Мастер слова и клинка

— Ну что, спичкоглазый, завтра выспимся? — Дэдпул сидел по-турецки, закатав маску до носа. Он разворачивал еду и раскладывал её на расстеленную перед ним на крыше газету. Настроение у него было отличное. — От спичкоглазого слышу! — слегка возмутился Паучок, подходя ближе. — Кто вчера скандал в ночном кафе устроил? Я, что ли? Он постоял напротив, наблюдая за действиями Дэдпула и защищая лицо от солнца пятернёй в красной перчатке. Обошёл импровизированную скатерть, сел слева от приятеля, почти рядом, а не напротив — очевидно, чтобы солнце не слепило измученные глаза сквозь линзы маски. Он притянул к себе пустые бумажные пакеты, отброшенные в сторону, по-хозяйски порылся в них среди салфеток и чеков, раскопал россыпь порционных упаковочек сахара, выудил их, потом снял крышки с обоих больших стаканов кофе и начал не спеша вскрывать упаковочки одну за другой и высыпать сахар в стакан Дэдпула, в правый. Дэдпул искоса подсматривал за этим, и отметил, что Паучок остановился, насыпав ровно столько, сколько Дэдпул и любил, а потом с тем же спокойствием и методичностью он занялся своим стаканчиком. — Скандал был уже сегодня, после полуночи, — ласково улыбнулся Дэдпул. — Ладно-ладно, не трудись, вижу, кто из нас тут самый адекватный. — Да в норме я, в норме, — подтвердил Паучок. — А ты как? Ничего не чудится? Глюков нет? Ничего пугающего? Ты скажи мне, если что-то будет не так. — Не волнуйся, мне главное в зеркало не смотреть, всё остальное — сущая ерунда. — Дельная мысль. Последую твоему примеру, — Питер про себя усмехнулся, вспоминая, каким помятым сейчас выглядит без маски. — А мне жаль, что я не видел во сне — в твоём сне — как ты смотришься в зеркало, знаешь, в такое огромное, в пол, зеркало в ванной, когда ты мокрый выбираешься из душа или ванны, я узнал бы, как выглядят твои… глаза. — То есть ты понимаешь, что обмен снами вот-вот возобновится, — упрекнул Паучок, — и специально сейчас это говоришь, чтобы моё подсознание послало тебе такой сон? Интересно выяснить, кто я, да? Причём так, чтобы я об этом не узнал? — Да нет, что ты! Просто надоедает же изо дня в день урод в зеркале… — Ты не урод, — вдруг заметил Паучок. Дэдпул сделал вид, что поперхнулся от неожиданности. — Попытка в адекватность провалена, — заявил он, сделал победный жест кулаком к плечу. — Йес! Я лидер операции. — Ладно, рули. Наслаждайся, пока я добрый, — сказал Паучок и с аппетитом принялся за еду. Он отпил сладкий кофе из стакана и поставил его у своего бедра под правой рукой тем же манером, что и в прошлый раз. Дэдпул повернул голову и уставился на этот стакан, поднял нос и вопросительно глянул на Паучка, резко, потешно и ритмично помахал носом от стакана к маске Паучка и обратно, намекая, что удивлён. Паучок не реагировал, продолжая есть. Тогда Уэйд тоже вернулся к еде. — Я поеду заправлю «Форд» и достану хлороформа, — предложил Паучок. — Какой вообще у нас план? Максимально сытый, я надеюсь? — Максимально сытый? — удивился Дэдпул. — Ты сказал «сытый»? — Я сказал «сытый»? — тоже удивился Паучок. — Нет, я имел в виду, план максимально тихий, да? — А! Конечно! Шум ни к чему, — поддержал Дэдпул. — Я прошвырнусь сейчас незаметно на разведку, посчитаю охранников, может, удастся подкинуть им жучков, подслушать, кто где дежурит ночью. — А как быть со вторым человеком? Ты мне об этом что-то говорил… — Да, у Рабано есть приближенный помощник, Лин Сан, и он как раз китаец. Не знаю, как так вышло, такой интернационализм — в их среде редкость. Но нам это на руку, и живёт он там же. По сути, начальник охраны. Вооружиться нам всё же придётся, мало ли что. Они отпетые головорезы, если ты ещё не понял. Будь начеку, это тебе не обыватели. Питер вздохнул: — Вооружайся, — нехотя согласился он. — Ты ведь знаешь моё условие. — Без трупов? Да как два пальца!.. У нас же преимущество внезапности. — За тобой куда заехать? Или мы действуем раздельно? — Не вижу причин разделяться… Дэдпул осёкся. Он как раз протянул руку и взял свой стакан с кофе, а Паучок синхронно потянулся и обхватил этот же стакан вместе с ладонью Дэдпула, наверное, случайно. Было бы нормально и привычно для Дэдпула, если бы Паучок тут же отдёрнул руку и начал оправдываться, что перепутал стаканы. Но вместо этого он чуть крепче сжал стакан поверх руки Дэдпула, помедлил и, убирая свою руку, как бы невзначай, но явственно погладил пальцами его пальцы. Перчатки скрадывали остроту прикосновения, но у Дэдпула всё равно перехватило дыхание. Он поднес к себе стакан, но пить не стал. Так и сидел, держа его перед собой, не зная, стоит ли что-то спросить или сказать. Ладно бы что-то одно. Но сразу и эта фразочка «ты не урод», и теперь поглаживание. И даже сахар. Это уж слишком. Это уже не вчерашняя безупречная двусмысленность. — Что-то не так, — наконец выдавил он. — Ты просил сказать. Так вот: что-то не так. Паучок тоже сидел притихший. Он нащупал свой стакан у бедра, поднял и сделал глоток. Да, он протянул руку к чужому стакану намеренно, он ждал этого момента, но вот сжать и погладить пальцы вышло почти стихийно. Его вдруг коварно затянула та роль, которую он примерил на секунду. Питер хотел всего лишь доказать Уэйду, что Паучок мог бы флиртовать намеренно, если бы захотел. Но мысли путались, он забыл, зачем всё затеял. От недостатка опыта и неожиданной для него самого несдержанности всё вышло слишком грубо, слишком явно. И самое главное, когда Питер почувствовал себя инициатором, вся картина вмиг перевернулась. Он не столько видел краем глаза, сколько ощущал замершего рядом с ним Уэйда. М-м-м, он был сейчас таким ошеломлённым. И то, что Питер по своей воле вогнал друга в смятение, сам спровоцировал его желание, вдруг всколыхнуло в нём сочувствие, жалость, порыв защитить его от своей же шалости, и, трудно признать, но — ответное желание. Оказалось, что раньше он сам всегда запирал в себе любые чувства, кроме отторжения. На этот раз, когда он ожидал определённой реакции, предвкушал её, рассчитывал на неё, все эти разные чувства вырвались на волю. В этот момент он понял, что если бы он ждал намёков, приставаний, шуток Уэйда, они бы, возможно, ему нравились. Ему просто не приходило в голову, что такого можно хотеть. Что о́н такого может хотеть. Питеру захотелось сгрести Дэдпула в объятья и извиниться, что так рискованно пошутил. Но он тут же понял, что Дэдпул расценит это, как ещё один аванс. Поэтому он зажмурился, открыл глаза и ровно ответил: — Всё так. Ты ни при чём. Просто меня и правда немного выбивают из колеи две бессонные ночи. Он собрался было сказать: «Почудилось на секунду, что я не с тобой, а со своей девушкой». Но врать и превращать это прикосновение в ошибку, в простую случайность не хотелось. — Всё-таки хорошо, что сегодня рулишь ты, — добавил Паучок чуть бодрее. — Итак, что у нас там? *** Когда тако были подъедены, а план операции — намечен, они поднялись на ноги. Паучок запихал все обёртки и стаканчики в самый большой бумажный пакет, а Дэдпул нацепил ножны с катанами на спину. — Тебя подбросить? Я на машине, — сказал он. — Спасибо, но мне ве́рхом быстрее, — ответил Паучок. Он вдруг шагнул вплотную к Дедпулу, положил ладонь ему на грудь и секунду помолчал, глядя на него через маску. — Я иду на это, только потому, что ты обещал без смертей, — проникновенно сказал он. — Сейчас преступники мы, и мы должны будем потом всё исправить. Всё, что натворим. Не подведи. Он отступил назад и только тогда отнял кончики пальцев от груди Дэдпула, развернулся, разбежался и спрыгнул с крыши вниз, выпуская паутину уже в падении. Он перелетал с паутины на паутину и на лету пытался понять для себя: на него и правда так возбуждающе действует, когда он сам прикасается к Дэдпулу? Похоже было, что да. Дразнить его и понимать, что это работает, было… упоительно.