Безумие

      Мягкие сапоги месили пепел, уже давно не смачиваемый никаким дождем. Он был сух, местами слежался до состояния камня, местами коварно скрывал каверны - наступишь в такую, а потом выкапывайся из пепла, завалившего до самых кончиков ушей.       Нереварин плотнее запахнул плащ, поправил капюшон, стряхивая с него темно-серый слой грязи, и, вздохнув, запустил еще один светлячок. Из-за пепельных туч, уже не ловящих отсвет огня Красной Горы, здесь ночь еще темнее дня, хотя и днем сложно разглядеть хоть что-то, отдаляющееся на расстояние десяти шагов. Данмер вытер губы тыльной стороной ладони и провел ей же по глазам, чуть щурясь. Огонек, повинуясь движению руки, облетел вокруг красноглазого и снова замер чуть выше головы, освещая путь. Да, это был буквально сигнал для всех окружающих, но свое удобство на данный момент было важнее всего остального. В конце концов, от никс-гончей или скального наездника можно отбиться.       От пепельной ловушки - нет.       Сенгивар прижался к земле, пережидая, пока затихнет крик горного летуна*[1], а затем быстро перекатился в укрытие из кустарника, разбросав за собой пахучую смесь, начисто отбивающую нюх у гончих. Мешочек уже показывал дно, и это было очень, очень плохо. Он не может вернуться, пока не найдет что-то, что покажет его самостоятельность и готовность к ритуалу взросления. Было бы здорово победить атронаха. Или кого-то в этом духе... скажем, моровую тварь! О, тогда бы никто не посмел сказать, что он не готов. И Лайлиа сразу бы забыла про своего драгоценного сына вождя.       Жаль только, что он, Сенгивар, всего лишь ученик племенного травника, хоть и сын внука шаманки. Но он же лучше, много-много-много лучше, чем просто воины, похваляющиеся своей силой, но не способные отличить синь-траву[2] от вереска.       - Главное, - прошептал Сенгивар, - не сила, а ум. С умом любой силы можно достичь...       За спиной осыпалось несколько камешков, и эшлендер повернулся, выставляя перед собой нож, которым срезал травы. Не ахти какая защита, но другой у него просто не было. Повернулся и встретился взглядом с алыми глазами данмера, который поднялся на ноги и теперь пытался отряхнуть свой плащ от пепла. Равнинник мрачно фыркнул и щелчком пальцев зажег светляк.       - Убери! - Замахал на него руками кочевник. - Сейчас понабегут же!       - И поналетят, ага, - буркнул тот в ответ, - пусть, я только рад буду. Я зол, как голодный драуг. Это был мой лучший плащ! А теперь его только выкидывать! - И он продемонстрировал огромную рваную дырку, ткань вокруг которой вилась лохмотьями. Сенгивар почему-то сразу подумал, что его собеседник попросту съехал с горы на заднице. - Что ж за день-то...       - Я могу провести вас в мой дом. Там вам зашьют одежду и дадут еды... - Сенги про себя решил, что этот данмер - даже лучше, чем огненные соли. Народ Эшленда нельзя было назвать сострадательным или милосердным, но всё же они редко бросали тех, кто забредал в их владения, на произвол сил. - И помогут дойти до Призрачного Предела.       - Да-а-а? - Странный мер поднял бровь. Затем вздохнул и, прикинув что-то в уме, кивнул. - Странный ты, мальчик. Ведешь незнакомца в дом. А если я разведчик карательных отрядов АЛЬМСИВИ?       - То ты бы этого не сказал, - уверенно мотнул головой эшлендер.       Равнинник тихо рассмеялся, щуря глаза и словно бы насмехаясь над его наивностью. Сенгивар тут же насупился, дёргая ушами. В конце концов, он правда верил в свои слова.       - Ну хорошо, - улыбнулся пришелец наконец, - веди.       Злость Неревара сгинула, как камень в глубине бурного потока, оставив какую-то странную нежность по отношению к мальчику. Тот оказался невероятно доверчивым, повернувшись спиной совсем к незнакомому данмеру. Но он был милым. И мер с удовольствием наблюдал за маленьким огоньком его таланта, скрытым внутри худенького тела. Хороший маг будет. Если выживет.       Ашхан сидел у своего дома, добротно составленного из кож гуаров, вымоченных в огненном соке, и костей древних чудовищ. Говорят, что когда-то хозяева этих костей правили в небе, совсем как сейчас - горные летуны. Но кто знает – насколько это всё соответствует правде. За пологом торопливо прошуршали по пеплу шаги, и внутрь буквально ввалился перепачканный сажей ученик травника.       - Сенгивар, - устало вздохнул Сул-Матуул, - ты опять хочешь, чтобы тебе дозволили пройти испытание зрелости, доставшееся от наших предков? Я вновь отвечу тебе – нет. Ты знаешь это.       - Ашхан! – Перебил его – небывалое дело – скромный доселе мальчишка. – Я привёл в наш дом путника. Он заблудился.       - Вот как? – Эшлендер поднял взгляд от усевшегося на шкуру, выстилающую землю, Сенгивара и встретился с глазами гостя. Небывало остро смотрел тот, и вождь почему-то почувствовал зарождающуюся внутри робость. – Что ты хочешь? – Поспешил спрятать он за злостью и напускной грубостью собственную растерянность.       - Я? – Данмер тихо рассмеялся. – Ничего. Юный сородич сказал, что вы дадите мне питья и еды и укажете направление к Призрачному Пределу. Что ж, если он ошибся – я удалюсь. От конкретно вас мне ничего не нужно, ашхан. Уверяю.       Странным был этот тон. Была в нём и должная доля почтения, и какое-то неожиданное покровительство, словно к младшему обращался гость. Это привело Сул-Матуула в бешенство.       - Вот и ступай прочь. А ты, Сенгивар, будешь наказан! Твоя безалаберная беззаботность, твоё нахальство...       - Что ты кричишь? – Проскрипели от входа, и эшлендер вновь поднял голову, встречаясь взглядом с устало щурящейся шаманкой. – Я спрашиваю тебя, негодный мальчишка, что ты опять расшумелся в неурочный час? Али тебя не беспокоит, что на громовой голос твой хищники сбегутся пострашнее гончих-никс и летунов?       - Погляди, что вытворяет сын твоего внука, Нибани! – Прорычал Сул-Матуул, вскакивая на ноги. – Он приводит в наш дом незнакомца, обещая ему то, чего нам и самим не хватает!       - Сенги, - женщина обернулась к съёжившемуся мальчику, - ступай домой. Отец и наставник обыскались тебя.       - Хорошо, прамать, - тихо отозвался тот, выскальзывая прочь и кидая напоследок виноватый взгляд на гостя. Нибани Меса, проследив этот взгляд, охнула и схватилась за сердце. Ашхан уже был готов броситься вперед, чтобы подхватить шаманку, но та и сама по-змеиному быстро прянула к данмеру, цепко хватая того за подбородок и вглядываясь в костистое лицо.       - Невероятно... – Прошептала она, бессильно опуская руки. – Невероятно. Мальчик, - строго сказала она, оправившись поразительно быстро, - ты останешься у нас в гостях. Подожди снаружи, пока я объясню всё этому бестолковому юнцу, занимающему место старейшины.       Будь на её месте кто другой – Сул-Матуул взбесился бы ещё пуще. Но Нибани была старшейшей женщиной племени, нянчившей ещё его собственного деда. И уж ей-то можно было так называть ашхана, которого она наставляла с пеленок.       Безымянный гость поклонился, складывая руки по обычаю Эшленда, и беззвучно вышел вон, оставляя глав племени наедине.       - Ты с ума сошла? – Тихо спросил мужчина. – Почему он будет нашим гостем?       - А ты не понял? – Ехидно отозвалась шаманка, потирая сухие ладони. – Он пришёл. Он наконец-то вернулся к нам. Вот он – Неревар Возрождённый. Ты не видишь, что вижу я, но этот взгляд не спутать. Это не бестолковый мальчишка-нвах. Нет. Это воин и полководец, правитель! Впрочем, - она усмехнулась, - я вижу, что ты мне не веришь. А ещё он сильно уязвил твою гордость. Что ж. Дай ему Испытания. Сам убедишься в моей правоте.       - Если он погибнет – в этом не будет моей вины.       - Он не погибнет, - уверенно отозвалась старая женщина. И почему-то Сул-Матуул ей верил.