Мастер слова и клинка

Так высоко - я слышу небо. Так высоко - я слышу небо. Только небо не слышит,  небо не слышит меня. Говорят, что герой нас спасёт,  Но стоять просто не было сил. Я держался за крылья орла,  Что меня навсегда уносил, навсегда уносил. Говорят, что любовь нас спасает, Но ей удалось принести Лишь кровавый пул боли и смерти. Наш мир никогда не спасти, никогда не спасти. И раз он вертится сам, Я решил тебе преподнести Мою любовь не героя, До героя мне не дорасти. Посмотри мне вслед. Посмотри мне вслед. Мне пора улететь.

Уэйд не станет связываться с охранником, торчащим у турникетов в холле бизнес-центра. Слишком громко, слишком долго. Пройти мимо парадного входа за угол. Закинуть "кошку" на подоконник второго этажа. Благослови господь курильщиков и их курилки – даже в такую жарищу вместо кондиционеров они тайком открывают окна. Он перемахнул через подоконник, распахнул внутреннюю дверь и увидел в глубине коридора лифт. Не обращая внимания на обомлевшую парочку офисных клерков с сигаретами, он пустился бегом. Думать только о лифте. То, что будет дальше, случится само, что бы там ни было. Красное или чёрное, чёт или нечет, но с каждой минутой шансы на то, что его ставка сыграет, утекают в сточную трубу. Хер знает, зачем Уэйд позвонил Паркеру час назад и сказал с придыханием: "Я соскучился. Еду к тебе". Это сильно уменьшало его шансы успеть. Конечно, он просто хотел, чтобы его ждали. Не может же быть, чтобы где-то в самой глубине души он хотел проиграть. Нет-нет, азарт и потребность выиграть занимали все его мысли, отлично маскируя понимание, насколько это грязная, подлая игра. Он до сих пор не был уверен, что вообще стоило играть, прятался за отчаянной мыслью, что как раз такие игры под стать именно ему. Такому, как он. И когда спрашивал себя, хочет ли выиграть, ответ был однозначным – да. Поэтому Уэйд бежал. Стены, окрашенные в нежно-персиковый цвет, элегантные двери офисов, снабжённые стильными цифрами номеров и плашками названий фирм, проносились мимо него назад, размазываясь в одну сплошную пастельную палитру. Он и сам был уже во всем чистом. Домой после увлекательной загородной поездки заскочить Уэйду, естественно, пришлось. У Питера возникло бы слишком много вопросов, узрей он Уэйда в рваной маске, да ещё с ног до головы в земле и кровище. Так что сейчас на нём было всё новое – и маска, и костюм. Уэйд спешил. Риск, что Питер заглянет в новости, был всё ещё невелик, пока он в офисе и занят делами. Но в машине, по дороге домой – или к Уэйду – он точно услышал бы по радио весть о расправе, учинённой Дэдпулом в загородном пансионате. На журналистов в таких случаях можно твёрдо положиться, у них на такое безупречный нюх, отточенный жёстким естественным отбором. Уэйд вжал кнопку вызова и теперь сверлил взглядом индикатор движения лифта. Цифра на табло уменьшалась, она добралась до единицы и, наконец, снова превратилась в двойку. Двери открылись. Он шагнул в лифт, нажал кнопку "21". Напротив кнопки красовалась табличка "Паркер индастриз". Двадцать первый этаж - последний, между прочим, самый престижный. Поди, панорамные окна в кабинетах всех ВИП-ов. Кто у нас сноб, символ успеха и потенциальная блестящая партия? Похоже, им с Паркером с самого начала было не по пути... Это вам не крыши, открытые всем ветрам, то раскалённые, то сырые от дождя, обосранные голубями и чайками... Люди в лифте слегка потеснились, но старательно и напряжённо делали вид, что его не замечают. Они избегали поднимать взгляд, чтоб не залипнуть случайно на зрелище катан за его спиной. – Бу, - коротко исподлобья сказал им Уэйд, и на первой же остановке лифт опустел. Какое совпадение - всем пятерым нужно было на четвёртый, так бывает. Лёгкая тихая музыка из невидимого динамика под потолком их, видимо, тоже не успокаивала и не расслабляла. Уэйд поехал дальше один. На двадцать первом стены оказались обшиты лакированными планками светлого дерева. Спасибо, что не зо́лотом, а то видал Уэйд в своей бурной жизни и такую степень выпендрёжа. Девушка на ресепшене, узнав, что гость шокирующего вида в маске намерен пройти к директору, попыталась остановить его и выяснить, на сколько именно ему назначено. Уэйд очень быстро потерял терпение и уже собирался рявкнуть на неё как следует. А хорошо бы сейчас пальнуть в воздух, тогда до неё враз дойдет, что нужно указать ему направление или поднять уже трубку и сообщить о нём Паркеру. - Келли, что случилось? - совладелица фирмы возникла сзади неожиданно. Вс-с-с, совсем расклеился сегодня. Как же её?.. Анна Мария? – Мне к Паркеру, - на грани ярости прошипел Уэйд. - Кажется, я вас знаю, - деловито сообщила Анна Мария. - Келли, я сама это улажу. Не сообщай пока никому. Девушка решительно взяла его под локоток и отвела в ближайшую переговорку. Закрыла за собой дверь. Смелая. Решительная. – Мистер... Дэ́дпул, верно? - Зови меня Уэйд, малышка, - хмуро поправил он, опираясь ладонями о спинку стула. И красивая. - Анна Мария, если вас не затруднит, - приветливая улыбка погасла. Пальчики жёстко сжались на папочке, которую она прижимала к груди. - Вы к мистеру Паркеру, верно? Полагаю, речь о Человеке-Пауке? Вы же с ним союзники. Она невзначай переместилась вдоль стены, оставляя между ними стол. - Именно! - И этот вопрос секретный? - Ещё какой! - нервно хохотнув, воскликнул Уэйд. - Тогда не будем устраивать шума, Уэйд. Обещаю, сейчас я пойду и позову Питера. - Нет! - Уэйд шагнул к двери, загораживая ей путь. "Питера". Ишь, какие мы друзья. - Мне самому нужно попасть к нему, - сказал он. - Поговорить наедине. - Вот как. Ну... Я могу это устроить. Дайте мне время, чтобы выпроводить всех из его кабинета, о'кей? К сожалению, дела Человека-Паука часто вредят нашему с Паркером бизнесу. Надеюсь, это не тот случай. Вам не стоит лишний раз... - Понял, понял! - грубо перебил Уэйд. - Светить свою рожу в вашем уютненьком чистеньком офисе. - Вы знаете, я бы выразилась вежливее, но вы уловили суть. Я не собираюсь вам мешать и не хочу повредить интересам Паука, он умничка. Так что я помогу вам, сейчас проведу вас к Питеру, так и быть. Но ваше присутствие здесь всё усложняет и для Паркера, и для самого Паука. Обещайте, что подождёте меня здесь пять минут. Его посетители не должны вас видеть. - Тебе же будет спокойнее, если я буду у тебя на глазах. Пошли-ка вместе, - Уэйд шагнул к двери. - Согласен поскучать у него под дверью, пока он выставит народ из своего кабинета. Он распахнул двери переговорной и пошёл по коридору. – Они же вас увидят, выходя от него! - воскликнула Анна Мария, догоняя Уэйда. Но не остановила, а пошла рядом, значит, направление он угадал. Пока он возился около кофемашины в приёмной директора, Анна Мария вывела от Питера мужчину и женщину в деловых костюмах и повела их куда-то, наверное, к себе в кабинет. Обернувшись на ходу, она кивнула Уэйду. Тот зашёл с чашкой кофе в роскошный, но сдержанный по стилю кабинет Паркера, стащил маску и с наслаждением сделал большой глоток. Питер, увидев его, расцвел, подошёл ближе, взял чашку из его рук, тоже пригубил, вдруг шагнул мимо, оказалось - чтобы запереть дверь за его спиной. Поставил чашку куда-то рядом, обнял Уэйда. – Ну ты даёшь! - прошептал он ему в плечо. - Ты просто так или что-то важное? Ни капли осуждения не сквозило в его голосе. – Очень важное! - ответил Уэйд, стискивая Питера в объятиях. Его ноющая фоновая боль незаметно растаяла. - Ужасно хочу тебя, сил нет. – Даже полдня подождать не смог? - игриво спросил Питер, слегка отступая. - Ведь я же к тебе потом собирался. – Не мог. Обстоятельства непреодолимой силы. - Уэйд снова потянулся к нему, чтобы обнять, но Питер шагнул назад. – Ты слишком действуешь на меня. Давай поедем куда-нибудь... Не здесь же! – Здесь! Сейчас! – Но... – Что?! – вдруг взорвался Уэйд. - Слишком дорогие тут ковры, чтобы на них трахаться? – Да нет, просто звонить будут... Ну их... А ты чего такой? Так не терпится? – Да вообще, - Уэйд напрягся, прикрутил свою ярость и обвел рукой обстановку кабинета. – Не знал я, что у тебя такие амбиции, Паукан. Верхний этаж? Вид на город с птичьего полета? Аренда, поди, золотая, да? – Не без этого, - открыто улыбнулся Питер. - Зато для Паука тут есть выход на крышу и место переодеться. Иногда это знаешь как выручает! Вот смотри! Он ловко обогнул Уэйда и открыл почти незаметную среди стенных панелей боковую дверь в полутёмное подсобное помещение с раздвижной пожарной лесенкой, уходящей к люку в потолке. Он вспрыгнул на среднюю ступеньку и приоткрыл люк рукой. В каморку полился солнечный свет. – Пошли? - предложил Питер. - Там небо. – Ну нет, мне не нужно небо, мне нужен ты, - Уэйд резко обхватил Питера за колени, завалил на себя, перекинул его животом через плечо. Люк громко захлопнулся. То, что Уэйд обращается с ним, как с мешком картошки, Питера не смутило, он прилип ладонями к его спине и весело взбрыкнул ногами. *** Уэйд еле устоял на ногах, но донёс смеющегося Питера до середины кабинета и уложил прямо на мягкий ковролин. Хотелось заткнуть его, жёстко прижать к полу, сделать где-нибудь больно, чтобы вырвать из него жалобный писк. Зачем ты существуешь, Питер? Зачем такой правильный, что любой рядом с тобой кажется отбросом, особенно... Уэйд рванул было на нём рубашку, как вдруг спохватился: – У тебя что, есть причины отсюда валить? У тебя тут камеры? Чьи? – Да бог с тобой, какие камеры! - Питер приподнялся на локтях. - Тут даже окна снаружи зеркальные. Снимай это! - Питер подёргал его за ремень. Да, похоже, изнасилования не получится. Уэйд успел забыть, как осторожно собирался сорвать этот цветок, не наводя на жертву подозрения, что ничего подобного он не достоин. У него кружилась голова, он ощущал близость Питера, его едва заметный запах, они судорожно разделись, сидя на полу, путаясь в одежде и мешая друг другу. Питер то и дело тянулся к Уэйду поцеловаться, и это ещё больше всё усложняло. Освободившись от шмоток, Уэйд снова набросился на Питера, прижал, притёр собой к полу, зафиксировал, зажал, впился в губы. Но Питер, сначала покорный и податливый, вдруг оттолкнулся и перекатил Уэйда на спину, оказавшись сверху. Он быстро перенял манеру Уэйда жарко лизаться взасос и воспользовался для этого доминирующим положением в полной мере. Пусть распалится, думал Уэйд. Тем слаще покажется основное блюдо, будет, что вспомнить. Питер был сейчас таким доступным и запретным одновременно. Это просто сводило с ума. Уэйд впитывал всем телом, всеми своими клетками все эти трения, сжатия, сбивающиеся с ритма быстрые вдохи, этот родной запах, эти бесстыдно атакующие губы, эти шальные, прищуренные, блестящие глаза. Он невзначай обхватил Питера одной рукой за спину, потом другой, обнял ногами и крепко скрестил их. – Всё, сегодня моя очередь... - выдохнул он. - Ты обещал. Он даже не сомневался, что никакого обещания не было, по крайней мере, он такого не помнил, но чувствовал потребность как-то нажать. – Так и знал. - Питер, казалось, ничуть не смутился. Мягко пользуясь своей силой, он без труда выскользнул из объятий Уэйда, выстроенных им так старательно и коварно. Питер встал, вытащил лубрикант из ящика стола, опустился на колени и покрыл член Уэйда скользким. Потянул его к себе с пола, помог приподняться, схватил его за руки, буквально заставил обнять себя сзади. Идеально подставился, чтобы Уэйд трахнул его. Но того вдруг как током встряхнуло – не то, чтобы он осознал, что творит херню, но у него в мозгу переключился какой-то аварийный тумблер. – Вот так сразу? - заторможенно спросил Уэйд. - Ты что, любишь боль? – Да нет же! - Питер скрестил руки поверх рук Уэйда, обхватил его за плечи, прижался к нему спиной. – Но ты ведь позвонил заранее. Я подозревал, чем это кончится и... Вот... Ну, подготовился. Уэйд молчал. – Давай же! Ну! - подбодрил Питер. – Уверен? - еле слышно спросил Уэйд. – Хоть попробуй. Если что, я остановлю тебя. Стопор в мозгу Уэйда отщёлкнулся обратно, и он ощутил, как будто падает, летит с горы без тормозов. Можно! Можно! Можно! Сейчас! В этот самый момент! Ему можно трахнуть Питера первый и последний раз. Это разрешение обрушилось на Уэйда слишком неожиданно. Всю дорогу сюда он думал, что придётся хитрить и жульничать, искать лазейку в защите Питера. На крайний случай он готовился даже применить в решающий момент немного старого доброго насилия, чуть-чуть, без фанатизма, ведь глупо было бы просрать свой последний в жизни шанс. Но чтобы вот так!.. Быть желанным, пусть и понимать, что не по праву... Всё равно это было больше, чем он мог ожидать. Он осторожно надавил, потом смелее, всё шло хорошо и плавно. Питер снова подбодрил его. И он сделал несколько фрикций, судорожно вцепившись в его бедра пальцами, ещё не до конца веря, но пытаясь осознать, почувствовать, прожить в полной мере всё происходящее. Пьянящее ощущение контакта, горькое понимание, что он и станет последним, сжимающая горло вина за обман. Всего этого было слишком много для Уэйда, и он сосредоточил внимание на дыхании Питера, прерывистом и частом. Двигался он медленно, но Питер начал едва слышно шептать: "Ещё... Сильнее... Ещё... Давай же...". И сам подался навстречу, прогибаясь. Уэйду хватило трёх сильных взаимных ударов, и он кончил. Осел на пятки, уронил руки, закрыл глаза. Питер подполз к нему, обнял, пристроился на его коленях. Влажной, в смазке, ладонью он сжимал свой член. Уэйд обнял его в ответ, оттеснил его руку и, обхватив его член, довёл Питера до оргазма. Спустя некоторое время Уэйд пошевелился, ослабляя свои объятья, и ворчливо спросил: – Может, у тебя тут и душ имеется, понторез? – Вообще-то, был когда-то, в той самой каморке, - немного смущённо ответил Питер. - Но я переоборудовал её. Сейчас салфетки поищу. Он пооткрывал дверцы шкафов и нашёл большой рулон бумажных полотенец. Оторвал себе большой шматок, остальное кинул Уэйду. Попросил: – Отвернись. Пока Уэйд, сидя спиной, вытирался от лубриканта, Питер заговорил: – Тебе пора. Мне пора, - быстро поправился он. - Я рад, что ты пришёл, Уэйд. Жди меня вечером, ладно? У меня всего три встречи осталось, и всё. Если ты запасёшься едой, особенно горячей, я буду просто счастлив. Оделся? И я. Всё, давай иди. - И поцеловал его на прощанье.