Двадцать четыре рождественские истории о двух влюблённых идиотах

      Они проснулись на полу рядом со столом, свернувшиеся калачиком, с гудящими головами и ощущением тошноты в желудках.              — Это всё твоя вина, — услышал он сонное бормотание Доктора в голую кожу его груди.              — Закрой свой чёртов разум, — простонал он в ответ.              — Ты имел в виду рот? — она начала тереть лоб, убирая прилипшие волосы со лба, где… ох, видели бы вы это. Кусочки драже, волосы и ммм, да, его сперма создавали уродливый бардак на её коже.              — Нет, я имел в виду разум, — пробормотал он, растянувшись в полуулыбке. — Я чувствую, как твоя головная боль смешивается с моей.              — Упс, прости.              Она разделились (разумами) достаточно, чтобы очистить головы, сделав несколько глубоких вдохов. Доктор снова потёрла свой лоб, нахмурившись из-за того, что тут же вымазала пальцы.              — Душ?              — Душ, — кивнул он.              Они лежали неподвижно. Теперь, когда Мастера мучила только собственная головная боль, он начал чувствовать ломоту в спине и конечностях, появившуюся из-за ночи на полу. Вероятно, в какой-то момент они упали со стола. Он был практически уверен, что когда-то они были на столе.              — Твоя вина, — повторила она.              — Ты не должна была есть их, — с усмешкой напомнил он. — Но ты просто не могла не принять вызов, да?              — Нам действительно нужен душ, — сердито ответила Доктор, проигнорировав его, и Мастер снова кивнул, поглаживая рукой её бок.              — Определённо.              Они продолжили лежать неподвижно. Рука Мастера нежно пробежала по её (довольно липкому) телу.              — Так мило, — пробормотал он. — Так покрыта мной.              — Немного мерзко, — отметила она, и Мастер фыркнул.              — Немного.              Он мягко столкнул её с себя, чтобы подняться, и услышал сердитое ворчание с её стороны. Вместо того чтобы встать вместе с ним, Доктор осталась лежать на полу, прижавшись лицом к полу, издавая недовольные звуки.              — Давай, любимая, — улыбнулся он, взяв её под руки. — Тебе будет намного лучше после приятного, тёплого душа.              — Кажется, мне больше никогда не станет лучше, — ответила она, поджав губы, и Мастер рассмеялся.              — Посмотри на это с положительной стороны. Ты доказала, что ты галлифреянка. Не знаю, почему тебя это вообще волнует.              — Они, должно быть, создавали мне отличное галлифрейское тело каждый раз, когда я начинала заново, — вздохнула Доктор. — Так что я совсем от тебя не отличаюсь. Так?              — Конечно, — он поцеловал её в висок, пока вёл её в их ванную, стараясь удержать в вертикальном положении. Ха. Их. Когда он начал думать о своих комнатах как об их общих? Он был немного слепым, да? Пока Доктор машинально тащилась за ним по коридору, чувствуя только головную боль и сожалениям, и он осознал, что они не отличались друг от друга, не отличались от людей, которыми они были давным-давно, когда всё было намного проще.              Просто два влюблённых идиота.              — Ты единственная, кто хоть немного похож на меня, — заключил он, и она замерла, бросив на него острый взгляд. — Что?              — Ничего, — она улыбнулась. — Давай. Душ. Я вся липкая.              Когда она пошла вперёд, он увидел… эм… узор, оставленный на её спине. Мастер ухмыльнулся.              — Не знаю, мне нравится.              ***              Половину всего времени в душе он отмывал её мочалкой с тонной мыла, пока она прислонилась к нему, закрыв глаза и стараясь расслабиться, несмотря на шум воды, отдающий эхом в их головах.              — Господи, сколько раз ты кончил прошлой ночью?              — Не помню, — усмехнулся он, смывая последние следы их ночи с её спины. — Но кажется, мы здорово повеселились.              — Это наверняка вернётся к нам, — вздохнула она. — Обычно возвращается.              — Но это может занять несколько дней, — зевнул он, прислонившись лбом к её виску и закрыв глаза. Горячая вода была приятной, Доктор была такой замечательной, и он просто… стал и расслабился… всего на секунду.              Доктор отстранилась, мягко поддерживая его, когда он не выпрямился:              — Эй, соня, не здесь. Давай хотя бы заберёмся в кровать для этого. Знаешь? В комфортную, тёплую, тихую кровать.              Он с неохотой согласился, затем они вышли из душа, вытерли друг друга и направились в спальню. Прямо сейчас он скрылся под одеялами с Доктором, и лишь вновь появившаяся головная боль и тошнота омрачали, казалось бы, самый лучший момент в мире.              — Больше никогда, — пообещал он, свернувшись вокруг неё, чувствуя странный комфорт своим ноющим, напряжённым телом.              — Ты каждый раз это говоришь, — напомнила она. — Помнишь, когда мы были на Трункте, ты закатил ту странную вечеринку, считая, что завтра убьёшь меня, и выпил весь имбирный чай?              — Я не знал, что там имбирь! — проворчал он.              — Кажется, ты повторяешься. Зато мне это помогло. Значительно упростило побег.              Мастер ухмыльнулся.              — Если тебе хочется назвать это побегом. Насколько я помню, ты дала мне связать тебя своим же шарфом и взять тебя на том столе.              Они радостно хихикали, делясь воспоминаниями где-то в своих разумах.              — Да. Полагаю, мы не особо изменились, да?              — Полагаю, да, — ответил он, чувствуя, как его накрывает странна волна тепла. — Да и зачем? Мы хороши.              — Да, не такие уж и плохие, — зевнула Доктор, сильнее прижимаясь к нему. — Только не могу поверить, что мы проведём день перед Рождеством, мучаясь от похмелья.              — Да всё в порядке, — он пожал плечами. — У нас будет ещё много дней перед Рождеством, чтобы всё исправить.              Она могла лишь улыбнуться.