Песнь третья
24 декабря 2020 г. в 19:04
Ночью Лив спала плохо. Сон её был беспокойным и прерывистым. Отрывками мелькали размытые образы, которые девушка не могла никак толком рассмотреть и опознать. Яркими пятнами растекались краски, и Лив то и дело вздрагивала сквозь сон.
Несколько раз она просыпалась в холодном поту, чувствуя, как липнет рубашка к спине. Кожа горела, а сердце неистово колотилось о грудную клетку. С трудом успокаивая его, она снова проваливалась в тревожный сон, который не нёс ей отдыха и успокоения.
Проснувшись в очередной раз, Лив натянула одеяло до самого подбородка, рассеянным взглядом глядя в черноту потолка. От рваных резких пробуждений девушка чувствовала себя невероятно разбитой, словно только что побывала в тяжёлом сражении. Сонливость, впрочем, и не думала отпускать её, неподъёмным камнем давя на грудь и голову, и Лив почувствовала, как сон в очередной раз сражает её вновь, утаскивая во тьму забытия. Надеясь, что на этот раз получится уснуть спокойно, она перевернулась на бок и закрыла глаза.
Мечтам о спокойном сне, разумеется, так и оставалось быть мечтами. Не успев как следует провалиться в него, Лив почувствовала уже знакомый ей холод, пробежавшийся по коже. Резко распахнув глаза, она обнаружила себя стоящей посреди снежной пустыни, заканчивающейся тёмным густым лесом.
«Опять», — страдальчески подумала Лив, поднимая глаза к небу и обхватывая себя руками в тщетной попытке согреться.
Двинувшись вперёд, входя в лес, что постепенно переходил в тисовую рощу, девушка приготовилась снова пережить уже знакомый сюжет, с которого и начались все её нынешние проблемы. Двое неизвестных мужчин — богов — как и во все разы до этого снова были для неё недосягаемой, но слишком желанной целью, от которой её отделял всё тот же снег, превращающийся в смолу.
Сюжет и действия были болезненно-знакомыми, и когда реальность сна начала душить её и подавлять, Лив была готова как всегда проснуться, однако...
Картинка сменилась настолько резко и внезапно, что Лив почувствовала, как её голову пронзила невыносимая боль. Она задохнулась криком и резко зажмурилась, чувствуя, что не может вдохнуть. Инстинктивно согнулась и закрыла руками уши, которые, казалось, изнутри разрывал высокий писк, отчего в висках, будто молотом по наковальне, била кровь. Она была готова разорвать череп изнутри, и Лив искренне испугалась, как бы из ушей и носа не пошла кровь. Всё вокруг, меж тем, словно замерло: пропали все запахи, ощущения и звуки, кроме назойливого невыносимого писка. Девушка будто оказалась в нигде, вокруг неё было пустое ничто, и от осознания этого внутри неё поднялась волна неодолимой паники.
Лив беззвучно закричала и в который раз за ночь резко распахнула глаза, жадно вглядываясь перед собой и делая глубокий отчаянный вдох, морозом обжигающий глотку и лёгкие.
Ночь была необычайно глубока и темна. Холод пробирал, казалось, до самых костей, сковывал морозом изнутри, и Лив обхватила себя за локти, втягивая голову в плечи. Первая волна паники сменилась животным ужасом, что медленно нарастал в её душе, сдавливая горло и лёгкие. В голове билась всего одна мысль — бежать как можно быстрее и дальше, не оглядываясь назад, не осматриваясь по сторонам. Но вместо этого девушка на негнущихся ногах пошла вперёд, всё дальше и больше погружаясь в ледяную сковывающую тьму.
Ночь оплетала Лив, цеплялась морозными узловатыми пальцами за её плечи, пытаясь остановить и утащить в свою ненасытную утробу. Но стиснув зубы, девушка упрямо продвигалась дальше, хоть ноги её увязали в снегу, а холод иглами прошивал мышцы, коркой стягивая внутренности изнутри.
Лив всё шла и шла, не видя перед собой ни зги. Лишь размытые, ещё более чёрные, чем ночь, кривые и зловещие стволы скорченных деревьев, в которые девушка не врезалась лишь чудом. Даже снежное покрывало, в которое она проваливалась почти по колено, было сокрыто густой чернотой от её глаз, и холодные цепкие пальцы кошмара подступали по груди к её горлу, сжимая его.
Всё тело Лив била крупная дрожь от холода и страха, но какая-то неведомая сила заставляла её двигаться вперёд, и она шла, едва переставляя ноги, путаясь в них, падая в снег, с трудом поднимаясь снова, дрожащими озябшими пальцами хватая себя за локти в тщетной попытке хоть немного согреться.
Вдруг откуда-то со стороны раздалось приглушённое лошадиное ржание и пронзительный свист. От неожиданности Лив подскочила на месте, а после заклякла в ужасе, не в силах ни закричать, ни пошевелиться. Животный ужас будто превратил её в ледяное изваяние, и девушка не могла даже вдохнуть. Сердце будто остановилось на несколько мгновений, прежде чем ржание и свист повторились и к ним добавилось потустороннее перезвякивание оборванных цепей кандалов.
Осознание и твёрдое понимание молниеносно пронзило разум Лив, и она вновь замерла, в изумлении и ещё большем ужасе распахнув глаза и глядя перед собой. Она поняла, гостьей какого праздника стала, и от этого понимания ей стало окончательно не по себе.
В ночь Йоля, самую длинную и самую тёмную, власть обретают те, кто казался навеки её лишён. Ведь ночь Йоля самая холодная и зловещая — она не принадлежит живым, но в неё на охоту выходят мёртвые. Дикие неистовые всадники, что несутся сквозь лес, лязгая потусторонними цепями и оглушая округу зловещим смехом. Ночь Йоля принадлежит им, и горе тем живым, что выходят в неё на улицу.
Ночь Йоля — это неистовое буйство Дикой Охоты.
Лошадиное ржание раздалось совсем рядом с Лив, и она резко обернулась, во все глаза глядя на всадника, выехавшего из тьмы. Он ехал на чёрном вороном коне, что, казалось, был соткан из самой ночи. Глаза его горели алым кровавым пламенем, а грива развевалась языками чёрного пламени. Держался всадник на своём скакуне уверенно и смиренно, держа одной рукой призрачные поводья, а второй вытягивая из колчана за спиной стрелу.
Во тьме Лив не могла разглядеть его лицо, да и скрыто оно было глубоким капюшоном. Но тем не менее неясная тоска сжала её сердце, стоило ей увидеть этого всадника. Печаль сдавила лёгкие, и непреодолимое желание приблизиться и коснуться его упрямо толкало девушку в спину. Смутное беспокойство охватило её, и под его натиском первоначальный ужас отступил на второй план.
Меж тем к всаднику приблизился некто. Ступал он босыми ногами по снегу, но не проваливался в него, словно не весил ничего, и Лив не моргая смотрела на него. Лицо незнакомца, не то духа, не то человека, было скрыто черепом какого-то крупного животного. На лобной кости его были вырезаны самые мрачные руны нижнего мира, наполняющиеся окружающей тьмой и питающиеся от неё. На голых плечах фигуры лежала медвежья шкура, и стекали с неё по обнажённому телу его на снег чёрные от глубокой всеохватывающей тьмы горячие реки крови, под которыми тот таял и дымился.
Странник вдруг протянул к всаднику окровавленные руки, и на них Лив увидела изображения тех же тёмных рун, что тянулись от середины предплечий вверх до самих плеч его. Чёрными провалами уродовали неестественно бледную кожу, поглощая в себя окружающую тьму, срастаясь с ней.
Помимо них, впрочем, было ещё кое-что, то, что заставило девушку крупно вздрогнуть от сковавшего изнутри страха.
Ладони духа (а духа ли?) насквозь прорезали две руны Турисаз — по одной на каждой ладони. Сквозные раны кровоточили, истекая чёрной кровью, что лилась по рукам, срываясь крупными каплями вниз и плавя снег, на который они падали. Лив хорошо знала, что мощной была эта руна, одной из самых сильных, и изображённая на членах человеческих приобретала она силу неодолимых оков, от которых невозможно избавиться. Оковы войны — так звали её воины, ибо сковывала она члены, делая их слабыми и неспособными противостоять врагам.
От увечных ладоней странника следом за кровью тянулась крепкая руническая вязь — неразрывная цепь, крепче Глейпнира, сковавшего Фенрира, соединяющая руки друг с другом, и призрачные кандалы оплетали его запястья, питаясь от оков войны, коими был проклят скиталец. Глядя на это, Лив почувствовала, как сердце её сжалось ещё сильнее, но не столько на сей раз в страхе, сколько в сочувствии.
Мимолётное узнавание, казалось, мелькнуло в сознании девушки, и она непроизвольно подалась вперёд, словно желая приблизиться к пугающей, но в то же время притягивающей к себе паре. Однако ноги её словно вмёрзли в чёрный снег, и могла она лишь беспомощно наблюдать за всем со стороны.
Скованный оковами войны странник скользящей походкой, оставляя за собой кровавый след, приблизился к всаднику совсем близко, так, что Лив могла заглянуть в чёрную бездну глазниц черепа, скрывающего его лицо, и увидеть в них лишь бесконечную тьму, растворяющую в себе. Протянул он вновь окровавленные покалеченные руки, будто желая коснуться чёрного жеребца и его хозяина, и Лив почувствовала, как неистово заколотилось сердце в её груди.
— НЕТ! — только и смогла громко выкрикнуть она, своим голосом пугая иссиня-чёрных воронов, что сорвались с искорёженных веток, громко каркая и хлопая крыльями...
Лив крупно вздрогнула, подскакивая на лавке. Резким рваным движением она приняла сидячее положение, широко распахнутыми глазами глядя впереди себя. Тело её била мелкая дрожь, и она опустила отстранённый взгляд на свои ледяные взмокшие трясущиеся ладони. Сердце в груди колотилось так сильно, что Лив стало почти больно; дыхание сбилось и никак не хотело приходить в норму, а глаза заслезились позорными слезами страха и непонимания.
С трудом девушка заставила себя закрыть глаза и судорожно вдохнуть. Сделав несколько вдохов-выдохов, она хотя бы немного успокоила собственное сердцебиение и выровняла дыхание. После медленно подняла веки и уже куда более осмысленным взглядом окинула комнату.
Ночной мрак превратился в сероватую дымку — время было утреннее, но ещё слишком раннее. Ложиться спать снова не было никакого смысла, да и после последнего сна Лив в принципе не была уверена, что уснёт, а потому, откинув одеяло, она опустила ноги на холодный земляной пол и решительно встала.
Отец и мать ещё спали, и Лив решила, что это даже к лучшему. Стараясь двигаться как можно тише и аккуратнее, она привела себя в порядок и закончила отложенные на утро сборы, сложив скромную провизию, походную посуду и наполнив деревянную флягу водой.
Завязав сумку, девушка закинула её себе на плечо. На второе она повесила туго забитый стрелами колчан и верный лук; на пояс повесила топорик и флягу с водой, а над ним закрепила пояс с ножнами и вложенным в них мечом. После на скорую руку собрала пряди на висках, сплетая их в тонкие косички, которые металлическими шпильками скрепила на затылке. Сажей подвела глаза, делая их ярче, этим свой макияж и ограничивая — всё же Лив шла в мирное путешествие, а не в бой, а потому не было смысла рисовать на лице боевые рисунки.
Закончив сборы, она тихо и бесшумно выскользнула из дома. Не желая тревожить перед непростым путешествием ни себя, ни отца, ни остающуюся мать, девушка решила, что лучше обойтись без долгих прощаний, которые по себе оставляют лишь тоску да тяжесть на сердце. А потому, не оборачиваясь, решительным и твёрдым шагом она отправилась навстречу неизвестности.
Солнце медленно поднималось над горизонтом. Косые, бледные лучи с трудом пробивались сквозь тяжёлые кроны деревьев, едва заметными пятнами проявляясь на земле.
Лив шла не то чтобы долго, но уже достаточно для того, чтобы голени начало слегка потягивать от непрерывной ходьбы. Девушка то и дело оглядывалась по сторонам, двигаясь, как и научила Провидица, строго на север, снова и снова поправляя лямку наполненной самыми необходимыми вещами сумки да тетиву верного лука, висящего на другом плече вместе с колчаном, туго забитым стрелами.
Продолжая свой путь вперёд, Лив думала о том, когда же её настигнет проводник, посланный Фригг. Девушка начала искренне переживать, что как-то неправильно поняла слова Провидицы и где-то ошиблась, ибо столь длительное путешествие в одиночестве заставляло её начинать беспокоиться.
Впрочем, стоило ей начать думать об этом, как спустя буквально несколько сотен метров на тропинку, по которой девушка шла, прогулочным шагом вышел человек.
Лив узнала его сразу: лукавый взгляд ярко-зелёных глаз обжёг её насмешкой; ухмылка играла на его губах, а огненно-рыжие волосы в лучах восходящего солнца и вправду горели огнём.
— Ну наконец-то, — хмыкнул наглец, ухмыляясь ещё шире, чем до этого. — Я уж думал, не дождусь тебя, соня.
— Ты?! — от изумления девушка заклякла на месте, во все глаза глядя на вчерашнего оборванца перед собой.
— Я, — издеваясь над ней, наигранно-серьёзно (впрочем, даже не пытаясь казаться действительно серьёзным) откликнулся тот, склонив голову чуть в сторону и с интересом глядя на Лив.
— Так ты... бог?.. — совсем растерявшись, та в ответ лишь беспомощно захлопала глазами.
— А что, по мне не видно? — он самодовольно ухмыльнулся, выпятив грудь, словно красуясь, на что Лив фыркнула.
— Не видно, — она скрестила руки на груди и уставилась на собеседника тяжёлым недоверчивым взглядом.
— Я — Хведрунг, — представился рыжий наглец и снова ухмыльнулся, прищурившись и оценивающе глядя на Лив.
— Хведрунг? Никогда не слышала о таком боге, — девушка с сомнением нахмурилась и качнула головой. — Как я могу верить, что ты не обманываешь?
— Ну как минимум, — Хведрунг, деланно оскорбившись, нравоучительно поднял вверх указательный палец, — я знаю, куда ты идёшь. Согласись, не всякий встречный-поперечный знает об этом. Потом, мне также известна короткая дорога, которая приведёт тебя в чертог Фригг быстрее всего. Вот скажи, много людей знает о такой дороге? — он насмешливо вскинул бровь, и Лив нахмурилась.
— Это вряд ли, — нехотя отозвалась она, на что её спутник кивнул.
— Ве-ерно, — растягивая гласные, протянул он. — Ну и в конце концов, чтобы окончательно убедить тебя, неверующая, смотри, — Хведрунг повёл руками и из-под его пальцев вылетела даже слишком реалистичная иллюзия птицы, тут же устремившейся в небо, но дымкой рассеявшейся под сверкающим взглядом колдуна. — Много людей способны на подобное, м-м?
— Ладно-ладно, — Лив фыркнула, сдаваясь, — убедил. Ты — не человек и посыльный Фригг, который приведёт меня к ней.
— В точку, — довольно резюмировал Хведрунг и снова прищурился, растягивая губы в ухмылке: — Неверующая, — нараспев добавил он, на что Лив закатила глаза, хмыкнув.
— Не называй меня так, — удивительно терпеливо и вежливо попросила девушка, на что её собеседник с интересом склонил голову набок, глядя на неё.
— Я подумаю над твоим предложением, так уж и быть, — согласился он, махнув рукой. — А сейчас предлагаю наконец-то двинуться в путь и не терять зря время.
Лив согласно кивнула, и Хведрунг бодрым, но небрежным шагом пошёл вперёд. Девушка колебалась несколько мгновений, глядя в спину бога. В конце концов она глубоко вздохнула и двинулась следом, широкими шагами нагоняя его.
Некоторое время они шли молча. Солнце неспешно поднималось над горизонтом, ярче освещая лес, по которому они шли. Путалось в зелёных кронах пышных деревьев, золотом растекаясь по ним. Лес был спокоен и тих, и вовсе не удручал он идущих по нему.
Идти в тишине, однако, рядом с богом Лив было немного неловко. С одной стороны хотелось засыпать его вопросами, на которые у смертных нет ответов, но с другой — излишнее любопытство могло быть неуместным и раздражающим. Поэтому Лив толком не знала, с какой стороны ей лучше подступиться и стоит ли вообще это делать.
— Значит, мы идём в Асгард? — всё-таки не выдержав и нарушая затянувшееся молчание, поинтересовалась она.
— Какая поразительная наблюдательность! — в ответ ухмыльнулся Хведрунг, одарив свою спутницу насмешливым взглядом.
— Я имею в виду, — терпеливо откликнулась девушка, явно опасаясь ссориться с богом, — мы сразу из Мидгарда попадём в Асгард?
Хведрунг одарил её всё тем же насмешливым взглядом, прищуривая глаза и чуть склоняя голову вбок.
— Разумеется, нет, Неверующая, — весело ответил он, на что Лив нахмурилась.
— Кажется, я просила тебя так меня не называть, — угрюмо пробормотала она, на что бог показательно задумчиво поднял глаза ввысь.
— М-м-м, кажется, просила, — ничуть не раскаиваясь, протянул он. — Но всё равно прямо из Мидгарда в Асгард мы не попадём.
— И как же тогда мы до него доберёмся? — Лив с любопытством посмотрела на своего спутника, и тот одарил её очередным весёлым взглядом.
— Думаю, ты знаешь, что помимо Асгарда и Мидгарда существует ещё семь других миров, — снисходительно начал он, на что девушка недовольно нахохлилась, скрестив руки на груди. — Так вот, чтобы попасть в Асгард, нам надо пройти через другие миры, в частности Свартальвхейм, Альвхейм и Ванахейм.
Лив с сомнением нахмурилась, а после вопросительно вскинула бровь, посмотрев на Хведрунга, который с нескрываемым интересом следил за реакцией девушки.
— Тебе не кажется, что для короткой дороги нам придётся проделать слишком длинный путь? — в конце концов, усмехнувшись, поинтересовалась Лив, на что её спутник неопределённо повёл плечами.
— Все претензии предъявляй асам, — он развёл руками в стороны. — Это была их прихоть строить стену на самой вершине оси.
— Асам? А ты, что же, не ас? — чуть прищурившись, метко подметила оговорку бога девушка, на что тот хищно оскалился.
— Подловила, — довольно протянул он, и Лив показалось, что за насмешкой в его взгляде мелькнула едва заметная тень уважения. — А ты не так уж безнадёжна, как кажется на первый взгляд.
— Вот уж спасибо, — девушка в ответ недовольно буркнула и в отместку впилась в бога требовательным взглядом: — Так ты не ответил на мой вопрос.
— На какой? — возвращая на лицо дурашливое выражение, ухмыльнулся Хведрунг.
— Да не на один из! — чуть более эмоционально, чем она хотела, воскликнула Лив, на что Хведрунг хихикнул.
— Ну почему же, — он прищурился. — Ты спросила, как мы дойдём до Асгарда, и я ответил. Ты спросила, ас ли я, и я ответил. Что тебе не нравится?
От такого ответа девушка натурально растерялась. В словах её спутника, в общем-то, была своя логика, и если смотреть с его точки зрения, то Лив действительно получила ответы на свои вопросы. То, что эти ответы оказались отличны от её ожиданий, было уже другим делом.
Всё ещё не зная, как нужно себя вести с богом, Лив стушевалась и решила не ввязываться в спор. Всё-таки боги были злопамятны и непредсказуемы, и портить отношения с одним из них на самом старте не показалось девушке очень мудрой идеей.
Хведрунг, меж тем, продолжал с любопытством смотреть на неё. Видя, как девушка замолчала и словно поникла, он жёстко усмехнулся и хмыкнул, отворачиваясь и теряя к своей спутнице всякий интерес. Лив метнула на его профиль осторожный взгляд, чувствуя, как где-то в глубине души поднимает голову смутное беспокойство и тревога.
Реакция Хведрунга, которую Лив не смогла интерпретировать и истолковать, заставила её напрячься. Лёгкая угроза ощущалась в его усмешке, и девушка не могла понять, что она означала. Да и вообще в принципе такая резкая смена настроения немало настораживала так же, как и вчерашним вечером во время их знакомства.
Нет, всё-таки боги были слишком непонятными и опасными созданиями. Кажется, любая мелочь могла привести их в ярость и лишить благоволения, поэтому Лив решила вести себя аккуратнее — уж если слуга Фригг такой строптивый и с характером, то какой будет сама Всемать, великая супруга Всеотца?..
Размышляя о подобных вещах, Лив сама не заметила, как начала фантазировать и представлять себе будущую встречу с хозяйкой Фенсалира. Помимо этого, девушка также пыталась представить, какой была сама Фригг. Впрочем, быстро спохватившись, она решила не заниматься глупостями, а сосредоточиться на делах насущных.
С Хведрунгом они шли уже довольно долго и, как это ни странно, молча. Бог не спешил нарушать это молчание, и Лив тоже не рисковала начинать разговор. Хведрунг не то чтобы пугал её, но он явно был не так предсказуем, как казалось на первый взгляд. Лес, меж тем, кажется, и не думал заканчиваться, что немало Лив удивляло.
— Никогда бы не подумала, что он такой большой, — под нос себе пробормотала девушка.
— Мир в принципе сам по себе немаленький, Неверующая, — услышав её слова, ухмыльнулся Хведрунг, насмешливо посмотрев на девушку.
Та не удержалась и закатила глаза, поправляя лямку колчана и тетиву лука за своей спиной. Её спутник скользнул взглядом девушке за спину, разглядывая оперение стрел и ровную гладкую раму лука. Прищурившись, он хмыкнул сам себе, но зелёные глаза его сверкнули жёстким яростным блеском.
Лив не могла не заметить это, и странная реакция, ничем, казалось бы, не вызванная, заставила её внутренне напрячься. Девушка едва заметно нахмурилась, но постаралась ничем своё беспокойство не выдать. В конце концов, кто этих богов знает, и может, ей всего лишь показалось?..
Остаток пути до того, как начало темнеть, спутники прошли в тишине. Хведрунг, хоть и был молчалив и тих, больше ничем Лив не пугал и не заставлял беспокоиться. Наоборот, ближе к полудню сам предложил сделать небольшой привал у лесного источника, чтобы девушка могла немного отдохнуть. Лив с благодарностью приняла это предложение, сбрасывая с себя часть своего груза и растягиваясь на мягкой траве. Хведрунг же куда-то ненадолго отошёл, и лишь после того как он вернулся, спутники вновь двинулись в путь.
До самого вечера они шли по лесу. Лив и вправду не могла предположить, что её родной лес, в котором прошло всё её детство, окажется таким большим и густым. Хведрунг вёл её по тропинкам, о существовании которых девушка даже не догадывалась, ибо никогда не заходила так далеко и глубоко.
Когда густые сумерки опустились на Мидгард, окутывая плотным тёмным пологом лес, Лив предложила сделать привал на ночь. Хведрунг на её предложение недовольно скривился, одарив девушку пренебрежительным взглядом, но всё же сделал одолжение и не стал спорить.
Для места ночлега Лив выбрала небольшую укромную полянку, скрытую деревьями, обступившими её плотным кругом. Стоило Хведрунгу в этот круг войти, как он вновь преобразовался, начал острить и вести себя так же, как и во время их знакомства.
Лив такая перемена в сопровождающем её боге несколько обескураживала, если не сказать пугала. Самое главное — она была абсолютно непредвиденной и неожиданной, а потому подготовиться к ней у девушки не было ни малейшего шанса.
— Боги взывают к Лив! — пощёлкав у своей спутницы перед глазами, Хведрунг попытался привлечь к себе её внимание. — Я принёс ветки для костра.
Девушка едва заметно вздрогнула и тряхнула головой, отгоняя задумчивость. Чуть нахмурилась, глядя на принесённый хворост и огниво в своих руках, которое она достала заранее, и уже намеревалась с его помощью развести огонь, как вдруг Хведрунг схватил её за запястье.
— Погоди, — он ухмыльнулся, и от внезапности его движения и горячего, словно пламя, прикосновения Лив против воли ощутимо вздрогнула.
Посмотрела на бога перед собой непонимающим растерянным взглядом, и тот насмешливо хмыкнул, отпустив её, сцепив пальцы в замо́к и резко распрямив их, отчего кости в них громко хрустнули.
— За дело берётся профессионал! — бойко воскликнул он и одарил Лив уже привычным ей насмешливым взглядом. — А то пока ты разожжёшь костёр, пройдёт целая вечность.
Девушка демонстративно хмыкнула, скрестив руки на груди. Хведрунг её жест совершенно не оценил и небрежно щёлкнул пальцами, будто из воздуха высекая искру.
Сухой хворост мгновенно вспыхнул. Послушное пламя тут же ровно потянулось вверх, даря своё тепло и свет. Лицо Лив, всё ещё не до конца смирившейся, что рядом с ней бог, вытянулось от изумления, и она восторженно посмотрела на самодовольного Хведрунга.
— Спасибо, — кивнула благодарно и потянулась к сумке, доставая оттуда сухое вяленое мясо. — Будешь? — вежливо предложила спутнику, отправляя один из ломтиков себе в рот.
Хведрунг с искренним удивлением посмотрел на предложенное мясо, а потом на Лив. Под его взглядом девушка смутилась, опасаясь, что сморозила какую-то глупость.
— Я, э-э, вообще не знаю, нужно ли богам питаться, — неловко пробормотала она, потянувшись за мясом обратно, но Хведрунг опередил её.
— Ну ты же питаешься, — хмыкнул он, с удовольствием пробуя закуску на вкус.
— Но я же не богиня, — совсем смутившись, растерянно откликнулась девушка, на что её спутник странно прищурился.
— Но люди ведь сделаны по нашему подобию, — снова хмыкнул тот, небрежно поведя плечами.
Лив ничего не ответила на его слова. По правде говоря, она ещё никогда в жизни не чувствовала себя так неловко так часто, как рядом с этим богом. Впрочем... до этого ей в принципе едва ли удавалось заводить знакомства с богами, так что как себя с ними вести, девушка представляла очень смутно.
— Ложись спать, — из задумчивости её вновь вывел голос Хведрунга. Лив нехотя отвела взгляд от огня и посмотрела прямо в его светящиеся зелёные глаза, впившиеся в неё удивительно серьёзным взглядом. — Нас ждёт долгая дорога, и я не собираюсь тащить тебя на своём горбу, если ты вдруг свалишься от усталости.
Лив смешно фыркнула в ответ, даже не обращая внимания на грубоватое обращение. Вместо этого с удовольствием потянулась, хрустя позвоночником, а после отошла чуть в сторону, доставая из сумки свёрнутый кусок ткани, который специально взяла для подобных нужд и ловко расстелила прямо на земле.
— Спокойной ночи, — положив сумку вместо подушки под голову, обратилась к богу девушка, закрывая глаза.
Хведрунг проворчал в ответ что-то нечленораздельное, но Лив уже не вслушивалась в его слова: после практически бессонной ночи и долгого перехода сон сразил её практически мгновенно, стоило её глазам закрыться.