Песнь седьмая
21 января 2021 г. в 11:55
Мёртвый лес Свартальвхейма остался за спиной, и путники вышли на пустынное мрачное плато, окружённое полукругом из скалистых гор. Чтобы добраться до него, им потребовалось почти два с половиной дня, в которые Эйкинскьяльди вёл своих спутников сквозь сухие заросли.
Погода стояла на диво унылая и мрачная. Ни на мгновение плотное полотно облаков не разошлось в стороны, чтобы открыть солнце, так и продолжая нависать молочно-серым покрывалом. Общая серость вокруг нагоняла на Лив уныние и тоску. Всё казалось таким неважным и незначительным, лишённым напрочь всякого смысла. Апатия подстёгивала остановиться и бросить всё, и Лив лишь неимоверным усилием воли прятала её глубоко в душе, продолжая дальше переставлять ноги и идти вперёд.
Место перехода, впрочем, являть себя совершенно не спешило, продолжая ускользать от ищущих его и вынуждая их бродить по скучным землям Свартальвхейма.
За безрадостным сухим мёртвым лесом раскинулось такое же безрадостное, почти равнинное плато. Сколько глаз видел, столько была видна голая чёрная земля, где-не-где покрытая пожухлой травой. Над землёй клубилась дымка тумана, и в этом тумане терялись окрестные горы, лишь размытыми силуэтами проступая сквозь него.
Пейзажи Свартальвхейма были удивительно однообразно унылыми, и едва ли они будут тем, что Лив с радостью станет вспоминать об этом путешествии по возвращении.
К счастью, впрочем, поход по плато не затянулся надолго. Проведя на нём ночь, ранним утром путники возобновили движение, и спустя несколько часов Локи, наконец, объявил, что место перехода близко.
«Наконец-то», — про себя подумала Лив, и от предвкушения даже непроизвольно ускорила шаг, желая поскорее покинуть этот мрачный и неприветливый мир.
Переход, как и в прошлый раз, прошёл абсолютно незаметно ни по внутренним, ни по физическим ощущениям, однако представшая тотчас перед глазами Лив картина значительно отличалась от того, что было после перехода из Мидгарда в Свартальвхейм.
Отличие Свартальвхейма от Мидгарда в своё время не сразу бросилось Лив в глаза, так как они с Локи вышли в похожее на то окружение, по которому шли до этого. Сейчас же, однако, была диаметрально противоположная ситуация, и Лив мысленно подивилась тому, насколько велико разнообразие миров Иггдрасиля и их отличие друг от друга.
Обстановка вокруг сменилась до неузнаваемости. Мрак и серость мира двергов в одно мгновение переменились на яркость и насыщенность цветов, которыми чужаков встретил мир альвов. Всё здесь было совершенно другим, необычным и почти гротескным, с первых же мгновений сбивающим с толку и пробуждающим внутри растерянность.
Альвхейм оказался удивительным и странным миром — Лив сама не поняла, откуда у неё взялась эта твёрдая уверенность. Но стоило спутникам войти в него, как девушка мгновенно ощутила это — многогранность и пластичность, напрочь лишённые статики и постоянства. Всё в Альвхейме менялось в динамичном разнообразии, не оставаясь надолго на одном месте.
Альвхейм был похож на драгоценный камень, ярко играющий спектром на солнце. Как ни крути его, а каждый раз бросает на землю он новые яркие блики, отличающиеся от предыдущих — достаточно было провести в нём совсем немного времени, чтобы ощутить подобное и понять. Однако...
Видимость была обманчива, и опасно было поддаваться ей. Скрывалось множество тайн за красивой внешностью, тайн настолько тёмных и опасных, что от них следовало бежать как можно дальше и быстрее. Но сбежать от ловушки переменчивого мира, в которую он цепко хватал беспечную жертву, было не так-то просто.
Альвхейм в прямом смысле завораживал. Мгновенно брал в плен разум, подёргивая его ядовитой сладкой дымкой, манящей всё дальше вглубь таинственного мира. Шёпот его обещает ответы на все вопросы, умиротворение и сладкое блаженство, недостижимое ни в одном из других миров Предвечного Ясеня. Устоять перед ним невозможно, и всякий чужак задаром готов отдать Альвхейму всё, даже собственную волю и душу.
Берегись чар живого мира.
Едва слышный шёпот, раздавшийся в голове Лив, разогнал обволакивающий туман, делая сознание тяжёлым и чугунным, а разбежавшиеся мысли путанными. Девушка нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, и тряхнула головой, отгоняя сладкую ядовитую дымку, что так и норовила вновь оплести сопротивляющийся разум, обещая ему блаженство и умиротворение.
Будь осторожна и бдительна. Альвхейм — опасный и своенравный мир. Локи не просто так привёл тебя в него.
Лив нахмурилась сильнее, бросая украдкой взгляд на спину идущего чуть впереди бога. Он ступал твёрдым уверенным шагом, словно не испытывая никакого дискомфорта. Чары Альвхейма, по всей видимости, на него не действовали, и внутри Лив разлился едва ощутимый холодок. Мысли в голове по-прежнему путались, и девушке было сложно провести чёткую грань между реальностью и забытием, из которого с ней говорил заботящийся о ней призрак. Или, быть может, тенью этот странник сейчас шёл вместе с ними?..
— Что не так с этим местом? — Лив вскинула брови, с настороженностью озвучивая свой вопрос.
— Альвхейм живёт собственной жизнью, — рядом с ней раздался мрачный недовольный голос Эйкинскьяльди. — Здесь всё подчиняется своим законам, и никогда нельзя предугадать, сколько же на самом деле здесь прошло времени. Даже нам, двергам, невосприимчивым к ворожбе и колдовству, трудно сопротивляться ему.
— Это мир магии, — ухмыльнувшись, подхватил речи дверга Локи. — Целиком и полностью принадлежит он альвам, хоть и конунгом своим они зовут солнечного Фрейра. Стоит ли говорить, что появляется он здесь до крайности редко?
— И почему же? — хмуро поинтересовалась девушка, хоть и без того знала ответ.
— Потому что спокойно пребывать в нём могут только альвы, — насмешливо ответил Локи. — Даже могучие асы, даже свирепые ётуны слабеют, не в силах постоянно сопротивляться магии и противостоять воле живого мира.
Лив снова нахмурилась и передёрнула плечами. Альвхейм, на первый взгляд красивый и приветливый, пугал куда сильнее мрачных серых мёртвых земель мира двергов. Здесь тем более не хотелось задерживаться надолго.
— Это точно единственная короткая дорога до Асгарда? — обняв себя под грудью за локти, пробурчала Лив.
Локи предпочёл её вопрос проигнорировать. Хмурый Эйкинскьяльди, идущий рядом с девушкой, меж тем, тоже едва ли был в восторге от посещения Альвхейма. Он прожигал спину Локи тяжёлым, полным неприкрытого недоверия взглядом, но всё же молча шёл, не спеша начинать разговор.
Говорить не хотелось в принципе, и Лив попыталась хоть немного осмотреться. Тягучая пластика, ощущаемая не столько кожей, сколько ускользающими гранями сознания, искажала восприятие и само пространство. Привычным цветам здесь не было места, как и не было его привычным горным и лесным ландшафтам.
Всё вокруг было дивной пустошью — чёрная земля поросла густой оранжево-розовой травой, однако стоило Лив чуть внимательней присмотреться к ней, как трава оказывалась химерными цветами, перетекающими из формы в форму и в следующее мгновение преображающимися в дремлющих бабочек.
— Альвхейм — одна сплошная иллюзия, — видя искреннее изумление на девичьем лице, произнёс Эйкинскьяльди. — Истинный облик этого тысячеликого мира спрятан не за одним слоем иллюзий, отчего даже банальные вещи приобретают здесь совершенно иной смысл.
Слова дверга не были голословны: всё, что видели глаза, казалось скорее галлюцинацией, чем происходящим взаправду. Реальность и наваждение настолько тесно переплелись друг с другом, что было практически невозможно различить, где проходит тонкая грань и есть ли она вообще. Изменчивый, тысячеликий, не стоящий на месте, сокрытый иллюзиями Альвхейм выпивал все соки, доставляя усталость. Яркие, фантасмагоричные цвета резали глаза и давили на затылок, вызывая зарождающуюся мигрень — бросив взгляд на оранжево-пурпурное небо с малиново-красными разливами тонких облаков, Лив поморщилась, спеша зажмуриться и отвести взгляд куда-то в сторону.
Всё вокруг стремительно менялось, перетекало из формы в форму так, что уследить за изменениями было попросту невозможно. Цвета уходили сами в себя, переливаясь всевозможным спектром красных, оранжевых и фиолетовых оттенков. Не было ни намёка хотя бы на мимолётную статичность в этом мире, и яркий хаос здешних мест давил на разум не хуже промозглой сырости двергской тюрьмы. Хотелось сбежать куда подальше и как можно скорее из этого мира.
Лив давно потеряла ощущение времени в этом мире, который стремительно менялся и в то же время оставался неизменным. Следил за своими гостями бессчётным множеством глаз, глядящим, кажется, в саму душу, выворачивая её наизнанку и потроша как рыбу. Девушка неуютно поёжилась, стараясь ни на чём надолго не задерживать взгляд — так, по крайней мере, советовал ей шепчущий тихий голос бога, с которым до того она общалась только во снах.
Впрочем, Лив не могла с уверенностью сказать, не сон ли всё происходящее с ней в реальности. Мысли ускользали и разбегались словно мыши, и без того хрупкая нить уверенности в происходящем терялась окончательно. Даже самой себе Лив не могла доверять — что уже говорить о чём-то или ком-то другом!
— Куда ты ведёшь нас? — требовательно и очень недовольно обратился к Локи Эйкинскьяльди, и его резкий низкий голос прорвался сквозь тяжёлую пелену тумана, снова и снова заволакивающего Лив. Бог, впрочем, проигнорировал дверга, продолжая всё также молча двигаться дальше, не замечая, кажется, ничего и никого вокруг.
Нет, похоже, даже Локи оказался подвержен чарам этого места.
Лив уже давно потеряла счёт тому, сколько они без остановок идут по Альвхейму. Усталость странным образом оборачивалась приливом сил; голод и жажда наполняли чувством сытости и насыщения. Не было ни одного повода останавливаться на привал и вместе с тем хотя бы короткий отдых превратился в самое страстное желание.
Не поддавайся ему. Альвхейм истощает, но вместе с тем он не прощает слабость.
Лив тряхнула головой, надувшись. Как вообще можно было жить в таком диком месте?! В мире, который обладает собственной волей и сознанием и скорее сожрёт безжалостно, чем позволит спокойно существовать на своих просторах?..
Лив снова качнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Вместо этого решила попытаться сосредоточиться на происходящем, чтобы хоть как-то держать его в руках. Наивная!..
Следуя логике, спутники продвигались вглубь Альвхейма, однако логика и мистический мир, кажется, были несовместимыми понятиями. Магия, которой Альвхейм был пропитан, искажала восприятие, и в ней терялось всё — и чувство времени, и осознание того, как долго они пребывают на землях альвов. Лив потому не могла с твёрдой уверенностью сказать, сколько на самом деле дней уже была в Альвхейме. А точно ли лишь дней, а не недель или месяцев?..
Она могла понять недовольство Эйкинскьяльди: сама девушка не меньше мечтала о том, чтобы поскорее покинуть этот мир и попасть в какую-нибудь более привычную обстановку. Локи же, впрочем, вёл их всё дальше и дальше по изменчивым дорогам живого мира, который, казалось, всё это время — сколько бы его в действительности ни прошло — наблюдал со всех щелей, заглядывая даже глубже, чем в саму душу.
Иллюзии Альвхейма скрывали от чужаков жилища альвов, границы их городов и поселений. Он создавал видимость голой пустоши с выжженной травой невообразимых оттенков фиолетового и пурпурного, которая перетекала из формы в форму. Лив понятия не имела, где они на самом деле проходят и куда идут. Всё, что она могла, — довериться Локи, хоть и временами говорящий с ней странник настойчиво советовал этого не делать.
«Вообще-то, честно говоря, я и тебе доверять не могу, — поддерживая хотя бы с ним беседу (Локи и Эйкинскьяльди упрямо отмалчивались), фыркнула Лив, стараясь не думать о том, что она становится больше похожей на душевнобольную. — Как я могу знать, что ты не очередное порождение иллюзий Альвхейма, пытающихся свести меня с ума?»
«Альвхейм может влиять на разум и мысли, — согласился призрак. — Но он делает это посредством манипуляций восприятием. То, что видят твои глаза, что слышат твои уши — лишь это влияет на твои мысли. Конечно, магия Альвхейма пытается запутать их как можно сильнее или вытащить из твоего сердца самые потаённые страхи и тёмные мысли. Но влезть в голову и говорить оттуда он всё же не в силах».
«Какое счастье», — буркнула в ответ Лив.
Впрочем, это и вправду было счастье — небольшое, но несущее хотя бы временный покой в мающуюся от беспокойства душу. Голос таинственного бога, с которым говорила девушка, разгонял туман в её голове. Более того, он давал советы, как хоть немного облегчить путешествие по неприветливому миру, и кажется, абсолютно искренне беспокоился о ней, хоть и Лив по-прежнему не понимала, чем это было вызвано.
«И всё же, похоже, Локи единственный, кто знает хоть какую-то дорогу и может хоть как-то ориентироваться в этих вырвиглазных пейзажах», — продолжая начатый разговор, неохотно признала девушка.
«Не нравится мне, что он вообще повёл вас в Альвхейм, — тот вздохнул, и Лив подумала, что в этот момент он покачал головой. — Это не самый безопасный для путешествий мир».
«Я уже поняла, — иронично хмыкнула Лив и спросила вдруг с искренним любопытством. — Зато ты теперь говоришь со мной не только в моих снах. Почему так?»
«Альвхейм — сильное место, — туманно откликнулся тот. — Этот мир и есть магия во всей её ужасающей мощи. Он многократно усиливает магические способности любого колдуна, часто тем самым позволяя ему шагнуть за границы его магических умений, действующих в других мирах».
«Значит, ты колдун? И наше общение — твоих рук дело?» — прозорливо уточнила Лив, на что странник негромко одобряюще усмехнулся.
«В первую очередь я бог, — отозвался он. — Но да, кроме этого, я ещё и колдун. Единственный сын своего отца, унаследовавший его умения — возможно, это поможет тебе скорее понять, кто я есть».
«Но ты говорил, что не можешь сказать мне об этом», — удивилась Лив, что тут же парировал призрак:
«Но никто не мешает мне давать тебе подсказки. Впрочем, возможно, изменчивый Альвхейм тоже поможет тебе скорее осознать, кто есть ты сама».
Лив удивлённо захлопала глазами. Она попыталась расспросить призрака, что он имеет в виду, но тот замолчал, больше не откликаясь и не произнося ни слова. Девушка разочарованно вздохнула. По правде говоря, вся эта недосказанность и таинственность ей уже порядком надоели, однако, похоже, ответы на свои вопросы получить она сможет только у Фригг. До которой было бы всё-таки очень неплохо добраться рано или поздно.
Только альвы могли сказать наверняка, сколько времени уже прошло с прихода чужаков в этот искажённый мир. Однако за всё путешествие ни одного жителя Альвхейма спутники так и не встретили, равно как даже отдалённо не видели их жилищ или хоть каких-то намёков на альвийские поселения.
Всё это настораживало и вызывало в душе Лив смутное беспокойство. Казалось, будто они и вовсе ходят кругами и топчутся на одном месте — ни ландшафт, ни даже небо совершенно не менялись, оставаясь точно такими же, какими были, когда троица только вошла в Альвхейм. Время словно замерло, поймав их в ловушку бесконечного дня, и от этого становилось так же не по себе, как и от постоянного ощущения сотен взглядов на собственной спине.
Живой мир, казалось, испытывал своих гостей, и Лив отчаянно не понимала, чего он от них хотел. И что, в итоге, задумал Локи, который и привёл их сюда.
— Куда мы идём? — свой любимый вопрос снова — второй раз? или уже больше? — задал Эйкинскьяльди, на что Локи раздражённо закатил глаза.
Дверг был недоволен сильнее обычного. Прожигал худую фигуру идущего впереди бога тяжёлым гневным взглядом. Так и не дождавшись ответ, он глухо предостерегающе прорычал и решительно остановился, хватая за руку Лив, вынуждая и её сбавить шаг.
— Пока ты не ответишь на вопрос, мы не пойдём дальше, — ультимативно пробасил он, принимая решение и за Лив, и стоило девушке попытаться вырвать руку, как он сильнее сжал запястье.
Она поморщилась от боли — хватка была настолько сильной, что девушка испугалась, как бы дверг не сломал ей кость. Локи остановился и наградил Эйкинскьяльди тёмным опасным взглядом.
— Отпусти её, — твёрдо, Лив даже сказала бы властно, потребовал он, на что дверг оскалился, и не думая выполнять чужое указание. — Ты прекрасно знаешь, что мы идём в Асгард — чего ещё ты от меня хочешь? — Локи брезгливо скривился, а Эйкинскьяльди сверкнул тёмными глазами.
— Ты завёл нас в Альвхейм неслучайно, — лихорадочно зашептал он. — Что ты задумал, Локи? Какую цель преследуешь? Ты уже давно должен был вывести нас из этого безумия, но мы всё ещё в нём! Ты обманул нас, Локи!
Последние слова дверг выкрикнул будто не своим, слишком высоким голосом. Специально или нет, но он ещё сильнее сжал руку Лив, отчего она не сдержала вскрик, отчаянно пытаясь вырвать запястье из тисков чужой хватки. Дверг на это, будто в помешательстве, полубезумно рассмеялся, продолжая сверкать глазами и пристально смотреть на Локи.
— Я разгадал твой замысел, лживый ублюдок, — злобно выплюнул он. — От тебя никогда не стоит ждать добра...
Не успел дверг закончить свою мысль, как в руке Локи блеснул кинжал, который он достал, казалось, прямо из воздуха. Лезвие со свистом рассекло пространство, опускаясь на запястье Эйкинскьяльди. Лёгким движением, словно он резал масло, Локи отсёк двергу руку, и горячая алая кровь щедро брызнула во все стороны.
Лив вскрикнула от неожиданности, резко отшатнувшись и побледнев, скорее инстинктивно отбрасывая от себя в сторону чужую конечность. Вскрик её утонул в яростном вое Эйкинскьяльди, который схватился за обрубок руки, тщетно пытаясь остановить кровотечение.
Локи же стремительной стрелой подскочил к нему, хватая его за культю и выворачивая её, доставляя двергу ещё больше боли. Злобно сверкая глазами, он впился взглядом прямо в помутившиеся глаза Эйкинскьяльди.
— Ни один из вас никогда не делал добро мне, — словно змея зашипел он, продолжая выворачивать руку дверга под его унизительный скулеж. — Так почему я должен быть добр с вами?! — лицо его исказилось чистой яростью и ненавистью, и коротким, резким, точным движением он всадил кинжал двергу в грудь.
Тот подавился не то всхлипом, не то вздохом, и Лив видела, как в удивлении округлились его глаза. Тело тут же обмякло, и Локи брезгливо поморщился, отталкивая дверга от себя. Тот безвольно повалился на землю, и Лив, кажется, даже забыла как дышать, глядя на него.
Не сам факт убийства напугал её до такой степени, что сердце билось с таким неистовством, словно хотело пробить её грудь. В конце концов, девушка готовила себя к воинской славе, отчего и ей самой приходилось убивать. Смерть была привычна и не вызывала ни страха, ни отвращения, однако произошедшее только что повергло её в самый настоящий ужас. Локи преобразился до неузнаваемости. Не было ни тени былой дурашливости и небрежности — Лив видела, чувствовала, что сейчас перед ней стояло самое опасное существо, наверно, во всех девяти мирах.
Перед ней стоял жестокий, беспощадный монстр, замыслы которого были скрыты даже от него самого.
— Локи? — Лив, бледная и откровенно напуганная, всё же рискнула нарушить повисшее молчание и не узнала свой голос, таким тихим он был.
Бог скривил губы в жестоком оскале, медленно повернувшись к девушке. Та вздрогнула и, казалось, побледнела ещё больше, когда поймала чужой взгляд, направленный на себя, непроизвольно делая шаг назад.
Ненависть. Чистая, чёрная ненависть, сжигающая всё на своём пути.
— Я хотел подождать чуть дольше, но этот придурок спровоцировал меня, — без сожаления пнув тело дверга, будничным тоном произнёс Локи. — Альвхейм идеальное место воплощения подобных замыслов, ты знаешь? — он нервно дёрнул плечами, хихикнув как безумец, и сердце в груди Лив заколотилось ещё быстрее.
— Что ты имеешь в виду? Каких замыслов? — стараясь держать голос под контролем, она из последних сил не дала ему дрогнуть, выдавая её ужас.
— Безумие отравляет всегда медленно, — склонив голову чуть вбок, довольно протянул Локи, зажмурившись. — Сладкий яд, словно мёд, заполняющий разум. Вы должны были как следует ощутить это, прежде чем я смог бы нанести удар. Но дверги всегда были грубыми мужланами, не чувствующими красоту момента. Парадоксально, что именно они создают самые изящные и прекрасные украшения, правда? — бог впился в Лив пригвождающим немигающим тёмным взглядом, и девушка вновь медленно попятилась.
Резкая и такая сильная перемена в Локи её откровенно пугала. Девушка чувствовала себя беспомощным слабым ребёнком, лицом к лицу столкнувшимся со своим самым ужасным кошмаром. Локи источал тёмную ужасающую ауру невероятного могущества и силы, способной уничтожить в одно мгновение. И Лив понятия не имела, как ей противостоять и что делать.
— Знала бы ты, как я тебя ненавижу, — меж тем прошипел Локи, и лицо его исказилось от презрения и ярости. — Тебя, но ещё больше твоих родителей. О-о-о, я здорово развлёкся, разрушив всё то, что они с таким трудом смогли создать. Я забрал у них всё, что они любили, но ты! Ты осталась, и даже норны не ведают, как же я тебя ненавижу.
— О чём ты говоришь? — сердце в груди Лив забилось ещё быстрее и тревожнее, и она в искреннем замешательстве смотрела на бога перед собой.
— Они всегда называли меня мерзким ублюдком, — будто не слыша её, продолжил Локи, истекая ядом чернейшей злобы. — Но когда пришло время, ни один из них не назвал его таким же ублюдком.
Бог с искренней ненавистью впился взглядом в глаза Лив, которая по-прежнему ничего не понимала. Всё происходящее казалось каким-то нелепым, но пугающим кошмаром, сковывающим жилы. От него было не сбежать, не проснуться — лишь ждать, пока он закончится. Казалось, словно магия Альвхейма и вправду свела их всех с ума и всё это — не более чем жуткие иллюзии, терзающие впечатлительный разум.
— Наконец-то теперь я могу отомстить им всем, — в предвкушении прошипел Локи. — Наконец-то я могу тебя уничтожить.
Коротко взблеснуло лезвие кинжала, и Лив даже не успела сообразить, что происходит: Локи мгновенно оказался рядом с ней, точным движением нанося удар. Его яркие зелёные глаза, замершие в нескольких сантиметрах от лица Лив, смеялись злорадством, пока губы, на которых девушка только сейчас смогла рассмотреть уродливые белые шрамы, растягивались в торжествующем оскале.
Всё было пугающей реальностью, и острая боль, пронзившая всё естество Лив, когда Локи также резко вытащил кинжал, чуть отходя назад, была ярким тому подтверждением. Девушка против воли схватилась рукой за то место, в которое бог нанёс удар. В области живота стремительно растекалось тёмно-алое пятно, мгновенно пропитавшее ткань одежды. Горячая кровь обжигала пальцы, делая их неприятно липкими и влажными.
Лив согнулась и покачнулась. Приторный металлический сладковатый вкус заполнил её рот, и девушка подавилась им, чувствуя, как стекают по подбородку обжигающие струйки крови. Она упала на колени, кашляя, и кровь её обагрила чёрную землю.
Локи наблюдал за ней с мрачным торжеством. Ненависть чёрными змеями прорезала насыщенную зелень его глаз, и Лив никак не могла понять, чем смогла вызвать её. Впрочем, эта проблема быстро отошла на второй план, и её вытеснил куда более насущный страх, холодящий жилы.
«Неужели всё вот так глупо и закончится? — мелькнула в голове мысль, и Лив судорожно попыталась крепче зажать непослушными, словно одеревеневшими пальцами страшную рану. — Неужели я здесь и умру?» — сердце девушки болезненно сжалось, стоило ей подумать о смерти. Перед глазами сами собой возникли образы отца и матери, и одна мысль о них, о том, что они так и не дождутся своей дочери, делала Лив больнее, чем кровоточащая рана на её животе.
Тело с каждым мгновением слабело всё больше и больше. Лив чувствовала, как силы медленно вытекают из него. Она покачнулась, заваливаясь набок. Перед глазами всё начало плыть и терять чёткие очертания. Девушка вновь захлебнулась кровью, откашливая её. С немым укором она посмотрела на злобно и довольно скалящегося Локи, ухмылка которого стала лишь шире.
— Отправляйся к Хель, — прошипел он, и в его руке снова коротко блеснул окровавленный кинжал. — Уверен, твой папаша будет очень рад тебя видеть.
Лив была настолько ослаблена, что не смогла зацепиться за злые слова бога. Всё, на что её хватило, увидеть, как его расплывающийся силуэт резко замахнулся над ней, желая добить, но...
В последний момент что-то пошло не так. Земля задрожала, и словно сквозь плотную толщу воды до Лив донеслось лошадиное ржание и стук копыт. Боевой крик, распадающийся многократным эхом, что заставил Локи крупно вздрогнуть и резко обернуться. В злобе и неистовой ярости исказилось лицо лжеца. Он метнул быстрый взгляд на умирающую Лив и глухо прорычал, в исступлении отбросив кинжал, со всех ног бросившись в сторону.
Погоню за ним, если она, конечно, была, Лив уже не видела. Слабость и чёрное небытие крепко затянули её в свои сети, и прежде чем девушка закрыла глаза, она увидела перед собой расплывающееся, но красивое взволнованное лицо молодого юноши, склонившегося над ней.