Посох Мерлина

      Брендон проснулся от того, что Кит усердно тряс его за плечо. Дети вчера до поздней ночи пытались придумать план, как можно вывести страшного мучителя на чистую воду, но так ничего толком и не придумали.       — Брендон, вставай, мы так на завтрак опоздаем! Алекс и Стефан уже давно ушли!       — Сидеть так долго над этим планом было ошибкой, — зевая, проговорил Брендон.       — Потом подумаешь, что было ошибкой. Вставай же, я есть хочу.       — Тише, Кит, — лениво поднимаясь с кровати, ответил Картер. — Который час?       — Половина девятого, скоро уроки начнутся, — выпалил Тёрнер и кинул другу форму в руки. Брендон наконец собрался с мыслями и начал быстро одеваться. Через какое-то время с растрёпанной прической и в не до конца заправленной рубашке Картер выбежал из кайндаймхской гостиной вслед за Китом.       Аромат свежих булочек слышался в воздухе ещё у гостиной кайндаймха. Брендон почувствовал урчание в животе при первом же вдохе и прибавил скорости, но поесть в ближайшие две минуты у него не получилось. На первом же повороте мальчиков остановил Финли Харрис.       — Куда так спешите, молодые люди? — пренебрежительно спросил он, изогнув бровь. — Я вчера говорил, что по атенеуму бегать нельзя, это небезопасно. Да ещё в таком виде.       — В каком это — в таком?       Финли выразительно посмотрел на наполовину заправленную рубашку Брендона.       — Ах это. Ты что, Финли, это новый тренд. Так в Милане абсолютно все ходят, — бойко начал оправдывать друга Кит.       — Гринчвилд далёк от Милана, — строго ответил Харрис. — Ваши имена? Я не помню чтобы видел вас на экскурсии.       — Я Брендон, он Кит.       — Значит так, Брендон и Кит, по атенеуму бегать нельзя, ясно?       — Как и гулять ночью, верно? — серьёзно спросил Картер.       — А это тем более. Что ж, — стараясь не смотреть на первоклашек, протянул Финли, — завтраки в Гринчвилде невероятно вкусные, и будет обидно, если вы не успеете отведать вкуснейших плюшек, которые так редко появляются на столах. И постарайтесь попробовать их до начала уроков, а осталось всего минут двадцать до звонка, и мне неохота слушать от учителей упрёки, что кайндаймхцы едят на занятиях.       Сказав это, Финли быстрым шагом удалился от Картера и Тёрнера, что-то бурча себе под нос. Мальчики радостно переглянулись, пропустив мимо ушей тираду старосты, и побежали в столовую пробовать вкуснейшие гринчвилдские плюшки.       Еды на столах было не так много, как в первый вечер, тем более, что был уже конец завтрака, но Брендон и Кит сумели наесться до отвала. Начав по рекомендации Финли с плюшек, мальчики успели попробовать йогурты, добавив в них клубничного джема, съесть несколько вафель, свёрнутых в трубочку с тягучим шоколадом внутри, румяных тостов, запихнув между кусками хлеба толстый слой ветчины, листья капусты, нарезанные помидоры и всё, что только можно было бы туда положить.       Где-то минут за пять до начала уроков Брендон и Кит выбежали из зала, словно ужаленные, и понеслись, перепрыгивая через ступеньки, на свой первый урок в Гринчвилде: азы колдовства. Этот предмет Картер считал немного бесполезным для тех, кто родился в магическом мире, тем более три раза в неделю. Он вообще думал, что мог не ходить на этот урок, так как в те разы, когда он стаскивал у папы солтор, у него всё превосходно получалось. Ну, не всегда, конечно, но об этом никто не знал, потому что он убирал все улики, которые могли бы указать на его неудачи. А раз никто не знал — значит, этого не было.       Запыхавшиеся мальчики прибежали в класс за минуту до девяти и поспешили усесться за парты, пока учитель не пришёл и не заметил, что они ещё не готовы к уроку. Только дети успели подготовиться к азам, старательно игнорируя строгий взгляд Мелани, как в класс зашёл не очень молодой мужчина с лысой головой, обрамлённой по вискам седеющими рыжими волосами, с такой же рыжевато-белой бородкой, в длинной красной тунике, больше похожей на халат, чем на полноценную одежду, со слишком большим количеством ненужных ленточек, сложно переплетённых на груди. Несмотря на почтенный возраст, учитель азов держался хорошо: его походка была энергична, он даже немного пружинил во время ходьбы. Старичок встал у своего стола и окинул взглядом класс.       — Здравствуйте, детки, — сказал он ровным, слегка скрипучим тихим голосом. — Я мистер Роберт Хоган, и я буду учить вас азам волшебства!       Из руки мистера Хогана вылетели искры, и тут же листок бумаги, лежащий на парте у одноклассницы Брендона, имя которой он не запомнил, сложился в бумажного лебедя. Лебедь взмахнул своими крылышками и взлетел под восторженные возгласы детей под потолок. В глазах учителя плескалось веселье, и он приглушённо хихикнул.       — Здесь вы научитесь не только тому, как мыть посуду с помощью волшебства или делать звёзды ярче. Вы сможете призывать силы ветра и воды, придумывать собственные заклинания и заставлять тыкву станцевать под джаз!       Брендон не заметил, как подался вперёд, и решил, что азы не такой уж скучный предмет. Главное, чтобы всё сказанное мистером Хоганом оказалось правдой. А сам мистер Хоган уже начал демонстрировать простейшие заклинания, которые предстоит выучить детям.       Однако урок оказался, к сожалению, не таким волшебным, как думал Брендон. Быстро покончив с демонстрацией заклинаний, первую половину занятия, Роберт Хоган посвятил инструктажу ребят по поводу безопасности в атенеуме в общем и на азах конкретно, потом учил, как правильно направлять магию из солтора в руки, и потом, когда осталось минут пять до звонка, рыжеволосый профессор предложил наколдовать мячик и сыграть в него с помощью волшебства.       Он раздал детям маленькие, с перепелиное яйцо, бумажные мячики и показал, как можно их увеличить. Брендон был чрезвычайно горд собой, потому что одним из первых добился нужного размера. Однако мальчик заметил, что Кэролайн уже сидела и любовалась на проделанную ею работу, когда он только закончил колдовать, и какая-то обида начала жечь его грудь, так что он постарался отвлечься от Дан. Брендон поднял мячик в воздух с помощью магии и нацелился на парту Стефана… но нечаянно дёрнул рукой в последний момент, и мячик поменял траекторию полёта, угодив прямо на учительский стол.       Мистер Хоган заметил пролетающий по классу мячик и внимательно посмотрел на класс, слегка прищурившись, шустро подошёл к месту катастрофы, молча подобрал мяч и внимательно осмотрел его.       — Кто это сделал? — тихо спросил учитель и вопросительно изогнул рыжую бровь. Брендон медленно поднял руку и услышал, как глубоко вздохнула Кэролайн сбоку, наверняка закатив глаза.       — Останьтесь после урока, мистер…       — Картер, сэр. Я Брендон Картер.       — Очень приятно познакомиться, Брендон. Подойдите ко мне после урока, пожалуйста. Собирайте вещи, дети, скоро звонок. На следующем занятии мы перейдём к важным темам. Первые месяцы я буду учить вас, как эффективно и правильно тратить свои магические ресурсы. Очень многие дети, особенно первые в своём роду, не знают, как направлять нужный объём магических сил при колдовстве, а поэтому быстро устают и истощаются, — как восполнять запасы магии, тоже разберём — так что это будут самые важные уроки в вашей жизни. Можете идти.       После звонка Брендон храбро направился к столу Роберта Хогана, готовый слушать лекции о поведении на уроке. Старенький учитель перебирал листочки, что-то напевая под нос, и, казалось, не только не замечал мальчика, но и в целом забыл о своём желании оставить первогодки после урока. Наконец он поднял глаза на Картера и улыбнулся ему уголками губ.       — Замечательный пас, Брендон, — громче, чем на уроке, сказал учитель. — И мяч прекрасного размера и формы. Вы молодец.       Глаза Брендона расширились от удивления, ведь он был уверен, что его будут ругать.       — Вот что, мистер Картер, — как ни в чём не бывало продолжал пожилой мужчина, — если вы продолжите в том же духе, то сможете представить атенеум в следующем году. Поднять мяч вверх на первом уроке мало кто может по уже озвученным мною причинам. Из какой вы семьи?       — Магов, сэр, — немного ошарашенно ответил мальчик.       — Вы когда-нибудь использовали магию?       — Пару раз. Но папа этого не знает, я был аккуратен, — выпалил Брендон.       — И какие заклинания вы применяли?       — Я не знаю их точного названия, мистер Хоган. Моё любимое — это надувать поверхности, чтобы можно было на них прыгать.       — Сделайте это вот с этим листом, — протягивая тетрадный лист, сказал учитель.       Брендон сконцентрировался на листке и шёпотом произнес заклинание. Каждая клеточка начала надуваться по отдельности, а спустя несколько секунд вместо обычного тетрадного листа в клеточку Хоган держал белый с бледно-синими квадратами мини-батут.       — Прекрасная работа, Брендон! — воскликнул тот. — Прекрасная работа. Но где вы нашли это заклинание? Оно редкое.       — Я нашёл учебник по азам у своей мамы. Она училась в Италии, у них другая программа.       — А, Италия, — протянул старик. — А Скотт Картер вам кем приходится?       — Он мой папа.       — Ох! — немного растерянно, но в то же время радостно выдохнул Хоган. — Что ж, я надеюсь, вы-то не потеряете хватку, мистер Картер.       Брендон заметил, как учитель выделил «вы-то».       — Я могу идти?       — Да-да, конечно. Не смею задерживать. Всего доброго.       — До свидания, мистер Хоган, — ответил мальчик и вышел из класса к ожидавшим его под дверью Тёрнерам.       — Он ругался? — кинулся атаковать вопросами Кит. — Грозился письмо отцу послать?       — Спокойствие, Кит, я не успеваю отвечать! Нет, он наоборот похвалил меня.       — Похвалил?!       Челюсть его друга упала от удивления. Брендон понял, что выглядел точно так же при разговоре с мистером Хоганом.       — Именно, — усмехнулся мальчик. — Он сказал, что если я продолжу в том же духе, то буду представлять атенеум!       — О-о-о, — протянул Кит.       — Это так здорово! — радостно добавила Мелани.       — Интересно, по всем ли предметам мне так повезёт?       — Ну не знаю… Говорят, что миссис Клиффорд очень строгая. А мы, кстати говоря, адран интенсив по её предмету.       — Дядя Джер говорит, что любого дракона можно приласкать.       — Ты хоть раз видел ласкового дракона? — улыбнулся Кит.       — Миссис Клиффорд будет первой.       — Интересно, что мы будем проходить по амддиффину сегодня?       — Ничего страшнее водных фей вы точно не пройдёте, — послышался чей-то насмешливый голос. — А то Картер засунет голову кому-нибудь в рот, и поминай как звали. Ему мозгов больше ни на что не хватит.       — Фосети, — растягивая гласные, как это делал Джереми, сказал Брендон, поворачиваясь на пятках к своему родственнику. — А ты, я погляжу, побоялся даже водных фей.       — Фосети, зачем связываться с малышнёй? — с презрением оглядывая троицу, спросила Паркер.       — Потому что у нашего милого Вермора только на это смелости хватает, — издевательски заметил Картер. — Он даже под страхом смерти никому из мюридхаудцев хоть на год старше себя так не скажет, иначе папочка ругаться будет.       — Не нарывайся, Картер, — скривил рот в непонятной улыбке Фосети. — Ты, поди, ни одного заклинания не знаешь, а нарываешься.       — Он тебя и голыми руками отчебучит, — не выдержал Кит.       — Вы такие самоуверенные дети, — сказал не пойми откуда взявшийся Киллиан. — Мы бы из вас всю вашу напускную храбрость выбили, будь на это время, но увы, у нас урок.       — Так страшно за свои морды? — никак не унимался Брендон.       — Слушай, ты, ангелок, ты позоришь всех волшебников, а не только свою и без этого грязную семейку. Ты настолько туп, что до сих пор веришь во все их сказки, в каждое слово, и не видишь, что на самом деле является правильным. Ты…       — Не смей вплетать мою семью, Вермор! У нас хотя бы руки чисты!       — А всё ли ты знаешь о них? — издевательски произнёс Фосети. — Ты, может, и не в курсе того, что происходит в твоей семейке? Не знаешь своей истории, Картер?       — Заткнись или…       — Или что? Ты не нажалуешься своему папочке, как в прошлый раз. Теперь тебе придётся самому за себя постоять. Добро пожаловать в Гринчвилд, Картер.       Каждую фразу Вермор говорил чётко, злобно, его слова о семье оставляли раны на сердце Брендона. Фосети криво усмехнулся и, зло сверкнув глазами, направился дальше по коридору.       — Я не знаю, о чём именно они говорили, — пытаясь звучать бодро, сказала Мелани, — но судя по словам мистера Хогана, ты определённо надерёшь им зад в ближайшее время.

***

      Ребята опять вбежали в класс как раз в ту минуту, когда прозвенел звонок. Картер, не сказавший ни слова за всё время, плюхнулся на первый попавшийся свободный стул и церемонно поставил свою сумку на то место, куда сядет Кит, когда заметил краем глаза растерянный взгляд Кэролайн, явно искавшей свободное место.       Все уселись, пошла пятая минута урока, а таинственного мистера Эванса всё ещё не было. Некоторые ребята, которые учились в кайндаймхе, от безделья запускали бумажные самолётики в воздух и друг в друга. Их громкие голоса, казалось, слышал весь этаж. Мюридхаудцы же тихо перешёптывались между собой.       Обычно огненный и водный адраны конфликтовали друг с другом, и это уже считалось чем-то сродни традиции, такой же, как тихая конкуренция за лучший аттестат между драммондом и алэйсдэйром и соревнование между кайндаймхом и сайлотаком за самую масштабную проделку. Эту особенность перенимали многие из года в год, даже не интересуясь причинами таких обычаев.       Брендон тоже громко смеялся, стараясь не замечать взглядом мюридхаудцев, когда в класс зашёл мистер Эванс. Было сразу видно, что этот мужчина не такой, как остальные учителя, хотя бы по тому, как он вошёл в класс, поэтому Картер с интересом начал изучать своего преподавателя.       Мистер Эванс бесшумно, не афишируя своё появление, проскочил между первоадранцами и так же без единого слова уселся на край стола. Мужчина молча и расслабленно сидел какое-то время на массивном столе, заинтересованно следя за детьми. Его ноги были скрещены в длинных щиколотках, клетчатые укороченные брюки приоткрывали бронзовую кожу и необычные носки в полосочку. Учитель внимательно смотрел на детей и подёргивал ногами, которые были обуты в лакированные туфли.       Он не сказал ни слова, но класс почему-то довольно быстро заметил широкоплечего мужчину, изучающего их, и, тут же рассевшись по местам, затих. Дети ждали, что учитель что-нибудь скажет им, отругает за неподобающее поведение, но мистер Эванс продолжал молчать, постукивая каблуками о низ стола, и смотреть на учеников, будто выискивая среди них кого-то особенного. Затем взмахнул руками, как бы раскрывая для учеников свои объятия, и мягко, невероятно красиво улыбнулся, обнажая белые зубы с заострёнными, почти что вампирскими, клыками. Брендон в этот момент был готов поклясться, что услышал чьи-то восхищённые вздохи, и заелозил на месте в поисках источников звуков, но мистер Эванс проигнорировал это и громко представился.       Тембр его голоса был необычайно глубоким, и в то же время каким-то нежным и спокойным, и в его речи иногда проскакивал лёгкий, чарующий акцент. Такой голос можно было бы слушать бесконечно.       — Я Себастиан Эванс, ваш учитель по амддиффину, — всё так же внимательно осматривая учеников смеющимися серо-голубыми глазами, начал мужчина. — Но я всего немного старше вас, поэтому можете называть меня просто Себастиан. Знаете, я считаю, что амддиффин — почти самое интересное и древнее искусство. Возможно, вы слышали, что раньше, задолго до рождения Мерлина, нам не нужны были солторы, и мы могли колдовать без произношения заклинаний и взмахов руками, тростями и тому подобного. Однако та злополучная битва Мерлина и Барр лишила нас такой привилегии, и теперь нам приходится учиться простейшим и естественным вещам, таким как защита — и, конечно, нападение. Но это даже хорошо. Представьте, как бы трудно сейчас жилось хабиталам в окружении магов, которые не нуждаются в солторах. Или как трудно было бы скрывать свою безграничную мощь нам, волшебникам, а это очень непросто, ведь как-то они всё же узнали о волшебстве, эльфах и даже Мерлине, хоть и принимают это сейчас за сказки.       Знаете, я учился в Италии, и моим преподавателем по истории был Ренато Эспозито, — автор учебников по древнемагической истории, по которым вы будете учиться — поэтому я весьма подкован в средних веках… К чему это я? Ах да, вспомнил. По преданиям, Мерлин сошёл с ума на старости лет из-за того, что приложил колоссальные усилия для того, чтобы всю магию, которая существовала, заточить в деревьях и животных. Конечно, он оставил каплю волшебства и в нас, людях. При контактировании с определенными деревьями и животными, в которых есть магия, мы и колдуем. Конечно, при условии, что в нас достаточно магического потенциала.       Он сделал небольшую паузу, перевёл дыхание и продолжил:       — Вы дети уже взрослые, поэтому я могу рассказать вам правду. В давние времена шла многовековая война между силами света и тьмы, в которой тьма победила. По тем же преданиям — в которые верят, разумеется, не все — ангелы оказались убиты, а рай разрушен. Люди, видя мощь демонов, стали поклоняться им, нашли способ, как впустить адских созданий на землю, и погрязли в своих грехах. Но были среди них те, кто видел, к чему могло привести царствование демонов, а поэтому сильнейшие маги спустя много лет правления адских тварей изгнали демонов в ад, надежно запечатав их там магическими печатями.       В Великобритании самым сильным магом тех времён был Мерлин, он был одним из немногих, кто лично поставил печати на вратах ада. Но он был ужасно молод — живи он сейчас, то учился бы в нашем четвёртом классе — и горяч, и сила его была в то время как никогда велика. Но сердцем он был всё ещё наивен. Втайне от всех он позволил одной демонице, в которую был влюблён, проскользнуть в наш мир и остаться здесь. Многие считают, что та демоница и была тем самым Барр. А ещё у неё есть ребенок, который однажды придёт в наш мир, чтобы открыть врата и впустить сюда своих друзей-демонов. Чтобы защититься от нашествия нового Барр — дьявольского палача — как и для простой самозащиты, вы должны уметь колдовать. Я считаю, вам надо понять, как это происходит. Кто скажет мне, как люди раньше колдовали без солторов? Некоторые до сих пор могут делать простейшие заклинания таким способом, но как это у них получается? Скажи, солнце, — обратился Себастиан к мюридхаудке, — как они это делают?       — Практика, — уверенно ответила та.       — Скажи мне, как тебя зовут? Я не всех детей не из кайндаймха запомнил на распределении.       — Дэвена Даффи.       — Что ж, Дэвена, — Себастиан ещё раз широко улыбнулся, — разумеется, практика нужна, но этого недостаточно.       Он поинтересовался мнением всех детей, со многими соглашался, но, похоже, так и не услышал правильного ответа.       — Ты права, Мелани, нужен самоконтроль, но это всё ещё не то. Представьте, что вы живёте в те времена, когда люди только начали понимать, что такое волшебство, так как…       — Фантазия, — прервала учителя Кэролайн. — Для того, чтобы колдовать, нужна фантазия.       Брендон, который хотел ответить точно так же, но отчего-то постеснялся такого неоднозначного мнения, злобно сверкнул на девочку глазами, что осталось никем не замеченным.       — Наконец-то! Молодец, Кэролайн, — похлопал девочку по плечу радостный мужчина. — Здесь, на этом уроке, опасно придумывать новые заклинания, но если вы хотите быть профи в амддиффине, то вам нужно чётко видеть в своей голове, как работает то или иное заклинание. Совсем необязательно использовать для отдельного случая отдельное заклинание. Вы должны представлять, как сможете справиться с проблемой в любом случае, и по ходу обучения я буду просто-напросто усложнять задачи и давать вам больше способов решения. Я буду учить вас выворачиваться из самых разных трудностей, и начнём мы учиться этому прямо сейчас. Вставайте все из-за парт и идите к этой стене. Сюда, да. Не толкайтесь, аккуратно. Итак, сейчас я выпущу крыстоножек, кто-нибудь знает, кто это?       — Это такие существа, которые обитают у болот. Они похожи на пауков, только очень пушистые. Они не опасны, но постоянно всё тащат в свои норы.       — Верно, Кит, и как от них можно избавиться?       — Я не знаю точно, сэр. Моя мама сыплет перец вокруг сада, и они не лезут к нам.       — Да, они боятся перца, потому что у них очень чувствительные лапки. И, пожалуйста, называй меня просто Себастиан. Разве я похож на сэра? Итак, сейчас я выпущу крыстоножек, а вы наверняка знаете уже какие-нибудь заклинания и, поняв, как они действуют, сможете отловить или напугать всех пушистых пауков. Разделитесь на три группы, один человек может использовать только одно заклинание. И помните, отбирать свои вещи будете самостоятельно. Начинайте.       Эванс пихнул ногой в центр класса большой ящик с такой силой, что тот перевернулся набок, крышка соскочила, и по полу побежали десятки мохнатых нечто, у которых помимо шапок волос были видны только восемь лап, быстро семенивших по полу. Послышались испуганные крики и удивлённые оханья, но несколько бойких ребят тут же выскочили вперёд и начали использовать известные им заклинания.       Брендон в общей суматохе заметил, как боязливо вжималась в стену Паркер, и уловил вспышку яркого заклинания, которую отважно пустила Кэролайн в одного из крыстоножек, ухватившегося за её тетрадь. У воришки под лапами сразу образовалась ледяная лужа, на которой он не смог устоять, несмотря на изобилие лапок. Это натолкнуло мальчика на мысль, и он поспешил втиснуться между Китом и каким-то рыжеволосым мюридхаудцем. Еле дождавшись, пока Тёрнер произнесет заклинание о густоте волос, которое, к слову сказать, не увенчалось успехом, Брендон с горящими глазами взмахнул рукой и чётко произнес: «lentumarea».       Это заклинание мальчик изобрёл вместе с Джереми, когда они, заболтавшись о трудностях мужской жизни, таких как чистка зубов каждое утро, не заметили, как съели весь рождественский пудинг бабушки Элис. Суть данного заклинания состоялась в том, что на гладкой поверхности, такой как деревянные доски или железо, нарастал тонкий слой тягучего и липкого пудинга. Поэтому через секунд пятнадцать весь пол в кабинете мистера Эванса состоял из этой сладости, а крыстоножки, ползущие в поисках наживы по полу, начали застревать в липком десерте, к которому прилипали их волосы.       Себастиан, сидевший всё это время на своём столе и следивший, чтобы мохнатые воришки ничего не стянули оттуда, с поистине детским восторгом посмотрел на своего ученика и хлопнул в ладоши.       — Вот, — наконец обрадованно проговорил он, вставая на столе в полный рост, — вот о чём я говорил! Он чётко увидел в голове, как сработает заклинание, и поймал всех крыстоножек разом! А теперь садитесь за парты, законспектируем тему о крыстоножках и не забудем вписать этот способ их отлова.       Эванс легко махнул рукой, и все паучки, застывшие в пудинге, оказались в ящике, а пол стал опять чистым. Дети, у которых мохнатые воры успели стащить что-либо, столпились вокруг этого высокого ящика, пока Себастиан выведывал нюансы «пудингового заклинания».       Важно сидя на столе, молодой человек в красках описывал заклинания, спасающие от лохматых пауков, приводил примеры их отлова, которые он лично использовал, с ноткой грусти в голосе признавая, что действенней пудинга он ещё ничего не видел. Надо признать, Себастиан был мастером слова. Он сыпал потоками метафор, эпитетов, явно приукрашивая свои схватки с крыстоножками, и при всём этом оживлённо жестикулируя. В особо яркие моменты повествования он спрыгивал со стола, важно прогуливался перед первыми рядами и, наклонившись к какой-нибудь заворожённой его рассказом девочке, с воровской улыбкой почти шёпотом напоминал ей, что эту тему надо конспектировать, стуча длинным указательным пальцем по её тетрадке. Потом он резко поворачивался на пятках и быстрым шагом шёл к своему столу, чтобы опять важно на нём усесться.       К концу урока абсолютно все были влюблены в молодого учителя, и после звонка целая толпа кайндаймхских и мюридхаудских мальчишек и девчонок вертелась около улыбчивого мистера Эванса, наперебой желая ему хорошего дня.       — Знаешь, Кит, я думал, общий урок с мюридхау выйдет ужасным, — честно признался Брендон, выходя из класса, — но сейчас я уверен, что даже они не смогут испортить мне настроение благодаря мистеру Эвансу.       — Согласен, — кивнул головой Тёрнер. — Если бы таких, как он, было больше в школе, я бы никогда не замечал мюридхаудцев.       — Вы слишком плохо думаете о них, — послышался откуда-то со стороны голос Кэролайн. — Среди них тоже есть хорошие люди.       — Не о Верморе ли идёт речь? — даже не поворачиваясь к девочке, хмыкнул Брендон.       — О нём тоже, — по её голосу можно было догадаться, что Дан от возмущения поджала губы. — А ещё и помимо него есть неплохие ребята, которые не судят людей по адрану, в котором они учатся.       — Правда? — Брендон наконец развернулся к девочке, но сделал это так резко, что она налетела на него. — А они знают, что ты не чистокровная волшебница, Дан?       — Знают! — решила соврать Кэролайн. — И знаешь что? Мы встречаемся с ними после уроков, и их не останавливает то, что я из кайндаймха и что мои родители хабиталы!       С этими словами, гордо тряхнув хвостом, Кэролайн толкнула плечом Брендона и быстрым шагом направилась на следующий урок.       — Неужели Фосети больше не засранец? — саркастично сказал Картер в никуда.       Кит молча пожал плечами и направился в столовую, разглядывая потолок Гринчвилда.       Кэролайн твердой походкой шла к огромному тису, росшему на заднем дворе школы, который широко раскинул свои длинные ветви с ещё зелёными листьями. Прислонившись спиной к тёмному мощному стволу, поджав ноги в коленях, сидел с закрытыми глазами Вермор. Он говорил что-то рядом стоящему Киллиану. Ретт лежал на зелёной мягкой траве, положив голову на ноги какой-то ужасно бледной рыжеволосой девочке, и с полным безразличием слушал, что она говорила. Паркер сидела рядом с Фосети и зазывающим взглядом смотрела на него, чего мальчик, судя по всему, не замечал.       Дан опять почувствовала неловкость, когда приблизилась к ним, и вжала в грудь учебники.       — Она настоящая идиотка, — с закрытыми глазами надменно говорил Вермор. — Кто будет брать таких в атенеум? Никакой подготовки и знаний в голове. Будь Конноли директором, я уверен, они бы вышвырнули её.       — Я не слушаю её, — в тон своему другу ответил Киллиан, — мне всё равно, что там происходит. Здравствуй, Дан, — уже другим голосом сказал Реннер. — Как первый день?       — Я ужасно голодная, — призналась девочка.       — Садись сюда, — похлопав рукой по траве рядом с собой, дружелюбно сказал Фосети. — Мы решили обедать здесь сегодня. Просто подумай о том, что хочешь съесть, и произнеси левитационное заклинание.       — А так можно? — настороженно спросила Кэролайн, усаживаясь к дереву.       — Думаешь, я тебя обманываю? — усмехнулся Вермор.       — В таком случае нам обоим попадёт, не переживай, — наконец подал голос Ретт, подняв голову с колен девушки и прервав ту на полуслове. — Venire addme, — сказал он, взмахнув рукой.       Спустя минуту ожидания в руках Мелроуза оказался аккуратный кулёк тёмно-зеленого цвета. Ретт быстро распутал узел, положив посылку на колени и достал из платка большой сэндвич, пару волшебных персиков, стеклянную бутылку воды и леденец.       — А если там нет того, что я хочу?       — Мне кажется, в этом атенеуме это невозможно, — сжав сэндвич длинными тонкими пальцами, ответил Ретт.       — А с чем этот сэндвич? — лениво поинтересовалась Сьюзан.       — Тебе нельзя такое, кошечка. Если ты, конечно, не хочешь поправиться. Сама замечательно знаешь, что ты крупнее, чем все девушки в твоей семье, тебе следует следить за собой с малых лет.       Сьюзан обиженно поджала губы и взмахнула рукой. Этому примеру последовали и остальные, так что через некоторое время к дереву плыло по воздуху несколько небольших платков с едой внутри.       Мюридхаудцы очень важно и чопорно принялись за свой обед, будто они находились не под деревом в Гринчвилде, а на каком-нибудь важном приёме. Кэролайн отчаянно пыталась хотя бы на четверть выглядеть так же важно, но рассыпающийся в её руках сэндвич с огромной котлетой и кучей салата не давали ей даже надежды на то, что девочка будет смотреться аккуратно. Сьюзан, видя эти заведомо обречённые на провал усилия, лишь хмыкнула и, прожевав кусок фисташкового краба, надменным голосом сказала:       — Знаешь, Дан, у меня возникает такое чувство, что твои родители совсем не научили тебя есть. Не напомнишь, из какого ты рода? Ни один чистокровный волшебник не имеет права выглядеть так неряшливо. Ты совсем как хабиталская оборванка!       — Тебя сильно это волнует, Паркер? Знаешь ли ты, что разбрасываться громкими фамилиями некрасиво и бессмысленно? Благородство находится внутри, а не на изображении семейного древа. — Дан почему-то боялась начать заступаться за хабиталов, поэтому старалась максимально игнорировать понятия чистокровности.       — Кэролайн права, — словно довольный кот, произнёс Ретт. — Сама вспомни, как ты уронила ту тарелку с рисом в прошлом году в свой же день рождения. Согласись, что это было весьма неблагородно. А те слова, что раздались из твоего ротика, м-м? Леди никогда бы так не сказала, согласен, Киллиан?       — Разумеется, — отрешённо согласился тот. — И, в конце концов, у тебя бы тоже плохо получалось красиво есть подобный сэндвич. Посмотри, как он разваливается.       В голосе Реннера не было ни намека на издевку, но Кэролайн ясно понимала, что ему было абсолютно всё равно, а заступается он за неё лишь от скуки. Атмосфера вокруг дерева была пропитана ложью, от чего Дан начинало мутить, но она не хотела отказываться от мысли, что когда-нибудь станет своей и почувствует себя в этой компании свободно.       — Я бы никогда и не подумала съесть такое, — упрямо продолжала Сьюзан. — Только нищие хабиталы едят подобное. И мне правда интересно, к какому роду она принадлежит, раз вы все так облизываете её со всех сторон. Неужели я упустила эту информацию?       — Заткнись уже, в конце концов, — сверкнул глазами Фосети. — У меня складывается впечатление, что ты просто ревнуешь кого-то из нас к Кэролайн.       — Я слишком умна для подобных чувств.       Голос Паркер остался таким же надменным, но что-то поменялось в её лице, от чего было понятно, что её слова — ложь.       — Даже меня не ревнуешь? — издевательски улыбнувшись, спросил Ретт.       — Было бы к кому!       — Я бы не разбрасывался такими словами, кошечка. Учти, я терпеть такие выходки не намерен, и если ты нападёшь на бедолажку Кэролайн безосновательно, мне придётся разрушить все отношения между нами.       — Ты не посмеешь этого сделать из-за какой-то простушки! Мы почти что в родстве!       — Я предупредил тебя, — произнёс Мелроуз с издёвкой. — Леди, разрешите довести вас до двери вашего следующего предмета?       Ретт быстро поднялся с земли, украдкой чмокнув всё это время молчавшую рыжую девушку, и взял под руку Кэролайн. Дан бросила взгляд через плечо на явно рассерженного Фосети и безучастного Киллиана и кивнула им на прощание.       Они шли какое-то время молча. Кэролайн смотрела себе под ноги и не решалась убрать от Мелроуза руку.       — Ты не против прогуляться немного? — спросил он. — У нас ещё полно времени до следующего урока.       — Если ты хочешь…       — Хочу. Не так часто можно встретить спокойного человека в моём окружении. Это забавно, но мюридхаудцы так любят закатывать сцены…       — Может, потому, что вы все любите быть в центре внимания и при этом чтобы ваша биография была окутана тайной?       — С чего такие выводы? Ты, считай, только вчера приехала и уже строишь догадки?       — Я не строю, я просто… — опустив глаза, начала оправдываться девочка.       — Ты права, — прервал её Ретт. — В Мюридхау чаще всего попадают снобы, выходцы из известных и влиятельных семей. Мы не имеем права раскрывать все карты, это не приветствуется в семьях, за это даже могут наказать, — Мелроуз дотронулся худыми пальцами до своей кисти при этих словах. — Так что для нас единственный способ заполучить внимание, которое нам так нужно — скандалы и разборки. Негромкие, разумеется. За которые максимум можно огрести наказание от директоров.       — А зачем вам это внимание?       — Думаю, это потребность человека. Но у избалованных детишек она ещё сильнее обострена, не так ли? — он показал рукой в сторону шумно кричащих мальчиков в кайндаймхской одежде.       — Ты сейчас о себе или о моих одноклассниках?       — А тебе за словом в карман лезть не приходится, — усмехнулся Ретт. — С чего же ты взяла, что именно мне нужно внимание? Я вообще говорил о Сьюзан.       — Я видела тебя вчера. Вокруг тебя постоянно вертятся девчонки, а всем видно, что тебе всё равно на них от слова «совсем». Тебе нравится лишь то, что они клюют на тебя.       — Я хороший соблазнитель. Если бы ты была в мюридхау, ты бы обязательно попала в мой плен.       — Я таким не интересуюсь, — сухо ответила Кэролайн.       — А может у тебя уже есть кто-то на примете?       Ретт круто развернулся и, нагнувшись, чтобы смотреть прямо ей в глаза, грязно улыбнулся.       — Я таким не интересуюсь, — ещё раз повторила девочка. — Я хочу сначала окончить учёбу. А начать встречаться планирую после шестнадцати.       — Неужели ты думаешь, что сможешь держать себя в узде все эти годы? Ты такая милая и наивная. Готов поспорить, что уже к концу этого года ты поведёшься на какого-нибудь кайндаймхца. Того же Картера, к примеру. Как бы он меня ни раздражал, не могу не признать, что он вырастет весьма симпатичным парнем и, вероятно, понравится тебе, как и другим девочкам.       — Но до тебя ему определённо будет далеко, — саркастично отметила Кэролайн. — Нет, Брендон оказался несносным, я не хочу такое терпеть.       — Как быстро разрушилась ваша дружба, — самодовольно улыбнулся Ретт, будто это изначально был его коварный план.       — Мы и не дружили. Просто познакомились в магазине незадолго до отъезда в атенеум. А откуда ты его знаешь?       — Его трудно не знать, он слишком шумный для того чтобы оставаться безызвестным. Но года два назад мы были на свадьбе одной девушки, которая приходится Фосети кузиной. Моя семья в хороших отношениях с Верморами, поэтому нас пригласили. Картеры находятся в родстве с ними, так что их пришлось пригласить по правилам, сама знаешь. Там я и познакомился с ним. Не буду рассказывать, что именно случилось в те два дня, но этот выходец из Картеров постоянно крутился вокруг и услышал то, что было не предназначено для его ушей. В итоге он сдал нас.       — Ты не переносишь его из-за того, что было два года назад, когда он только научился считать в пределах двадцати?       — Это уже как привычка. Тем более, наши семьи всегда конфликтовали из-за взглядов на некоторые вещи. Я не принимаю его позицию, а он любит навязывать свои идеи. Почему у тебя такие холодные руки? — резко переменил он тему.       — Не знаю, они всегда холодные.       — Дай их сюда.       Ретт опять встал напротив Кэролайн и взял её руки в свои. Он стоял так довольно долго, сжимая и разжимая свои пальцы, смотрел на её руки очень сосредоточенно, но иногда кидал быстрые взгляды на лицо девочки. Его взгляд казался мягким, губы не искажала надменная улыбка. Дан, стараясь побороть неловкость, рассеянно смотрела по сторонам, лишь иногда бросая взгляды на свои ладони, сжатые в его руках.       — Я вижу, что ты хочешь спросить что-то, — наконец сказал Мелроуз.       — Да, я… Почему вы за меня заступились? Я думала, что между тобой и Паркер есть что-то.       — Она так считает, — Ретт пожал плечами, внимательно рассматривая кисти Кэролайн. — Ей нравится думать, что за ней ухаживают, а это сильно раздражает время от времени. Ну, и ещё мы сосватаны с рождения. Но мне, на самом деле, всё равно, мне никто не интересен.       — Совсем? И всё же ты ищешь общества девочек.       — Вы вкусно пахнете и смешно закатываете глаза. Мне никогда никто не нравился, и не думай, что ты меня интересуешь, раз я с тобой вожусь сейчас.       Ретт резко отбросил ее руки, его лицо опять стало непроницаемым, а взгляд ледяным. Расслабленная улыбка пропала, а глаза будто потемнели.       — Дойдёшь до нужного кабинета сама. Я всё равно не знаю, какой у тебя урок.       Мелроуз отвернулся от девочки и без единого слова направился в перелесок. Кэролайн постояла какое-то время, смотря ему вслед, но вскоре, пожав плечами, направилась к кабинету.       Дан медленно шла туда, где должен был проходить урок литературы. Её мысли гуляли и перепрыгивали с темы на тему. Девочке казалось, что она никогда ещё не думала так много, как сейчас. Она постоянно возвращалась к разговору с Реттом, а потом в её голове то и дело звучали эхом слова Киллиана: «… а Вермор и не подумает защищать простушку». Кэролайн казалось, что её мир начинает вертеться вокруг новых знакомых с мюридхау, и как бы ей не было противно или обидно из-за их слов, она должна стать частью их мира. Не только из-за упрямства и желания утереть нос Брендону, которое въелось ей в мозг так сильно, будто он раздражал её всю жизнь. Она же волшебница, и она должна сделать все возможное, чтобы быть своей, равной, среди подобных ей.       Однако атмосфера атенеума была настолько сказочной, что отвлекала от грустных мыслей: высокий свод потолка и карнизы были изрезаны рунами, а в некоторых местах по потолку ползли длинные стебли плюща, сквозь которые головками вниз росли цветы ястребинки. Пару раз Кэролайн даже казалось, что под зелеными листьями плюща с красными, будто нарисованными, полосками, ползают бабочки с огромными красивыми крыльями. Возможно, летающие мимо птицы тоже так считали, потому что на больших карнизах было множество гнёзд, в которых они ютились и, судя по всему, совсем не боялись шумных учеников.       Из-за всей этой атмосферы Кэролайн начала завидовать алэйсдэйрцам. Поголовно у каждого ученика ястребиного адрана глаза горели от сотен идей в их головах — осуществимых или нет, было неважно, ведь они всё равно найдут способ сделать задуманное. Живя в башне, находящейся вдалеке от остальных, ученики создали здесь какой-то свой удивительный мирок, в который посторонний человек никогда не вторгнется, который никто никогда не разрушит. Так было всегда. Как бы ни были ребята социально активны, как бы крепко ни дружили с остальными, их никогда не могли понять в полной мере те, кто не жил в той гостиной.       Директриса Брадберри училась в алэйсдэйре, и неудивительно, что Гринчвилд так расцвёл при ней. Взгляд живых серых глаз пристально следил за атенеумом и учениками, не пропускал ни одного изъяна. Она и впрямь жила этим атенеумом и детьми. У неё не было собственного ребёнка, которому она могла бы отдать своё внимание, но не каждая мать может так любить свое чадо, как миссис Брадберри любила Гринчвилд и всё, что к нему прилагалось. Разумеется, она была требовательна и даже строга, но любой бы понял, что она такая только из-за сильных переживаний буквально о каждом ученике, который когда-либо переступал порог атенеума.       Миссис Брадберри в глазах многих учеников стояла наравне с самим Мерлином, а про её подвиги во время войны ходили легенды даже за стенами учебного заведения. Каждый новоприбывший посвящался в историю директрисы.       Миранда была сиротой, и единственным, что она знала о своих родителях было то, что её мать была чистокровной шотландкой, а отец — высокопоставленным немецким послом, который бросил её годовалую с матерью и старшей сестрой-хабиталом в последние годы Первой мировой войны. Девушка родилась сильной волшебницей, и два атенеума — Гринчвилд и Макшисхас, расположенный в Трире — желали видеть её в ряду своих учениц.       — Миранда не хотела ступать на родную землю своего отца, — рассказывал Финли после экскурсии, важно сидя в кресле, — и, вернувшись в Гринчвилд спустя три года после выпуска, стала самой молодой преподавательницей за последние пятьдесят лет. В первые годы Второй мировой она приняла пост директора в связи с кончиной её предшественника и сразу же открыла двери атенеума для беженцев из других стран и даже для братьев и сестёр-хабиталов своих учеников. В 1943 году, когда началась магическая война, вместо медового месяца Миранда и её муж вдвоём руководили Гринчвилдом днём и сражались с немецкими волшебниками ночью. В атенеуме ходят слухи, что её даже взяли однажды в плен, но она сумела не только сбежать оттуда, но и спасти военнопленных, которым предложила укрытие в Гринчвилде, неустанно заботилась о всеобщей безопасности и никогда не опускала рук, как настоящая алэйсдэйрка.       Кэролайн почувствовала эту необычную жизненную силу сразу, как только уселась за парту рядом с растерянным мальчиком с алэйсдэйра и ощутила внимательный учительский взгляд на себе.       Женщина ещё раз представилась, хотя в этом определённо не было нужды, и начала урок.