Безумие

- У тебя всегда были странные интересы, - спокойно говорит Нереварин, чьё настоящее имя осталось неназванным, изучая комплект доспехов, которые израненный Дагот когда-то снял с покойного друга. Воплощение Индорила берет в ладони копьё, в своё время поразившее немало двемеров, и заинтересованно вертит его в руках. Ур наблюдает за этим со смешанными чувствами. Видно, что у мера нет ни единого отработанного навыка, но держит он оружие правильно и уверенно. - Ты говоришь это так, будто сам знаешь, - сухо отзывается Лорд, отводя взгляд. Они уже весь день ходят по крепости. Эльф называет это смешным словом "инспекция". И Дагот чувствует себя... почти счастливым. - Ну, не совсем, - он почти видит, как Нереварин пожимает плечами. - Но память крови никто не отменял. Ну да. Память крови. Он же не сам Неревар, а только его грёбанное воплощение. Даготу хочется сплюнуть, но он сдерживается. Какой смысл, если за маской всё равно не видно? - Потанцуем? - Спрашивают его из-за спины с самыми естественными интонациями, какие были у Индорила, и плеча Дагота касается острие копья. И на этот урчащий тембр он не может не отозваться. Сжимает меч и бросается в атаку. Не сдержанный, почти ленивый выпад, а настоящая атака, когда глаза застилает кровавая ненависть. А Нереварина ему хочется именно ненавидеть. За то, что похож. За то, что не Неревар. За то, что... вот как раз за это следовало ненавидеть самого Неревара. И лучше не вспоминать об этом, даже мысленно. В один миг данмер поскальзывается на кучке пепла, натащенного сюда кем-то из "домашних зверушек" Ура, и оказывается лежащим на полу. Кимер с бешеной радостью вгоняет меч в стыки плит слишком близко к горлу Нереварина. Тот только безмятежно улыбается, очаровательно скаля зубы. Дагот бьёт кулаком в эти самые зубы и удерживает одной рукой эльфа за горло. Он вбивает кулак раз за разом в лицо данмера, и в голове только одно желание: стереть эту улыбку. Хоть на время сделать его менее похожим на старого друга. Дагот едва может остановиться, когда с окрасившихся кровью губ срывается сдавленный хрип. Мёртвый Неревар и почти убитый им самим Нереварин словно накладываются друг на друга, сливаясь в единое целое. Кровавая и прощающая улыбка старого друга, живой и смелый взгляд его нового воплощения. Не дающие сломать шею цепкие пальцы держат за запястье здесь, а там, тысячу лет назад, вторая рука была откинута в сторону валяющегося на земле копья. Дагот разжимает когтистые пальцы, изменённые запущенным корпрусом, и медленно, почти нежно проводит самыми кончиками по щеке друга-врага. - Похож? - Насмешливо уточняет Нереварин, хотя ему трудно разлеплять разбитые в кровь губы. И этим - тоже похож. - Неревар ни в чём не знал меры. Не было у него внутреннего ограничения и чувства самосохранения. Ты, видимо, перенял все его самые отвратительные качества, - ядовито выплёвывает Ур, всё ещё легонько придерживая данмера за шею. Чтобы не рыпался, сам себя убеждает Ворин. И гладит грубыми и шершавыми подушечками пальцев нежную кожу возле постепенно успокаивающейся вены. Часом позже они сидят в "лаборатории" и одновременно аналоге личного кабинета Ура. То есть там же, куда Нереварин пришёл в первый раз. На этот раз на столе мерцает свеча не самого лучшего качества, а данмер сидит рядом с кимером и изучает схемы двемерских механизмов. - Почему ты не прикажешь своим Спящим прислать тебе нормальные чернила? Свечи? Твои Видящие ходят по всему Морровинду, изображая из себя безумных пророков Шестого Дома, а ты пользуешься всяким хламом, - бормочет Нереварин, старательно перерисовывая всё теми же плохонькими чернилами схему. Дагот злобно огрызается: - Не твоё дело! И вообще, что ты прицепился к этим чертежам? - Я пытаюсь разобраться в том, что намудрил Сота. - А что он намудрил? - Неловко переспрашивает Ворин, с удивлением понимая, что упустил больше, чем думал. - А ты не видел? Во имя Азуры, друг мой, ты меня удивляешь, - Нереварин почти смеётся, откладывая чертежи и потягиваясь всем телом. Затем хмурится, ероша и так встопорщенные волосы на затылке. "У Неревара были длинные", - праздно размышляет Лорд Шестого Дома. - Это... на самом деле это мерзко. Все эти сплетения вен, проводов, мяса, металла... меня тошнило, когда я смотрел на него. А ещё Альмалексия... Нереварин замолчал. Отложил перо. Медленно посмотрел на ладонь... и Дагот почти против воли нырнул в собственные воспоминания. Лорд Индорил сидел на земле, скрестив ноги по южному обычаю, и смотрел на свою ладонь. Ворин тихо переминался за его спиной, не решаясь прервать размышления своего полководца и наставника. - Ты был когда-нибудь женат, друг мой? - Нет... - Молодой Лорд Шестого Дома нерешительно подошёл поближе и присел на корточки. Вопрос был странным, но кимер старался не показывать своего удивления. Он вообще старался во всём походить на Неревара. - Хочешь совет? Заводи себе жену только для того, чтобы обрести ребенка и наследника. Но никогда, никогда, друг мой, не называй своей женой женщину, которую ты полюбишь больше жизни. Она может стать твоей любовницей, сестрой по оружию, близким другом. Но ни за что не пускай её в свой дом. Иначе разочарование будет... слишком жестоким. - Мне... жаль, Лорд Неревар... что леди Альмалексия... - Сделай одолжение? Никогда не произноси больше этого имени при мне. - Неревар сжал кулак так, что хрустнули суставы. - Простите... - Не извиняйся. Просто не делай так больше. - Неревар поднялся на ноги, глядя куда-то вдаль. - Что - Альмалексия? - Истеричка, - коротко выплёвывает Нереварин и вновь склоняется над схемой.