Дорога в Наружность

      Но далеко не всем в эту ночь удалось претворить свои планы в жизнь столь эффективно, как Стервятнику.       Например, Душечка так и не смогла спокойно принять ванну – ей все мерещился какой-то неясный шум в коридоре. После, уже под утро, она не выдержала и вышла проверить. И поклялась больше ничего и никогда в Доме не проверять – сначала, правда, она клялась только про себя. Потом, когда через несколько дней ее связки оправились от душераздирающего вопля, она произнесла эту клятву вслух и твердила ее всякий раз, как только речь заходила о событиях этой знаменательной ночи.       Таксисту Джону Паркеру в эту ночь тоже не повезло. Без толку проколесив по городу добрых три часа, он возвращался домой. Напрасно мигали на крыше его автомобиля зеленые шашечки и призывная табличка Vacant–свободно. Город словно вымер. Пассажиров не было.       Джон возвращался в свой район. Расчески. Безликое прибежище нищих и скряг, которые скорее удавятся, чем потратят лишний цент на такси. Повезло же ему родиться здесь… Большим отстоем с точки зрения жизни и заработка был только глухой лес, протянувшийся неподалеку, за чертой города.       Неожиданно Джон почувствовал резкое, неодолимое желание остановиться. Он заглушил мотор и закурил. Тихо выругался, глядя на пустынную улицу.       “Ну и чего ты здесь встал, дурень? –мысленно обратился он к самому себе, с тоской глядя на невзрачное серое здание, возвышающегося впереди. - Это убожище – интернат для детей инвалидов… Самое место для таксиста – покруче Гранд Отеля!”       Неожиданно он заметил худенькую блондинку, бредущую вдоль интерната. Её походка была неровной - она слегка пошатывалась и прихрамывала, изредка останавливаясь и хватаясь рукой за серую стену.       Подъехав ближе и остановившись, таксист с удивлением обнаружил, что ошибся – прохожий оказался вовсе не девушкой, а худым длинноволосым парнем.       - Молодой человек, Вам такси не нужно?       Парень вздрогнул и замер.       - Да! – он поднял вверх указательный палец с устрашающе длинным чёрным ногтем, - Именно! Именно такси, - казалось, он забыл само слово "такси" , а теперь вдруг чудом вспомнил.       - Садитесь! - Джон приоткрыл пассажирскую дверь.       Парень подковылял к машине и рухнул без сил на переднее пассажирское сиденье.       - Куда едем?       - Вот, - рука, унизанная серебряными кольцами, протянули клетчатый тетрадный листок с адресом.       - Так это недалеко... За полчаса доедем.       Таксист с удивлением разглядывал своего пассажира. Глаза парня были густо подведены, косметика растеклась, не выдержав соседства со снежинками. "Наверняка посетитель местного гей-клуба, - подумал Джон, - возвращается домой после неудавшейся вечеринки. Странный такой... Обдолбанный наверное."       - А деньги у Вас... есть? – обратился он к странному пассажиру.       Лицо парня исказила мучительная гримаса, словно тот снова забыл о чем-то и силился вспомнить.       - Нет… Денег у меня... нет. Вот, возьмите, - с этими словами парень быстро снял с шеи золотую цепочку, на которой болтался кулон – маленький ключик - и протянул таксисту.       Джон повертел в руках медальон, проверил пробу...       - Эта поездка - она же намного дешевле... - пробормотал он.       - Нет, это очень дорогая поездка... Поехали быстрее, прошу Вас, - парень уже почти умолял его.       “Ну точно обдолбанный”, - заключил таксист и надавил на газ.       После этой ночи Джон стал видеть яркие, фантастические сны про лесных птиц. Нарисовав одну из них и продав за баснословную цену, он понял, что работа в такси потеряла для него всякий смысл.       ***       Звонок заставил Ральфа бросить незаконченное письмо адвокату и метнуться к двери. Он нетерпеливо ждал одного единственного гостя, и он не ошибся – на пороге стоял Стервятник.       Не говоря ни слова, Птица обнял Р Первого и прижался к нему с отчаянием...       "Ты только полюбуйся на это, Ральфи... Ради тебя он сделал то, о чем и помыслить не мог - вышел в Наружность и добрался до твоего дома! Но не радуйся слишком рано… Это ещё не все! Скоро ты узнаешь... - голос Дома звучал вкрадчиво, восторженно-глумливо, - узнаешь о том, что ещё он сделал ради тебя. Я всякого насмотрелся на своём веку... Но ТАКОГО мои серые стены ещё не видели!"       Они долго стояли в коридоре, обнявшись - Р Первый и Большая Птица - бывший воспитатель Дома и его воспитанник.       -Дрожишь...       - Нет, тебе показалось...       - Боишься что ли? Чего ты боишься, Рекс? - Ральф отстранился, обхватил лицо Стервятника ладонями и заглянул ему в глаза.       - Ральф... Я знаю, в чем тебя обвинили.       - Откуда...       - Ты и правда надеялся, что я не узнаю? - прошептал Рекс, не отводя взгляда, - Я всегда восхищался тобой. Тем, какой ты сильный...настоящий мужчина. Но иногда ты такой ребёнок... что в совращении малолетних здесь нужно обвинять не тебя, а меня, - Стервятник улыбнулся и поспешно высвободился из рук Р Первого.       Он быстро отвернулся, но Ральф успел заметить, как кривится его улыбка. Рекс опустился на скамейку в прихожей, низко склонив голову, и делая вид, что пытается развязать шнурки на ботинках. Пальцы в массивных серебряных перстнях дрожали и не слушались своего хозяина.       - Что? Скажи мне, Рекс... что произошло?       Стервятник всхлипнул ещё раз, но взял себя в руки –поднял голову, выпрямился, закинул ногу на ногу... Несмотря на спутанные волосы и косметику, размазанную по лицу, было в тот момент в его облике нечто царственное, аристократическое.       "Как средневековый принц", - пронеслось в голове Ральфа.       - Я убил её, Р Первый... Я убил Крестную, - сообщил Рекс, глядя на Р Первого в упор. -Очень скоро меня заберут. Но мне все равно. Мне захотелось... отомстить за тебя. И знаешь... Я не капельки не жалею. Это оказалось...так божественно прекрасно! - он мечтательно улыбнулся и прикрыл глаза, давая понять, что объяснения закончены.       “Вот ведь, пернатый Король драмы, - с восхищением подумал Ральф, засмотревшись на своего любовника... Потом до Р Первого дошёл смысл произнесенных Рексом слов и он застыл, поражённый страшным известием.       "Ну я же говорил, Ральфи! Я же обещал, что это превзойдет все твои ожидания!"       Он силился заговорить и не мог подобрать нужных слов.       -Что ты молчишь? - сквозь слезы прошептал вновь потерявший самообладание Стервятник, - Не молчи, Р Первый... Наори на меня, если хочешь... Ударь меня... Выстави меня вон на улицу. Сделай же хоть что-нибудь! Вызови полицию, пусть меня посадят в тюрьму прямо сейчас...       - Ты там не выживешь, Стервятник!… Ты это понимаешь?– Ральф закричал, но крик его сорвался на шепот.       - Ты так говоришь... Как будто сам там побывал, - Стервятник потрясённо воззрился на Р Первого.       Ральф пожал плечами, пытаясь прийти в себя. Первым воспоминанием, которое всплывало в его голове всякий раз, когда он слышал слово "тюрьма", была даже не изуродованная рука… а цементный пол - грязный, заплеванный. Пол, на который швырнули его сокамерники - все ныне покойные.       Птица смотрел на Ральфа, ошеломленный и потерянный - казалось, только сейчас он начал понимать, сколь трагичными могут стать последствия этой ночи. Тонкие пальцы лихорадочно накручивали в волосах колтуны. Ссутулившись в полумраке прихожей, он напоминал уже не принца, а несчастного, выпавшего из гнезда птенца - волосы - перья в разные стороны, одна нога - в ботинке, другая - в носке.       - Пойдём! Пернатое сокровище, - Ральф присел на корточки рядом со Стервятником и снял с Птицы второй ботинок.       Обхватил запястья - веточки, спасая волосы: “Ну, что ты тут на крутил? Снова пол ночи распутывать... “       Взял Рекса за руку и потянул вглубь квартиры.       ***       И уже совсем скоро Стервятнику показалось, что не было ни хруста кожи и плоти, разрываемой клинком, ни тёмной кровавой лужи на полу. А был лишь кошмарный сон, который померк, растворился c наступлением рассвета.       Ральф посадил Рекса к себе на колени, обняв его сзади:       - Всё будет хорошо... Я тебе обещаю...       Он гладил Птицу по голове, распутывая блондинистые пряди волос одну за другой. Осторожные, трепетные прикосновения успокаивали и возбуждали одновременно. Прижавшись щекой к руке Р Первого, Стервятник начал ласкать губами его пальцы, целовать их и посасывать один за другим...       Поддавшись нахлынувшему возбуждению, Ральф прижал Рекса к себе и расстегнул ему джинсы.       Горячая дорожка из поцелуев обожгла шею. Почувствовав, как язык Ральфа ласкает ухо, Стервятник прогнулся и застонал...       Пальцы Р Первого сжимали, неторопливо ласкали... Ритмичные движения руки - такие уверенные и нежные одновременно - доводили Стервятника до предела.       Откинувшись назад и прижавшись к Ральфу спиной, он почувствовал, как сильно возбужден Р Первый... Предательски напряглось и заныло внизу живота. Стервятник был уже на грани, хватило бы еще пары прикосновений... Но он не хотел, чтобы все закончилось слишком быстро. Только не в эту, последнюю их с Ральфом ночь.       - Ральф... Я хочу... Чувствовать тебя внутри, - тихая просьба Рекса заставила Р Первого задрожать от возбуждения.       В ту ночь Ральф впервые вошёл в него.       Было больно, но Стервятник наслаждался этой болью, смаковал ее... Как сильно она отличалась от той, другой боли, которую он причинял себе сам - режущей и опустошающей!       Ральф заполнял его, двигаясь медленно и нежно. Дурманящее чувство физической наполненности дарило блаженное забвение, избавляло от ранящей, болезненной пустоты.       Боль прошла, уступив место искрящемуся наэлектризованному блаженству.       - Я хочу глубже, Р Первый... Я хочу тебя... всего.       Ральф старался, как мог сдерживаться и быть осторожным... Но этот умоляющий шёпот заставил его забыть обо всем. Судорожно обхватив бедро Птицы, он начал двигаться резко и порывисто, ошалевая от желания, накаляясь добела.       Заскулив от наслаждения, Стервятник задышал глубоко и часто - Ральф почувствовал, как Птица изгибается и вздрагивает под ним.       Пальцы Р Первого, ласкающие Рекса, стали влажными.       - Я люблю тебя, Ральф... Я без тебя... не могу...       Чёрный Ральф кончил, услышав эти слова.       ***       Они лежали, наслаждаясь последними минутами безмятежности и тепла - Ральф обнимал Рекса, прижавшись губами к его шее.       - Ральф, я... забудь что я сказал тогда о Наружности. Ты же знаешь, я хочу остаться с тобой...       - Я тоже люблю тебя, детка... Просто обещай мне, что будешь жить - со мной, или без меня.       - Я обещаю, Р Первый... Только ради тебя, - Рекс лежал к Черному Ральфу спиной и не видел, как в глазах бывшего воспитателя заблестели слезы.       Стервятник задремал в его объятиях совсем ненадолго... Но этого безжалостно короткого отрезка времени оказалось Р Первому вполне достаточно. Достаточно для того, чтобы вновь вспомнить про тюрьму... Про замызганный пол совсем рядом с лицом - так близко, что на сером цементе был виден в подробностях каждый плевок... Про неумолимую алую боль, испепеляющую, разрывающую тело на части.       Он так долго не мог... Не мог решится, хотя Рекс и раньше просил его. Он просто боялся. Боялся причинить Стервятнику ту самую невыносимую боль...которую когда-то испытал сам?       Увы, месть не стирает воспоминания. Она впечатывает их в сердце усердно и качественно - на века.       ***       - Знаешь, Р Первый, я решил!– Ральфу казалось, что Стервятник все еще спит, но голос Птицы прозвучал неожиданно бодро и торжественно, - Я не хочу, чтобы решили, что ты меня покрываешь. Я сейчас же вернусь в Дом. Приду к Акуле и сознаюсь во всем. Мне все равно, что будет дальше. Я хочу, чтобы они знали... что это сделал я, - Рекс поднялся с кровати и начал поспешно одеваться.       - Да, да, непременно! Это очень... смелое решение, - кивнул Ральф и улыбнулся, глядя на разыскивающего свою одежду Стервятника, - Но мой возлюбленный пернатый друг... чтобы вернуться в Дом, тебе нужны силы. Надо прийти в себя. Отдохнуть, поспать немного.... А уже с утра, на свежую голову...       Стервятнику показалось, что Ральф произносит эти фразы автоматически... как бы раздумывая о чем-то... О чем-то совсем о другом.       - Ты что - смеёшься надо мной, Р Первый?       - Ни в коем случае! Совсем не смеюсь... Какой уж тут смех! Давай я сделаю тебе Мохито... Хочешь Мохито?       Р Первый не любил коктейли, предпочитая им чистый виски. Но Стервятник был истинным поклонником Мохито и даже выращивал в Доме свежую мяту.       - Да... Мохито - можно. Но потом я все равно сразу пойду, - преисполнился решимости Рекс.       - Конечно. Сейчас принесу, - Р Первый поднялся и, подмигнув Стервятнику, направился на кухню.       ***       Вожак птиц сидел на кровати, медленно потягивая коктейль через соломинку. Ральф расположился рядом, прихлебывая виски... Делая вид, что погружен в раздумья, он неотрывно следил за Рексом.       Мохито был восхитителен. Но немного крепче, чем обычно... Неожиданно Стервятника посетило странное чувство - ему показалось, будто окружающая его реальность начала вибрировать, словно натянутая струна, и разделилась на отдельные фрагменты.       - Ральф, ты что, добавил побольше Бакарди, да?       - Ага. По ходу Бакарди сегодня немного побольше..., - голос Р Первого отозвался в голове Птицы многократным эхо.       Рекс попытался возразить – сказать, что, пожалуй, Бакарди слишком много... Но струна лопнула, послышался мелодичный звон... Фрагменты - осколки разлетелись в разные стороны, и мир Стервятника погрузился во тьму.       ***       Увидев, что Рекс закатывает глаза и заваливается набок, Р Первый подхватил его и бережно уложил на подушку.       - Прости, маленькая птичка... так будет лучше, - прошептал он.       Проверил дыхание, посчитал пульс. Убедившись, что Стервятник в относительном порядке, он накинул пальто, вприпрыжку спустился вниз, на улицу, подошёл к старому телефонному автомату, стоящему неподалеку от входа в парадную, снял трубку и набрал номер.       ***       - Я могу услышать начальника управления полиции Бенджамина Чандлера?       В трубке ненадолго воцарилось молчание.       - Бенджамин Чандлер у телефона.       - Привет, Бен. Это Я.       - К-крестовый?       - Он самый.       - Зачем ты... Звонишь?       - Хочу сдаться властям.       - А в чем... состав преступления?       - Да, знаешь, покуралесил тут немного... А потом прирезал одну вздорную старуху.       - Покуралесил... где? В ночном клубе?       - Нет, Бен. В доме-интернате для детей - инвалидов. Тебе оттуда ещё не звонили?       Молчание повторилось.       - В интернате для инвалидов? Ты как всегда оригинален, Крестовый... Адрес?       - Я сам буду у тебя через час. Я предлагаю тебе сделку. Я беру вину за старуху на себя, и ты немедленно закрываешь расследование этого убийства. А я даю показания по всем так давно интересующим тебя делам. Идет?       - Крестовый... Ты понимаешь, что с учетом твоей разборки с бывшими сокамерниками это пожизненное?       - Ничего, будешь меня навещать...       ***       Бенджамин Чандлер был первым полицейским, приехавшим в Дом по вызову после той злосчастной ночи. Склонившись над трупом Крестной, он для начала старательно, но незаметно, стёр с ножа отпечатки пальцев Стервятника. Потом занялся другими уликами.       Работы было много. Но Бен справился.       Преступник был найден, дело об убийстве воспитательницы в интернате для детей с ограниченными возможностями было закрыто в кратчайшие сроки. Благо, полномочий и связей у начальника полицейского управления хватало.