Несчастный мальчик

      Последующие дни приносят Саре больше хаоса, чем она ожидала. Во-первых, её дорогой папочка приезжает из Балтимора, чтобы завершить бракоразводный процесс, для которого ему необходимы некоторые подписи Марси. Звучит вполне исполнимо, но то, что должно было занять от силы пару дней, затягивается на неделю. Родители вдруг решают, что расстаться мирно они не в силах, и парочка оглушительных скандалов необходима как им самим, так и соседям.       Сара крутится в самом центре этого поражающего своей изощренностью мракобесия, и действует он на девушку весьма удручающе. Постоянные крики, слёзы матери, взаимные унижающие обвинения становятся причиной головных болей, пары истерик и перманентного желания сбежать из дома.       Масла в огонь подливает тот факт, что Вишня, который в обычной ситуации стал бы её личным спасением, сам куда-то исчезает. Это и есть вторая причина, перекрывающая О’Нил кислород. После событий на празднике Сара созванивалась с парнем буквально пару раз, но их разговоры были поверхностными и неловкими, потому что ни один из них не решался заговорить о том, что было у обоих на уме. А потом приехал папа, вход в дом оказался для Вишни закрыт, и он куда-то пропал.       В один из таких дней, когда родители едва заканчивают орать и отец уходит, хлопнув входной дверью, Сара спускается в гостиную и набирает домашний номер Вишни. Никто, как и ожидалось, трубку не берёт. Тогда она звонит в казино Драконов по номеру, полученному от самого Аарона.       — Слушаю. — Отвечает женский голос почти моментально. Где-то на фоне слышен неразборчивый диалог, приглушённо играет музыка.       — Кхм… привет, это О’Нил.       — Сара? Привет — привет, давно тебя не было слышно. Как дела?       Трубку берёт барменша Драконов, по совместительству тёзка О’Нил.       — Всё… в порядке. Слушай, Сара, а Вишня случайно не в казино? Я никак не могу до него дозвониться.       — Вишня? — Она на мгновение осекается, но затем продолжает. — Да, сидит, смотрит на меня. — Она, кажется, чуть прикрывает трубку рукой. — Принцесса звонит, дружок. Видимо, по твою душу.       Приглушённый голос Вишни, приправленный телефонными помехами, звучит где-то на фоне неясно и неразборчиво, но Сара всё равно вдруг улыбается, даже несмотря на дрянное настроение. Вишня её личный эндорфин, способный рассеять мглу в душе даже в самые мрачные минуты.       — Скажи ему, пожалуйста, чтобы никуда не уходил. Я подойду.       Девушка кладёт трубку и, накинув куртку, выходит из дома. На улице солнечно и ветрено, вечереет. Перебирая в голове события последних дней и гадая, как долго ещё продлится бракоразводный процесс родителей, Сара минут за 20 доходит до центра города, а там до казино Драконов рукой подать.       Её пропускают внутрь без всяких проблем и, пройдя в главный зал, О’Нил сразу примечает Вишню. Он сидит у барной стойки, закинув локти на стол. В черной футболке и в чёрных джинсах он издалека кажется излишне худым, хотя, может дело в том, как он ссутулился на высоком стуле.       При его виде — пусть даже со спины, — Сара чувствует облегчение, как бегун, который наконец завершил марафон и теперь может остановиться, чтобы вздохнуть нормально. Ей хочется накинуться на него с разбега, но вместо этого она спокойно подходит к бару, приветствуя Сару, протирающую бокалы, короткой улыбкой, и садится на стул рядом с Вишней.       Витая где-то в своих мыслях, он замечает её не сразу. В этот момент, пока он болтает свой напиток в стакане, Сара бросает быстрый взгляд на его лицо и бесшумно охает: под глазом Вишни, ближе к скуле, сияет, налившись кровью, красно- синий фингал.       Её рот приоткрывается в немом вопросе, но, наконец почувствовав чьё-то присутствие рядом с собой, Вишня поворачивает голову.       — А вот и ты, принцесса. Как дела?       Он улыбается, и голос его вполне нормальный, будничный. Однако Сара обращает внимание не на это: губы Вишни, принявшие форму коронной улыбки, разбиты. Сара даже не слышит вопроса, переводя взгляд от сочного синяка на скуле к губам, превратившимся в мясо, интуитивно смотрит на его руки, сжимающие бокал, руки с разбитыми в кровь костяшками, и чувствует, как что-то внутри неё ухает в пропасть.       — Что с тобой случилось?       Он, видно, этого вопроса ожидал, потому что с нарочито небрежным — почти пренебрежительным — видом неопределенно взмахивает рукой и выдавливает беспечную улыбку:       — Ничего такого, о чём тебе стоило бы переживать. — Он тянется через разделяющие их сантиметры и целует Сару в лоб, накрывая её ладонь своей. Но всё, что в этот момент видит О’Нил — это не их руки снова вместе, как она того и хотела, а его превратившиеся в фарш и даже не успевшие покрыться корочкой, алые на неестественно бледной руке, костяшки.       — Вишня, — Она отстраняется назад, поджимает губы и смотрит прямо ему в глаза. — Не надо заговаривать мне зубы.       Судя по его лицу, он ещё секунду раздумывает, продолжить свою нелепую игру или же признаться. Затем выражение его меняется, улыбка, словно сорвавшись с удерживающей её веревки, опадает. Вишня вновь поворачивается лицом к барной стойке и, прежде, чем сказать следующее, опустошает свой бокал:       — Это, — Он указывает пальцем на своё лицо. — Последствия того, кем я являюсь. Я не тем занимаюсь, что мороженое у школы продаю, если ты вдруг забыла.       Звучит слишком резко. Слишком грубо. Однако прежде, чем Вишня успевает это осознать, Сара бросает скупое «понятно» и соскальзывает со стула.       Он останавливает её на выходе из зала и, развернув за запястье, притягивает к себе.       — Эй- эй, ну прости. Я не хотел тебя обидеть, ты же знаешь.       Вишня берёт лицо Сары в ладони и виновато заглядывает ей в глаза. Он, наверное, совсем идиот, если думает, что может на ней срываться. Просто в последнее время слишком много на него навалилось, слишком много внезапных тупиков, из которых, как он чувствует, ему не выбраться. Ему сейчас не бессмысленные вопросы нужны, ох, далеко не вопросы.       — Знаю, — Сара накрывает его ладони своими, но так, чтобы не задеть раненые пальцы. На месте ещё секунду назад взбушевавшейся обиды теперь лишь желание прижать его к себе и прижаться в ответ, чтобы наконец почувствовать себя в безопасности и эту самую безопасность ему подарить.       Когда они возвращаются обратно за барную стойку, Вишня, подав барменше знак повторить, всё же отвечает на заданный Сарой вопрос:       — Тебе не стоит переживать, принцесса. Был на задании Драконов, подрался с одним козлом, который мешал работать. Всё. Можешь не сомневаться, ему куда сильнее досталось.       Его тон — ровный, да и улыбка, которой он сопровождает последнюю фразу, такая привычная и знакомая, что у Сары не возникает даже малейших подозрений, что он врёт. На деле же не был Вишня ни на каком задании, и Драконы к его разбитому лицу никакого отношения не имеют. Но принцессе про это знать абсолютно не нужно.       — Пожалуйста, будь осторожнее. — В её голосе столько заботы, и смотрит она так по-особенному — небезразлично, участливо и искренне, — что Вишне, вопреки многолетнему опыту во лжи, становится не по себе. Позвоночник начинает вдруг покалывать от ощущения, что он её предает, и парень решает резко перевести тему:       — Я тут дела уже все закончил, так что можем выдвигаться. Сейчас, только… — Вишня вдруг поднимает руку, и из темноты зала к бару тут же подходит высокий, широкоплечий мужчина. Вышибала — догадывается О’Нил.       — Грег, приятель, — Обращается к нему Вишня, медленно допивая свой напиток. — Вон там, за четвёртым столиком, парнишка сидит и очень некрасиво наши бабки себе в карман суёт. Выкини его, пожалуйста, на хрен отсюда.       Сара — барменша в сомнении выгибает бровь:       — Ты уверен? Зачем выгонять?       — Затем, что в моём казино никакая падаль воровать впредь не будет.       В его голосе столь много не пойми откуда взявшейся жёсткости и затаённой враждебности, что Грег — несмотря на собственные сомнения, — молча кивает и уходит.       — Зря ты это, — Не сдаётся девушка за стойкой. — Аарон узнает, ещё огребёшь.       — Я уже сказал…       — Сара права: тебе стоит быть осмотрительнее, Вишня.       Как гром среди ясного неба, Хилл вдруг появляется за спиной О’Нил. Он тоже весь в чёрном, и пахнет табаком и острым одеколоном. Будто их поймали за тем, что им делать не стоило, обе девушки интуитивно втягивают головы в плечи, однако Вишня, на лице которого лишь на секунду мелькает удивление, граничащее со смущением, приветствует Аарона нарочито беззаботной улыбкой:       — Привет, босс.       Аарон встаёт рядом с О’Нил, здороваясь с ней и с барменшей коротким кивком головы. Знаком он просит налить ему кофе, и рыженькая Сара отходит от стойки, чтобы исполнить просьбу.       — Вишня, — Говорит Хилл, блуждая взглядом по залу казино, разглядывая посетителей: кто во что играет, какие ставки делает. — Тот парень, которого ты выгнал. Не следовало.       — Он…       Аарон резко останавливает на Вишне тяжёлый взгляд, и Сара спиной чувствует исходящую от него силу. Напряжения нет, Хилл предельно спокоен, но голос его и интонации настолько властные, что О’Нил не сомневается: он способен поставить Вишню на место одним только взглядом.       — Воровал наши бабки. Я знаю. Я могу назвать тебе ещё как минимум десятерых за столами, что тащат наши деньги в карман прямо сейчас. И через полчаса они все проиграют в два раза больше.       — С этим дерьмом пора кончать. — Настаивает Вишня, и в голосе его больше нет места былой беззаботности. Тон, которым он обращается к Аарону, неприятно напоминает тот самый грубоватый тон, который он использовал, обращаясь к вышибале.       — Это дерьмо делает нашу прибыль. На этом дерьме держится этот бизнес. Если ты будешь выгонять каждого, мы разоримся через неделю.       Сара чувствует себя между двух огней, потому что расстановка, с которой Хилл произносит последнее предложение, вызывает у неё неприятный холодок и явственное желание освободить пространство между ними. Вишня нервно перестукивает пальцами по барной стойке, глядя себе в стакан и как-то странно, устрашающе ухмыляясь одним уголком рта.       Вовремя, будто ощутив накалившуюся обстановку, Сара-барменша ставит чашку кофе перед Аароном, и он, взяв её, делает пару шагов в сторону своего кабинет, но останавливается около Вишни.       — Я надеюсь, мы друг друга поняли?       Тот молчит какое-то время, так и не поднимая головы. Затем, будто наконец-то на что-то решившись, откидывается на спинке стула и посылает Аарону почти что кокетливую улыбку:       — Без проблем, босс. Я понял.       Хилл уходит, явно удовлетворенный результатом проведённой воспитательной беседы, и оставляет троих людей в неприятной тишине. Она действует на Сару угнетающе, и О’Нил тянется к ладони Вишни, беря её в свои.       — Пойдём, м?       Она улыбается ему ласково, но лёд не трогается до тех самых пор, пока они не выходят на улицу и Вишня не приобнимает Сару за плечи. Наклонившись к её надушенным волосам, парень целует её сначала в макушку, затем — в подставленные специально для его поцелуя губы. Им даже приходится остановиться на мгновение, потому что они оба, изголодавшиеся по ласке, целуют друг друга глубоко, с напором, по- собственнически.       — Я так скучала по тебе. — Сара обнимает его за шею и прижимается щекой к его щеке, чувствуя как губы Вишни, не останавливаясь, покрывают короткими поцелуями её висок и скулу. И плевать, что они едва отошли от казино Драконов.       Вместо ответа он забирается ладонями ей под куртку и обнимает её лопатки, сводя дистанцию между ним самим и ней к вопиющему минимуму. Хочется простоять так вечно, но, к сожалению, это не совсем осуществимо.       Они неспешно прогуливаются по улочкам Сентфора, тихо болтая о всякой ерунде. Саре не хочется говорить о родителях, а Вишне не хочется говорить о себе, поэтому темы их разговора сводятся к чему-то абстрактному и не особо важному. Посетив закусочную, Вишня наконец предлагает проводить Сару до дома.       — Хорошо. Только мне сначала нужно к тебе зайти. Я не могу найти свои конспекты, и последнее место, где они могут быть, это у тебя.       Лицо парня, побледнев, на мгновение принимает странное выражение, но Вишня быстро берёт себя в руки, будто секунду назад скривившихся губ и быстро отведённых в сторону глаз и в помине не было. Улыбка его выходит самой обычной:       — Ладно.       Зайдя в квартиру, он, впрочем, остаётся стоять в коридоре, будто таким образом намекая, что сегодня задерживаться не стоит. Сарины отдалённые возгласы доносятся до него из недр дома, и Вишня нервно подкидывает ключи, в голове повторяя одно:       Лишь бы она не нашла…       — И тут нет… Да где, чёрт, я их оставила? — О’Нил рыскает по гостиной, силясь отыскать во внезапном холостяцком бардаке хотя бы намёк на свои тетрадки, но везде только полупустые упаковки от еды, бутылки и ещё какой-то хлам, который не пишется с обычным порядком этой квартиры.       — Ура!       Конспекты наконец находятся на прикроватной тумбочке, и Сара берёт их руки. Взгляд её, однако, цепляется за кое-что другое.       Выдвижной ящичек чуть приоткрыт, и из него, выглядывая, на девушку смотрит прозрачный мешочек. Сара, не думая, берёт его в руки и разглядывает белые круглые таблетки, которыми мешочек наполнен больше, чем на половину. Пара выпавших валяется и в самом ящике.       — Вишня, — Её пальчики боязливо сжимают пакетик. — Вишня!       Он выходит ей навстречу из коридора и чуть ли не чертыхается вслух, увидев, что у неё в руках.       — Что это? — Сара протягивает ладонь и серьёзно хмурится.       Можно увильнуть, но парень знает, что не стоит. Он уже пойман, сказать правду — лучший вариант, и пускай правда будет не совсем полной.       — Таблетки.       — Для чего?       — Это снотворное, принцесса. Я плохо сплю.       — Тебе их врач прописал? Почему так много? — Вытянутая ладонь Сары почему-то начинает трястись, и девушка поспешно опускает руку, сжимая её в кулак. Белоснежные таблетки странным образом нервируют её, хотя О’Нил не может объяснить причины. Он же сказал, просто снотворное…       — Господи, Сара, ну конечно, врач! Или, ты думаешь, я тут что, ширяюсь?       — Я ничего не думаю… — Она растерянно мотает головой и прикрывает глаза. — Просто ты никогда раньше не принимал их.       Вишня подходит к ней и кладёт ладони на маленькие, поникшие плечи. Лжец, двуличная игра которого противна ему самому, он всё же должен довести её до конца.       — Я принимал, но давно. У меня с детства проблемы со сном, это хроническое.       Тихий голос, сквозящий мягкой улыбкой, вызывают в Саре чувство стыда. Она то уже подумала…       — Извини…       — Тебе не за что извиняться, принцесса. — Вишня забирает у неё пакетик и успокаивающе целует в лоб. Правда… Ложь… Он уже сам запутался.

***

      Сука. Чёрт. Сука!       Вишня залетает обратно в квартиру, на ходу срывает куртку и, не глядя, бросает её на пол.       Проводив Сару, он теперь чувствует себя в одиночестве, но не в том — благоприятном, — когда отсутствие людей позволяет расслабиться, а когда полная изолированность действует, как удушающий приём. Ему плохо, плохо на подсознательном уровне, но Вишня ни за что на свете не признает, что у него на самом деле имеются некоторые проблемы.       Те же самые, уже сто тысяч раз пройденные, проблемы. Грабли, на которые ему так нравится наступать.       Пошло оно всё на хер: проблемы не у него, проблемы у всех остальных!       Он наполняет бокал алкоголем и тут же опустошает его. Жидкость жжётся в горле, но это даже приятно. Так понимаешь, что можешь чувствовать хоть что-то, кроме перманентного раздражения и желания врезать кому-нибудь по морде.       Кстати, об этом. Чёртов папочка Аарон. Вздумал отчитывать его, да ещё и на глаза у девчонок. Ему стоило бы поучиться держать свою маниакальную властность в узде, пока это не вышло ему боком.       Вишня вдруг чувствует себя полностью разбитым, будто прошедший день выжал из него все силы. Чуть поколебавшись, он тянет руку в карман джинс и достаёт оттуда злосчастный пакетик с таблетками.       Снотворное, как же…       Хотя, если подумать, он не соврал. Ни один врач, конечно, кваалюд снотворным не назовёт, но есть в этом и своя доля правды. Словно картинка, в голове всплывает бледное лицо Сары с круглыми от удивления (и — отвращения?) глазами, когда она разглядывает таблетки на своей вытянутой подрагивающей руке.       Это видение провоцирует другое, более старое:       Мама врывается на кухню и кидает на обеденный стол пачку его сигарет. Только внутри не совсем сигареты.       — Я нашла это у нашего сына, Питер! — Заявляет она, и пояснять, у какого именно сына, нужды нет, ведь всё и так понятно без слов.       — Так ты куришь травку, да? — Отец разглядывает пачку, а потом поднимает на него хмурый взгляд. И этот голос… боже.       Пятнадцатилетний Вишня молчит. Тогда отец спрашивает Итана:       — Ты знал об этом?       — Не знал.       Почему, почему он врёт? Ведь это друг брата дал им эту пачку, и Вишня с Итаном пробовали вместе…       Вишня матерится и проводит ладонями по лицу, растирая уставшие веки и случайно задев отёк на скуле. Боль физическая заглушает моральную, и Вишня достаёт из пакетика три таблетки.       В следующий раз следует быть осторожнее. Нельзя просто так раскидывать следы милых пристрастий по всей квартире, это может закончиться очень, очень не хорошо.       В следующий раз он будет умнее, и принцесса ничего не узнает. Она не будет понапрасну переживать.       Таблетки отправляются в рот, и Вишня запивает их щедрой порцией алкоголя, чтобы случайно не застряли в горле как в прошлый раз. Медленно он плетётся к дивану, падает на него и закрывает глаза.       Скоро его мозг перестанет нормально функционировать, и все переживания сольются в одно красивое, соблазнительное «пле-вать».       Ночь обещает быть долгой.