Песнь вторая
17 декабря 2020 г. в 19:41
На несколько безумно долгих, растянувшихся словно бы на целую вечность мгновений повисло молчание. Провидица невероятно серьёзным, немигающим взглядом смотрела прямо на Лив, в то время как сама девушка пыталась переварить услышанное.
— Говорить... с Фригг? — переспросила она, растерянно и непонимающе глядя на Провидицу. Та в ответ молча кивнула. — Но как я могу говорить с Всематерью, если у меня нет связи с богами? Я ведь... обычный человек?..
Вопрос Лив повис в воздухе без ответа, и она не ждала, что Провидица даст его ей. Вместо этого снова и снова прокручивала её слова, искренне не понимая, как же она может поговорить с богиней. А самое главное — зачем?
— Ты права в одном, — колдунья нарушила затянувшееся молчание. — У тебя нет развитой связи с богами, как у меня или других вёльв. Но тебе она и не нужна, — твёрдо произнесла она, и своими словами загнала Лив в ещё больший тупик.
— Но как я тогда должна говорить с Фригг? — всё также растерянно спросила девушка.
— Твои сны — не просто сны, Лив, — ответила Провидица. — Они — видения жизни, что тебе никогда не суждено было прожить, но с которой тесно связана твоя собственная судьба. Больше и яснее ничего сказать не могу. Могу лишь добавить ещё, что никто из смертных не сможет точно растолковать их тебе.
— Поэтому мне надо говорить с богиней? — уточнила Лив, нервно комкая в руках льняные рукава своего платья.
— Верно, — согласилась Провидица. — Потому что в своих снах ты сама видишь богов.
— Вижу богов? Кого? Почему? — тут же забросала колдунью вопросами девушка, окончательно сбитая с толку и потому немало встревоженная.
— Я не знаю, — Провидица покачала головой. — Единственная, кто может истолковать их, это Фригг — прядущая нить и ведающая судьбами всех живущих. Но для этого ты должна найти её.
— Как мне это сделать? — по-прежнему оставаясь в замешательстве, задалась ещё одним вопросом Лив.
— Для этого должна ты отыскать чертог Владычицы и говорить с ней там, — пространно откликнулась Провидица, на что её гостья скептично вскинула бровь.
— Лишь боги могут спускаться из Асгарда в Мидгард, — нервно посмеялась она. — Удел людей же коротать свои дни в своём мире — как же тогда я смогу найти чертог мудрой Фригг?
— Твои сомнения мне известны, — кивнула Провидица. — Если и находились глупцы, что были готовы дерзнуть и рискнуть выйти за границы Мидгарда в поисках славы и наживы... Что ж, судьбы их известны лишь норнам да Владычице... — она пространно хмыкнула сама себе под нос. — Но тебе не стоит беспокоиться о том.
Колдунья одарила Лив покровительственным взглядом и улыбнулась. Девушка вопросительно вскинула брови, всё ещё ничего не понимая и из-за этого чувствуя себя до крайности неловко.
— Не волнуйся, — Провидица накрыла своей рукой ладонь Лив и чуть сжала её. — Ты не простая девушка, Лив, и Всематерь ждёт тебя в своём чертоге как дорогую гостью. Не оставит она тебя в беде и пошлёт за тобой проводника. Он и проведёт тебя по безопасному пути в её чертог.
Сказанное Провидицей снова загнало Лив в тупик. Она растерянно смотрела на колдунью, пытаясь переварить и связать воедино услышанное от неё. Осознать и принять, как бы невероятно это ни звучало.
— Значит ли это, — в конце концов взволнованно прошептала девушка, — что я буду идти рука об руку с богом? — она подняла глаза на Провидицу, посмотрев на неё так, словно видела впервые.
— Не ведаю я, кому мудрейшая поручила это задание, — та качнула головой. — Быть может, будет это кто-то из духов, что служат ей, а быть может, и до границы Мидгарда человек согласится провести тебя — смертные редко удостаиваются чести обрести милость и стать в услужение богу, но не значит это, что таких счастливцев не существует.
— А что до тебя? — не сдержав любопытство, спросила Лив. — Выбрал ли кто-то из богов тебя?
Тут же девушка, правда, смутилась собственной бестактности, виновато опустив глаза. Провидица, впрочем, вовсе не оскорбилась её вопросом, с интересом глядя на неё. В синих глазах колдуньи плясали весёлые искорки, хоть и отвечать на вопрос она явно не собиралась.
Хижину Провидицы в конце концов Лив покинула в крайне смешанных чувствах. Никакой ясности по-прежнему не было, более того, новых вопросов возникло ещё больше, чем было до этого.
Почему для великой богини она — желанная гостья? В чём именно она «не простая девушка»? Что за боги являются ей в снах? И опять же, почему именно к ней? Зачем?..
От обилия вопросов Лив почувствовала, как у неё начала болеть голова. Поморщившись, девушка остановилась, а после свернула с тропинки, уходя вглубь леса. Возвращаться домой не хотелось, да и было откровенно боязно. Что она скажет матери и отцу? Как объяснит им услышанное от Провидицы, если сама ничего не понимает?
Ноги несли Лив всё дальше и дальше в лес, но она не боялась заблудиться или потеряться. Лес она знала как свои пять пальцев и лишь в нём находила успокоение и утешение в моменты душевного раздрая вроде того, что царил внутри неё сейчас.
В лесу было удивительно тихо, даже ветер не тревожил листву. Солнечные лучи запутывались между ветвями деревьев, пятнами падая на землю. Лив шла в полном молчании, сама толком не зная куда. Пробиралась между зарослями кустов и высокой травы, проходя мимо старых покосившихся деревьев, пока в конце концов не вышла на заросшую поляну, сквозь которую протекал холодный ручей.
Остановившись на мгновение, девушка подошла к ручью и опустилась на колени рядом с ним. Чуть подалась вперёд, заглядывая в кристально чистую воду и вглядываясь в своё размытое отражение.
— Когда я должна буду отправиться в дорогу? — в голове прозвучал её собственный голос, на который тут же раздался ответ Провидицы:
— Через два дня ярл Хаконарсон со своими людьми уходит в плавание. На рассвете того же дня ты должна будешь уйти из дома и отправиться на север через этот лес. Слуга Всематери встретит тебя по пути — ты сразу узнаешь его.
«Интересно, — моргнув и переведя взгляд на проплывающий по воде листок, подумала Лив. — Кем он будет? И как я узнаю, что это точно он?»
Девушка поморщилась, потирая переносицу. В голове творилось какое-то неистовое буйство из вопросов без ответов, непонимания и... страха. Банального страха перед такой непонятной и неизвестной неопределённостью, из-за которой сейчас вся привычная жизнь Лив грозилась перевернуться с ног на голову.
Она ведь была обычной, самой обычной девушкой! Помогала матери по хозяйству, да убегала в лес упражняться в стрельбе из лука и тренироваться с опытными девами щита. Жизнь её была так привычна и понятна! А тут... Встречи с богами, путешествие по мирам Предвечного Ясеня — она ведь ни разу не мистик и не колдунья! Как же она сможет сделать это?..
Лив тряхнула головой, отгоняя от себя назойливые мысли. Зачерпнула руками холодную воду из ручья и умыла ею лицо, пытаясь привести себя в чувства и вернуть ясность ума. Это помогло не слишком, но достаточно для того, чтобы девушка всё же смогла усмирить бурю в своей груди и худо-бедно взять себя в руки.
Поздно было сетовать на судьбу и задавать вопросы. Её теперь следовало принять с гордо поднятой головой и непоколебимой волей — уж если боги приняли какое-то решение, тщетно было бежать от него и скрываться, но следовало с честью принять их волю.
Лив глубоко вздохнула: выбора у неё всё равно не было. Поэтому собрав всю волю в кулак, она развернулась и отправилась прочь от ручья, скрываясь в лесных зарослях и направляясь в сторону Ланды.
Миновав лес достаточно быстро и без лишних приключений, девушка вышла к границе поселения. Впереди её ждал непростой разговор с родителями, и она пыталась мысленно подготовиться к нему. Всю дорогу от ручья и до собственного дома она слагала в своей голове диалоги, но каждая новая попытка выглядела нелепей и абсурдней предыдущей. В конце концов, Лив тряхнула головой, отгоняя лезущие в голову мысли, и остановилась напротив двери, не решаясь сразу войти в дом.
Вместо этого блуждающим взглядом Лив окинула свой дом. Крепко сбитый, приземистый и длинный — среднестатистический дом не слишком богатой, но и далеко не бедной семьи. Несколько поколений семьи отца жило в нём, и вот теперь он сам со своей женой и дочерью занимал его.
Лив тяжело вздохнула. Мысли начали уплывать куда-то совсем далеко и не туда, и девушка приказала самой себе собраться. Толкнув тяжёлую дверь, она решительно вошла в дом, заставая и мать, и отца сидящими у очага.
Матушка ткала ковёр, на котором уже можно было различить один из многих любимых сюжетов сказаний о богах, что повествовал о том, как три аса с Одином во главе из двух деревьев сотворили первую пару людей. Под этим рисунком переплелись цветы и драконы с разинутыми пастями, и ловкие женские пальцы создавали следующий сюжет, о котором Лив пока не имела ни малейшего понятия. Отец же сидел в стороне от очага, почти у самой стены. Он тоже управлялся с нитями, и насколько Лив могла рассмотреть со своего места, не то плёл канат, не то сплетал сеть.
— Ну, что сказала тебе Провидица? — не отрываясь от своего занятия, поинтересовалась у дочери мать, и Лив непроизвольно вздрогнула от её вопроса.
Она прошла вглубь дома и опустилась на лавку, напряжённо глядя перед собой. Слова, как назло, разбежались кто куда, и девушка понятия не имела, с чего начать.
— Уж не случилось ли чего? — встревоженная долгим молчанием дочери, мать отпустила нити и посмотрела на Лив, встав со своего места и подходя к ней.
— Мне необходимо отправиться в путешествие, — когда женщина опустилась рядом, вздохнула Лив, сжимая в замок ладони. — Провидица сказала, что никто из людей не способен истолковать мои сны.
— Как так-то?! — мать изумлённо всплеснула руками. — А кто же способен в таком разе?
— Лишь боги, — Лив снова вздохнула. — Точнее, одна богиня. Фригг. Супруга Одина, великая Всематерь, ведающая судьбами всех живущих.
— Никто из смертных не удостаивался чести бывать в чертогах богов, — задумчиво произнёс отец, откладывая своё занятие. — Как же ты доберешься до жилища Всематери?
— Провидица сказала, что я желанная гостья в палатах Владычицы, — откликнулась Лив, неуверенно посмотрев на подошедшего родителя. — Она отправит за мной своего слугу, что должен провести меня к ней.
— И когда же ты отправляешься, милая? — с тревогой спросила матушка, беспокойно заламывая руки.
— На рассвете того же дня, что и воины ярла Хаконарсона уйдут в управу, — ответила девушка и робко улыбнулась, поведя плечами: — Мы с отцом покинем тебя в один день, матушка.
Женщина горестно вздохнула, покачав головой. Протянув руки, она обняла Лив, притянув её к себе, и девушка уложила голову на плече родительницы.
— Это великое предназначение, — поглаживая дочь по голове, стойко произнесла она. — Ты отмечена богами, и я верю, что это принесёт тебе удачу в твоём нелёгком путешествии.
— Спасибо, — Лив слабо улыбнулась, вздохнув.
— Но пока тебе вместе с отцом надлежит приготовиться в дорогу, — женщина отстранила дочь от себя и несильно сжала её плечи, глядя ей прямо в глаза. — Времени до отправления осталось не так уж и много, и не стоит гневить богов промедлением.
— Ты права, — Лив кивнула и повернула голову, глядя на отца. Тот едва заметно кивнул, направляясь в сторону двери, и девушка, встав, последовала за ним.
Как и сказала мать, самое необходимое следовало приготовить заранее, и именно на это Лив потратила весь следующий день. Вместе с отцом, который уходил в управу с воинами Ланды, она собирала походную сумку, которую сама же себе и сшила ещё прошлой весной, готовясь в ближайшее время отправиться в поход с другими девами щита. Однако вместо морской управы ждало её не менее опасное и неизведанное путешествие между мирами.
Не представляя, какие опасности и сложности могут встретиться по дороге, девушка решила подготовиться ко всему. Поэтому с собой она уложила всё самое необходимое в длительном походе: огниво, моток крепкой верёвки, несколько примитивных ловушек для охоты, широкий кусок плотной ткани, который можно было использовать как подстилку для сна или завернуться в случае холода, а также несколько десятков заготовленных отцом заранее наконечников для стрел. Провизию и воду Лив намеревалась сложить непосредственно перед уходом, ну а пополнять их предстояло уже в дороге.
Из оружия девушка приготовила, конечно, верный и любимый лук, но также и топорик, и меч со щитом, с которыми она обращалась хоть и хуже, чем с луком и стрелами, но всё же достаточно для того, чтобы выстоять в бою — что-то ей подсказывало, что оружие ещё не раз пригодится в этом путешествии.
Последний же день перед отправлением традиционно был праздным днём. Все приготовления уже были завершены, а жертвы богам принесены. Воины лишь ждали заветный час отправления, но перед этим вечером, в доме того, кто возглавлял и организовывал поход, созывался великий и пышный пир.
Так как в этом сезоне ярл Хаконарсон руководил управой, именно его дом принимал гостей. Люди всей Ланды — не только воины, идущие в поход, но и простые жители, желающие проводить мужчин и женщин, — а также гости, прибывшие с воинами из других поселений, собрались на весёлый банкет, организованный в честь богов и удачного исхода похода и возвращения с богатой добычей.
Разумеется, Лив вместе с отцом тоже была на этом пиру. Мать с ними не пошла, пожелав остаться дома и помолиться богам за удачный исход путешествий мужа и дочери, а также за то, чтобы они оба вернулись живыми. Поэтому в дом ярла девушка вошла в сопровождении отца, который тут же присоединился к компании своих боевых товарищей, распивающих пиво и эль.
Лив же прошла дальше, направляясь вглубь бражного зала. Время от времени она останавливалась, здороваясь со своими подругами и знакомыми и перебрасываясь с ними несколькими фразами. В одной из таких компаний ей налили полный рог эля, в другой — пива, но девушка пила, не особо чувствуя вкус алкоголя.
По правде говоря, она и в разговоры-то не особо вникала. Отвечала больше по привычке, не слишком вглядываясь и обращая внимание на своих собеседников. Несмотря на царящее вокруг шумное веселье, Лив хотела побыть в одиночестве (насколько в таком месте это в принципе было возможно) и привести мысли в порядок, успокаиваясь перед завтрашним отправлением. Однако в бражном зале ярла Ланды яблоку негде было упасть. Вокруг очага были расставлены длинные столы и лавки к ним, на которых теснились многочисленные гости ярла. Многие стояли возле них, и найти хоть какое-то свободное место представлялось чем-то невозможным.
Лив, впрочем, повезло: какой-то крупный воин вместе с своим товарищем встал, отходя в сторону и освобождая место, и девушка тут же поспешила занять его, с громким стуком ставя на стол свою кружку, в очередной раз наполненную пивом, из которой она, впрочем, тут же сделала несколько больших глотков.
Шум и гам стояли в помещении, густым вязким облаком повиснув под потолком. Казалось, руку протяни — и сможешь его коснуться, почувствовать его жар и вибрацию. Мужчины и женщины, присутствующие на этом пиру, весело смеялись, громко разговаривали, пели песни. Играли музыканты, а кто-то из знатно набравшихся танцевал странные и откровенно нелепые танцы под одобрительный гул и хохот присутствующих. Другие пили друг с другом на спор, и их громко подначивали поддерживающие группки, стоящие за спинами спорщиков. В другом конце же какой-то остряк травил невероятные и скабрезные байки, и его слушатели то и дело взрывались громким хохотом. Вообще за каждым из общих столов царила лёгкая и непринуждённая атмосфера, разногласиям и распрям не было места здесь и сейчас, и даже если у кого-то из гостей были претензии друг к другу, откладывали они их до лучших времён.
Несмотря на всеобщее веселье и радость, на сердце Лив было тяжело. Но вовсе не от осознания того, что богатый пир был на самом деле проводами воинов в грядущее путешествие, из которого точно вернутся не все. В определённой мере этот пир был и её собственными проводами, проводами в путешествие, в которое не отправлялся ещё ни один смертный.
Лив солгала бы, если бы сказала, что ей не было страшно. Неизвестность и непонимание пугали, ведь никто толком не мог сказать ей, что ждёт её на её пути. Каким вообще будет этот путь? И сможет ли она преодолеть его?
Лив вздохнула. Резким движением опрокинула в себя остатки пива в своей кружке и мрачным взглядом уставилась на стол впереди себя. Всеобщее веселье и беззаботность странным образом лишь сильнее подпитывали её тревогу, отчего у неё тоскливо засосало под ложечкой.
Уже завтра, пока воины будут погружаться на корабли, сама Лив должна будет отправиться в неизвестность, к тому же ещё и неизвестно с кем.
— Что-то ты совсем мрачна и невесела, дочка, — отец громко стукнул кружкой о стол, тяжело опускаясь на лавку рядом с Лив.
От грубоватого голоса родителя новая волна тоски накатила на девушку. Отец вместе с другими мужчинами и девами щита Ланды отправлялся завтра с ярлом Хаконарсоном — в этом сезоне из кузнецов именно ему выпал жребий плыть со всеми. И Лив не была уверена, увидит ли она его когда-нибудь снова.
— Неизвестность меня пугает, — вздохнув, призналась она, украдкой посмотрев на мужчину рядом с собой. — Боюсь, не вернусь больше к вам с матерью.
— Бояться это нормально, — отец кивнул, но тут же свёл брови на переносице. — Но страх не должен заставлять твоё сердце робеть. Наоборот, ты должна глядеть ему в лицо и уверенно идти ему навстречу, — Лив пристыжено опустила глаза. От слов отца она почувствовала себя неразумным глупым ребёнком, а отнюдь не взрослой храброй девушкой. — Не бойся смерти, дочка, — он по-отечески сжал её плечи, приобнимая. — В конце концов, она придёт к каждому из нас. Но бойся бесславной кончины. Бойся превратиться в бесчестного человека. Бойся не оставить по себе доброй памяти. А смерти не бойся — особенно если она найдёт тебя в битве. Коль не вернёшься ты к нам с матерью, мы будем знать, что боги призвали тебя к себе.
От слов отца, таких простых и в то же время важных, сердце Лив сжалось. Она почувствовала, как зажгло глаза, и поддавшись порыву, резко развернулась, крепко обнимая широкую и крепкую фигуру кузнеца, прижимаясь к его груди. Он ласково похлопал дочь по спине, и Лив, смущённая своим порывом, отстранилась. Глаза всё ещё жгло, и опасаясь, что предательские слёзы всё же сорвутся и потекут по щекам, девушка поднялась со своего места.
— Мне надо отойти, — не глядя на отца, неловко пробормотала она и практически бегом, протискиваясь сквозь людей, выбежала на улицу.
Ночной воздух встретил Лив приятными прохладными объятиями. Он резко контрастировал с застоявшейся пьяной духотой помещения, и девушка, прикрыв глаза, глубоко вдохнула.
Прохлада приятно проскользила по глотке, обволакивая лёгкие, и Лив почувствовала, как лёгкий туман, царивший в её голове от выпитого пива и давящего на уши гама, рассеялся, делая сознание более ясным и чистым.
Сделав несколько шагов, Лив отошла от дверей медового зала, из-за которых доносился приглушённый шум музыки, голосов и смеха. Она подошла ближе к забору, ограждавшему длинный дом и землю ярла от улицы, остановившись где-то на середине расстояния от него до дома. Подняла голову вверх, вглядываясь в удивительно чистое ночное небо и блестящие на нём звёзды.
Слова отца никак не хотели уходить из её головы, и Лив снова и снова прокручивала их. Она не боялась смерти — это была одна из немногих вещей, которых Лив действительно не боялась, как бы странно и самоуверенно это ни звучало. Пугала её именно неизвестность и неопределённость, ведь ещё ни один человек не отправлялся в такое опасное и — откровенно говоря — странное путешествие.
— Сделай лицо попроще, а то стража подумает, что ты замышляешь какое злодеяние против ярла, — горячий мужской шёпот обжёг ухо Лив, и она подскочила на месте от неожиданности, резко разворачиваясь.
Перед ней стоял, чуть отойдя в сторону, высокий и худой молодой мужчина. Он самодовольно ухмылялся, глядя на Лив насмешливым взглядом ярко-зелёных глаз. Вообще вся фигура этого юнца (а юнца ли?) была какая-то странная и неправильная. И Лив никак не могла понять, что её в ней смущает больше: глаза, настолько яркие, почти светящиеся в темноте, словно у кота, или такая же яркая копна огненно-рыжих волос — ещё никогда в своей жизни девушка не встречала настолько рыжих людей, как этот странный парень.
Тот, меж тем, продолжал всё также самодовольно ухмыляться и смотрел на Лив небрежным оценивающим взглядом, скользя по её фигуре сверху-вниз. Бессовестное разглядывание девушку предсказуемо не слишком обрадовало, и она предупреждающе нахмурилась, скрестив руки на груди.
— А ты сам-то кто? — в той же манере, что и наглец, резко поинтересовалась она. — Ты не из людей ярла, да и среди воинов приглашённых я тебя не видела. Уж не вор ли ты какой? Аль сам подосланный убийца, м-м? — Лив упёрла руки в бока и угрожающе подалась в сторону мужчины.
Тот натурально округлил глаза в изумлении и попятился назад, выставляя перед собой руки, как бы пытаясь защититься от натиска девушки.
— Твои обвинения абсолютно беспочвенны, — произнёс он и тут же оскорбился, обиженно отвернувшись: — Ума не приложу, что вообще натолкнуло тебя на них.
Лив подозрительно прищурилась, но остановилась. Вновь скрестила руки на груди и окинула своего собеседника на сей раз скептичным взглядом.
На убийцу тот и вправду смахивал едва ли: одетый в старые потрёпанные штаны и латанную-перелатанную куртку, в которой не то что оружие, даже деньги особо не спрячешь. Выглядел он больше как какой-то оборванец или бродяга, и это Лив насторожило более всего. Впрочем, на проводы воинов в доме ярла собралась едва ли не вся Ланда, так что быть может, парень этот просто был одним из нищих батраков, пришедших на богатый пир безоплатно поесть да выпить.
Лив недовольно фыркнула: и чего, в таком случае, он прицепился к ней? Уже б за ярлом или кем-то из воинов увивался в надежде на милость и пьяную щедрость зажиточных людей. Но уж точно не за ней, дочерью кузнеца, гордость которой в обычное время, между прочим, не позволит даже посмотреть на подобного ему.
— Ладно, допустим ты не вор и не убийца, — нехотя протянула девушка, и юнец картинно выдохнул, смахнув со лба невидимый пот. — Что тебе от меня-то надо?
— А вдруг ты мне понравилась, — нагло откликнулся тот, и вальяжно подошёл на пару шагов ближе. — Вот, захотел познакомиться.
Мимолётное недоумение Лив сменилось кривой улыбкой. Девушка едва сдержала рвущийся наружу смех, посчитав, что это будет слишком заносчиво и бестактно с её стороны. Всё же, кем бы этот странный парень ни был, в первую очередь он был человеком — а какому человеку будет приятно, когда над ним в открытую смеются?
— Не пойми меня неправильно, — вместо этого произнесла она. — Но ты немного... не в моём вкусе.
— Быть не может, — самоуверенно парировал парень. — Я мужчина хоть куда. Мне ещё ни одна девушка не отказывала.
Лив в искренней растерянности посмотрела на наглеца, не сразу находясь, что ему ответить. Тот же хитро прищурился, и его светящиеся зелёные глаза блеснули странным огнём, заставившим Лив внутренне замереть и насторожиться.
— Лив! — от звучного голоса отца, раздавшегося со стороны дома, девушка против воли вздрогнула.
Она моргнула, сбрасывая мимолётное оцепенение, и изумлённо осмотрелась по сторонам: странного мужчины, казалось, и след простыл, и девушка стояла в одиночестве посреди дорожки, ведущей от ворот до дверей дома ярла.
— Что ты тут делаешь? — отец подошёл к ней удивительно твёрдым и уверенным шагом, несмотря на то, что был одним из тех, кто выпил больше всего.
— Я-а-а? — туманно протянула Лив, всё ещё растерянного моргая и непонимающе вертя головой. — Да вот, вышла подышать воздухом...
— Хорошо, — отец кивнул и крепко сжал плечо дочери, глядя ей прямо в глаза. — Не будем злоупотреблять гостеприимством ярла. Завтрашним утром нас обоих ждёт непростой путь. Мы должны быть готовы к нему и полны сил.
Лив на это лишь кивнула, и отец отпустил её плечо, хлопнув по спине. Он направился в сторону выхода из усадьбы, и его дочь, помешкав мгновение, ещё раз бросив рассеянный взгляд по сторонам, поспешила следом.
Всю дорогу до дома Лив шла молчаливая, задумчивая и встревоженная. Рыжий наглец никак не шёл у неё из головы. Было в нём что-то пугающее и цепляющее, а ещё девушка поймала себя на отчётливой мысли, что был он явно не простым батраком и оборванцем.
Вспомнив лукавый блеск неестественно ярких глаз, Лив против воли вздрогнула. Украдкой осмотрелась по сторонам, чувствуя, будто этот взгляд обжигает затылок и спину, и поспешила как можно скорее скрыться следом за отцом в родном доме.
«Я просто устала, — готовясь ко сну, расплетая волосы, мысленно успокаивала себя девушка. — Завтра меня ждёт ответственное путешествие, и я переволновалась. Вот и мерещится всякое», — ложась на лавку и натягивая на себя одеяло, подумала она. Тут же повернулась набок, заложив под голову руку, и долгим взглядом уставилась в темноту комнаты.
Из глубины дома доносился шум, издаваемый отцом, завершающим какие-то свои приготовления и отправляющимся спать. И под эти приглушённые звуки и собственную усталость Лив сама не заметила, как провалилась в сон. День и вправду был длинным и сложным, однако грядущий обещал быть не менее непростым, и девушке действительно следовало как следует выспаться и отдохнуть.