Мастер слова и клинка

— Сеньор Марио, камера! В туалете за библиотекой. Он что-то замышляет. — Лин Сан вскочил из-за огромного монитора, разделённого на секции по числу подключенных к нему видео-камер, и крикнул это в открытую дверь. Рабано в соседнем отсеке подвала стоял у Брауэра над душой и пытался поторопить его с разбором файлов, записанных Генри, но, скорее, только мешал ему. Он бросил Брауэру «Работайте» и прошёл в отсек к Лин Сану. — Это хорошо. Я ждал этого, — сказал он. — Там что-то происходит, Дэдпул начал действовать. Отмотать можешь? Камера пишет? — Да, записи хранятся всего десять минут, но пишет. Лин Сан расширил нужный сектор и нашёл перемотку назад. В кадр перед самым сбоем на секунду попал силуэт Человека-Паука, и тут же плевок паутины залепил окуляр камеры. — Отлично. Нам нужно пока выйти наверх, а они пусть спустятся сюда, и тогда мы зажмём их в тупик. Отведу старика в номер и вернусь. Не забудь, они — мои, ты будешь только прикрывать меня. Дело принципа. Рабано проводил Брауэра в его номер, где старый ученый и жил после того, как покинул Нью-Йорк. Лин Сан в это время удаленно наблюдал за коридором у библиотеки. Он не сразу догадался, что Паук мог выйти из туалета через окно. Досадуя на себя, Лин Сан покинул подвал, прокрался к двери туалета и понял, что она заблокирована изнутри. За дверью было тихо, возможно, они оба выбрались на улицу. Ну что ж, план от этого не меняется. Лин Сан вернулся на лестницу, ведущую к подвалу, достал оружие и затаился в нише за лифтом, ожидая, пока кто-то из врагов пройдёт мимо него в подвал. Сеньор Рабано не сомневался, что подвал их заинтересует, и Лин Сан был с этим согласен. В узкое окошко лестничного пролета этажом выше проник Человек-Паук и настороженно спустился к подвальной двери. Лин Сан вообще не дышал, пока он проходил мимо. Он слышал из медиа о «паучьем чутье» супергероя, но не представлял, до какой степени оно простирается. Ему повезло: хвалёное чутьё реагировало только на непосредственную угрозу его или ещё чьей-то жизни. Дэдпула не было. Когда за Пауком закрылась тяжёлая укреплённая и шумоподавляющая дверь подвала, со второго этажа спустился Рабано, и Лин Сан вышел из ниши навстречу ему. — Паук прошёл туда один, — доложил он. — Ещё лучше, — кивнул Рабано. — Поодиночке будет проще. Пошли. — И махнул револьвером вниз. *** Питер прополз по потолку огромного подвального помещения, чутко прислушиваясь к тишине и заглядывая в отсеки основной анфилады. Никого. Он отметил складское помещение, в следующем закутке — пульт наблюдения, в дальней комнате — батарею медицинских приборов, установленную вокруг двух простых дерматиновых кушеток. На одной из них валялась пара таких же гипнофонов, как у него дома. Он убедился, что никто его не подстерегает в дальних углах подвала, и спустился с потолка, чтобы обследовать ящики рабочего стола и компьютер. Сидение стула было ещё теплым. Питер понимал, как рискует, но как же он соскучился по активности за дни изматывающего ожидания! Эта свобода была сродни радости водителя, который вырвался из дорожной пробки на прямую трассу. Газ в пол! Прорвался! Квазиментальных карточек в ящиках стола не было, Питер шевельнул мышью на столе, активируя монитор, и тут услышал звук открывшейся металлической двери в коридоре. Он прямо с места кузнечиком прыгнул на потолок, но не в угол, а в дальнюю часть коридорной анфилады, появляясь на виду у врагов. Прятаться было нельзя, потому что преимущество у него было как раз на большом расстоянии. Скрутить вооруженных врагов паутиной Паучок мог и издали, из глубины коридора, но если они приблизятся, чутьё будет бесполезно - тогда он не сможет уходить от пуль, просто не успеет. Он увидел, что противников всего двое, послал в их сторону пару порций паутины, но в тот же момент ему пришлось самому изогнуться и перепрыгнуть с потолка на стену, потому что Рабано открыл по нему такой плотный огонь из револьверов, что только успевай уворачиваться. Паук видел, что его паутина легла неудачно и почти не задела бандитов, но не мог выстрелить снова. Он вился и кувыркался в тупике коридора от стены к стене как пойманный малёк в ведре, и как только он выгадывал момент и пытался прямо в полёте навести шутер на цель, его сбивал одиночный прицельный выстрел Лин Сана, который держался позади Рабано и расчётливо целился из-за его плеча. Приходилось уворачиваться ещё и от него. Из-за этого Паучок мазал, выпущенная паутина вновь и вновь уходила мимо, залепляя запертую Лин Саном дверь подвала и стены вокруг неё, а Рабано тем временем опасно приближался. Паучок мог бы защититься плотным куполом из паутины и спрятаться под ним, но как тогда сражаться? И что его будет ждать, когда купол растворится? Вдруг дверь в подвал загрохотала и вылетела с петель внутрь коридора. Паучок в кувырке рассмотрел в пыльном облаке бетонной крошки маску Дэдпула, который рубил катаной преграду из паутины, тянущейся, как нити расплавленного сыра от упавшей двери к верхней перекладине косяка. Почему Дэдпул не стреляет по врагам? У него же пушка в левой! И… Питеру не показалось? Дэдпул без штанов?.. — Эй, засранцы, заскучали без меня?! — выкрикнул Дэдпул. — Человек-Унитаз спешит на помощь! И он попытался в выпаде достать катаной Лин Сана, который был на шаг ближе к нему. Паучок с потолка рассмотрел, что выпад Дэдпула вышел нетипичным, центр тяжести у него был здорово смещён: на его заднице красовался унитаз, всё ещё крепко примотанный паутиной. Почему он не стреляет?! Паучок воспользовался секундой, когда оба мафиози одновременно повернулись на неожиданную угрозу сзади, ловко спрыгнул на пол и выстрелил с обеих рук паутиной. Рабано и Лин Сан упали на пол рядом друг с другом, одинаково замотанные в две аккуратные скрюченные куколки. Но в те секунды, пока паутина летела в цель, Рабано тоже успел раза три нажать на спусковой крючок и убил Дэдпула в упор, все три пули попали прямо в лицо. Дэдпул упал на бок на вывороченную с косяком и кусками бетона дверь рядом с замотанными врагами. Раздался грохот унитаза. Паучок приблизился к врагам, залепил им рты на расстоянии двумя небрежными жестами. Он привалился к стене спиной, переводя дух и приходя в себя. Какое-то время просто стоял и смотрел, как из-под головы Дэдпула медленно растекается лужа крови, нереально алая в свете ярких электрических ламп. Пули прошли навылет, с такого-то расстояния. А ведь Дэдпул не стрелял, потому что Паучок находился на линии огня, и потому что он боялся задеть его. Питер подошёл, присел, приподнял голову Дэдпула, стянул с него маску, стараясь не смотреть на кровавое месиво, оставшееся от его лица. Он поднялся, достал из потайного кармана спрей и растворил паутину, скрепляющую бёдра Дэдпула с унитазом. Унитаз перекатился на другой бок и упёрся обломком трубы в пол. Перед тем, как явиться в пекло сражения, Дэдпул стянул штаны, чтобы они не путались в ногах, потому что натянуть и застегнуть их не получилось бы, а ботинки надел обратно. Питер подумал, не залепить ли эти раны на голове Дэдпула паутиной, чтобы предотвратить напрасную потерю крови, но огромные тромбы, которые образуются под черепом из невытекшей крови, помешают регенерации — организму придется ещё и их рассасывать. Пережать артерии на его шее Паучок не решился, кто знает, не повредит ли это ещё больше. Он Дэдпулу ничем сейчас не мог помочь. Послышался шум на лестнице, несколько голосов, встревоженных выстрелами, топот ног. Тогда Питер поднял тело Дэдпула с упавшей двери, перенёс к стене, поставил дверь на место и надёжно прилепил ее паутиной в проёме. Не войдут, пока он так не решит. Он отнес тело Дэдпула в дальнюю комнату, положил на кушетку. Кровь в ранах уже запеклась и не капала. Паучок ещё раз огляделся, бегло осмотрел ящики стола, чтобы убедиться, что ни карточек, ни флешек нигде нет, пробежался взглядом по названиям файлов, сохранённых на компьютере, осмотрел приборы. Оглянулся на Уэйда. Его регенерация не разбирала, какие органы наиболее важны, и лицо уже почти пришло в норму. Без мозгов и без штанов он выглядел трагикомично. В воображении Питера возникла картина, как сидящий в туалете Дэдпул одними мышцами ног отрывает унитаз от сточной трубы и от креплений в стене. Схватиться руками ему там было явно не за что, фанерная кабинка не в счёт. Вот он выбивает заклеенную дверь туалета, вот бежит по коридору, с унитазом на жопе, словно с хвостом тетерева, распугивая старичков и старушек. А обломки трубы торчат из унитаза сзади, как вычурные завивающиеся серпантином перья. Питеру хотелось сохранить серьезность, но желание расхохотаться, сбросить напряжение рвалось наружу, он подавлял неуместный нервный смех, и от этого в горле рождалась потребность разрыдаться. Питер подошёл к кушетке, положил руку на грудь Уэйду, прислушался. Сердце не билось. Тогда он сложил обе ладони скрестно, как положено при реанимации, и начал делать Уэйду непрямой массаж сердца. Пусть кровь начнёт разносить кислород по венам и питать мозг, регенерация пойдет быстрее. Питер сделал тридцать нажатий на грудь по инструкции. Следующий пункт — два выдоха рот в рот. Питер колебался только секунду. Торцом ладони бережно стёр с губ Уэйда размазанную кровь и бетонную крошку, закатал себе маску обеими руками, наклонился, накрыл своим ртом приоткрытый рот Уэйда и сделал два сильных выдоха. Грудь Уэйда под его рукой едва заметно приподнялась и вновь опала. И ещё тридцать нажатий в область сердца, и снова два выдоха рот в рот. Он продолжал реанимацию, пока не ощутил рукой слабые удары сердца в груди, и почти сразу Уэйд задышал сам. Питер подождал ещё минуту, но ничего не происходило, Уэйд не приходил в себя. Такие серьезные повреждения нужно долго восстанавливать, надо уходить, понял Питер. Если наверху вызвали полицейских, а это скорей всего так, они доберутся сюда минут через двадцать. Если полиция увидит связанных преступников, следы от пуль, кровь Уэйда, то бандитам будет сложно объяснить все это. Даже если на их складе в этом подвале не лежит сейчас ничего запрещённого. Но самому давать показания и попадать в оборот к законникам Питеру совсем не хотелось, хотя бы потому, что они заставят его раскрыть инкогнито. Был риск, что арестованные бандиты заявят на Паука и Дэдпула за похищение, но доказать это невозможно, так что вряд ли они станут позориться. Он вышел из комнаты в коридор, прошёл к двери, растворил паутину на лице Рабано, чтобы тот мог говорить. — Квазиментальне карты где? — спросил он. — У нас. Только не здесь, в другой резиденции. — Говори, где?! — Предлагаю сделку, — захрипел Рабано и откашлялся, — ты нас сейчас освобождаешь. От полиции я сам откручусь, они уже в пути. Карты я тебе передам завтра, в городе, в людном месте. Никакого риска, разойдёмся по-хорошему. Вы нас оставляете в покое, мы тоже забываем о вашем существовании. Мы можем и дальше конкретно портить друг другу нервы, а можем и не портить. — Нет, я подожду здесь, пока вы спровадите полицию. И сразу поедем за картами. — Паук, так не пойдёт. Или завтра, или я заявлю на тебя и соберу доказательства о похищении. Поверь, это возможно, все свидетели живы. Может, тебя и не смогут схватить и засадить, но твою репутацию журналисты смешают с говном, ты станешь вне закона, горе-герой. Я пойду на это, хотя слава пострадавшего мне вредна, но пострадать от человека с супер-силами — не настолько позорно для меня, как ты думаешь. Развязывай быстрей, а то не успеешь уйти. Если меня сейчас схватят и упекут, кто тебе карты отдаст? Паучок встряхнул растворитель, прочертил блестящую дорожку средства вдоль замотанного тела мафиози, оно впиталось, и Рабано выпутался из раскрывшегося кокона. Лин Сана Паук оставил лежать на полу. Расклеил дверь. На лестнице уже никого не было. После того, как Рабано вышел и поднялся наверх, Паук вернулся за Дэдпулом, приклеил его, бесчувственного, парой порций паутины к своей спине, выбрался в окошко на лестничном пролёте первого этажа и пустился через пустынный темный парк в ту сторону, где за несколько миль оставил свой Форд. *** Рабано поднялся по лестнице и вышел в холл главного входа в пансионат. Торрес сработал, как надо — послал персонал успокаивать постояльцев, распорядился, чтобы всех их развели по номерам и палатам. Сотрудников в вечернее время осталось мало, но порядок навели быстро. Даже успели перекрыть подачу воды на этаже и вызвали сантехническую службу ликвидировать потоп и последствия разрушения в туалете. Когда подъехали полицейские, Торрес провел их по тихим затемнённым коридорам и продемонстрировал возмущение ложным вызовом. — Мы очень уважаем наших жильцов, но некоторые из них в деменции, вы же понимаете… Могло что-то и показаться. — Позвонивший сказал, что слышал выстрелы в подвале, — строго сказал коп, осматриваясь на ходу. — Пройдёмте в подвал, я должен убедиться, что вызов ложный. Проверим, тогда и составим рапорт. Торрес вежливо и сдержанно посмеялся. — Ну что ж, пойдёмте, вы оцените юмор, — он сделал приглашающий жест рукой. Оба полицейских последовали за ним в конец коридора, спустились в подвал и осмотрели миниатюрную каморку для стирки и сушки белья. Один из них почесал в затылке, другой начал подхихикивать. — Что ж, вопрос снят, мистер Торрес, подпишете бумагу и хорошего вечера, — сказал старший из них.