Simple text

Степа не то чтобы устал от проделок Всезнамуса, но где-то не так давно прочел о том, что необходимо поставить себя в коллективе, каким бы крохотным он ни был. Степа читал об этом по ночам, когда храп Всезнамуса сотрясал весь дом, задевая при этом дачный сортир своей амплитудой колебаний. Он готовился к этому долгие дни, когда приходилось слушать нудение профессора себе на ухо, долгие-долгие месяцы. И вот наконец-то свершилось. Пользуясь сегодняшним абсолютным отрубом своего учителя, ебаря и так далее он подобрался к стакану со вставными челюстями. «В этом процессе главное сохранять спокойствие», — думает Степа, доставая их из стаканчика. Удивительно, что Всезнамус достаточно беспечно содержал свои личные вещи. Только вот к тряпочкам, которыми он протирал свой пинус, он относился со всей ответственностью владельца. Степа кряхтел и хмурился, изредка поглядывая на ту половину кровати, где был профессор. Щелчок, еще щелчок. В кромешной темноте, так как Степа не пользовался фонариком, ведь благодаря своей не совсем человеческой сущности мог видеть при полном отсутствии света, он начинал понимать, что его план удавался на славу. Вновь забираясь в кровать, он блаженно прикрывал глаза с мыслью: «Завтра ты по-другому запоешь, неуважаемый». Через минуту он почувствовал руку у себя на жопе. Всезнамус что-то радостно мурлыкал ему на ухо. «Мамочки», — вдохнул Степа, прежде чем развратные и привычные действия набрали силу.

***

— С-с-с-с-сте-е-е-е-е-п-п-п-п-п-па-а-а-а-а-а-а, — дребезжал Всезнамус с утра так, словно по его телу шел высоковольтный ток. — Ч-ч-ч-ч-т-т-т-т-то-о-о-о-о-о-т-т-т-о-о-о-о н-н-н-е-е-е-е-е т-т-т-а-а-а-а-к-к-к-к, к-к-к-к-ка-а-а-а-ак-к-к-к-к р-р-р-р-р-ра-а-а-а-ан-н-н-нь-ш-ш-ш-ше-е-е-е… Недотепкин довольно улыбался куда-то в кулачок, стоя к профессору спиной и перебирая какие-то мелкие предметы на столе. Сегодня они должны были собирать новомодный компьютер, чтобы иметь хоть какую-то связь с миром. Как в этом процессе могли помочь дуршлаг и пара батареек, Степа, естественно не задумывался… Зря. — Профессор, а вы водички попейте, — осторожно проговорил Степа, не оборачиваясь. — Я-а-а-а-а-а-а н-н-н-н-н-е-е-е-е-е у-у-у-у-в-в-в-е-е-е-р-р-е-е-н-н-н, ч-ч-ч-чт-т-т-то-о-о-о-о э-э-э-э-э-т-т-т-т-о-о-о п-п-п-п-о-о-о-о-м-м-м-м-м-о-о-о-о-ж-ж-ж-ж-ж-ж-е-е-е-ет-т-т-т-т… — Как же так, профессор?! — с притворной обеспокоенностью воскликнул Степа. — Вы всегда уверены в чем бы то ни было, разве это тот случай, когда вы опустите руки? — У-у-у-у-у-у м-м-ме-е-е-ен-н-н-н-я-я-я-я-я т-т-т-т-р-р-р-ре-е-е-е-ш-ш-ш-щ-щ-щии-и-и-ит-т-т-т г-г-г-г-г-о-о-о-ол-л-л-ло-о-о-о-в-в-в-ва-а-а-а-а-а. Степа готов был просто обкончаться от радости, раз у профессора трещит голова, значит, наверное, передача на сегодня отложится. Или, может быть, вообще закроется. Недотепкин был уверен, что думать Всезнамус сейчас просто не в состоянии, что даже очень ему на руку. Правда, профессор вдруг все же перестал трястись и заговорил по-другому, так что Степа вдруг подпрыгнул на месте, ведь тон профессора не обещал ничего хорошего: — Штепа, казетца, в моих шелюстях какой-то пошторнний механизм! — Я думал, вы обрадуетесь! — со светлой улыбкой обернулся Степа, но злое лицо Всезнамуса ничего хорошего не предвещало. — Ты! Ты! ТЫ! — закричал профессор. — Сегодня ты наказан! Все внутри Степы упало, он даже успел побелеть как сраный мел, словно первый и единственный начальник профессора. — Профессор, я… — Шлушать не хошу! Сегодня я буду вести передашу без тебя! Степа еле-еле сдерживал улыбку. Ну, наконец-то!