Посох Мерлина

      По спине Брендона пробежали мурашки из-за прохладного вечернего ветра, который и разбудил мальчика. Его глаза испуганно распахнулись и несколько секунд боязливо озирались по сторонам. Безжизненный горящий взгляд баргестов мерещился ему повсюду, даже в тусклых тенях листвы. Но Картер не мог пошевелиться и отогнать страшные образы из-за усталости, неожиданно обрушившейся на него, и одеревеневших от долгого пребывания без движения конечностей. Кулоны больше не жгли его кожу, хоть и продолжали едва заметно светиться сквозь плотную ткань штанов, но не казались ему ключом к спасению. В свете последних часов мальчик даже начал сомневаться, что проводники вообще могут как-то помочь ему, а мир хабиталов, построенный на физике и логике, казался безопаснее, чем непредсказуемая жизнь волшебников.       Брендон высунулся из своего укрытия и слегка прищурился из-за вечернего, но яркого солнца, нависшего над линией горизонта. Золотистые лучи пронизывали высокую траву и листья, прогоняли страшные тени и окончательно рассеивали сон мальчика, вместе с которым уходили и призраки баргестов. Он сощурился от тёплого солнца, а лёгкие наполнились свежим запахом леса. Пережитое казалось совсем нереальным, и лишь усталость напоминала о том, что происходящее не было обычным кошмаром. Желание остаться на дереве, где он наверняка не встретит каких-нибудь других чудищ, всё же уступило смутной надежде найти того, кто сможет ему помочь и вернуть домой. С этими мыслями Брендон вылез из своего укрытия и отправился скитаться по опушке леса в направлении приветливого солнца.       Море шумно билось внизу, обтачивая скалы, ветер гнал облака, которые постепенно серели то ли из-за темнеющего неба, то ли потому, что судьба решила обрушить на голову мальчика ещё и проливной дождь. Слева виднелись зелёные шапки деревьев, и казалось, что этому лесу нет конца и края, от чего едва жившая в груди надежда на чью-либо помощь таяла на глазах. Но Брендон шёл, не чувствуя ног и времени, лишь иногда отмечая, что солнце окуналось в воду всё глубже и глубже, а стопы начинало ломить от долгой ходьбы. И кроме шума моря не было ни одного звука, даже далёкого щебета птиц или глухого карканья воронов. Иногда мальчик срывался на бег, буквально кожей ощущая, как одиночество и страх вцеплялись в его плечи мёртвой хваткой, от чего сердце громко стучало в ушах, а ноги сами ускорялись в попытке сбежать от неприятных ощущений. Но как только последний луч потух в морской толще, потерянность вконец овладела им, противно запуская свои липкие холодные пальцы в мальчишеское тело. А звёзды одна за одной появлялись в тёмном небе и беззаботно мигали, словно дразнили испуганного Картера своим весёлым светом.       Брендон уже успел возненавидеть ночные светила и любые другие источники света, когда заметил впереди, почти у самого обрыва, яркое пламя костра. Ноги сами побежали в его направлении, а желание найти помощь стало так велико, что он не чувствовал боли от хлёсткой травы или опасений, что те, кто развёл огонь, окажутся врагами. Ветер холодил нос и свистел в ушах от скорости, смешивая в этом свисте все окружающие звуки.       Но внезапно Брендон остановился в нескольких шагах от костра, скрываемый кустом. Знакомый голос долетел до него сквозь ветер, вызывая мурашки, а костёр осветил говорящего, отметая все сомнения. Мальчик видел этого человека уже не один раз, но сердце вновь сделало кульбит, как только Картер узнал черты лица Мерлина.       Волшебник несколько постарел в сравнении с первыми двумя видениями, его лицо немного осунулось, в волосах поблёскивали серебряные пряди, но взгляд стал ещё более безрассудным и даже безумным. Изумрудные глаза лихорадочно блестели в свете костра, а зрачки были узкими до предела. Мерлин сидел один, без остановки произнося какие-то странные заклинания, пока зажатый в руках посох светился разными цветами. Кулоны в кармане Брендона опять стали нагреваться, от чего он зашипел, пригнувшись к земле и переломав все ветки под ногами. И когда мальчик вновь поднял глаза на Мерлина, то к своему удивлению обнаружил, что волшебник вскочил с высокой травы и пристально вглядывается в то место, где стоит Картер. Полы плаща мужчины шумно зашуршали из-за ветра, шёлковые золотые нити, насквозь пронизывающие его тёмно-коричневое одеяние, блеском загорелись в ночи.       Мерлин навёл посох в сторону Брендона и слегка поправил плащ, обнажая эфес меча, повязанного у пояса. Навершие ярко отразило пламя костра, больше завораживая, чем пугая. Светящийся меч, посох и безумный взгляд превратили Мерлина в того самого помощника короля Артура из мифов и старых фресок, который всюду ходил за королём, одетый в странные цветастые мантии, и вызывал страх и благоговение. Он свёл тёмные брови, а волшебный предмет ещё сильнее загорелся на самом кончике ярким красным светом. Брендон хотел уже взмолиться о пощаде, но солторы в кармане вновь начали жечься, от чего Картер упал на колено, приглушённо шипя и надеясь, что его не проклянут прежде, чем он скажет хоть слово.       — Я хочу поговорить, Мерлин, — раздался откуда-то слева хрипловатый низкий голос, непонятно кому принадлежащий: мужчине или женщине. Брендон поднял взгляд и заметил, как из-за ещё одного куста вышел незнакомец в капюшоне. Его лицо и фигура были скрыты одеждой и тенями, и единственная часть тела, которую было видно — длинные, женственно изящные пальцы с золотыми кольцами.       — Нам не о чем разговаривать, дьявольский палач, — ответил маг, делая акцент на последних словах. — Ты вынудил меня отнять у волшебников магию, а сейчас развязываешь войну! Скажи баргестам и другим дьявольским созданиям убираться, пока я не уничтожил всех их.       — Вечно ты драматизируешь, — пожал плечами пришедший, усаживаясь у костра спиной к Брендону. Он лёгким небрежным жестом снял капюшон, и его чёрные волосы чуть ниже плеч заблестели в свете звёзд. — Я всего лишь освобождаю человечество от ваших моральных законов и угрызений совести.       — Интересно, как же.       — О, это сущий пустяк, Мерлин. В моём новом мире всё будет честно. Людишки без магии будут в самом низу, у них будет чуть меньше власти и свободы, чем сейчас. И станет совершаться меньше идиотских поступков. Наверняка ты слышал об очищении волшебников водой или огнём — идиотизм одинаковый, что там, что здесь. Твоих друзей, Мерлин, сжигают уже сейчас за обычную магию, за то, что в них заложено природой, за то, что они не могут изменить, и всё больше и больше людей боятся колдовать открыто. Сам вспомни своё знакомство с Артуром. То, что ты ограничил их магию, запер её без возможности выхода, спасает их. Ведь будь они действительно свободны в использовании волшебства и не бойся они своих собственных способностей, то бросились бы на тебя при первом же удобном случае за то, что ты отнял у них силы. Людям нужна честность, я её им дам. А эта свобода… Это всё ложь, иллюзия, от которой надо избавить человечество. Лишь контролируя свободу, которой эти идиоты обладают, этот мир можно будет спасти.       — Не заговаривай мне зубы, я знаю, что ты собираешься выпустить своих дружков-демонов.       — Я и не скрываю, — сказал палач таким голосом, что было ясно, что он улыбается. — Мои братья и сёстры пророчат мне трон Люцифера за то, что я дам им ту же самую честность. Почему самые сильные существа должны скрываться в Аду? Почему те, кто чтит правду и делит власть и богатства в зависимости от силы, горят в вечном огне? Они будут верховодить вами, магами, будут награждать вас, как только вы откроете свои способности и станете достойны новой кучки богатств. О, Мерлин, ты мог бы стать моим приближённым волшебником, — мечтательно промурлыкал говорящий. — Мне довелось побывать во всей Европе, Азии и даже на тех континентах, которые вам, людям, ещё только предстоит открыть, и никого там не было сильнее тебя.       — Думаешь, я сдамся только из-за того, что мне светит быть тем, кем я и без тебя являюсь?       — Вроде было решено, что люди идиоты, а не я, — усмехнулся палач. — Конечно же, ты получишь больше. Ты ведь знаешь, что вы никогда не использовали свои силы на полную мощность? И мозг тоже, хотя у меня даже уверенности нет, что большинство людей знакомо с таким понятием как «думать»... Мерлин, не будет никаких убийств, не будет мучений, будет лишь справедливость. Разве это честно, что у богатых людей рождаются пьяницы, которым не нужны те знания, которые им могут дать, в то время как в семье пьяниц и бедняков рождаются те, кто хочет учиться, хочет большего, но не может этого получить?       — Не держи меня за глупца, я знаю твои истинные цели! Выпустить демонов, чтобы они поглотили человечество и забрали их души! Играть с людскими жизнями — ваша любимая часть нахождения в Аду! И это твои слова!       — Не могу сказать, что происходит в Преисподней, меня же там не было, — пожал плечами палач. — Но разве ты слышал от меня хоть одну ложь за всё время, что мы знакомы?       — У меня нет гарантий, что ты вообще умеешь говорить правду. А теперь извини, но я тебя убью, — сказал Мерлин и навёл посох на Барр. Солторы в кармане Брендона начали жечь с большей силой, но мальчик не обращал на это внимания, следя за лицом великого волшебника.       — Ты знаешь, что это невозможно. Хотя бы потому, что мне служит вся нечисть в этом мире, — равнодушно ответил палач.       В этот же миг вокруг костра показались десятки блуждающих огоньков: это были и шерстянки Джоан, маленькие противные пикси с огненно-рыжими волосами, зечёсанными вверх, и огонь, исходящий от них горел, словно костёр; и эллилльданы, эльфы размером с пикси с горящими зелёным огнем пальцами, которые могли прыгать почти на полтора метра от земли; и даже хинки-панки, великаны размером с валуны с одной ногой и рукой, которые в ладонях держали голубые огни. Из леса выбежали и адские гончие вперемешку с баргестами, щёлкая клыкастыми пастями и рыча. Где-то, звеня мечами и цепями, шагали слуа, горланя непонятные, но омерзительные песни, которые выучили в пабах ещё в те далёкие времена, когда были людьми. И несмотря на свет блуждающих огоньков и языки яркого костра, ночь стала казаться темнее и мрачнее. Вокруг палача появился леденящий душу чёрный туман, пожирающий всё на своём пути.       Мерлин удивлённо и немного испуганно огляделся по сторонам, будто бы не веря в то, что происходящее реально. Посох дрогнул в его руках, пока адские псы подбирались к волшебнику всё ближе и ближе со страшным гортанным рычанием. Огоньки слепили его, уши закладывало от пошлых и жестоких песен слуа, которые тонули в близком лае баргестов, пока туман, из-за которого возникал иней на зелёных травах, охватывал всё больше территории, почти дотягиваясь до Брендона.       — Покончим с этим сейчас? — скучающим голосом предложил палач.       — Я заберу твоё умение контролировать дьявольских существ! — нагло ответил Мерлин, и Брендона ослепила яркая вспышка.       Когда мальчик наконец проморгался и стал различать очертания окружающих его предметов, Барр и вся нечисть, что ему служила, пропала. Остался лишь немолодой Мерлин, который уже успел сесть в прежнюю позу и начал греть руки у костра. Брендон внезапно ощутил обступивший его холод и уже хотел было выйти на свет и попросить помощи, но его отвага и энтузиазм испарились, стоило только поблизости раздаться треску под тяжестью чьей-то обуви. Мальчик присел на корточки, внимательно вглядываясь в то, как несколько человек, высоких, стройных и безмолвных, словно призраки, выходили из леса.       Мерлин открыл глаза, которые радостно сверкнули в свете костра, когда восемь его учеников сняли капюшоны и сели рядом с ним.       — У тебя получилось сломить его? — сразу задала вопрос Мюриэл, легонько пожав руку учителя.       — Да, милая моя, — спокойно отозвался Мерлин, улыбнувшись ученикам, погладив большим пальцем руку женщины. — Силы Барр теперь мои благодаря вам, хотя незначительная часть и осталась в нём и в окружающих деревьях. Но он больше не потревожит нас, нечисть теперь ему не подвластна, как и магия.       — Ты, конечно, силён, — отозвался Кайндай, упорно игнорируя строгий взгляд сэра Драммонда, — но не думаешь ли ты, что отнять силы у демона невозможно?       — Как всегда, ты всё ставишь под сомнение, если работа не была выполнена лично тобой, — вздохнул Алэйсдэйр. — Мы — последние маги, которые способны колдовать без солторов, мы пятеро, — показал он на будущих основателей атенеума, — стояли в углах дьявольской звезды и проводили обряд, чтобы Мерлин смог отнять силы палача.       — А мы подпитывали Мерлина своей магией, находясь буквально в шаге от этого самого костра! — воскликнула какая-то девушка, лицо которой Брендон не видел.       — Он просто хочет быть уверенным, — прозвучал мурлычущий голос Мюриэл. — Но мы всё сделали правильно, у нас всё получилось.       — Он всё равно развяжет войну, и мы все это знаем, — холодным металлическим голосом сказал Драммонд. — Нам нужна какая-то стратегия, чтобы защитить Англию и мир впридачу.       — Боюсь, что ты прав, — грустно отозвался Мерлин, вставая с места. — Но для этого я должен забрать у вас последнюю магию и заточить её в посох.       — Разве не будет разумнее оставить её нам? — поинтересовалась леди Мюриэл. — С нашей силой мы могли бы повести в бой не меньшее войско, мы сами будем сдерживать Барр.       — Мерлин что-то опять недоговаривает. Кроме того, в мире всё же есть волшебники, которые не хотели запирать в себе магию, и они уж точно будут взбешены, если у учеников Мерлина ограничений не будет. Возможно, это даже даст им повод перейти на сторону врага.       — К сожалению, это так, Драммонд. Астарта передала своему чаду знания Ада. Дьявольские сторонники хоть и лишены вашей свободы колдовства, но уже обучены тем заклинаниям, которые никто из нас не знает. Я видел под плащом палача ожерелье-проводник, так что наши противники опаснее, чем вы думаете. Они умеют фокусировать волшебство в себе, передавая его полностью в ожерелья, так что каждое заклинание будет сильнее, чем ваше, расфокусированное.       — Значит, это правда? Свобода — иллюзия? — поинтересовалась девушка, сидящая к Брендону спиной.       — К чему эти глупые вопросы?! — воскликнул Кайндай. — Я готов отдать свою магию, если она поможет мне спасти то, что я ставлю выше этих сил.       — Я не буду вас принуждать к этому, но те, кто готов к данной жертве, дайте мне руки. Тем более, мы не знаем, когда он выступит на нас войной. Это может быть уже завтра, а может и через много лет. Так что, боюсь, мне нужно будет также выбрать преемника.       Ученики без раздумий протянули руки к Мерлину, и тот, слабо улыбнувшись им в благодарность, начал читать заклинание. Опять налетел ветер, из-за которого деревья гнулись чуть ли не до земли, звёзды затянули низкие, непонятно откуда взявшиеся тучи. А по сплетённым друг с другом рукам волшебников пробежал золотистый свет, который становился всё более ярким с каждым новым словом заклинания. Вены учеников и сами загорелись под тонкой кожей этим светом, и даже пламя костра казалось не таким ярким по сравнению с волшебниками.       Брендон обхватил себя за плечи, спасаясь от холода, хотя его бедро нещадно жгли ожерелья. В ушах звенел ветер, а пальцы посинели от холода, будто мальчик был не в родной стране, а на северном полюсе. Картеру было так плохо и страшно, так непонятно, что вообще происходит, что он чётко решил, что несмотря ни на что, он наконец пролезет к костру и попросит у великого Мерлина помощи.       И вот, когда ветер утих и пламя огня разгорелось ярче, а Брендон был уже готов встать в полный рост, не обращая внимания на жжение солторов, и смело подойти к легендарным волшебникам, Мерлин громко крикнул: «А теперь я попрошу пятерых из вас остаться! Вы сердцем должны понять, кто готов к тому, чтобы возложить на себя миссию полководцев и будущих учителей!» И с этими словами маг ударил посохом об землю, и тот треснул.       Интерес к будущим действиям Мерлина противостоял разрастающемуся страху в груди Брендона и непониманию, что из случившегося за прошедшие несколько часов было правдой. Тёмная, обступающая со всех сторон ночь казалась слишком реальной, как и манящий жар костра и запах солёного моря. Картер даже ощущал соль на губах, которую приносил ветер, и боль от ранок на коленях. И всё же мозг не отсекал успокаивающую мысль, что всё это сон или чья-то шутка, а тихий треск ломающегося посоха напоминал о камине в гостиной кайндаймха. И Брендон застыл в скрюченной позе, пытаясь решить, нарушить ли ему передачу проводников в руки учеников королевского мага или остаться на месте.       В это время Мерлин поднял в воздух посох, который представлял собой ровную трость со спиралевидным концом. Вокруг мужчины осталось лишь пятеро людей, и только Кайндай и Мюриэл, держащая его за руку, были повёрнуты лицом к Брендону. На их лицах играли тени от надетых капюшонов, но смесь восторга и принятия бешеной ответственности сковывали каждую их черту. Трещины в посохе засветились красным светом, словно дерево охватил огонь, а потом Мерлин с лёгкостью отломил первый кусок дерева, который вспыхнул в его руке в форме какого-то чудища, за ним последовали остальные. Посох засветился ещё сильнее; скрывая вырванные из него части, этот свет заполнял пустые пространства, а потом, словно предыдущей минуты и не было, он оказался в руке Мерлина точно таким же, каким и был.       Брендон опять зашипел, когда второй кусок посоха оказался в чьих-то руках, и тут внезапно на его плечо опустилась чья-то тяжёлая рука. Картер вздрогнул, и отчего-то хрупкая надежда на спасение в его груди разбилась вдребезги.       На мальчика смотрела внимательным изучающим взглядом какая-то женщина. Глубокий капюшон скрывал её волосы и бросал тень на лицо, тёмная мантия прятала фигуру, и единственное, что Брендон мог хорошо разглядеть — её медового цвета глаза и тонкую линию губ. Картер мог поклясться, что видел её уже тысячу раз, но вместе с тем совершенно не узнавал.       Сердце сжалось, предательски запирая в себе всю храбрость, когда рука женщины поднялась с его плеча, от чего мальчику стало резко холоднее. А потом он почувствовал спокойствие, когда палец с блестящим железным кольцом дотронулся до его лба.       — Ещё рано, ты устал, — прошептала незнакомка и вдавила в его кожу палец, погружая сознание мальчика в темноту.       «Ты поймёшь, что делать» — эта последняя долетевшая до его ушей фраза женщины словно на повторе проскакивала в мозгу, принося успокоение и чувство блаженного отдыха.       Каменное лицо Фосети было повёрнуто к Брендону, а пальцы Картера всё так же крепко держали солтор основателя. Сковывающий сердце страх медленно, но верно отступал и забирал с собой холод. Вместо них где-то в груди разливалось спокойствие, подстёгиваемое дальним шёпотом женщины:       «Ты поймёшь, что делать».       Брендон кивнул этим словам и вскинул руку. На ладони сформировался голубоватый свет, которой секундой позже сорвался и полетел в застывшее тело Вермора, конечности которого уже почти окончательно превратились в каменный песок.       Мальчик даже не проследил за этим. Он положил солтор на подставку, задней мыслью радуясь тому, как сердце спокойно билось в груди, словно ещё пару минут назад его не сжимали когтистые лапы страха. Но проходя мимо недруга, он на несколько мгновений остановился и осмотрел Фосети внимательным взглядом. В какой-то момент мальчику показалось, что он видит сырые пятна от стеблей тех растений, что обвивали Вермора, и в ушах в тот же миг раздалось раскатистое рычание баргестов, из-за чего сердце резко ускорило свой темп. Брендон испуганно оглянулся, словно хотел проверить, нет ли вокруг него адских псов или непонятных растений. Отдалённый лай баргестов послышался со всех сторон, и он ещё раз мельком взглянул на мюридхаудца, не зная, куда спрятать от нечисти статую, и с радостью отметил, что у того медленно проявлялись участки кожи под крошащимся камнем, а руки снова были целы. Этого хватило мальчику, чтобы перетащить Вермора под одну из накрытых одеялом ниш и без оглядки броситься в кабинет Себастиана.

***

      Мелани очень не хотела идти в гостиную мюридхау, но утром накануне она обещала Кэролайн, что поддержит её и обязательно пойдёт с ней. Дан всю ночь вертелась, чем очень раздражала девочку, лишь часам к двум сдалась и раскрыла свои страхи: она собралась встретиться с Фосети и его компанией в первый раз после того, как те игнорировали её целую неделю. Мелани откровенно не понимала, почему Кэролайн так сильно цеплялась за этих ребят, явно не претендовавших на звание самых душевных в атенеуме, и почти полчаса пыталась отговорить одноклассницу от подобной затеи вместе с ещё одной соседкой по комнате. Но внезапно Дан расплакалась, уткнувшись Тёрнер в плечо, пока приводила неубедительные доводы в пользу дружбы с Фосети, и поэтому Мелани с Мэрсайл Готье — той самой соседкой — пообещали сходить с ней.       И вот три кайндаймхки, почти что единственные представительницы своего адрана в гостиной мюридхау, заворожённо смотрели на представление в самом первом ряду. Конечно, Фосети и ещё какой-то мальчик учащимся на году третьем ради приличия поворотили носами перед перспективой стоять с девчонками, да ещё и из ненавистного адрана, но быстро сдались, стоило Ретту с громким вздохом вывести под руки Кэролайн и Мелани в первый ряд.       В мрачной гостиной с задвинутыми шторами под звуки гулких барабанов несколько учеников с масками на лицах завораживали своими действиями всех зрителей. Они крутили вокруг себя длинные цепи, на концах которых горело красное пламя, и дрались тяжелыми палками, которые были полностью в огне, из-за чего в комнате стояла невероятная духота, но на неё не обращали внимания. И вот после нескольких минут такого представления, очень похожего на хабитальские шоу, которые видела Кэролайн, мюридхаудцы начали дуть огнём друг на друга, однако в самый последний момент пламя каждый раз превращалось либо в оранжевых и зелёных змей, которые потом растворялись в воздухе, либо в воду, которая крупными каплями усеивала лица бесстрашных подростков.       Подростки, устроившие всё это, были одеты в чёрные рубашки свободного кроя, а талия каждого из участников шоу была втиснута в зелёные корсеты поверх одежды. Чёрные кожаные ботинки, чокеры на шеях или массивные браслеты на тонких запястьях дополняли образ выступающих. Да и зрители, которые в большинстве своём были представителями драконьего адрана, были одеты в такие же цвета, так что первое время Мелани чувствовала себя несколько неловко, ворвавшись в изумрудно-серебряную гостиную мюридхау в яркой синей кофте.       И вот, объяснив всем правила игры в убийство, какой-то старшеадранец опалил волшебным огнём публику под чьи-то испуганные вздохи и приглушённые вскрики. Девочки закрыли лица руками, однако вместо обжигающего огня почувствовали лишь, как между пальцев появились какие-то шероховатые бумажки, и с удивлением и интересом раскрыли свои записки.       «Фосети Вермор», — каллиграфично выведенными буквами гласила записка Мелани. Сердце отчего-то испуганно стукнуло где-то в животе, однако разум радостно воскликнул: «Ну, теперь он получит!».       Тёрнер не до конца разобралась, за что именно должен был получить Вермор, но непонятная вражда Брендона с её жертвой всё же оставила свой след. Девочка подняла глаза и хищно осмотрела свою цель. Фосети выглядел расслабленно, и казалось, что ему было безразлично происходящее, но от Мелани не утаился восторг и даже злорадство во взгляде мюридхаудца, и она точно решила, что не даст совершить ему убийство, даже если его жертвой окажется Сверр Шаклей — её заносчивый и раздражающий одноклассник. От таких мыслей щёки Тёрнер вспыхнули, а глаза лихорадочно заблестели в сумраке гостиной, что успела заметить Кэролайн.       — У тебя же Фосети? — мягко поинтересовалась Дан, отведя одноадранку в сторону.       — Если я скажу да, ты расскажешь ему и сорвёшь мне всю охоту? — несколько заносчиво спросила Мелани.       — Не-е-ет, — протянула Кэролайн с неуверенной улыбкой. — Я хочу провернуть одну штуку: помогу тебе его убить.       — С чего бы тебе помогать мне убить твоего друга?       — Он хвастался, что в том году дошёл почти до конца игры, а я ему не верю. И он сказал об этом не один раз, даже не два, а весь месяц только об этом и говорил. Так что я бы хотела, чтобы ты утёрла ему нос!       — Честно поможешь? — недоверчиво спросила Тёрнер спустя минуту молчания.       — Я не хочу тебя подставлять. Иногда он бывает невыносимым хвастуном! Это должно быть весело: представь себе его лицо, когда его подстрелит не какой-нибудь выпускник, а ты!       — Как-то кровожадно, — усмехнулась Мелани, посматривая на улыбающегося Фосети.       — Он не рассердится, лишь перестанет так сильно зазнаваться. Хотя бы при мне, ведь ты сможешь убить его на моих глазах.       — И как же?       — Давай дружить с нами? Так ты подберёшься к нему совсем близко, а твоё нападение будет выглядеть более зрелищно, чем если ты просто выскочишь из-за угла. А ещё ты сможешь узнать их получше… и объяснить Брендону, что они не такие плохие.       — О чём шепчетесь? — внезапно послышался весёлый голос Мэрсайл, от чего Мелани подпрыгнула.       — Вот скажи, — тут же повернулась к ней Кэролайн, — тебе понравились мюридхаудцы?       — Ну-у, — задумчиво потянула девочка, теребя короткие чёрные волосы, — они не очень приятные. Хотя Ретт и Ярвуд очень даже милые. А ещё у Тиган такой красивый голос, лицо, и она приветливая! Но в основном они правда неприятные и напыщенные.       — Ну, а Фосети?       — Не знаю, — честно ответила Мэрсайл, не переставая мечтательно глядеть в потолок. — Мне кажется, он жуткий притворщик и очень скрытный… Я бы хотела выглядеть, как Тиган, когда вырасту. Согласна, что она очень милая?       — Я не знаю, кто это, — пожала плечами Кэролайн, — я дружу только с Фосети, Киллианом и тем третьим мальчиком... никак не запомню его имя.       — А они дружат с Паркер.       — Ничего они с ней не дружат, — фыркнула Кэролайн. — Это она прицепилась к ним, а они просто…       — Притворяются?       — Да нет же! Просто ведут себя галантно, как настоящие джентльмены.       Ещё какое-то время подискутировав про мюридхаудцев, Дан окончательно уговорила Мелани работать сообща и под этим предлогом заставила девочку познакомиться со своей компанией. К сожалению обеих кайндаймхок, Фосети к этому моменту куда-то испарился, так что на растерзание Кэролайн, Мелани и Мэрсайл достались только Киллиан, его друг, чьё имя никто так и не смог запомнить, и Ретт, которого Готье уговорила на несколько минут общения, чтобы познакомиться.       — И с чего бы две хорошенькие девочки предпочли нашу склизкую компанию своим одноклассникам? — скучающе поинтересовался Мелроуз.       — Да вот, ты моей жертвой выпал. Хочу покончить с тобой здесь и сейчас, — дерзко выпалила Мелани, сама от себя такого не ожидая. Ретт с усмешкой поднял брови на её признание и быстро окинул первоадранку взглядом.       — Ну так и убей меня, о Кровожадная Королева, и избавь от вашей мелковозрастной компании! — ткнув себе ладонью в грудь, трагично воскликнул он. Его тёмно-синие глаза блестели даже в тёмной гостиной, но совершенно не выражали эмоций.       — Ты часто проводишь время с Киллианом, — заметила Кэролайн. — Или тебе не нравится компания девочек?       — Если бы у него был выбор, то и со мной он бы не стал носиться, — раздался безразличный голос Киллиана. Мальчика полностью поглотили невидимые пылинки на рукаве, и он без остановки их стряхивал. — Ретта обязали следить за Фосети, Ачиллом и мною. Это как Мелани в твоём случае, только с усиленным чувством сострадания.       — Как всегда, зришь в корень, — усмехнулся Мелроуз, не дав кайндаймхкам вставить и слово, и уселся на диван, жестом подозвав к себе несколько одноклассников. Когда пара девушек и парней наконец прекратили переговариваться друг с другом и подошли к юноше, присутствующих обдал запах крепких сигарет, от чего Ретт поморщил нос. — Как насчёт игры в денсон?       — Ты сдурел, Мелроуз? — с упрёком шепнула одна из девушек. — При детях, да ещё и в гостиной?       — А разве я говорил, что в гостиной? — улыбнулся он, откинув голову на спинку дивана и дёрнув говорящую за волосы. — Мы все дружно переместимся к Киллиану в комнату, напиваться не будем, детям ничего не предложим. Просто ознакомим их с популярной подростковой игрой.       — Какой интерес играть без шотов, да ещё и с мелкими? Чтобы кто-нибудь из вас всё же осмелился выбрать младшеклассницу для поцелуя?       — Тебе ли не привыкать? — закатила глаза одна из девушек с простеньким именем Мэри. — Да и вообще, сейчас первый день убийств, а значит, ничего интересного не произойдёт, и эта игра будет как нельзя кстати.       — Я не согласен без выпивки, — продолжил упрямиться блондин с крашеной чёлкой, — так что либо мы находим, что пить, либо вы теряете одного игрока как минимум.       Бледная, но невероятно конопатая Мэри с кудрявыми светлыми волосами несколько минут поупрямилась, но потом сдалась и пошла на поиски вина, пока вся остальная компания направилась в одну из комнат под лестницей. Все младшеклассники и Ретт вошли в спальню Киллиана без каких-либо трудностей, но вот одноадранцы Мелроуза какое-то время потоптались перед входом. Один за другим они приложили к голове кончики пальцев и стояли с закрытыми глазами, что-то нашёптывая, пока их окутывали тонкие, едва уловимые потоки света. Ретт с усмешкой объяснил, что в комнату нельзя войти, если ты собираешься сделать что-то, что нарушает правила атенеума, так что многие школьники шли на хитрость и очищали мысли старым, но не слишком замысловатым заклинанием. И вот наконец вся компания смогла зайти в комнату, уже снабжённая вином, и обустроилась на одной из кроватей.       — Правила следующие, — сказал крашеный блондин, которого звали Эрролл, стуча пальцами по игровой доске, — как вы все видите, каждая клеточка поля подписана, и вы должны выполнить то, что написано. И логично предположить, что, кидая кубики, вы и определяете клеточку, на которую ваша фишка встанет. Если вы не выполняете задание, то берёте карточку, — он ткнул в стопку карт, перевёрнутых рубашкой вверх, — и зачитываете её. Так как почти все задания там надо выполнять… в парах, мы будем выбирать вашего партнёра. Всем всё понятно? Тогда начнём с виновника этой игры. Ретт, бросай.       Ретт без единой эмоции, лишь с небольшой усмешкой встал с кровати, взял кубики с самым важным видом, на который был способен, легонько повертел рукой с кубиками и бросил их на один из столов из тёмного дерева.       — Шесть, — непринуждённым тоном сообщил он и уселся в глубокое мягкое кресло.       Мелани услышала, как на деревянной доске передвинулась на нужную клеточку серебряная фигурка с лицом Ретта, одетая в латы, и с интересом посмотрела на задание мюридхаудца.       — Ох и не повезло тебе, Мелроуз, — раздался злорадный голос Эрролла.       — Покажи один из самых болезненных моментов своей жизни, — тихо прочла одна из девушек и подняла встревоженный взгляд на одноклассника. Ретт расслабленно сидел в кресле, глядя в окно, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Но когда он перевёл взгляд на собравшихся, Кэролайн успела разглядеть боль в его глазах, прежде чем юноша овладел своими эмоциями.       — А если я не хочу? — просто поинтересовался он.       — Тогда твоим партнёром для задания с карточки будет… — протянула другая девушка.       — Мэрсайл, — прервал её Киллиан и снисходительно посмотрел на Готье, щёки которой резко покраснели. — Думаю, она понимает, что за задания в карточках. Что скажешь?       — Лиза, дай мне бокал, — вместо ответа попросил Ретт и залпом осушил содержимое. Я покажу, — Мелроуз подошёл к кровати, положил руку в центр доски, сказав всем, чтобы они проделали тоже самое, и приставил пальцы к голове.       У Мелани резко закружилась голова, и всё в комнате заходило ходуном. Лишь бесстрастное лицо Ретта с падающими ему на лоб непослушными рыжими волосами и запах вина, окружающий её со всех сторон, оставались неизменными. Но внезапно всё закончилось, в нос ударил аромат мяты, а Мелроуз предстал перед ней ещё совсем ребёнком с озорными блестящими глазами и милой улыбкой, закутанным в одеяло.       Яркий свет бил в окна, и даже задёрнутые шторы не могли справиться с летними солнечными лучами. Будь это не Ретт, а кто-нибудь другой, он бы наверняка не был рад перспективе вставать так рано, но мальчик проснулся ещё полчаса назад и всё это время ждал, когда прислуга наконец уйдёт из-под окна, нарвав мяты для чая.       — Бетти, шевелись быстрее, — проворчала одна из служанок. — Лорд Мелроуз хоть и терпеливый человек, но от его недовольных взглядов мне становится не по себе.       Бетти что-то сказала в ответ, но явно ускорилась, ведь когда Ретт выглянул из окна, их уже не было. Радостно потерев руки, мальчик быстро переоделся в лёгкую рубашку и шорты, вытащил из шкафа связанные за концы простыни, привязал один конец к решётке балкона, а другой кинул в сад. В самый последний момент, перед тем как перелезть через перила, он о чём-то вспомнил и бросился к кровати, из-под которой вытащил аккуратно свёрнутую салфетку с чем-то внутри и убрал её в карман. Уже через минуту его ноги стояли на зелёной мягкой траве, щекотавшей щиколотки, а голову кружил мятный запах.       Часы на кухне пробили восемь утра, но Ретт этого уже не слышал. Обдуваемый тёплым летним ветром, мальчик побежал к концу поместья, где рос огромный ветвистый дуб. Непонятно почему, но его листья всегда были насыщенного красного цвета, словно огонь никак не мог поглотить их. Мелроузу так нравилось представлять, что это случилось из-за страшного огнедышащего дракона, что он часто проводил время, забравшись на толстые ветки и исследуя ствол дерева в надежде отыскать следы когтей. А ещё у дуба были странные корявые корни, выглядывающие из-под земли, которые переплетались между собой, образовывая необычные пещерки, в которых Ретт даже мог поместиться, если очень постараться. Но мальчик нашёл им другое применение: он прятал там всякие безделушки, которые родители не разрешали приносить домой. Из одной такой пещерки Ретт вытащил старый длинный плащ своего дедушки-хабитала, настоящего детектива, с которым его отец сильно конфликтовал. Он тщательно отряхнул его и надел, полностью застегнув его, несмотря на жаркое утро. Из одного кармана он достал медные часы на цепи, которые ярко блестели в солнечных лучах, отмерил два часа — время, к которому он должен быть дома — и, хлопнув часами, перелез через высокий забор.       — Виннету! — громко позвал Ретт, стоя в тени деревьев. — Я принёс тебе кое-что вкусненькое!       Где-то рядом хрустнула ветка, и Мелроуз развернулся посмотреть, кто там идёт. И уже в следующую секунду его лицо озарила радостная улыбка.