***
— У меня урок через десять минут, — сказал Себастиан, рассматривая в зеркале отражение девушки с каштаново-рыжими волосами. — Мы успеем за это время повеселиться, не думаешь? — протянула эта самая девушка и слегка задрала мужскую рубашку, открывая вид на плоский живот. — Я предпочитаю качество веселья, а не количество. Думал, ты уже поняла это ночью. — Не будь занудой. Ну поторчат детишки немного у кабинета, поговорят о твоей обворожительной улыбке лишние пять минут, — Эйлси села на колени учителя амддиффина и запустила тонкие пальцы в его мягкие волосы, оттягивая его голову так, чтобы Эванс смотрел ей прямо в глаза. — Тем более, там что-то случилось вчера вечером, и им есть, о чём посплетничать. — И что же? — Не знаю, — улыбнулась Эйлси, закатывая карие глаза от наслаждения из-за влажных поцелуев в шею. — Слышала, что это связано с синодами и якобы последователями палача. — Синоды? Ими же пользуются школьники. — Все вернулись целыми, не переживай. — Тогда зачем мне эта информация? — Нравится смотреть, как ты становишься ответственным взрослым. Очень редкое событие не может не возбуждать. — Раз так, то как думаешь, за восемь минут успеем? Преподавательница рыцарских дуэлей неопределённо качнула головой, и рубашка соскользнула с её плеч, открывая ключицы. Себастиан медленно, словно испытывающе, провёл пальцами по бедру и сжал ягодицу, одновременно придвигая Эйлси ближе к себе и неотрывно следя за её лицом. Вторую руку он положил ей на шею, чтобы притянуть к своим губам, но в его грудь упёрлись женские ладони. — Знаешь, — повела плечом Коллинз, из-за чего рубашка соскользнула ещё ниже, — я тоже предпочитаю качество количеству.***
Через несколько минут дверь в комнату учителя амддиффина открылась, и на пороге оказался мистер Эванс с синяками под глазами из-за бессонных ночей. За ним в проёме мелькнул женский силуэт, а потом послышалось, как на столик поставили тяжёлую кружку. Впервые за всё время, что мужчина жил в замке, маленькое радио тихо заработало. Сэмюэль Бойд, поджидавший коллегу у противоположной стены, сразу же выпрямился и без какого-либо смущения заглянул за плечо Себастиана. Эванс якобы случайно отстранился от дверного косяка с плохо скрытым хвастливым взглядом, позволяя рассмотреть спину и длинные ноги завтракающей в его комнате женщины. Лицо историка на пару мгновений исказила насмешливо-осуждающая гримаса, но Сэмюэль быстро вспомнил, ради чего пришёл. — Я так понимаю, о случившемся вчера вечером ты не слышал? — Что-то, связанное с синодами? — Именно. Твоя прекрасная учительница по верховой езде подсказала? — Ты уверен, что хочешь услышать мой ответ? — Постоянно забываю о твоём чувстве юмора. Там твои в историю какую-то вляпались. — Никто не ранен? — спросил Себастиан с серьёзным видом. — Я вчера заходил к ребятам после обеда, только человек десять из всего адрана должны были вернуться в атенеум позже. Что произошло? — Твой Брендон с друзьями имеет редкую способность вляпываться в неприятности: они единственные прибыли отдельно от всех. Наша Королева собрала тех, кто отправлялся в атенеум в восемь, и отправила сюда почти сразу же после захвата. Твои же… — Они в порядке? — спросил Себастиан, игнорируя звонок на урок. — Лорд Эзель лично отправил их из своего поместья в Гринчвилд. Если какие травмы и есть, то явно не физические. Я хотел тебя проинформировать как ответственного за данный адран учителя, потому что официальное собрание будет после обеда. Ты должен поговорить с детьми и успокоить их. — У тебя сейчас урок? — О нет, Эванс, я однажды согласился провести первую половину твоего урока, пока ты что-то выяснял с Мирандой. Тебе только дай повод — будешь болтать, пока язык не распухнет. Тем более, у тебя же сейчас старшие классы? — Да, в подвалах. — Увидимся после, — Бойд хлопнул учителя амддиффина по плечу и скрылся за поворотом. Эванс сделал нервный вдох и спокойный выдох, а потом поспешил на урок. Наводить панику среди первогодок совершенно не хотелось: дети едва ли понимали, что происходит, но легко поддавались тревожному настроению своих старших товарищей и пересказывали друг другу подслушанные новости и мнения старшеклассников. А из-за того, что почти не понимали тонкостей сложившихся обстоятельств, пересказывали всё неправильно и пугали друг друга всё больше и больше. Эванса убивали мысли о том, что ему придётся как-то разузнать подробности у своих детей, не посеяв зерно паники. Тёмные кирпичные стены на пути к подвалу совершенно не позволяли откинуть безрадостные мысли. Ему было не так тревожно за свою сохранность, — он многое умеет и знает, чтобы пережить ещё одну группировку, — но дети с их невероятной способностью накручивать себя, по мнению Себастиана, могли натворить бед. Хотя бы потому что одним из детей был Брендон, который и без потрясений в виде нападений видел затопленные подвалы, в сторону которых Эванс как раз шёл. Он уже хотел было проверить лишний раз те комнаты, о которых говорил Картер, но что-то обсуждающие драммандцы поменяли его внезапные планы. — Думаю, интервью у вчерашних пропавших успели взять? — поинтересовался мужчина без лишних приветствий и пропустил в одно из подвальных помещений толпу неугомонных пятиклассников. — Узнали что-нибудь интересное, о чём учителям знать нельзя? — А я думал, что вам нельзя распространять и укоренять слухи среди учащихся, — крикнул кто-то из драммандцев. — Есть такое, да, — согласился Эванс, облокачиваясь в излюбленной позе о дверь с запертыми за ней импами. Гоблины сразу же оживились, почуяв человека, и начали щёлкать языками, что всегда случалось, когда мелкие бесы собирались напакостничать. Себастиан цыкнул, когда в дверь влетел один из импов, мельтешение сразу же прекратилось, и мужчина с улыбкой продолжил: — Но как учитель амддиффина я должен привести пример важности моего предмета, а эта ситуация подходит отлично. Так что случилось? — Слышала, что Мелроуз сотворил заклинание не из учебной программы. — О да, я тоже слышал! — А мне Вики рассказала о заклинании хедфанов. — Да не помогло бы оно! Вики та ещё сплетница. — Да всё равно лучше дизлюминационных заклинаний ничего нет. — Ребят-ребят, — усмехнулся Себастиан, — вы заставляете меня убеждаться в том, что вы не являетесь надёжными информаторами. Давайте уж лучше я всё узнаю и расскажу, потому что чары хедфана точно не сработают в такой ситуации. Так какое именно заклинание использовал Ретт? — Да не знает никто деталей, — фыркнула девушка с тёмно-синими волосами. — Я слышала, что он призвал Гвидиона, а Марк уверен, что была замешана запрещённая магия. — Что ж, если он воспользовался силами Гвидиона, то ему можно поставить высшую оценку. У меня не всегда получается сделать это в спокойной обстановке, а он умудрился сотворить такое во время захвата. А за использование запрещённых чар его вообще можно моим заместителем взять… Ладно, названные методы не получится связать с темой урока, поэтому перейдём к занятию, оставив сплетни на потом. Подростки разочарованно загудели, но Эванс как ни в чём не бывало продолжил говорить, постукивая костяшками пальцев по накрытой клетке: — Надеюсь, вы хорошо помните, как справиться с аванками, потому что у меня их здесь целая орава. Марк, озвучишь для нас их слабые места? — Песок и липкие жидкости, такие как кленовый сок, — уверенно ответил драммандец, не заметив, как под его ногами разлилась лужа. — Отлично. Лайл, солнце, есть ещё идеи? Синеволосая девушка надула тонкие губы, пытаясь вспомнить свои конспекты, из-за чего Себастиан громко цокнул. Импы, словно дрессированные зверушки, ожили за тяжёлой дверью и опять начали с разбегу врезаться в стены. Лайл вздрогнула из-за резких звуков и только сильнее растерялась, даже не обращая внимания на подсказки одноклассников. — Надеюсь, экстремальные условия заставят ваши головы работать, — сказал Эванс, успокаивающе похлопывая девушку по плечу.— А какие у нас экстремальные условия? — Темнота! — Деревья! — Закрытые пространства? — Ну… Деревья я тут не наколдую, но с закрытым пространством и темнотой подсобить могу. Ах да, тут ведь где-то были фейри! С этими словами Себастиан щёлкнул пальцами, и все свечи разом потухли. Потом послышался звук падающего покрывала, а дверь в логово аванков открылась. С другой стороны помещения показались десятки огоньков от фейри, которые недовольно гудели из-за прерванного сна, а школьники в растерянности загудели ещё громче. Эванс с ногами залез на одну из железных клеток, всматриваясь в темноту, разбавленную волшебным светом фей. Он видел, как бобры с зелёной шерстью, крокодильими хвостами и закрученными рожками, громко топая по полу, сбивали школьников с ног и цеплялись за их штанины лапами. Послышался плеск воды и приглушённая ругань. Себастиан на это лишь улыбнулся и крикнул: — Забыл сказать, что для правдоподобности я наколдовал воду, поэтому те, кто будут затянуты в омут, дисквалифицируются из нашей игры до тех пор, пока не высушат ноги! Каким бы храбрецом я ни был, под горячую руку медсестёр попадаться страшно. Выходим за дверь каждый раз, как наши милые друзья одерживают над вами победу. Не успел мистер Эванс договорить, как в его сторону полетел шар света, но мужчина вовремя вскинул руку и отвёл вспышку от себя. Заклинание разошлось искрами из-за удара о стену, и в это время учитель уловил сливающихся с полом аванков из второго вольера — крупных бобров с небольшими отростками по позвоночнику, похожими на шипы с зазубринами, которые неслись прямо на него. Эванс помнил о небезопасности выбранного для наблюдения за школьниками места и, уклоняясь от заклинаний и преследующих его бобров, добежал до двери, где его уже поджидали двое подростков. Себастиан кинул аванкам волчьих ягод, чтобы отвлечь, и ещё раз посмотрел на драммандцев и их успехи. Хоть утонуть в луже было нереально, а шипы и рожки нападающей нечисти были подпилены, ребята пыхтели в борьбе с тварями и нередко разрешали себе сказать что-нибудь неприличное. Изобретательная часть адрана огораживала себя клетками и превращала их прутья в песок, из-за чего аванки шипели, но держались подальше. Однако назойливые фейри не давали подросткам расслабиться, и ученикам приходилось постоянно находиться в движении и изобретать новые способы защиты. Другие же отчаянно пытались наколдовать из ничего песчаную бурю, что, конечно же, не получалось, а поэтому то и дело падали на пол, запускали в бобров странные заклинания и опять вскакивали на ноги, чтобы упасть через пару минут. Сражение с аванками было достаточно трудным делом, но ведь никто никогда не говорил, что магия — это легко. Себастиан удовлетворённо кивнул сам себе, отмечая слабеньких ребят, с которыми придётся дополнительно тренироваться, и вышел с двумя промокшими драммандцами в коридор.***
Сауней стоял на камне и с превосходством смотрел на русалку. Она повисла в воздухе, наполовину высунутая из воды, и капли громко падали в водную толщу, нарушая тишину. Помимо этого звука ещё слышалось хриплое дыхание русалки из-за скрюченной позы, что Конноли раздражало и развлекало одновременно. Её руки почти по плечи были перевязаны тугой верёвкой из конского волоса, на молочного цвета коже проступили пятна от ожогов. Женщина хрипела и шипела, обнажив острые зубы, и скребла собственную кожу длинными когтями. — Ты хорошо подумала? — скучающе поинтересовался Сауней и слегка повернул руку. Тонкие потоки магии обвязали тело русалки и выгнули ещё сильнее. — Я не следила за приспешниками палача! — рыкнула та, срывая горло. — Я охотилась! — Я заклеймил тебя и знаю, где ты была. Выполняй ты свои обязанности лучше, я бы не ставил на тебя метку, грязная тварь! Вчера я капнул кровь на карту, и угадай, куда она потекла? Ты будешь выполнять наш договор, а следовательно, говорить правду, если хочешь выжить. — Я ничего не знаю! Конноли выкрутил руку ещё сильнее и магией притянул русалку ближе к себе. Её красные глаза с ненавистью уставились на Саунея, а клыки, казалось, стали ещё больше. Женщина дёрнулась в оковах магии, и пара капель попали историку на лицо. Прозрачные дорожки нежно очертили сжатые челюсти, что выбесило Конноли ещё больше, и тот приблизил лицо к русалке. — Лжёшь. Женщина застонала от боли, и по её щекам побежали мутные серые слёзы. — Палачи хотят… Они хотели наследников, они никого не поймали. Я видела, как какой-то мальчишка с друзьями умчался от них, но я больше ничего не знаю! Учитель истории лишь улыбнулся и нарочито медленно рассёк кожу на запястье. Кровь тёмными струями засочилась из раны, очерчивая руку, а потом закапала на камень. Конноли придвинул запястье к лицу русалки, держа его, однако, на таком расстоянии, чтобы она не могла укусить. Тело женщины судорожно дёрнулось, её слёзы упали прямо на рану, но магические путы лишь сильнее сковали её. — Если ты хочешь получить мою кровь, ты скажешь мне всё. — Наследник должен достать солтор основателя. Я должна была… должна была поймать тех, кто войдёт в воду. Барр отдаёт приказы, и я не могу их ослушаться. — Они говорили что-нибудь про посох Мерлина? Или о дьявольском палаче? Ты знаешь, кто это? — Я знаю лишь байки, которые гуляют среди рыбаков, мессир, — прохрипела русалка. Сауней резко разжал кулак, и женщина упала в воду. — Слижешь с камня. Ты же охотилась, — сказал Конноли, с отвращением наблюдая, как язык русалки принялся усердно слизывать густую кровь. Мужчина уже успел дойти до люка, когда бледное лицо мифической девы показалось из водной толщи. Налитые кровью глаза почему-то завораживали, а белоснежные руки с немного зажившими ожогами плавно и нежно двигались в тёмной воде. Сауней уже хотел отшвырнуть её заклинанием, но русалка игриво наклонила голову к плечу, и капли ярко заблестели в свете солтора, словно магия фейри пыталась прорваться сквозь её кожу. — У меня есть секрет, — одними губами сказала она, но Конноли казалось, что он слышит её голос в своей голове. — Какой? — хрипло поинтересовался историк, всеми силами пытаясь оторвать взгляд от её глаз. Русалка потянула свои руки вдоль его тела, оставляя мокрые следы на одежде. Она всё так же, не моргая, смотрела на мужские губы и глубоко дышала, из-за чего её грудь, прикрытая тёмными волосами, вздымалась, почти что прикасаясь к паху Конноли. Странное чувство из смеси отвращения, страха и возбуждения мешало думать рационально и вызывало колкую дрожь по всему телу. — Нагнись, — попросила она, впиваясь ногтями в мужские руки и оставляя царапины на его коже. Сауней ненавидел себя за то, что подчинялся её голосу в своей голове, пытался сопротивляться ему, но… так хотел узнать этот секрет. Это клеймо, что он поставил на ней своим грубым вмешательством в её сущность, давало ему возможность отслеживать передвижения прислуги Барр, но позволяло и ей найти способ управлять им. Он так надеялся узнать, где скрывается дьявольский палач, к которому водная бестия наверняка часто приплывала, а вместо этого подарил ей возможность манипулировать им. Голос русалки проникал в каждую клеточку его тела и заставлял внутренности сжиматься то ли от страха, то ли от желания подчиниться воле адского создания, а во рту пересохло от волнения из-за непонятного секрета и смертоносности существа, обладающего им. Конноли молился в глубине души, что его кровь послужит веской причиной, чтобы сохранить ему жизнь, но красные завораживающие глаза не давали таких обещаний. Руки мужчины были напряжены, подсознание раз за разом предлагало применить чары и убираться отсюда, но в голове тихим шёпотом раздавалось слово «секрет». Алые губы беззвучно двигались, отдавали приказы, ловко замаскированные под невинное желание выдать ему важную информацию взамен на что-то ужасное и кровавое. — Барр хочет, чтобы я следила за мальчишкой, который ходит сюда, — послышался голос русалки у самого уха. Вода с её волос капала на плечи и грудь, вызывая кучу странных мурашек. Конноли, не в силах пошевелить языком, лишь кивнул и болезненно, но тихо охнул, когда горячее дыхание русалки на его коже сменилось ощущением боли — в его шею впились клыки. В глазах темнело, а по телу разливалась отнюдь не приятная слабость, из-за чего мужские руки были не в силах отстранить от себя русалку, вытягивающую из него кровь. Он никогда до этого не позволял ей кусать его не в запястье, но Конноли едва ли понимал, что происходит. Мозг медленно, то и дело уводя мысли в другую сторону, пытался понять, о каком мальчишке шла речь. Лицо Брендона Картера — неугомонного, даже раздражающего своей непоседливостью кайндаймхца — уже в который раз всплыло перед глазами, пока по шее бежала тонкая струя крови, растворяясь в воде. Сауней был уверен, что этот глупый и чрезмерно активный ребёнок не может быть целью Барр, но он и его друзья были единственными, кто знал о подвале, и это сбивало с толку. К этому факту добавлялось и странное поведение Картера, и непонятный изучающий взгляд мальчика, который Конноли часто ловил на себе. Историк повалился на застывшую под его ногами воду, на которой стоял ещё пару минут назад, когда тонкие руки русалки оттолкнули его. Да, его кровь была нужна ей, чтобы питаться и заживлять раны, которые появлялись даже без его «бесед» со своим агентом, и это радовало и пугало одновременно. Конноли почувствовал, как у него скрутило внутренности, когда он опять ощутил чужое дыхание на своей шее, по которой без остановки бежали тонкие горячие струи его крови. — Колдуйте, мессир, если не хотите умереть, — шепнула русалка, облизывая укус. — Я убью тебя, как только прочитаю послание, — с ненавистью прохрипел Сауней и на удивление быстро вскочил на ноги, как только почувствовал её язык, из-за чего в глазах сразу же потемнело. — Если мальчишка не расшифрует его раньше. Барр не говорит, почему этот ребёнок важен, но с ним явно что-то не так. Конноли, борясь с головокружением, хотел продолжить разговор о странном мальчике, но русалка исчезла в воде до того, как он успел открыть рот. Саунея начало тошнить из-за запаха рыбы и недалёких голосов учеников, которых, судя по выкрикам, кто-то кусал, толкал и пытался утопить, как только он вылез из подвала. Должность учителя в его глазах была больше проклятием, чем благословением, особенно когда школьники мешали его планам или же доводили до головных болей. Пару лет назад Сауней находил преподавание увлекательным: хоть он и был строгим преподавателем, его ученики хорошо знали программу, а некоторые даже подходили к нему за советами, какую книгу взять для более глубокого изучения истории. Однако однажды вечером, прогуливаясь по безлюдному району, Конноли впервые услышал про возвращение Барр и про посох Мерлина из-за неосмотрительности солдата только появившейся на свет армии палача. И в тот момент, когда мужчина шутки ради решил изучить столкновение Барр и Мерлина детальнее, он собственноручно сломал свою жизнь. Несколько неделей чтения огромной кипы разных книг и документов были приятным способом отвлечься, но потом Сауней вернулся в атенеум. И в одно мгновение красивая легенда превратилась в реальность, в непонятную, но ощущаемую угрозу, в которую Конноли не верил до глупой случайности, которая и привела его в этот подвал. В подвал, который никогда не существовал. А затем начались первые набеги, но никто, кроме Конноли, не связывал их с адскими палачами. Мужчину ужасно раздражала глупость его коллег. Почти так же сильно, как раздражала его собственная подозрительность по отношению к каждому живому существу. А после встречи с русалкой, со скупыми знаниями, которые он смог выудить из надписей в подвале, он не придумал ничего лучше, чем найти людей Барр, чтобы… Причин было много. Сауней никогда не был душой компании, поэтому многие учителя едва ли заметили пристальные недоверчивые взгляды на себе, но сёстры Маккензи и Себастиан Эванс, которые только пришли в Гринчвилд, отнеслись к этому иначе. Девушки решили как можно реже сталкиваться с ним, в то время как учитель амддиффина принял подозрительность Конноли на свой счёт. Что бы ни произошло, Себастиан с белозубой улыбкой и нахальным взглядом убеждал директоров и коллег в своей точке зрения, не забывая кидать колкости в сторону Саунея. Учитель истории воскресил в своей памяти тот день, когда понял, что терпеть не может молодого мистера Эванса, как раз в тот момент, когда этот самый мистер Эванс вышел из-за двери с белобрысым драммандцем в насквозь промокшей рубашке. Конноли всеми клеточками тела ощутил на себе его внимательный взгляд, который на несколько мгновений задержался на прижатом к месту укуса окровавленном бинте. Себастиан встал в центре коридора и что-то сказал мальчишке, который сразу же скрылся за дверью. — Попадаешь в неприятности с утра пораньше? — прищурился учитель амддиффина. — Не думаю, что тебя касаются мои дела, Эванс. — Моя специальность идёт бок о бок с неприятностями, так что… — Это всё ещё не твоё дело, — прервал Себастиана Сауней. — Дай пройти, мне нужен эликсир. — Сейчас не время секретничать, если ты не заметил. Все атенеумы, друг за другом, решают закрыться и не выпускать учеников даже на каникулы из-за всего того, что происходит в городах. Не думаешь, что хранить секреты о чём-либо хоть на долю опасном неразумно в такое время? — Я никогда не утаивал важную информацию от директоров. Хочу ещё раз отметить, что мои дела тебя касаются в последнюю очередь, — сказал Конноли, задевая учителя амддиффина плечом. — Ты несколько лет вёл себя подозрительно, Сауней. Не заставляй думать о тебе лишнего. Историк резко остановился, из-за чего в глазах сразу потемнело. Он чувствовал, как из носа вот-вот должна была политься кровь, как ноги с каждой секундой становились ватными. А напротив стоял учитель амддиффина с наглым взглядом с расправленными плечами, загораживая свет. — Подозреваешь меня? — с ухмылкой поинтересовался Сауней, стараясь не шататься от слабости. — Предупреждаю. Сауней лишь глухо хмыкнул и направился к себе за эликсирами под внимательным взглядом Эванса.***
Кит, Мелани и Брендон молча изучали потолок, лёжа на кровати Кита, после встречи с Себастианом и долгого рассказа о вчерашней ночи. Вспоминать и заново переживать все эмоции было страшно, хотя бы потому, что их — первоклассников без знаний и опыта — хотели поймать без единой объяснимой причины. Почти час дети в компании Кэролайн должны были рассказывать о том, чего ещё сами до конца не понимали. Конечно, Себастиан подбадривал и не заставлял вдаваться в подробности, а потом поговорил с ними на отвлечённую тему, мельком упомянув, что следующие каникулы они будут вынуждены провести в атенеуме. Тени от заходящего солнца необычными кляксами перемещались по потолку, словно облака по небу, меняя формы. Золотистый свет лучей даже особо не грел, но выкрашивал комнату в приятные тёплые оттенки. Часы на одном из столов тихо тикали в такт дыханию друзей, даже немного убаюкивали, хотя спать вечером казалось странной идеей. Кит что-то мурлыкал себе под нос, но настолько неразборчиво, что нельзя было разобрать и слова. Только его тихие постукивания пальцами по груди выдавали какую-то интересную мелодию, заседающую в мозгу. Мелани пыталась угадать в тенях на потолке каких-нибудь животных, а Брендон перебирал в памяти моменты, когда он видел женщину в воде. — Я должен вам сказать кое-что, — внезапно послышался голос Кита. Его пальцы на пару мгновений перестали отбивать ритм неизвестной мелодии, пока мальчик подбирал слова. — Я нашёл кухню. — Мы тоже, — сказал Брендон. — Ещё в самом начале учебного года. — Так это оттуда ты таскал все сладости? — Я попросила его не говорить тебе, зная о твоём пристрастии к ужину в два часа ночи. Мне пришлось уговаривать его почти неделю, — созналась Мелани, и в комнате на минуту наступила тишина. Внизу послышался звук разбивающегося стекла, а следом разочарованный стон Алекса, который мальчики научились опознавать с первых секунд. Заливистый смех Стефана не заставил себя ждать, как и следующие за смехом извинения, которые потонули в недовольных криках старших девочек. Брендон пытался угадать, относилось ли выпущенное Беллом заклинание к домашнему заданию, к которому Картер ещё не приступал, или это было последствие очередной странной идеи одноклассника. — Знаешь, — опять начал разговор Кит, — когда я шандарахнулся в подвале — в том, втором, — ты странно себя вёл. Про наше приключение в другом подвале я даже говорить не буду. Но если честно, я пришёл потом в то место и… не нашёл разлома в стене. После этого происшествия ты носился по атенеуму, словно проклятый лепреконом, пропадал непонятно где, да и вёл себя как настоящий псих… — Ты отличный друг, Кит, но речи — явно не твоё. — Я не договорил. И вообще, больше всех пострадал именно я. Если тебя вернули в чувство очисткой, — на этих словах Брендон почувствовал, как у него дёрнулась рука, чтобы сжать солтор, — то у меня вот до сих пор фантомные боли! — Они не… — Не будь занудой, Мелли. Вообще, я вёл к тому, что наш первый год немного не такой, как мы ожидали, но знаете что? Предлагаю забыть обо всех этих странных вещах и пойти приготовить что-нибудь вкусное. — А ты прав, — сказала Мелани, подрываясь с кровати. — Думаю, учителя простят нам, если мы один вечер проведём за готовкой. — Неужели ты предлагаешь не делать домашку? — деланно удивился Брендон, чувствуя прилив сил из-за хитрых взглядов Тёрнеров. — Как бы сильно я не любил домашнюю работу, — растягивая каждую гласную, сказал Кит и приложил руки к сердцу, — считаю, что мы просто обязаны нарушить пару правил! О, Алекс, Стеф, не хотите сходить с нами на кухню? Только что вошедшие в комнату мальчики удивлённо переглянулись между собой. По их взглядам было понятно, что идти не пойми куда с компанией, которая постоянно влипает в неприятности, не было самым лучшим способом провести вечер перед самостоятельной по истории, однако Мелани уверенно схватила одноклассников за руки и потащила за собой. Попасть из воспоминаний о холодном мрачном лесу в тёплую светлую кухню с забавными белифами было невероятно приятно. Ужин для школьников был в самом разгаре — со столов, уставленными разными тарелками с рыбой, мясом, гарниром, десертами и напитками, то и дело пропадали блюда, максимально гружённые всякими вкусностями. Запах выпечки и мяса витал в воздухе и вызывал громкие требования голодных животов наполнить их всем, чем только можно. А ягоды и фрукты! Спелые, сочные, до того яркие, что невозможно оторвать взгляда, — персики, яблоки, гранат и клубника лежали в тарелках и поблёскивали намытыми боками. Даже Кит — охотник до сладких шоколадных тортов и взбитых сливок — не мог избавиться от желания отведать фруктов. Белифы, несмотря на частые посещения их кухонных владений детьми, каждый раз как первый удивлённо смотрели на волшебников, даже не моргали, а потом, словно по команде, возвращались к работе. Квиль неизменно вызывался добровольцем, чтобы обучать кайндаймхцев важной науке приготовления вкусной еды, конечно же, с запретом пользоваться магией. Он часто охал, когда мука попадала на его чистый бархатный пиджак или когда Алекс, который явно не появлялся на кухне у себя дома, ронял всё, что возможно. Стефан же явно наслаждался вечером, украдкой стаскивая уже нарезанные ингредиенты и вываливая покрасневшему Брендону всю информацию, которую знал о Королеве года. — Без магии вы вкладываете частичку своей души, — третий раз за вечер сказал Квиль как раз в тот момент, когда Кит отвлёкся на исчезающие с соседнего стола десерты и перестал контролировать чары. Повисшая в воздухе миска просеянной муки качнулась, словно от ветра, и тонкая струя содержимого посыпалась прямо на кудрявую голову Брендона. Только громкий возглас Картера заставил Кита спохватиться и вернуть миску в нормальное положение. Квиль, насупившись и явно обидевшись, что правилами готовки так бесстыдно пренебрегли, пошёл искать свободные руки, которые могли бы протереть пол: нельзя, чтобы его кухня была грязной. — Не быть тебе рыцарем с такой внимательностью, — рассмеялся Алекс, когда мука с головы Брендона разлетелась по всему помещению. — Меня тренирует Джонни, так что мы ещё посмотрим, кто из нас не станет рыцарем! — запротестовал Кит. — Мне кажется, вам обоим не суждено ими стать, — заметил Стефан. — Ну да, а ты вот, думаешь, станешь? — Да мне оно не надо. Готовить интересно… Танцевать… А мечами махать или синяки из-за седла набивать вообще не хочется. — Так ты танцор? — с издёвкой сказал Алекс, не замечая, как Стефан заметно стушевался. — А что танцуешь? — поинтересовалась Мелани, внимательно разглядывая Дельмаса. — Да ничего я не танцую, — буркнул кайндаймховец. — Я просто смотрел. — Ну танцевать не по-мальчишески, — заметил Брендон, пока старательно трепал волосы, чтобы избавиться от муки. — Всё это по-мальчишески, — тихо ответил Стефан, доставая первый готовый противень с булочками. Запах яблок и корицы перекрыл все остальные ароматы, а уже наполненный ужином живот опять издал тихое голодное урчание. Мука с пирожков едва заметно испачкала пальцы, и мальчик, не желая продолжать беседу, принялся усердно стирать её с рук. — Лорды обучаются танцам, — заметил Кит. — И это помогает в фехтовании. — А я бы хотела походить с тобой на танцы. Видела в расписании кружков, что их можно посещать в четверг и воскресенье. — Надеюсь, ты не будешь против поддержки, Мел, — продолжил ехидничать Алекс, пока ему в бок не прилетело печенье от Кита. — Если мы продолжим выяснять увлечения Мелани и мои, — сказал Стефан, кусая ароматный пирожок, — то до ночи так и не поужинаем. Кстати, во сколько начинается рыцарская дуэль?