Посох Мерлина

      В среду миссис Клиффорд объявила кайндаймхцам о грядущей контрольной работе, поэтому несколько дней улетело в судорожной подготовке к зачёту по артаиосу. За девяносто минут каждый ученик должен был продемонстрировать все свои знания и умения, приобретённые за три с половиной месяца, и ни один из адранов не был уверен в том, что их знаний хватит, чтобы заработать хорошую оценку. Все первогодки, которые, казалось, были главным источником шума в Гринчвилде, разом забыли об отборе в орден рыцарей, запланированный на середину ноября. Они почти не вылезали из библиотек и общих гостиных, пытаясь преобразовывать предметы сложными заклинаниями. Однако чем меньше по атенеуму распространялось сплетен про отборы предыдущих лет, тем популярнее становились претенденты в орден в этом году, и, пока младшеклассники усердно учились, оставшиеся ученики Гринчвилда готовились к грядущим зрелищам.       Рыцарский орден предложил ввести Сэмюэль Бойд, как только стал директором, чем обеспечил себе любовь учеников. Для старшеклассников, которые боролись за место в новом престижном клубе лучших рыцарей, это стало отличным шансом привлечь к себе внимание и пропустить пару-тройку уроков в неделю на усердных тренировках, а для зрителей добавился ещё один повод отложить домашнюю работу и поглазеть на арену. Начиная с середины ноября, подростки, которые до этого могли даже не участвовать в боях, соревновались за девять первых мест во всех трёх категориях. И с тех пор, как объявлялась первая девятка лидеров, наступал второй тур соревнований, оканчивающийся победой шестерых участников. А через два боя оставался тот единственный претендент, который вступал в орден и даже получал небольшой денежный приз. Ещё ему даже разрешалось выбрать из проигравших двоих рыцарей, чтобы лично тренировать их. Ни один ученик, сдавший экзамены на высший балл, не запоминался так сильно, как член рыцарского ордена. И если отличники покидали стены Гринчвилда с нелестным званием зубрил, то рыцарям сыпались признания в любви и уважении даже после окончании учёбы.       Во вторник, когда бледные как смерть сайлотакцы рассказывали, что происходило на контрольной не менее взволнованным кайндаймхцам и драммандцам, участники турнира решили обратить на себя ещё больше внимания перед состязанием. Девушки и юноши вошли в столовую в своих самых эффектных облачениях: звон шпор на сапогах конкурщиков заставлял сидящих оборачиваться в их сторону, длинные редингтоны, колыхающиеся от каждого шага, белоснежные блузы под кожаными латами и широкополые шляпы на головах девушек так необыкновенно и даже странно смотрелись среди подростков, одетых в скучные школьные формы. У фехтовальщиков рапиры тихо постукивали о бёдра, а эфесы ловили и играли лучами звёзд с потолка. Некоторые юноши ради эффектной позы не убирали с эфесов руки, отбивая пальцами в перчатках по рукоятям замысловатые мелодии. Но помимо горделивой осанки и привлекающего внимание вида рыцари принесли с собой запах лошадей, железа и мороза. Свежие резкие запахи перебивали аромат блюд и кружили голову чем-то непонятно новым и соблазнительно опасным. Десять человек, которые сменили учебную форму на рыцарское облачение, превратились из обычных подростков в местную элиту, обожаемую каждым из присутствующих. Юноша-фехтовальщик и конкурщица важным шагом направились к столам учителей, в то время как остальные либо остались ждать их неподалёку с обворожительными улыбками, либо решили перекинуться парой слов с друзьями за столиками.       Кэролайн, внимательно впитывающая в себя процесс проведения будущей контрольной, почувствовала аромат знакомого одеколона, перемешанного с запахом конского волоса, и увидела мимо проходящего Ретта. Словно в причудливом танце, он увернулся от глазеющего на его будущих соперников сайлотакца и какой-то девушки из своей параллели, которая явно хотела о чём-то с ним поговорить. Мелроуз отвесил насмешливо-галантный поклон ближайшему столику, за которыми сидели его одноклассники и Фосети со Сьюзан. Кэролайн видела, как Паркер в одно мгновение забыла о Фосети и с самым глупым и вульгарным видом начала расспрашивать Ретта о будущем соревновании. Мелроуз не спешил с ответами, наслаждаясь вниманием сверстниц, обмахивал себя шляпой с пером, в такт покачивая ногой, пока Эрролл — тот самый крашеный блондин, который заставил Ретта вспомнить о собаке — ему что-то сообщал. Кайндаймхка краем глаза видела, как юноши и девушки из других адранов с не меньшим наслаждением от внимания и грацией взмахивали руками или рассказывали о своей тренировке, слышала, как в дальнем углу крикнули тост за победу, но Ретт… Никто не выглядел так потрясающе в дорогом облачении рыцаря, никому так не шло внимание десятков глаз, как ему. А Фосети, второклассник за столом старших ребят, да ещё и в компании Мелроуза, был не менее интересен для окружающих, как и ненавистная Сьюзан. И Кэролайн, сидящая с сайлотакцами, а не с Вермором и Паркер, которой тоже только предстояло писать контрольную, была очень далека от образа популярной и элегантной девушки Фосети Вермора.       — Кэролайн? — послышался тихий голос Люси из сайлотака.       Дан оторвала взгляд от смеющейся Паркер и улыбающегося Фосети и перевела его на милую светловолосую девочку, которая всю перемену вспоминала детали контрольной, чтобы помочь остальным ребятам удачно с ней справиться. Буквально на мгновение Кэролайн задержалась на её золотистых косичках, розовых мягких щеках с ямочками из-за милой, слегка стеснительной улыбки. Такой не похожей на ту, которую она наблюдала у мюридхаудцев.       — Ты выглядишь грустной.       — Я дружу с Фосети, — сказала кайндаймхка с таким выражением лица, будто это должно всё объяснить.       — Слабо сказано, — фыркнула Мэрсайл. — По вашим неловким взглядам можно предположить, что вы уже давно не друзья. Теперь Кэр будет нервничать ещё больше, чем раньше.       — Что ты имеешь в виду?       — У Мэрсайл воображение разыгралось, — с едва уловимыми холодными нотками ответила Кэролайн.       — Ах, если бы! Мы с Мелани уже неделю подозреваем, что вы с Вермором…       — Какая тебе вообще разница? — вспылила Дан, вскакивая со своего места. — Я ваше отношение к Фосети замечательно знаю — вам всем всё равно, что Картер сделал с ним перед самым Самайном, ведь обвинять мюридхаудца намного проще! С чего бы мне вообще нервничать в компании настоящих джентльменов?       — Но она же ни в чём его не обвинила, — растерянно сказала Люси, явно не понимая, почему Кэролайн так резко завелась. Девочка не заметила ухмылки Ретта, который единственный из своих друзей услышал гневное шипение кайндаймхки, или осуждающего взгляда Тёрнеров и Картера, сидящих неподалёку, но быть рядом с рассерженной Дан всё равно хотелось меньше и меньше.       — Не вот чтобы я страдала предубеждением по отношению к твоему Фосети, но Мелани была права, когда сказала, что он плохо на тебя влияет, — просто сказала Мэрсайл.       Кэролайн так сильно хотелось взглянуть на Готье с холодным безразличием, но её природный максимализм и вспыльчивость были намного сильнее, чем влияние компании Вермора. Девочка рассерженно уронила на стол остатки сэндвича, собрала книги и тетрадки и вылетела из столовой, сопровождаемая внимательными взглядами Ретта, Фосети и Паркер.       На улице было холодно. Даже иней, ночью покрывший пожухлую траву, не исчез с наступлением дня. Солнце больше не старалось пробить густые облака, завладевшие всем небом, да и ветер оказался недостаточно сильным, чтобы разогнать их и показать хотя бы частичку голубого небосвода. Однако он старательно и упрямо заставлял посеревшие волны разбиваться о прибрежные камни и расходиться тысячью каплями, чтобы потом окрапить ими стены древнего замка. Редкие вялые листья, которые притащил накануне ветер, шуршали под ногами, крошились на мелкие кусочки и тут же разлетались. Вороны с чёрными блестящими клювами перелетали с высокой крыши Гринчвилда на голые ветви деревьев и обратно, каркали, разглядывая глазами-бусинками странную девочку, и стучали своими длинными когтями по старым камням замка.       Кэролайн не обращала внимание ни на птиц, ни на отдалённые крики тренирующихся рыцарей. Она не слышала, как промёрзшие травинки хрустели под её ботинками, не видела, как талый иней оставлял узкую тропинку из её следов. До следующего урока оставалось всего десять минут, но почему-то оставаться в тёплых стенах замка совершенно не хотелось. А вот ветер, морозный и порывистый, расслаблял получше горячей ванны или долгого вечера в своей кровати. Кэролайн, не найдя успокоения в собственной комнате, рванула на улицу, даже не застегнув пальто, стоило ей лишь взглянуть на серое бескрайнее небо, пропитанное сыростью и холодом. Однако кайндаймхка не чувствовала, как мороз вызывал мурашки по всей спине — лишь необыкновенную свежесть, дарящую новые силы и возвращающую рассудок.       Кэролайн гуляла под стенами замка, задней мыслью надеясь, что услышит звонок на урок. Может, она не права, что так остро реагирует на неодобрение своих соседок в выборе друзей, может, и Брендон не такой несносный, как она привыкла думать, но она была лишней в своём адране. Непохожесть убивала и раздражала, а быть одной — ужасно тоскливо. Дан постоянно казалось, что на неё косо смотрят одноклассники и друзья Фосети, и это сводило с ума. Что делать с этим, как перестать обращать внимание на неприязнь к компании Вермора со стороны всего адрана, как стать своей в обществе детей лордов или подружиться с кайндаймхками, она никак не могла понять. Однако шорох за её спиной в миг оборвал поток хаотичных мыслей, преследующих её уже не первый день.       — Что ты здесь делаешь?       — Видел, как ты выбежала из столовой пару минут назад. Хотел узнать, что случилось, — ответил Фосети.       — Ты искал меня в гостиной адрана?       — Нет, я… тоже решил прогуляться. Попросил у Ретта редингтон, — объяснил мюридхаудец, переминаясь с ноги на ногу.       Кэролайн внезапно почувствовала укол обиды, что для Фосети ушло несколько минут для того, чтобы решиться сходить за ней. Она была уверена, что выбежала бы за ним сразу же, если бы увидела его расстроенным. И обязательно бы обняла его, а не стояла бы в нескольких метрах, рассматривая ворон на крышах.       — Всё отлично, — соврала Кэролайн. — Просто решила подышать свежим воздухом перед историей.       Фосети некоторое время молча смотрел на неё, будто пытался убедиться в правдивости её слов, кивнул сам себе, а потом отчеканил:       — Хорошо. Тогда я пойду. Не хочу опоздать на французский.       — Мы же увидимся после уроков? Может, сходим в Гринхолл?       — Я спрошу Киллиана и Сьюзан, — через плечо бросил Вермор и ускорил шаг.       — Фосети, стой! — Подбежала к нему Кэролайн. Она чувствовала, как сердце громко отбивало ритм в грудной клетке, будто она пробежала несколько километров, а не шагов. Непонятный страх накрыл с головой: после поцелуя в его комнате они не говорили о своей дружбе, общались лишь между уроками, а единственная перемена заключалась в том, что начали избегать споров про первых в своём роду и неопределившихся. Вся неделя пробежала перед глазами, отчётливо ощутилась вся та неловкость и неопределённость, которая возникала между ними, стоило нечаянно соприкоснутья кончиками пальцев. — Я хотела сходить только с тобой.       — Слушай, Кэр, — избегая смотреть на подругу, сказал Фосети, — уже урок скоро. Давай поговорим об этом вечером? После тренировки, часов в семь.       Кэролайн очень хотелось высказать ему все свои переживания и беспокойства именно сейчас, но почему-то перед Вермором она теряла смелость и умение отстаивать свои желания. Поэтому ей не оставалось ничего, кроме как согласиться на вечернюю встречу и ждать, когда холодный ветер успокоит мысли.       Но день тянулся, будто пытался сделать всё возможное, лишь бы не дать разговору случиться. История была скучна до безобразия. Сауней Конноли как всегда долго спрашивал домашнее задание, пугая своим взглядом отвечающих учеников до чёртиков, а потом так же долго рассказывал о токийских чародеях. Затем начался сложный и изнуряющий симег. Вместо того, чтобы отсчитывать капли сока лапчатки, Дан отсчитывала минуты до будущей встречи, не обращая внимания на замечания учителя. Потом настал обед в компании весело болтающих алэсдэйрцев, которые даже не знали её имени. Взгляд Мелани, полный жалости, на который она наткнулась во время прогулки. Потраченный на попытки взяться за домашнее задание или карандаши час в гостиной кайндаймха, пока на неё рассерженно поглядывала Мэрсайл в компании подружек. Безвкусный ужин, во время которого девочка опять отсчитывала минуты до назначенного времени, она провела с задумчивым Киллианом. Он единственный за всё это время поинтересовался её самочувствием пару раз, с сожалением поглядывая на кайндаймхку, будто заранее знал, что день для неё закончится грустно. Даже пожелал ей удачи, хотя так и не получил ответа ни на один вопрос. И оставшиеся полвечера Кэролайн Дан провела в шатре с рыцарями.       Кроме неё на раскинутых по мягкому тёплому одеялу подушках разместились ещё несколько школьников, которые, судя по их разговорам, были лучшими друзьями будущих победителей турнира. Яркие разноцветные одеяла и пледы, подушки самых разных размеров, карандаши и тетради, раскиданные вокруг учеников, больше походили на место, где друзья собираются во время во время летних каникул. Сочная зелёная трава под крышей шатра, тёплый, даже несколько душный воздух не давали и намёка на распоряжающийся на территории Шотландии ноябрь. Кэролайн, подложив под живот подушку, пыталась подготовиться к завтрашним урокам, но её вечно отвлекал смех учеников и звон рапир. Время от времени она всё же поднимала голову, особенно после неприятных подбадривающих возгласов Сьюзан, чтобы посмотреть на Фосети, не слишком усердно занимающегося фехтованием. Конечно, он выглядел красиво, как и настоящие рыцари, которые уже полчаса после окончания своей тренировки не могли наговориться друг с другом о предстоящем турнире. Вермор был облачён в кожаные латы поверх рубашки, чёрные брюки и до блеска начищенные сапоги, будто он собирался не учиться профессиональному обращению с оружием, а на ужин в дорогом ресторане. Однако он очень сильно отличался от Ретта или хотя бы от учителя парой лет старше своего ученика. У рыцарей даже спустя полчаса после окончания занятий были мокрые волосы, а глаза горели задором и энтузиазмом. Кэролайн весь вечер хотела понаблюдать, насколько Фосети хорош в фехтовании, но длинноногий юноша, обучающий его, всё время перетягивал внимание на себя. Выражение его лица говорило о сосредоточенности в каждом своём движении, рот слегка кривился, когда он ловил себя или своего ученика на неправильном движении во время выпада, а рапира в руке легко отражала все удары, резала воздух с таким усердием, что казалось, будто могут посыпаться искры от очередного скрещивания клинков. А Вермор хоть и впечатлял своей красотой в рыцарском облачении, но лицо всё время искривляла скука.       И вот, когда Фосети вконец надоело исполнять одни и те же движения раз за разом, а Кэролайн была готова начать разговор о тревожащих её вещах, Паркер кинулась к мюридхаудцу с очередными восхвалениями его способностей. Дан видела, что её общество было не самым желаемым, но в глазах Фосети то и дело мелькало удовлетворение от того, что он так хорош. А в конце потока бессмысленных и лживых комплиментов Вермор даже предложил Сьюзан дождаться его, чтобы всем вместе перекусить, хотя время уже перевалило за половину восьмого. А когда он мельком глянул в сторону Кэролайн, на его лице не отразилось ни одной эмоции — даже сожаления за задержку и несостоявшийся разговор. Вместо это он лишь предложил Паркер руку и скрылся с ней в шатре.       Кэролайн сама не поняла, когда и зачем успела подойти к направляющемуся в Гринчвилд Ретту, метая глазами гневные молнии. Мелроуз хоть и удивился её раздражённому взгляду, но ему хватило несколько секунд, чтобы поинтересоваться с самым беззаботным видом, что назойливой кайндаймхке надо.       — Научи меня быть такой, как ты, — потребовала Кэролайн.       — Зачем тебе такое проклятие, кошечка? Внимания или проблем не хватает?       — Я хочу стать своей для вас. Хочу, чтобы Фосети не стеснялся быть со мной таким же галантным, как с Паркер. Но он не любит проводить со мной время без Киллиана и твоей любимой Сьюзан. Что бы он ни говорил, я уверена, что он стесняется меня.       — Фосети? — рассмеялся Ретт. — Дагда, Кэр, на кой чёрт тебе сдалось подобное отношение?       Кайндаймхка открыла рот, но так и не произнесла и слова. Она не была уверена, что Фосети захочет, чтобы о его чувствах к ней знал кто-нибудь типа Мелроуза. Он даже попросил её ничего не говорить о поцелуе своим соседкам, потому что, по его словам, считал это недостойным поведения будущего лорда, а Кэр согласилась, переживая, что иначе он догадается о её происхождении. Она думала, что леди нельзя давать целовать себя.       — О-о-о, — протянул Ретт, состроив сожалеющую физиономию, — так он тебе нравится?       — Я прошу тебя научить меня быть леди, а не пытаться прочитать мои мысли. Ты сам говорил, что моё поведение выдаст моё происхождение. А ведь именно ты заставил всех думать, что мои родители чистокровки, сбежавшие из Норвегии. Не думаешь, что разоблачение этой лжи отразится и на том, кто к ней приложил руку?       — Я замечательно помню, что сказал тогда, кошечка. И всё ещё так считаю. Однако я думал, что вечер в лесу заставил тебя принять свою кайндаймхскую сущность.       — Я никогда не была против своей кайндаймхской сущности! Я просто хочу стать ровней именитым волшебникам, а не белой вороной.       — Тогда почему ты хочешь притвориться кем-то другим, раз не против настоящей себя?       — Я хочу научиться этикету и всем занудным правилам, чтобы нравиться Фосети! — не выдержала Кэролайн. — Чтобы ему нравилось гулять только со мной, без Киллиана и Сьюзан!       — Так бы сразу и сказала. — Ретт пожал плечами. — Но я не собираюсь наниматься в учителя.       — Что мне тогда делать?!       — Смотри и учись у Паркер, раз хочешь превратиться в неё. Только учти, Дан, чтобы стать своей среди нас, надо научиться не только этикету и занудным правилам, но и изменить своё отношение к миру и к таким, как ты. Иначе ты будешь милой девочкой, которая знает, какой ложкой есть суп — и только. Такие Вермору не нужны в качестве девушки.       — Не обязательно быть таким противным, Ретт, — раздражённо сказала Кэролайн, еле сдерживаясь, чтобы не проклясть его и ему подобных.       — Обязательно. Считай это моим вкладом в твоё становление мной, кошечка, — улыбнулся Мелроуз, взяв кайндаймхку за подбородок. — И да, дорогая, ты уже белая ворона, потому что никак не можешь найти себе место в попытках стать кем-то другим.

***

      Девушка с тугим пучком тёмно-синих волос в очередной раз замахнулась для атаки веснушчатого юноши. По её лицу бежали тонкие ручьи пота, очерчивали мягкие щёки и капали на блузу. Рот приоткрыт, и кровь в потресканных губах вот-вот обещала порвать тонкую кожицу и потечь по подбородку. Однако руки крепко держали меч, без намёка на дрожь или слабину в мышцах, а сталь оружия отражала дневной свет, слепя глаза противнику. Ноги были напряжены до предела и из-за того, что всадница ни разу не опустилась на седло с того момента, как пегас оторвался от земли, и потому, что сайлотаковка должна была быть готовой в любой момент выскочить из седла. Юноша-алэйсдэйрец едва успел слизать пот с губ, когда удар обрушился на него. Удар пришёлся по гарде и заполонил воздух звоном стали, который могли заглушить разве что взмахи крыльев. И как только по бедру пегаса пришёлся лёгкий удар пяткой, животное полетело вниз. Подростку пришлось лечь на круп, чтобы отразить мигом последующий за предыдущим удар. Миловидная ученица сайлотака явно намеревалась взять победу измором — так много ударов подряд ещё никто не наносил.       С трибун доносились имена бойцов, но они смешивались и превращались в непонятный шум к тому времени, когда долетали до рыцарей. Однако Марку хотелось верить, что его поддерживают больше, чем конкурентку, а ради поддержки зрителей можно пойти на риск. Пока пегас летел вниз, алэйсдэйрец высвободил ногу из стремени, а это было последнее, что могло удержать его в седле. Стараясь ни на секунду не оказываться спиной к противнице, юноша завертел мечом в руке в попытке заставить девушку воздержаться от очередной атаки. Другой рукой он сжал поводья и дёрнул на себя из всех сил. Пегас, будь он на земле, непременно встал бы на дыбы от такого действия, но сейчас он лишь мог мощно взмахнуть крыльями, чтобы резко взмыть вверх. Марк видел, как Ева, заметив его манёвр, попробовала заставить своего жеребца сделать тоже самое, хотя она наверняка знала, что у неё не получится совершить такое достаточно быстро. Кисть начала ныть, когда его пегас наконец вынырнул из прозрачной дымки в метре от ноги сайлотаковки. Он чувствовал, как хватка за поводья слабеет и тело тянет вниз, но решил выдержать ещё несколько секунд. Марк видел, что Ева же никак не могла понять, как ударить его, ведь сама еле держится в воздухе, но отлично знала, что сейчас идёт нешуточная борьба за храбрость и профессионализм. Но внезапно её нога дрогнула из-за долгого напряжения, что могло бы в конечном итоге привести к падению с седла. Громко чертыхнувшись, сайлотаковка дёрнула поводья, призывая пегаса вернуться в горизонтальное положение как раз в тот момент, когда Марк уже был готов сдаться.       Юноша ткнул пегаса в бок, чтобы тот перестал набирать высоту, и отпустил поводья, чтобы приземлиться прямо на её пегаса перед самим носом соперницы. Едва он почувствовал под ногами тело животного, ударил сплеча в правую руку Евы в надежде выбить меч. Но девушка явно не хотела так легко сдаваться, поэтому вместо того, чтобы растеряться, устремила пегаса вниз. Зрители с восторгом наблюдали за причудливыми американскими горками, кричали и махали руками, но для двух рыцарей они не имели никакого значения в данный момент. Сейчас, сражаясь за последнее призовое место в отборочном этапе турнира, они проявляли всё своё мастерство и сноровку, всю хитрость и умение быстро принимать решения в опасных ситуациях. И Марк решил, что достаточно хитёр для очередного обмана соперницы. Съехав серому пегасу на шею, он вырвал поводья из рук девушки и перекинул их перекрученными на своё туловище. С силой сжав их под мышками, алэйсдэйровец развернул корпус влево так, чтобы иметь под руками опору, одной из которых стало колено сайлотаковки. Ева, словно действующая по его плану, наклонила пегаса чуть вправо, что окончательно позволило Марку решиться на отчаянный шаг.       Подгадав правильное время, когда крылья пегаса оказались высоко вверху, бесстрашный рыцарь приложил неимоверные усилия и способности в растяжке, чтобы пронести правую ногу под поводьями, пока сам разворачивался на хребте животного. Он чувствовал, как его колено упёрлось в плечо пегаса меньше, чем на долю секунды, чтобы дать ноге перекинуться через круп и обхватить Еву за туловище, в то время как руки вцепились в её плечи. Сайлотаковка вскрикнула, ударила мечом в голень соперника, но это заставило Марка лишь сильнее вжаться в её тело и вдавить эфес своей рапиры ей в туловище. А мощные крылья уже опять поднимались вверх, как раз в подходящее время для того, чтобы юноша смог удобнее усесться на бедро конкурентки и скинуть с себя поводья. Ещё секунда — и он позади неё, готовый нанести удар. Но Ева очевидно не хотела допустить своего поражения, и неважно, какие выкрутасы провернул алэйсдэйрец.       Едва она почувствовала поводья в руках, высвободила ногу из стремени и с силой ударила юношу локтём, одновременно натягивая вожжи. Этого хватило для того, чтобы пегас опять взмыл в воздух. Девушка выкинула рапиру — если этот план не сработает, тогда её ждёт проигрыш — и вцепилась в шею своего летуна. А Марк, лишь на секунду отпустив плечо наездницы, не сумел вовремя ухватиться за что-либо ещё и полетел вниз.       Громкий свист судьи раздался, стоило алэйсдэйрцу коснуться зачарованной сетки в нескольких метрах от земли. Последний победитель отборочного турнира был определён, и Марку оставалось только наблюдать, как девушка на пегасе радостно пролетела над ареной, вымотанно, но ослепительно улыбаясь, и махала дрожащими руками, пока пот стекал по лицу и просаливал пряди синих волос, выбившихся из причёски. А зрители в это время кричали и свистели, прыгали на месте, обрадованные победой сайлотаковки, или пытались перекричать толпу и подбодрить Марка, который шёл по периметру арены на несгибающихся ногах. Благо его пегас пшеничного цвета, переходящий в чёрный в ногах, с тёмными крыльями, который не успел поймать хозяина вовремя, позволял держаться под уздцы и не возражал против медленного шага. А к тому времени, когда юноша дошёл до входа в рыцарский шатёр и забрал с подушки свой солтор, трибуны радостно встречали Еву.       Брендон не знал, за кого из них болел больше. Вместе с большинством зрителей он ахал во время опасных манёвров рыцарей, а затем начинал громко кричать и хлопать, поддерживая сам не зная кого — проигрывающего или выигрывающего. Не болеть за милую девушку из сайлотака он не мог. Ещё до учёбы в Гринчвилде она покорила его сердце, пока выбирала книги в тесном магазинчике в Петси. В тот день он разрекламировал книгу с иллюстрациями своего отца настолько мастерски, что Ева в конечном итоге её купила, на прощание бросив, что с радостью обучит его парочке трюков с рапирой, во что Брендон ей не поверил — девочки никогда не были рыцарями. Но сейчас, как хороший друг, он не мог не поддержать её в такой важной схватке, с удивлением отмечая для себя, что сражалась она искусно. А вот болеть за Марка казалось самой очевидной вещью: по мнению Брендона, любой мальчишка был просто обязан выиграть у девушки, с чем Мелани была дико не согласна. Они даже успели поссориться из-за этого, но как-то незаметно помирились, стоило Еве спешиться со своего пегаса.       Кит, Стефан и Брендон так радовались тому, что посмотрели первые отборочные бои в рыцарский орден, будто не видели трёх предыдущих соревнований. Мальчишки настолько оживлённо пересказывали самые запоминающиеся моменты этого вечера, что даже не заметили самих виновников торжества, которые шли до Гринчвилда в нескольких метрах от них и даже ужинали за ближайшими столиками. Мелани с неменьшим восторгом рассказывала Мэрсайл, какое зрелище та пропустила, пока отмечала в кафе день рождение подруги из драмманда. Стефан так вдохновился победами девочек в таком сложном искусстве боёв на пегасах, что клятвенно пообещал друзьям стать однажды таким же профессионалом в своих увлечениях, даже если достижение целей будет очень трудным. Алекс, который, кажется, только и ждал таких громких слов, тут же предложил поспорить на имеющиеся у него карманные деньги, что однажды он станет главным рыцарем в ордене, на что Кит радостно согласился: лучшим будет именно он, а не Белл. Всё дошло до того, что Стефан решил задокументировать спор и умчался за бумагой, но уронил какие-то латы и застрял в разбирательствах с обитающим в них призраком о своей невиновности. Алекс, узнав об этом от хихикающих одноклассниц, не мог не увидеть этого воочию и быстро скрылся в толпе. Троице не осталось ничего делать, кроме как ожидать разрешения конфликта в комнате.       — А потом она сделала ещё один выпад! — комментировал Брендон битву Мелани и Кита, проводящуюся у него на кровати.       Волшебная рапира уткнулась Киту в ребро, но остриё внезапно превратилось в большое перо. Несколько коротких движений хватило для того, чтобы Тёрнер рассмеялся и промахнулся мимо бока Мелани.       — А теперь наш лучший рыцарь пытается вернуть себе победу и-и-и… у него заплетаются ноги! Леди и джентельмены, Кит Тёрнер упал!       Кит, наполовину свесившись с кровати, пытался сдержать нападающую на него Мелани ногой, заглушая все комментарии Брендона своим смехом. Его сестра утопала в подушках и мягком тёплом одеяле и никак не могла нормально удержать равновесие из-за брыкающегося в паре сантиметров от её ног брата. Картер тоже совершенно не помогал ей попасть рапирой в бок двойняшки из-за того, что раскачивал кровать в попытке найти себе лучшее место для комментирования происходящего.       — Так просто не сдаёмся! — закричал Кит в один момент, вскакивая на четвереньки. Словно огромный медведь, он раскинул руки и обвил ими талию Мелани, чтобы опрокинуть её на спину.       Визжащая и смеющаяся Тёрнер мигом забыла о рапире в руках и начала вертеться на кровати, чтобы Кит не смог начать щекотать её.       — Нечестно! Нечестно! — вопила она, пока Брендон рассказывал незримым зрителям, как его друг пощекотал ей все четырнадцать или даже шестнадцать пар рёбер. — Ты неправильно двигался, когда фехтовал!       — Всё я делал правильно, меня Джонни учит!       — А мисс Коллинз говорит, что так нельзя! — крикнула Мелани, сбрасывая с себя брата. — Вечно ты на уроках в облаках летаешь.       — Да ничего я не летаю, правда, Брендон?       — Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Я за эти три месяца так и не понял, как ногами двигать.       — Ну тогда тебе придётся мне поверить, Кит, что учитель у тебя так себе.       — Ну или ты тоже так и не понял, как двигаться, несмотря на уроки с Джонни.       — Да, или кому-то нравится умничать. Вот спорим, что я любому внизу покажу, как хожу, и они подтвердят мою правоту?       — Конечно, чтобы мы наткнулись на Сверра, который ничего не знает.       — Давайте спросим у Эндрю или хотя бы Евы? — вмешался Брендон. — Они же могут попасть в орден, значит, знают даже лучше мисс Коллинз, как двигаться.       — Угу, — хмыкнула Мелани, — пойдём искать рыцарей по всему замку, чтобы спросить про движения в фехтовании почти в девять вечера.       — А что ты так сразу отказываешься? Боишься, что я окажусь прав, Мелли?       — Ещё чего! — воскликнула она. — Брендон, ты знаешь, где сейчас рыцари?       Несмотря на все старания, шарм и природное обаяние, Брендон не смог уговорить старшеклассников сказать, где же сейчас победители, но это только ещё сильнее заставило его хотеть найти их. Договорившись с друзьями разделиться, чтобы быстрее обнаружить рыцарей, они разбежались в разные стороны. Мелани решила осмотреть Южное крыло, Кит нижние этажи, а Брендону достались верхние.       Дабы не терять время, Картер решил примерить на себе маску детектива из туманного Лондона. Поразмыслив пару минут, он пришёл к выводу, что будь он на месте подростков, которые хотят скрыться от всех остальных, выбрал бы самое очевидное секретное из всех доступных — башни. Картер был глубоко убеждён, что на месте учителя стал бы искать толпу старшеклассников в тайных комнатах, а не там, куда догадаются пойти даже дети. И как только Брендона озарила эта мысль, он ракетой влетел в единственную незанятую башню в Северном крыле.       На каменном полу лежали сухие листья, ветки и принесённый птицами и ветром песок. Камень в некоторых местах покрылся то ли плесенью, то ли мхом, а в других начинал крошиться и отваливаться некрупными кусками. Пыльные лестницы, старые каменные стены, которые слишком сильно отличались от всего остального в Гринчвилде, и даже мусор под ногами имели одну простую причину. Спустя много лет после смерти учеников Мерлина, когда средние века и тёмные набеги уже подходили к концу, слишком не вовремя, а потому опрометчиво, директор решил, что замку нужна защита, и приказал возвести оружейную башню. Конечно, никто так ею и не воспользовался. Это сооружение оказалось так не по вкусу учителям и тем, кто оплачивал стройку, что на него даже забыли наложить чары, сохраняющие камень от разрушений. Лишь спустя несколько веков, когда один из школьников повредил ногу, исследуя башню, первый действующий в Гринчвилде директорат принял решение реконструировать её. С тех пор вместо бойни были вставлены огромные окна с вырезанными по их периметру рунами, которые весь день собирали солнечный свет, чтобы ночью светиться ярким огнём.       Однако в местный маяк, как его прозвали учащиеся, почти никто не ходил. Кроме окон, одно из которых почему-то всегда было открыто, и крошащихся стен там ничего не было. Даже запертый вход на пологую крышу, к которому вела узкая лестница, не прельщал искателей приключений и наказаний, чтобы выбраться наружу и посмотреть на территорию Гринчвилда свысока. Брендон понял, что зря карабкался по кручёным ступенькам столько времени, как только перешагнул порог.       Мальчик собирался уходить, когда что-то громко стукнуло по крыше. Грохот был приличный, будто по ней кто-то ходил, однако кайндаймхец приложил все усилия, чтобы повести себя, как взрослый человек, и уйти. Но после того, как стук раздался второй раз, а Брендон так и не смог разглядеть причины громыхания сквозь окно, природная тяга к проблемам заставила его забраться к входу на крышу. Когда детские плечи и магия не смогли выбить дверцу, он решил подойти к проблеме с оригинальным решением.       — Catena auxilium, — шепнул мальчик, высунувшись из окна. Поток магии тут же полетел в тёмное небо и растворился на фоне звёзд. Однако спустя мгновение Брендон почувствовал в своих руках холодную железную цепь и услышал, как другой конец со скрежетом прочертил по крыше и зацепился за какой-то выступ.       — Есть! Рыцари наверняка там! После того, как я взберусь по стене, — рассуждал он, — они точно будут в шоке и обязательно покажут Киту, как ходить.       Картер пару раз дёрнул за имеющийся у него в руках конец цепи и принялся старательно обвязывать его вокруг пояса, уже воображая, как он полезет на крышу по стене. Главное папе не проболтаться, что он, в отличие от него, всё же побывал на крыше Гринчвилда, да ещё и со старшеклассниками.       — Прям через окно полезешь? — послышался голос за его спиной.       Брендон от неожиданности дёрнулся, ударился из-за этого об форточку и уронил цепь. Мальчик тут же решил подобрать её, чтобы в любой миг суметь избавиться от доказательств своей затеи, но стоило начать выпрямляться, как опять ударился об форточку спиной. Лишь тихий смех заставил его наконец прийти в сознание и обернуться.       — Чего застыл? — ухмыльнулась Эрида Мортемор из проёма двери, ведущей на крышу. — Хочу посмотреть на твои таланты скалолаза.       — А как ты открыла дверь?       — Всё тебе скажи. Вдруг ещё лазить наверх начнёшь.       — Да мне наверх надо, чтобы рыцарей попросить помочь.       — Тут нет никаких рыцарей. Но ты можешь повеселить меня и воспользоваться цепью.       — Ну раз ты смогла открыть проход, а мне очень интересно как, я могу воспользоваться старомодным способом. Лестницей.       — И упустить возможность свернуть себе шею? Позор кайндаймху, раз его ученик решил не рисковать!       — И ты могла стать одной из нас, — напомнил Брендон, всё ещё теребя цепь. Как так вышло, что мюридхаудка открыла дверь, а он не смог?       — Ну я учусь не в твоём адране, ибо ума хватило выбрать что получше.       — Но для всего атенеума превратилась в чокнутую неопределившуюся. Конечно, это лучше.       — Лучше быть чокнутой мюридхаудкой, чем кайндаймхой, — фыркнула Эрида.       — Так как ты открыла?       Мортемор лишь возвела тёмно-зелёные глаза к небу, тряхнула копной растрёпанных волос и уже через мгновение исчезла на крыше. Брендон на пару секунд остался в башне маяка один на один со своей цепью, безостановочно стуча ногой по полу, а потом применил заклинание decido и поспешил за Эридой.       Наверху было холодно и светло. Ветер угнал все тяжёлые облака, которые цеплялись за пики на башнях на протяжении всего дня, и оставил лишь прозрачную дымку вокруг луны. Стены, башни замка казались огромными, особенно если бросить короткий взгляд туда, на землю, покрытую тонким слоем инея. А чуть дальше виднелся лес, в котором ели со своими огромными размашистыми ветвями, усеянными вечнозелёными иглами, выделялись среди голых корявых деревьев. Глядя на тёмные тени от них, легко было представить, что где-то совсем бродят волки, вспыхивают эллилльданы, как арсвиды охотятся на оленей, а в холодной речной воде, блестящей в свете луны, плавает лу́на энгвис. А Эрида, словно богиня этого мира, стояла на высокой крыше, омываемая лучами звёзд, и наслаждалась своим творением. Свет ночных светил серебрил её густые чёрные волосы, ещё сильнее бледнил лицо с правильными тонкими чертами.       Когда Брендон подошёл к ней, девочка молча протянула старую огромную куртку, которую он не сразу заметил в её руках. Мортемор искоса взглянула на него из-под длинных чёрных ресниц, изучая его удивлённое лицо и уверенно протянутую к ней руку. Она видела много раз, как мюридхаудцы заводили дружбу друг с другом, как юноши пожимали друг другу руки, как девушки в её гостиной благодаря полученным знаниям психологии успокаивали своих приятелей, поглаживая их по спинам. Но ещё никто не протягивал руки ей. Конечно, ведь она была опаснее даже первых в своём роду.       — Я прихожу сюда уже чуть больше месяца. Но то, что дверь открыта, не моя заслуга. Наверное, здесь бывает кто-то ещё.       — Может, Конноли приходит сюда повыть на луну, когда мы его сильно достаём, — сказал Брендон, даже не поняв, как это вырвалось из рта. Но Эрида внезапно рассмеялась. Громко, откинув голову, словно ей не хватало воздуха — совсем не так, как мог ожидать кайндаймхец. Он смотрел на смеющуюся дочь влиятельного лорда так, словно никогда до этого не видел девочек. А когда Мортемор успокоилась, то села на какую-то подстилку и шмыгнула носом.       — Я стояла на входе на крышу, когда ты чем-то ударил в дверь. Что это было?       — Моё плечо, — признался Брендон, накидывая куртку на Эриду и себя. — Но потом заклинание.       — А-а-а… Я решила посмотреть, что за чёрт сюда лезет, когда услышала, как что-то тяжёлое упало на крышу. Ты правда собирался лезть по стене?       — Ну да, а что?       — То, что это опасно.       — Я же вокруг пояса обвязал конец. Я не такой дурак, как ты думаешь.       — Ага, ты ещё хуже.       — Значит, ты ни с кем не дружишь потому, что ты неопределившаяся? — спросил Брендон спустя какое-то время. Он понимал, что надо идти к друзьям и продолжать искать рыцарей, но хотелось ещё чуть-чуть посмотреть на звёзды.       — Это со мной не дружат, — ответила девочка и уставилась куда-то на верхушки деревьев.       — А ты не хочешь... Мелани собирается заняться танцами, ты бы тоже могла найти хобби и завести приятелей. Папа говорит, что искусство объединяет, а он у меня художник, так что врать не будет, — затараторил Брендон, чувствуя неловкость из-за длительного молчания Эриды. — Я слышал, что дети лордов учатся петь, даже если у них нет красивого голоса, а у нас много разных музыкальных групп, а у тебя очень даже хороший голос.       — Да, даже если нет слуха, — кивнула Мортемор. — Отец заставлял меня заниматься этой ерундой, хотя всегда называл бездарностью.       — Неужели все лорды такие? Я часто слышал о том, что их дети несчастны из-за давления... Ну ты сама знаешь.       — Многие — да. Например, у Фосети едва ли семья лучше моей, — рассмеялась Эрида, когда Брендон состроил страдальческую физиономию.       — Вермор сам не против быть таким же мерзким, как и его отец. Он согласен абсолютно с каждым его словом, даже проклятия на первых в своём роду готов наслать, чтобы его похвалили.       — Это и есть тот самый конфликт, о котором Вермор говорил твоей подружке-артифу?       — Понятия не имею, о чём он ей врал. А ещё она не моя подруга. Но ты так и не ответила.       — Конечно, не все, — вздохнула Эрида. — У того же Киллиана — друга Вермора — хорошая семья. Наверное, как у тебя. Но Реннер всё равно странный, слишком наблюдательный и иногда он спрашивает, как у меня дела, будто ему не всё равно.       — Ты страннее, — самым серьёзным голосом сказал Брендон. — Ты же неопределившаяся.       — О да! Сейчас ты отвернёшься, а я накинусь на тебя и сброшу с крыши, чтобы сюда не ходил, — улыбнулась Эрида, даже не заметив, как впервые за долгое время позволила себе расслабиться.       — Я в жизни не проиграю девчонке!       — Я смогу победить тебя своей непредсказуемостью или тем, что свяжусь с демонами, — сказала девочка, протягивая руки к Брендону, будто собиралась его защекотать.       — Ты даже мухи не обидишь, не придумывай, — усмехнулся Брендон. — Хотя бы потому что не поймаешь.       Эрида деланно-презрительно посмотрела на кайндаймхца, будто всерьёз подумывая скинуть его с крыши, но потом резко помрачнела.       — Я тебя обидел? — обеспокоенно спросил Брендон, заметив такую внезапную смену настроения.       — Иногда мне кажется, что слухи об опасности неопределившихся правдивы, — неожиданно для самой себя призналась Эрида. — Может, про арт… первых в своём роду тоже. Ну знаешь, раз эти оказались правдой.       — Что ты имеешь в виду?       — У тебя бывает такое ощущение, что тебя кто-то зовёт? Не когда ты сидишь в комнате и слышишь зов прислуги, а потом оказывается, что они тебя не звали. Это больше похоже на зов против твоей воли. Но, кто это делает, никак не можешь понять, и мечешься от одного к другому, а потом так устаёшь от этого, что начинаешь беситься из-за всего вокруг!       — Меня звали. Не человек, правда, а предмет… Долгая история, но я понимаю тебя.       — Мне кажется, однажды зов окажется настолько силён, что я не смогу не сопротивляться.       — А я думаю, что если очень захотеть, то…       — Уже пора, — внезапно прервала его Эрида и кивком указала на часы. — Скоро придут классные, чтобы проверить нашу сохранность, а тебе ещё рыцарей искать.       — Но... — растерянно начал говорить Брендон.       — Уже поздно. Но спасибо за этот вечер, — неловко улыбнулась Эрида и исчезла за дверью, ведущей с крыши.