Шеллар Поттер и судьба короля-мага (reforged)

- Понимаешь, Карлсон, не в пирогах счастье. - Малыш, ты что, с ума сошел? А в чем же еще? (А.Линдгрен) За окном пролетал спокойный пригородный пейзаж. Веселенькие черепичные крыши аккуратных двухэтажных домиков чередовались с ровными квадратными полями желтеющей пшеницы и густой зеленой травы. Кое-где встречались стада коров, некоторые из которых поднимали головы на проезжающую машину и молча провожали ее большими грустными глазами. День уверенно близился к своей середине. Летнее солнце, с самого утра знойно светившее с безоблачного неба, нещадно нагревало крышу автомобиля. Ветер настойчиво трепал волосы на голове Дадли. Он высунулся из открытого окна машины и с безотчетной тоской занимался несвойственной ему деятельностью. Он размышлял. Он думал о том, в какой именно момент мир вокруг, до сих пор настолько комфортный и уютный, вдруг начал сходить с ума. Мысли его уходили все дальше и дальше в прошлое, пока, наконец, не дошли до события, которое первым вызвало сомнения в разумности происходящего. - Дадли, хочешь, дам списать математику? - С чего вдруг? - Просто я уже сделал. - Ну, давай. Да, все началось именно тогда! И ведь главное, друзья намекали, что творится что-то неладное. Тот же Пирс Полкисс, в очередной раз выразивший желание побить Гарри и получивший отрицательный ответ на столь привлекательное до сих пор предложение, помнится, состроил обиженную гримасу и покрутил пальцем у виска. Он, конечно же, сразу схлопотал затрещину. Не особо сильную. Просто чтобы знал, кто тут главный. Тем не менее, картина Пирса с пальцем у виска, как фотография, повисла теперь перед внутренним взором Дадли и не давала мыслям двигаться дальше. Возможно, дело было не только в Полкиссе. Возможно, основной причиной неспособности связно мыслить был голод, мучивший мальчика еще со вчерашнего дня. - Папа, что это? - Это наш завтрак. - Но почему на тостах помидоры? - Не знаю. Наверное, это местный деликатес. - А плесень на хлопьях? - Значит так! Молчи и ешь, что дают! Скромный и не особенно привлекательный внешне завтрак в захудалой гостинице «У железной дороги», в которой они остановились вчера, совершенно не мог удовлетворить кулинарные пристрастия Дадли. А на остатки торта Гарри, который тот и не думал забирать с собой, мальчик не мог бы сейчас даже смотреть. Жирный слегка приплюснутый кремовый торт с кривой надписью “З днем ражденея Гари”, под завязку заполненный ореховым маслом и подозрительно твердой начинкой, обладал странным запахом и таким приторным вкусом, что оказался не под силу даже оголодавшему Дадли. Хотя он честно пытался. Юный отпрыск гордого рода Дурслей мысленно пожаловался на свою тяжелую судьбу. Затем он негромко пожаловался на судьбу своей маме, которая с готовностью протянула ему руку с переднего сиденья. К сожалению, в руке ничего не было, что расстроило несчастного ребенка еще больше. Немного подумав, Дадли уже почти решился пожаловаться на судьбу папе, но мельком поймал в зеркале заднего вида его злой и напряженный взгляд и решил пока не нарываться. По крайней мере, пока они не въедут в какой-нибудь городок, где есть нормальные закусочные или кафе. Холодное отношение папы к сыну было отдельным свидетельством нереальности последних событий. Когда тот не стал спорить, чтобы Гарри переехал в малую спальню, Дадли слегка удивился, так как рассчитывал, что отец просто откажет. В этом случае кузен продолжил бы делать за него задания просто так. Но, по крайней мере, в тот раз сын сам попросил отца, и можно было принять согласие за любовь, а не за полное безразличие. Когда же папа не согласился отправить Гарри с ним в одну школу, а потом коварно наступил на ногу, это можно было считать случайностью, потому что рано или поздно (Дадли в этом не сомневался) он смог был настоять на своем. Но вот то, что произошло потом… - Вернон, посмотри на адрес! Как они могли узнать, где он спит? Они что, следят за нами? - Конечно следят! Вынюхивают! Ходят по пятам! - Но что же нам делать? Может, стоит ответить? Сказать, что мы не хотим? - Нет. Если мы ответим, то дадим им повод. Пусть лучше считают, что письмо не дошло. - Но… - Петунья, послушай. Мы разве не поклялись еще тогда искоренить всю эту чушь? Гарри - твой племянник. Но я не потерплю здесь таких, как они! Слушая под дверью, Дадли ничего не понимал. Кто такие “они”? Почему из-за них папа накричал на своего единственного сына и выгнал с кухни? И когда, наконец, мама начнет перекрашивать форму Гарри в красный цвет? До утра странностей больше не происходило. Правда, папа так и не согласился принять меры, чтобы кузена зачислили в “Вонингс”, и вообще часто реагировал невпопад. Но тут у Дадли была запасная идея с черепахой и стеклянной оранжереей, с помощью которой он собирался привлечь к себе необходимое внимание на следующий день, если до того времени не добьется успеха обычным способом. Следующий день не задался. Мало того, что дождь зарядил с самого утра и помешал Дадли пойти с друзьями на игровую площадку. Мало того, что папа проторчал на улице полдня, а когда зашел домой, пряча что-то за пазухой, кинул свой мокрый и почему-то грязный зонт сыну, испачкав его любимый школьный костюм. Так еще и входная дверь и окна туалета на первом этаже ближе к вечеру оказались заколочены досками изнутри, а сам папа лег спать прямо под дверью в спальном мешке. Последнее обстоятельство особенно насторожило Дадли, потому что раньше такого просто никогда не случалось. Мальчик в принципе не понимал, зачем ходить во всякие походы, спать в палатках и заниматься подобной ерундой, если люди придумали удобные мягкие постели. Поэтому причина, заставившая отца провести ночь в спальном мешке, для него до сих пор оставалось загадкой. А после того, как рано утром Гарри в темноте наступил папе на лицо, Дадли начал подозревать, что убедить отца перевести кузена в нужную школу может оказаться несколько сложнее, чем он думал. Но даже после очередного подслушанного разговора родителей все еще не терял надежды. - Ты уверен, что это поможет? - Сегодня же помогло. Они не такие, как мы, Петунья, и логика у них странная, но если они не смогут доставлять свои письма, то рано или поздно просто сдадутся! - А если нет? - Главное дотянуть до воскресенья. А там у нас будет целый день. - Потому, что по воскресеньям не работает почта? - Именно. - Ох, не знаю, Вернон... В ближайшее воскресенье у Дадли как раз был намечен мини-марафон по телепередачам, поэтому планы родителей заняться в этот день своими делами его полностью устраивали. В конце концов, до начала учебного года оставался еще целый месяц, и решение вопроса со школой Гарри могло подождать до понедельника. Воскресный день внес свои коррективы в общие планы. Папа с самого утра топал ногами и размахивал руками. Он грозно кричал и тяжело бегал по комнате. В какой-то момент он схватил Гарри в охапку и буквально выкинул в коридор, лишь бы не дать кузену схватить хоть один из тех двух десятков конвертов, которые вихрем влетели через каминный дымоход и веселой стайкой носились по комнате. После этого отец семейства выскочил на улицу и зачем-то распугал целую стаю мирно рассевшихся по двору большущих пушистых птиц с кривыми клювами и круглыми глазами. Наконец он остановился в прихожей, нервно выщипывая у себя из усов крупные пучки волос, и безапелляционно потребовал наличия всех членов семьи у выхода из дома через пять минут. Дадли остался без компьютера, телевизора и обеда. Его запихнули в машину на заднее сиденье с Гарри и повезли куда-то вдаль от дома и привычных ему вещей. Когда ближе к вечеру Дадли заскулил что-то насчет ужина, то получил такой подзатыльник от отца, что всю оставшуюся дорогу сидел, обиженно вжавшись в дверь машины и не решаясь напомнить про красную форму для кузена. А поздно ночью была мрачная гостиница на окраине большого города и кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. А утром ужасный завтрак, не принесший ни удовольствия, ни насыщения. А почти сразу после завтрака этот подозрительный гость, назвавшийся профессором какой-то там школы. После гулкого БУМ, раздавшегося на этаж ниже и заставившего всю семью подпрыгнуть на стульях, запертая изнутри дверь в номер медленно отворилась, и в комнате появился высокий худой человек в темном плаще. У него было бледное лицо, крючковатый нос, пронзительный взгляд и сальные черные волосы до плеч. Папа начал грозно подниматься из-за стола, мама в испуге подняла руки, закрывая лицо, а Дадли неожиданно для себя подумал, что после такого БУМ, хорошо, что к ним не заглянул какой-нибудь великан. Тем временем, профессор представился и небрежно махнул рукой на родителей, отчего те, как по команде, замерли и замолчали. Затем он, явственно скривившись и стараясь лишний раз не прикасаться к упаковке, выставил на стол слегка помятую коробку, в которой, как потом оказалось, лежал торт ко дню рождения Гарри (тот самый, с надписью “З днем ражденея Гари”). Затем он сдержанно обменялся несколькими короткими фразами с самим Гарри, и вскоре удалился из номера вместе с ним, предварительно с надменной полуулыбкой пообещав вернуть ребенка домой ближе к вечеру. Затем родители начали двигаться и говорить, но какое-то время еще вели себя крайне неуверенно, дав возможность Дадли добраться до коробки и подробно изучить ее содержимое. Затем они очень быстро собрались и, наконец, отправились в обратный путь. Сейчас, высунув голову из окна машины и подставляя лицо теплым порывам летнего ветра, Дадли понимал, что еще до вечера окажется дома и, возможно даже, успеет посмотреть по телевизору шоу великого Умберто. А потом можно будет вернуться к вопросу о переводе Гарри в нужную школу. Это успокаивало.