Mannar-Liv

      На длинное мгновение между спутниками и огненной женщиной повисло тяжёлое густое молчание. Все взгляды были направлены на Эльд, и та расплылась в хищной широкой усмешке, прытко отскочив назад, на безопасное расстояние от компании. — Ну же, наберись смелости и покажи свой истинный лик! — Трюггви бесстрашно сделал шаг вперёд, немигающим взглядом пригвождая Эльд к земле, и голос его звучал очень звучно и твёрдо.       Женщина оскалилась сильнее, зашипев, будто змея. Черты её лица начали медленно меняться, таять, как снег по весне, и после недолгих трансформаций Лив увидела перед собой мужское лицо, искажённое злобой. То самое лицо, что хорошо отпечаталось в её сознании за мгновение до наглого и предательского удара.       Это абсолютно точно было лицо Локи. — Мне следовало придушить тебя, едва моё чрево исторгло тебя, — Локи яростно оскалился, прожигая Трюггви полным ненависти взглядом. — Но кто бы мог подумать, что ублюдок Хеймдалль захочет взять на попечение младенца, порождённого мной, — он нервно, истерично рассмеялся.       Трюггви с поразительным хладнокровием наблюдал за реакцией родившего его родителя. Даже если злые слова и задевали его, никак молодой страж не показал того, не позволяя родителю торжествовать. Локи тоже заметил это, и зелёные, точь-в-точь как у Трюггви, глаза его вспыхнули ядовитым пламенем. — Не думай, маленький уродец, что кровная связь как-либо позволит тебе избежать моей ненависти. Даже у твоего твердолобого папаши нет столько сил, чтобы удержать меня и повергнуть.       Трюггви сжал в ответ губы в тонкую линию, а после удивительно для себя дерзко ухмыльнулся, возвращая родителю всю его ненависть, как зеркало. — Не моя судьба сражаться с тобой и повергать тебя, — произнёс он. — Но моя судьба искать тебя и всегда находить. Кем бы ты ни был, как бы ты ни прятался — я найду тебя, я обнаружу тебя за любой маской. Ты — лис, которого гонит гончая, и это не главная обязанность гончей придушить её.       Локи оскалился, и утробное рычание раздалось из глубин его груди. Глаза его потемнели, и он взвыл раненым зверем, резко бросаясь вперёд, протягивая руку к сыну, желая схватить его. — Трюггви, в сторону! — Лив мгновенно сориентировалась, хватая кузена за локоть и резко дёргая на себя, заступая наперёд, тем самым словно закрывая юношу собой.       Она выхватила из ножен меч, выставляя его перед собой, намереваясь обороняться, однако намерения Лофта, какими бы они ни были, до девушки так и не дошли: перед ней выросли могучие фигуры её отцов и Бальдра, выступающие главными соперниками Локи. Тот осклабился в ответ и хрипло рассмеялся. — Какое жалкое зрелище, — откровенно насмехаясь, сплюнул он. — Вы настолько отчаялись, что единственной защитой определили для себя почивших мертвецов. Вы просто жалки. — Жалки не те, кто нас призвали, — хладнокровно парировал Хёд. — Но тот, кому доведётся сразиться с нами. Ты пал настолько низко, что лишь мёртвые согласны испробовать на себе твои умения и силы. Для живых же ты слишком никчёмен, — от этих слов лицо Локи перекосило, и он в ответ прошипел как змея: — А ты молчи, слепой ублюдок, приживший с мужчиной ребёнка. Одину следовало избавиться от такого слабого ничтожества. — Моему отцу много чего следовало сделать иначе, — не теряя хладнокровия, ответил Хёд. — В том числе не мешать кровь с подлым лжецом, раздвигающим ноги перед первым встречным и приносящим по ребёнку в цикл.       Локи яростно взвыл. Слова Хёда, безжалостные и правдивые, все, как одно, достигли цели, ударяя по самому больному и уязвимому месту Лофта. Ослеплённый злостью и болью, он бросился вперёд, и между его пальцами заискрил огонь. Хёд отреагировал мгновенно, выставляя перед собой раскрытую ладонь. Кончики его пальцев засветились синим светом, и чужое колдовство врезалось в колдовство призрака, разлетаясь в стороны белыми искрами. — Отойди, Улль, — без тени улыбки, но всё равно не теряя привычной себе мягкости, посоветовал Бальдр. — Это не твоё сражение, оставь эту битву нам. — А мы? — шаг к отцу сделал Форсети. Он сжимал рукоять своего меча и хмурился, глядя на отца. — Мы проделали такой путь, чтобы теперь просто стоять и смотреть?! — Я понимаю твоё негодование, сын мой, — терпеливо ответил Бальдр. — Но разве не для того вы подняли нас из царства Хель? В колдовстве с Локи может потягаться разве что наш отец — подумай о том, что Лофт сделает с вами, если вы броситесь на него сломя голову, — от справедливых слов родителя Форсети поджал недовольно губы, но всё же покорно сделал шаг назад.       Лив краем уха слушала перебранку кузена и дяди. Напряжённым взглядом она следила за набирающим ход сражением, и гордость за отца медленно заполняла её изнутри. Хёд держался уверенно и твёрдо, с лёгкостью отражая все выпады Локи, отчего тот бесился ещё сильнее, тщетно пытаясь задеть немёртвого.       Их сражение, к которому ещё подключился Бальдр, выглядело чем-то очень странным, но в то же время захватывающим. Противники скользили полукругами друг против друга, и воздух между ними дрожал от концентрации магии. Вспышки и искры вылетали из-под пальцев, и сложные рунические связки мерцали в воздухе, цепями опускаясь на плечи Локи, когда ему не удавалось увернуться от направленной на него магии.       Лофт шипел от боли и злобы, словно змея. Двигался пластично и гибко, даже несмотря на всходящие кровью глубокие раны, оставленные магией немёртвых. Уворачивался и контратаковал в ответ, но чары его не достигали цели, разбиваясь о мощные щиты. Близнецы, сыновья Одина, действовали как единый организм, как одно целое, и магия их усиливала друг друга, делая удары болезненнее и мощнее. Кроме того, были Бальдр и Хёд двумя сторонами единства, отчего противостояли одновременно и тёмной магии, и светлой.       Лив наблюдала за сражением как заворожённая. Это и вправду выглядело невероятно эпично — девушке никогда не доводилось сталкиваться ни с чем подобным. Напряжённо она смотрела на вспышки магии и вслушивалась в непонятные слова заклинаний, которые читались с обеих сторон. Локи и его противники и вправду были умелыми колдунами, и глядя на них девушка ловила себя на мысли, что без помощи отца и его брата-близнеца они бы точно не смогли одолеть Лофта.       Несмотря на то, что против него выступало двое, Локи держался удивительно стойко и мощно. Казался совершенно неутомимым, отражая почти все атаки, направленные на него, и даже контратакуя в ответ. Однако неутомимости мёртвых было намного больше, и вскоре Лив начала замечать, что огненные потоки, которые Локи направлял в Хёда и Бальдра, стали слабее. По вискам его скатывался пот, а худая грудь вздымалась всё чаще и тяжелее.       Локи медленно уставал, отчего страдала и его концентрация, и внимательность. Он стал чаще пропускать удары обжигающего мороза и ледяных стрел, и кровь из его ран падала на потрескавшуюся землю. Сам Лофт уязвлёно шипел, сверкая глазами, и медленно отступал назад.       Положение его становилось всё более плачевным. Локи явно не ожидал, что бой окажется для него таким сложным, а потому зыркал по сторонам, просчитывая пути к отступлению. В конце концов он растянул шрамированные губы в оскале и резко отскочил в сторону, поднимая вверх густую завесу пара. Которая, развеявшись, явила спутникам девственную выжженную пустошь Муспельхейма. — Он ушёл! — Форсети скрипнул зубами, раздосадовано воткнув меч в сухую потрескавшуюся почву перед собой. — Как и где мы его теперь найдём?! — Он загнан в угол, — глядя в красно-рыжую даль, задумчиво протянула Лив. — Мы сорвали его планы, и переговоры с Суртом провалились. Что он станет делать дальше? Неужели спрячется? — она рассеянно скользнула взглядом по своим спутникам. — Нет, — Улль отрицательно покачал головой. — Локи уязвим. Его планы раскрыты и сам он как на ладони. Если не мы, то отец или Один, или кто-то из его сыновей изловят его. Всё, что Локи сейчас может, — нападать в последней отчаянной надежде на быструю и безболезненную смерть. Он провалился, и даже его хвалёной изворотливости не хватит на то, чтобы выкрутиться. — Но что делать нам? — скрестив руки на груди, хмуро спросил Форсети. — Мы потеряли его след. — Мы найдём его, — уверенно возразил Трюггви. — Я вижу его след. Я знаю, куда он направляется. Я вижу его замысел, как видит его и мой отец. — И чего он хочет? — Лив осторожно скосила глаза на серьёзного кузена, глядящего сквозь миры, взглядом преследующего своего отца. — Он направляется в Асгард, — отозвался юноша. — Как и сказал Улль, в слепой безысходности он хочет бросить все свои силы на то, чтобы причинить асам как можно больше боли и разрушений. — Локи затеял всю эту историю со стеной вокруг Асгарда, — почёсывая подбородок, припомнил Фрейр. — Он точно знает о её слабых местах, в частности о том, что было недостроено хозяином Свадильфари. — Хеймдалль предупредит асов, — спокойно произнёс Хёд. — Но всё равно нам надо поспешить. — Разве мы сможем из Муспельхейма попасть сразу в Асгард? — скептично вскинула бровь Лив, пытаясь припомнить расположение миров на Иггдрасиле. — Пространство, как и время, условно, помнишь? — обратился к ней Форсети. — Законы Мидгарда не действуют здесь, и мирам необязательно граничить друг с другом, чтобы мы могли сразу из одного попасть в другой. — Значит, не будем терять времени, — сказал Фрейр. — Чем быстрее мы найдём место перехода, тем с большей вероятностью сможем загнать Локи в ловушку.       Форсети резко выдернул из почвы свой меч, спрятав его в ножны. Лив тоже поспешила спрятать своё оружие, и металл с шорохом проехался по ножнам. Команда быстрым твёрдым шагом двинулась в дорогу, решительно держа путь в Асгард, возвращаясь туда, откуда всё началось.       Жар Муспельхейма неприятно лип на кожу, ощутимой тяжестью ложась на плечи и руки. Идти было непросто, Лив тяжело дышала, то и дело смахивая со лба градом льющийся пот. Ноги с каждым шагом становились всё более ватными, а каждый новый вдох обжигал лёгкие, даваясь с большим трудом. Девушка чувствовала, что задыхается, и мир перед глазами начал кружиться и расплываться. Сознание тяжелело, ускользая, но Лив упрямо пыталась держать его в узде. Хмурясь, она встряхивала головой, пытаясь вернуть чёткость восприятия, но попытки эти были тщетны.       В конце концов, сознание вырвалось из хватки воображаемых пальцев упрямства Лив. Земля под ногами стала уходить куда-то в сторону, и девушка, издав короткий стон, пошатнулась, заваливаясь вбок. Глаза её закрылись, и прежде чем небытие поглотило её, она почувствовала чьи-то горячие сильные руки, подхватившие её за плечи и не дающие упасть.