ему нужно, чтобы вы снова поставили метку, иначе всё может закончиться плохо. К сожалению, в моменты беременности омеги слишком зависимы от того альфы, чьего ребёнка они носят. - Я услышал вас, доктор, - говорит Юнги. Голос его звучит глухо. Чимину до ломоты во всём теле хочется прижаться к нему всем собой, успокоить и сказать, что всё хорошо, только бы он не надумал себе глупостей. - Мы сделаем всё, чтобы такого больше не повторилось, - обещает Юнги. – Понимаю, что мои страхи выеденного яйца не стоят, но… - Знаю, - женщина улыбается ему понимающе. – Вы бережёте Чимина, и я не могу винить вас за нежелание причинить ему боль. Но уверяю, это для вашего же общего блага. Когда они садятся в машину, Чимин смотрит на Юнги украдкой. Тот всё ещё хмур. Поворачивает ключ зажигания, сжимает руль чуть крепче обычного. Такой напряжённый, что хочется всего его погладить успокаивающе. Помассировать налитые свинцом плечи, поцеловать нежно-нежно. Чимину ужасно не хочется видеть мужа таким. Он робко тянет руку, касаясь его бедра. Безо всякого пошлого подтекста, просто потому что ему нужно сейчас коснуться. Юнги даже не вздрагивает. Но одну руку кладёт поверх. А потом крепко, но очень аккуратно сжимает его пальцы. Чимин тянется и жмётся к любимому плечу, закрывая слезящиеся глаза. * - Не вздумай даже винить себя, слышишь? – говорит Чимин, когда они заходят в квартиру. Юнги не отвечает. Он оставляет на невысокой тумбе свою рабочую сумку и его рюкзак. Стягивает пальто. Это всё выглядит нарочито спокойно, но Чимин знает своего любимого всё ещё не первый год. Потому, быстро вынырнув из пуховика и оставив его валяться на полу, он настырно лезет к Юнги, оказываясь с ним лицом к лицу. Обхватывает ладонями щёки и заставляет смотреть на себя. - Пожалуйста, Юнги, - в голосе его звучит неприкрытая мольба. – Ты не должен думать, что виноват в сложившейся ситуации. Моё упрямство сыграло важнейшую роль. Ведь ты не бросал меня на произвол судьбы. - Я мог бы настоять, - тихо говорит Юнги. - Мог бы, но знал, что я всё равно откажусь, - Чимин гладит его щёки, прижимается тесно. – Мы оба сглупили, хорошо? Ничего страшного не случилось. Ну поплакал я немного – не беда. Зато теперь мы будем умнее. Просто не нужно взваливать на себя весь этот непомерный груз. Юнги расслабляется понемногу, обнимает его и целует в волосы нежно. - Мне так бесконечно повезло с тобой. Ты так много даёшь мне, - шепчет Чимин, щекой прижимаясь к плечу мужа. – Не хочу, чтобы взамен ты чувствовал себя плохо. Ты не заслуживаешь этого. Юнги вздыхает. - Прости, крошка, - бормочет он. – Я понимаю, что мы с тобой во многом неловкие сейчас. Для тебя и для меня это всё впервые. Но, на самом деле, несмотря на то, что оно во многом нервно, я безумно счастлив. Чимин вскидывает взгляд, рассматривая чуть усталого, но улыбающегося альфу. - Когда я думаю, что нас уже трое… меня переполняет огромным счастьем. Я знаю, ты вправе был отказаться от этого ребёнка, пожить для себя ещё. И я бы принял любое твое решение. Поначалу это всё не воспринималось т а к… но чем дальше, тем больше осознание того, что скоро у нас начнётся совсем другая жизнь, накрывает меня с головой. Я не знаю, насколько хорошим стану отцом… - Самым лучшим, - обещает Чимин, буквально расцветая от слов мужа. - …но я хочу стараться ради нас. Хочу, чтобы вы оба были счастливы. - А я хочу, чтобы ты был счастлив. - Я уже, - Юнги наклоняется и касается губ Чимина коротким поцелуем. - Я тоже, - прикрывая глаза, тихо отвечает тот. Чимин знает, что Юнги бывает очень скрытным. Он не любит своими переживаниями кого-то грузить, считает, что никому оно не сдалось. Но Чимину так важно и дорого, когда муж хоть немного открывает ему свои чувства. Он никогда не наседает, не давит, понимая, что с таким не справиться нахрапом. Здесь нужны более деликатные способы. - Давай примем ванну, крошка, - говорит Юнги. – Тебе не помешает. Да и мне тоже. - Хорошо, - кивает Чимин. Он только рад больше времени провести в объятиях любимого мужчины. Пока Юнги набирает воду, разбавляя её всякими успокаивающими маслами, Чимин идёт в комнату, чтобы снять с себя одежду. Он не стесняется своего тела и даже наоборот – откровенно кайфует от того, как смотрит на него обнажённого Юнги. Развесив одежду по плечикам и сложив аккуратно джинсы на полку шкафа, Чимин роется в поисках комфортной и чистой домашней одежды, в итоге выбирая мягкую пижаму нежного мятного цвета. - Готов? – спрашивает Юнги заходя в комнату. Чимин согласно угукает, а потом тихо мурчит от удовольствия, когда Юнги подходит ближе. Оглаживает его обнажённые бёдра, целует плечо. - Хорошо. Идём. От воды пахнет лавандой и исходит приятное тепло. То что нужно сейчас организму, недавно испытавшему стресс. Чимин устраивается в руках Юнги, укладываясь на грудь своего альфы спиной. Все тревоги медленно отходят на второй план. Теперь ему собственная истерика кажется чем-то странным и незначительным. Только потому что Юнги рядом, наверняка. - Так что произошло сегодня? – тихо спрашивает тот, влажными ладонями мягко омывая его руки и иногда оглаживая живот. - Не знаю, - вздохнул Чимин. – Я ждал автобус, читал книгу. А когда автобус подъехал, то заметил рядом какого-то альфу. Он так смотрел на меня… как на кусок мяса, знаешь. Кажется, именно от этого меня как переклинило. Ужасно испугался. Думал о том, что от меня даже тобой почти не пахнет, чтобы хоть какая-то защита была. Другим же не объяснишь, что мой муж слишком любит меня, чтобы причинять лишнюю боль. В какой-то момент, - Чимин перехватил руки Юнги, ласкающие его ненавязчиво, обнимая себя ими, - было ощущение, что вокруг все враги. Это самое паршивое ощущение – беспомощности и одиночества, словно никто мне не может помочь. Юнги вздыхает. Стискивает его в объятиях чуть сильнее. - Я дурак, - говорит он. – Вроде и понимал, что так будет лучше, а всё тянул. Прости, крошка, что заставил тебя это пережить. - Эй, мы уже выяснили, что ты ни в чём не виноват, верно? – Чимин пускает в голос строгость. – Не дури, Юнги. Да, это было неприятно, но сейчас всё хорошо. Ты рядом, и это единственное, что меня волнует по-настоящему. - Ты бесконечно великодушный, знаешь? - Юнги трётся носом о его шею сзади. Чимин прикрывает глаза. - Я люблю тебя, Чимини. Не представляю без тебя своей жизни. Чимин вздыхает судорожно, когда Юнги руками соскальзывает под воду, оглаживая внутреннюю сторону его бёдер. Так тягуче медленно и сладко, что дрожь прокатывается по телу, заставляя омегу чуть выгнуться. - И я тебя люблю, - заплетающимся языком отвечает он, закрывая глаза. Он понимает, к чему всё ведёт. Юнги отвлекает его, ведь знает, как легко Чимин заводится от таких осторожных прикосновений. Хитрый и коварный альфа. В первый раз, когда Чимин решился на метку, он действовал точно так же. Этой мысли хочется улыбнуться, но ему не до веселья. Особенно когда Юнги начинает губами оглаживать место будущего укуса. Он целует, прихватывает губами и лижет кожу. А потом легко кусает на пробу. Чимин хнычет, разводя ноги шире. Он плывёт откровенно от происходящего. Всхлипывает, когда Юнги обхватывает пальцами его уже возбуждённый член, лаская медленно и неторопливо. Послушно откинув голову мужу на плечо, Чимин выдыхает долгий дрожащий стон удовольствия, всем телом содрогаясь одновременно от жара, скапливающегося внизу живота, и от того, как Юнги кусает его в изгиб шеи уже чувствительнее. - Да, - шепчет он. – Да, альфа. Пожалуйста. Юнги затыкает его собственными пальцами. Он гладит подушечками чиминов язык, теснее сжимает член в кулаке, делая ласку совсем уж невыносимо горячей. Чимин послушно приоткрывает рот, мычит, сводя брови. Ему так безумно хорошо, что хочется кричать, но вместо этого он может только почти скулить. Когда первая волна оргазма накрывает его, Чимин хватается за руки Юнги, выгибаясь и всхлипывая от пронзающей шею короткой острой, обжигающей боли. Эта вспышка делает удовольствие ещё ярче, и Чимин толкается бёдрами в руку Юнги, давясь дыханием и стонами, едва не прикусывая с силой пальцы мужа. Юнги вовремя успевает их убрать. Некоторое время они просто молча лежат, пока Чимин приходит в себя от оглушающего наслаждения. Ему странно, почти забыто чувствовать пульсацию на месте свежей метки. Но одновременно это заставляет его чувствовать такое огромное счастье. Юнги снова защищает его. Не то чтобы это когда-то менялось… и всё же. - У тебя теперь температура поднимется, - бормочет Юнги, целуя место укуса трепетно и аккуратно. - Не страшно. Завтра уже буду как огурчик, - мурчит Чимин. - Зелёный и в пупырку? – смеётся Юнги. - Нет, такой же эротический, как его форма. Они весело хихикают, слегка брызгая друг в друга водой и барахтаясь неловко. Благо размеры ванной позволяют. - Ты же позаботишься обо мне сегодня, да? – спрашивает Чимин, когда Юнги целует его влажные пряди волос на затылке. - Конечно, крошка. И сегодня, и всегда, - отвечает тот. Чимину теперь ещё больше кажется, что все его страхи – несусветная глупость. Особенно те, что касались Юнги. Он не имеет права сомневаться в своём мужчине. В том, кто даёт ему больше, чем кто бы то ни было в его жизни. И оставшийся нелёгкий путь до рождения малыша они пройдут рука об руку, уверенные друг в друге, сплочённые, как и положено настоящей семье. Всё у них будет хорошо. Чимин в этом больше не сомневается.