Сбой системы

Меньше всего на свете я любил загоняться, но так уж вышло, что без этого было не обойтись. Казалось бы, чего еще желать? Хорошая квартира, успех на работе, приятная внешность и отличные друзья. Но в жизни каждого наступает момент, когда становится очевидной нехватка кое-чего определенного. Да, мне как и многим захотелось настоящих сильных чувств. Но любовь штука капризная, и, как говорится, нагрянет только тогда, когда ее совсем не ждешь. А я жду, очень жду, проживая каждый свой день одинаково по проторенному сценарию. В один из таких обычных дней я решил пройтись по Мендону после работы, где встретил необычную женщину. Седая как лунь старушка в цветастом ханбоке уцепилась за мой локоть словно клещ, приговаривая с хитрой улыбкой, что у нее есть кое-что именно для меня. Что она так долго ждала нужного человека и вот, увидела это самое нужное в мимо проходящем мне. «Ах, такой красивый и такой печальный…» — приговаривала она, цокая языком в паузах и все тащила куда-то, а я словно теленок на привязи шел за ней. Прогулка оказалась недолгой и спустя пять минут мы зашли в небольшое душное помещение, увешанное цветастыми шторами. Старушка усадила меня в глубокое кресло, а сама закружилась по комнатке, доставая непонятные предметы с многочисленных полок. Когда на столе передо мной оказалась увесистая книга, перьевая ручка, черная свеча и небольшая горелка, она наконец уселась напротив, а я заметно струхнул. Что еще за сектантка? Я пытался оценить, насколько для меня опасно пребывание здесь, а старуха с интересом меня разглядывала. — Да, несомненно, ты подходишь. — Я только нахмурился, не понимая к чему она клонит. — Для чего ещё? Что бы там ни было, я не собираюсь вестись на ваши шарлатанские штучки. — Только собрался встать, как почувствовал что тело внезапно отяжелело. Неужели она успела накурить меня чем то за столь короткое время? Взгляд бабули стал цепким. — Ты веришь в судьбу, мальчик? — Захотелось помотать головой, чтобы отогнать это вялое состояние, и уйти, но язык словно против воли заворочался во рту. — Верю. — Она улыбнулась. — Вот и хорошо. Я знаю, ты ищешь последнюю составляющую своей судьбы. Ведь все что было положено ты уже сделал, да только одного не хватает. — Через не хочу киваю, ощущая страх. Не оставляет жуткое чувство, что я сам себе не хозяин. — Я помогу тебе. Но взамен попрошу кое-что. — И что же? — Выдавливаю пересохшими губами. Старуха жутко улыбается. — Годы твоей жизни. — Жуткое оцепенение наваливается со всей тяжестью и я смотрю на нее, боясь моргнуть. — Нет, не бойся, ведь все в твоих руках. Если сможешь укротить судьбу, то я не возьму у тебя ничего. Но неудачную попытку придется оплатить сполна. — Мне кажется, что я теряю связь с реальностью. Что она несет? Моя жизнь? Укротить судьбу? Усиленно хмурю брови, ведь кажется, что ватное тело вообще не реагирует ни на какие мои желания. Старуха вновь усмехается и на миг мне кажется, что она не так уж и стара. Словно на секунду сетка глубоких морщин исчезла, открывая взору молодое красивое лицо, но мираж тут же исчез. — Я все объясню тебе. Частичка твоей судьбы очень далеко от тебя, и без моей помощи тебе никогда ее не встретить. Но вот что я могу сделать: у тебя будет тридцать дней и ночей, чтобы видеть её. Тридцать дней, чтобы познакомиться, тридцать ночей, чтобы убедить ее в собственной искренности. Ты должен хорошо постараться, и если твоя судьба захочет быть рядом с тобой и сделает к тебе последний шаг, то я отступлю и не возьму плату за свою помощь. Но если нет… — Ей не нужно было продолжать, чтобы я понял. Она заберет годы моей жизни. Все, что есть у меня, но… — Но подумай, нужна ли тебе эта серая безрадостная жизнь? Ведь без твоей судьбы она никогда не будет полной, тоска никогда не отпустит тебя… — Глаза старухи словно светятся непонятным огнем, или отблеск тусклой лампы под абажуром дает такой эффект, но я неожиданно не могу противиться. Ведь она во всем права. Абсолютно права. Зачем мне эта жизнь? Медленно киваю, ощущая как в груди разрастается горячая пустота. Женщина напротив смеется и открывает толстую пыльную книгу. — Какой хороший мальчик, Пак Чанель. Такой красивый, но такой грустный. Давай же скрепим сделку и ты будешь счастлив на веки вечные… — Словно в забытьи ставлю закорючку рядом со своим именем подозрительно красными чернилами, которые влажно блестят в полумраке. — Молодец. — Шепот превращается в неясное шипение, а глаза напротив светятся. — Иди, Пак Чанель и помни: тридцать дней и тридцать ночей. А потом я приду к тебе снова. — Перед глазами все расплывается, только мерцающий желтизной взгляд запечатлелся на сетчатке под темнотой закрытых век. Просыпаюсь у себя в квартире, с чувством полного опустошения. Что со мной было? Я гулял по Мендону, а дальше? Дальше мой взгляд цепляется за незнакомый предмет на тумбе у кровати: потрепанный численник с черной цифрой тридцать на первой странице. Я вспоминаю всю вчерашнюю чертовщину тут же, и хочется рассмеяться. Но что-то внутри показывает, что это была вовсе не дурацкая шутка уличной шарлатанки.