С обратной стороны

      Этот город - большой, пыльный, шумный, кашляющий выхлопами тысячи машин и умирающий. Она могла бы провести парочку ритуалов и хоть немного исправить положение, даже с абсолютно другим вектором силы это иногда бывает возможно, но зачем ей это? Это не её дом, не её место, она бы с большим удовольствием осталась с бабушкой в Милфорде, в старой маленькой школе на триста человек, в знакомых улочках и море, в пекарне на углу и старом, но таком родном парке. Осталась бы с Луизой и Рокси.       Отдаление от подруг было, наверное, главным разочарованием при переезде. И если расставание с Луизой ещё можно было как-то пережить, в конце-концов, у них были е-мейлы друг-друга, то Рокси… Ну, она никогда не слышала, что у бродячих кланов оборотней есть электронные почтовые ящики. Так что переезжать быть грустно, плохо, страшно, ведьмы не боятся, и неудобно, но папу повысили на работе, а значит, хоть у кого-то всё будет хорошо.       Новая школа была странной, блеклой и какой-то излишне прилизанной, с милыми клумбочками и решетками на окнах. Видимо, чтобы дети не сбегали. Она бы точно сбежала. Вся эта атмосфера просто отвратительнейшим способом давила на её нервы.       Мие тут не нравилось совершенно, но родители даже не желали ничего слушать, отправляя её сюда, они вообще были слишком заняты своими бумажками, от которых тянуло пылью и клонило в сон.       Была бы здесь бабушка - точно бы разрешила не ходить, она всегда верила, когда у Мии было предчувствие, потому что по себе осознавала, как это важно.       Но бабушки не было, была только машущая ей девочка, видимо, новоявленная одноклассница, рюкзак за плечами и тянущее чувство где-то в солнечном сплетении. Не к добру это, совсем не к добру.       Девчонку с афро-косичками зовут Миллисент Родригес, она из эмигрантов, а ещё - состоит в приветственном комитете, знает практически каждого в этой школе, является старостой класса и может болтать без умолку до десяти минут. Потом ей требуется реакция собеседника и всё по новой. Если именно об этом и предупреждала интуиция - что же, не всё так страшно, пережить одну жутко болтливую особу она в состоянии, пожалуй.       Звонок становится её спасением от настолько назойливого общества человечки, явно слёту записавший её в лучшие подружки. Из-за школьных сплетен уже пухнет голова, на кончике языка ощущается тухлый привкус отвращения, на неё смотрят все в классе, а живот противно крутит. Мия и рада бы сказать, что это из-за волнения перед новыми людьми, но увы и ах. Интуиция тонко звенит и играет на струнах нервов, хочется сбежать подальше, забиться в угол и прикрыть голову руками.       Но она сдерживается усилием воли, встаёт, когда её просят представиться, шутит про море и решетки на окнах, говорит, что увлекается мистикой и улыбается максимально приветливо. Нет смысла портить отношения с первого же дня, они вроде как дружелюбные и милые. Особенно вон тот парень на задней парте с ямочками на щеках. Так, не смотри туда, Мия!       Остаток дня проходит как в тумане, она с трудом запоминает имена новых одноклассников и расписание, на обеденном перерыве съедает едва ли четверть ланч-бокса, путается в расположениях кабинетов и не слушает лекции, вместо занудного голоса преподавателей стараясь услышать Астрал, или хотя бы собственный пульс. Интуиция тянет прочь из школы всё сильнее, и она с тревогой смотрит то на проезжую часть, то на часы. Ещё около двадцати минут и всё закончится. Ей обещали мороженое за день идеального поведения. Всё в порядке, волноваться совершенно не о чём.       Минут за пять до звонка, когда учитель начинает объяснять домашнее задание, ей на парту падает записка. Подавив тихий, но полный безнадёжности стон, она мельком оглядывает класс, встречается взглядом с той самой Миллисент, и та вдруг едва заметно кивает. Мия всё же вздыхает, но всё же разворачивает сильно помятый кусок бумаги, отвернувшись.

«Мы бы хотели посидеть с после уроков в библиотеке и поговорить ещё немного. Школа небольшая, у нас редко бывают новенькие, всем интересно узнать о тебе побольше. Ты же будешь с нами?»

      О. О чёрт. Ну вот за что. Она хотела домой, в свою комнату, где уже есть куча подушек, ароматных свечей, от которых не хочется вырвать себе носоглотку, и заготовки для рун, которыми ей можно заняться вместо контактирования с другими людьми, Мия слишком устала и слишком на нервах из-за своего «паучьего чутья». Может, это просто цикл, и её пронесет?.. Хочется сложить ладони и помолиться, хотя она прекрасно знает, что Бога нет, но делать нечего, так что она ещё раз краем глаза смотрит на Родригес, щелкает пальцами, привлекая её внимание, и качает головой.       Зато, кажется, она поняла, почему так противно ныло в животе всё утро. Если ей до сих пор хочется свалить подальше, что-то произойдёт именно в библиотеке.       Мия практически ложится головой на парту и глушит в рукаве школьной кофты усталый стон, накрепко зажмурившись. Ну что такого, чёрт возьми, может произойти в библиотеке? Это ведь буквально самое спокойное место, которое вообще можно найти в учебном заведении. Что может случится среди пыли и книг? Она найдёт жутко древний фолиант и подхватит проклятие чесотки? На неё упадёт шкаф? Взойдет кровавая луна и Йормунгард сломает клыки, пытаясь прокусить её самомнение? Тьфу, совсем уже тупые шутки пошли, это всё явно от нервов.       Звонок для неё - абсолютная внезапность, огромная змея в воображении скалит клыки и угрожающе качает на кончике хвоста её портфель, так что от жуткого звука она вздрагивает и садится слегка резче, чем следовало бы. На неё с подозрением косятся. Мия вздыхает, выдавливает милую извиняющуюся улыбку, прикрывает глаза на долгое мгновение и начинает с черепашьей скоростью собирать рюкзак, явно надеясь оттянуть неизбежное.       Класс стремительно пустеет, но Родригес верно, будто пёс, ждёт её, едва ли не дыша в затылок, молчаливо поторапливая. Мия готова спорить на набор любимых ручек, если бы Миллисент не была стопроцентным человеком, стала бы отличной Адской гончей, с черной гладкой шерстью и талантом преследования жертвы. Она почти слышит призрачный вой своры Дикой охоты, которой здесь, разумеется, никто ни разу не видел, но это всего лишь скрип колёс отъезжающих со школьной парковки машин. Миллисент просто очень дружелюбный человек, любящий поболтать, очнись и возьми себя уже в руки, Мия, никто не виноват в твоих тараканах.       Так что приходится ещё раз улыбаться. Родригес улыбается в ответ, хватает её за руку и тащит за собой, будто на буксире. В принципе, действие вполне оправданное, Мия понятия не имеет, где здесь библиотека, но лишних прикосновений и хватаний за конечности, особенно таких крепких, предпочла бы избежать. Синяки на ноге от хватки водяницы ещё не до конца прошли даже, так что такое настырное поведение немного угнетает.       Идут они долго, это, кажется, уже другой корпус, более старый, но такой же безлюдный. Школа вообще очень быстро пустеет, она всегда это замечала, никто не любит находится в месте пыток. Шаги эхом отдаются в почти-тишине, Миллисент просвещает её об Осеннем бале. Мия почти уверена, что не пойдёт, так что не особо вслушивается и сосредоточенно изучает облупливающуюся краску на стенах и мутные отражения в окнах. Это немного странно, тут ощущается запущенность, словно корпус давно не использовали.       Библиотека выглядела откровенно так себе, на стульях, шкафах, столах и полу был внушительный слой пыли. Помещение явно не пользовалось популярностью, что было весьма странно, особенно если вспоминать предыдущую фразу Миллисент про то, что и старшеклассники, и они сами тут часто занимаются. Это немного напрягало, но Мия усилием воли заставила себя успокоится. Наверное, она просто не привыкла. В Милфорде их компания могла часами просиживать среди книжных полок, а тут она даже из коридора видела провода. Быть может, она просто проспала какую-то технологическую революцию, и теперь никто не пользуется книгами? Всё равно странно.       – Ты заходи, я остальных подожду. Вон, они уже идут, – и правда, в начале коридора уже шагали несколько девочек, подходивших знакомиться на перемене.       – Ладненько, – ей оставалось только пожать плечами.       Ближайший к двери стол выглядел наименее пыльным, там даже лежала забытая кем-то тетрадь, так что она сделала шаг вперед, намереваясь скинуть довольно увесистый баул. В двери резко щелкнул ключ, напрочь отрезая её от мира.       – Эй, какого?! – Мия резко разворачивается на каблуках, сбрасывает рюкзак на пол и подлетает к двери.       – Расслабься, Ми-Ми, – она не совсем помнит, когда разрешила так себя называть, но сейчас это - вовсе не главное и даже не второстепенное.       – Эй, новенькая, что ты там говорила про решетки? Как тебе такая клетка? – голос дребезжит и ломается, кажется, это кто-то из парней. Перед ней ни лиц, ни образов, лишь темнота и очертания неровной двери, сквозь зазоры между деревом и стеной проходят лучи света.       – Ч-чего? Вы там совсем, что ли? – сравнить библиотеку с клеткой - это конечно надо додуматься, но, наверное, для обычных людей так и есть. Зато теперь она хотя бы знает, что никаких революций.       – Успокойся, мы все через это проходили… – вот уж этот голос она точно узнает.       – Какого черта, Родригес?! – Мия срывается на крик и со всей силы бьёт кулаком в дверь. Костяшки тут же ошпаривает болью и попытки пробиться на свет в прямом смысле этого слова приходится прекратить.       – Не черта, а… Ты что, не слышала о призраке Хазефской школы? – по ту сторону двери явно озадачены. Мия выдыхает. Они всего лишь глупые, глупые подростки. Нужно успокоиться.       – Представь себе, я сюда переехала два дня назад! Выпусти меня! – На этот раз она поступает умнее и тарабанит мягкой частью кулака.       – Извини, но нет. Дверь заперта призраком, – она не слишком разбираться в интонациях, так что, возможно, никакого ехидства там не звучало. Но она разбирается в людях, которые не верят в сверхъестественное, так что, скорее всего, ехидство там было, да ещё и напополам с сарказмом.       – Это вы её заперли! Не неси чуши! – если бы всё было так просто и все эти обалдуи знали, что существуют на самом деле и призраки, и те, кто их изгоняет, то можно было бы просто вышибить дверь какой-нибудь руной. Но нет, нет-нет-нет, она в курсе, чем заканчивается проявление способностей вне круга посвященных.       – Не выделывайся, Хармон. Здесь учатся лишь достойные, хочешь быть с нами - играй по нашим правилам.       Людей за дверью явно больше, чем она рассчитывала, голос ей не знаком. Это напрягает и заставляет не то переходить на астральное зрение, в котором не существовало стен, не то давать волю подступающей истерике. Сигнал не ловит, она в каком-то старом бункере, переделанном под библиотеку, окон нет, выход один, но и тот заперт.       – Да мне школу сменить проще! Выпустите, придурки! – Мия давится всхлипом и пытается напрячь руки, чтобы они не тряслись. Она не бабушка, выходящая сухой из воды даже после схватки с демоном, ей всего лишь тринадцать, она маленькая девочка с боязнью замкнутых пространств, и ей чертовски страшно. Там, снаружи, большой мир, но он закрыт тупыми детьми и ей не выйти. Родители запретили использовать магию в школе. Это, наверное, был самый логичный поступок из всех возможных, но о логике сейчас как-то не думалось.       – Она заперта изнутри, Хармон. Её закрыл он, – даже через закрытую дверь Ми слышит трепет в чужой речи, и её немного трясёт, не то от страха, не то от гнева. Маленькие… личинки сектантов, вот они кто!       – Да-да, конечно! К вашему сведению, призраков не существует! Откройте, мать вашу! – Мия несколько раз пинает дверь и обессиленно отступает, шипя «сволочи». Тихая истерика постепенно перетекает в такой же тихий, но куда более страшный гнев. Она чертовски зла и на эту школу, и на дурацкие легенды о всяких древних штуках, и на детей, которые не ведают, что творят.       – Да-да, конечно, призраков не существует, меня не существует, нас всех вообще тоже не существует, мир одна большая иллюзия. Что за невежественная молодежь пошла. Вот в моё время… – раздалось откуда-то из темноты, но говорившего тут же перебил весёлый голосок Миллисент:       – Обычно он выпускает через двадцать минут, но некоторые и по часу сидят. Думаю, ты быстро справишься. Удачи, Ми-Ми.       – Не припоминаю, чтобы разрешала себя так называть, Родригес! Если считаешь, что после такого можешь называть себя моей подругой - то ты нахрен сильно ошибаешься! – Она хватает ртом воздух и не поворачивается. Там, за спиной, очередное паранормальное существо, пока что вроде как даже не агрессивное, но её всё равно колотит. Она не хочет поворачиваться и снова месяц страдать от кошмаров. Она уже по горло сыта этим днём и всем происходящим.       – Не кипятись, Ми-Ми, все через это проходили, – хихикает противная девчонка и, судя по звукам, отходит, наконец, от двери.       Мия устало опускается на ближайший стул. Вся школа в ненормальных, чудесно. Как только выберется - самолично оформит документы на перевод! Жить нормально не получается, так хоть со стороны других детей не будет каких-то чрезвычайных ситуаций. Призрак за спиной вздохнул.       – Ну и что мне с тобой делать? Я чую, ты сильный ребенок, значит, пользы от тебя никакой, такую ядовитую силу мой желудок точно не переварит. Может, просто отпустить? Нет, это скучно, определённо. Испортить прическу? Да у тебя её и нет, что за мода пошла. Просто силу выпить… Тоже скучно. Высыпать рюкзак? Детские шалости, до чего я опустился…       – Вот именно, до чего Вы опустились. Вы вообще кто? – на какое-то мгновение в библиотеке установилась идеальная тишина. Она всё ещё не смотрит назад, но делать ничего не остаётся. Кажется, дверь и правда закрыл призрак. Какова ирония, а.       – Ты… Ты видишь меня, ребенок? – шокировано произнес… кто-то.       – О да, и слышу тоже прекрасно. Может хоть покажетесь?       Из тени, покачиваясь и дергаясь точно картинка старого телевизора, выплыл полностью лысый мужчина. Количество его морщин, видимых даже в тусклом свете, можно было сравнить лишь с количеством звёзд на небе, шею украшали огромные, легко различимые даже с расстояния синяки, свидетельствующие о насильственной смерти, по рукам уродливыми змеями расползлись трупные пятна.       Мия мысленно выдыхает и морщится, на лицо было отсутствие энергетической подпитки, призрак был явно старым и почти стёртым из ткани бытия. Кажется, только благодаря этому тупому "ритуалу" он и держался за жизнь. Ей оставалось только вздохнуть, с призраками она уже работала, но они были далеко не в ее топ-чарте «любимая нежить». Но он был почти нормального вида, без пятен крови и вывалившихся наружу кишок. Это… вдохновляло. Никаких кошмаров.       – Кто вы и почему не ушли в свет, – Мия глубоко дышит и спрашивает не слишком эмоционально, но настойчиво. Она всё ещё слегка клаустрофоб, хоть наличие очередного «пациента» и отвлекает.       – Какое тебе дело, ребёнок? Раз уж видишь меня - поздравляю, можешь выходить. Не твоё это дело, мала ещё, – несколько равнодушно отзывается старик, точно так же разглядывая её в ответ.       – Я - Айнклан. Весь мир знает, что если у ребенка из Айнкланов проснулся дар - он взрослый, и Вы тоже должны это знать, Вы ведь давно здесь, да? Кто Вы? Почему Вы здесь?       – Айнклан, да? Что ты делаешь так далеко от Германии, ребенок? – спрашивает призрак, не то намеренно, не то случайно игнорируя её собственные вопросы. У фантомов такое бывает, поэтому Мия даже не злится, честно, вся злость вышла, будто сдулся воздушный шарик.       – Отлично, вы слышали, – Мия довольно кивает головой, – я из той ветви, которая эмигрировала в Америку. Вы, кстати, тоже в Америке, вы в курсе?       – Да уж понял, за столько-то лет, Швейцарией тут и не пахло… – расстроенно вздохнул мужчина, заставив её немного приподнять брови в удивлении. С призраками из Швейцарии она ещё не встречалась. С людьми, впрочем, тоже, поэтому особой разницы это не создавало.       – Кто Вы, как Вы здесь оказались, Вас что-то держит? – вопросы каждый раз одни и те же, но Мия почти привыкла, она даже не раздражается, когда приходится говорить всё это, будто попугай. Неупокоенные души часто теряют связь с реальностью, это она уже успела понять за свой весьма небольшой срок практики.       – Чего не знаю, ребенок, того не знаю, – наконец ответил призрак и пожал плечами, явно не заинтересованный в этих знаниях. Мия вздохнула, героически подавив желание постучать лбом о стену или ближайший шкаф. Нужно сохранять спокойствие, снаружи кучка детей, и от призрака их отделяла лишь не слишком толстая стена. Это нервировало.       Старику было явно скучно, так что он скорее просто хочет поболтать, чем выпить её, но это не значит, что он не выпьет просто от скуки тех, кто сунется сюда следом за ней. Стоит побыстрее все закончить. Этих детей она уже ненавидела, но защитить была обязана. Это главная цель, заповедь, любого, кто работает с «изнанкой» мира, и, хоть иногда, прямо как сейчас, Мия её откровенно ненавидела, исполнить всё же вынуждена.       – Очнулся тут примерно в девяностых, если правильно понял, это место только открывалось, а потом была Полная Луна… Кажется, это так назвали? – внезапно говорит старик, выдавая кусок нужной информации.       – И вы засветились перед кем-то, – Мия понятливо кивает и улыбается краешком губ, сдерживая гримасу облегчения. Значит, не такой уж и старый призрак, раз с начала девяностых обитает. Вот если бы с самого основания школы - было бы страшно, призраки, которым за полвека, уже очень серьёзные противники, если уж настроены агрессивно.       – О, так ты слышала? – до этого немного отвлекшийся мужчина вновь подлетает к ней. Усилием воли не шарахнувшись от него, Мия отвечает:       – Скажем так, великое затмение при полной луне, смешанное с парадом планет - не то событие, о котором забывают даже спустя десятки лет. Вспышки паранормальной активности происходят по всему миру. Разве что в Ватикане тишь да гладь была, но он не считается, на самом деле, там всегда либо архидемона изгоняют, либо ху-у… кхм, ничего не делают, – она смущённо кашляет, ненадолго прерываясь, а после снова говорит: – Так что не Вы первый, не Вы последний, я знакома уже с несколькими такими, кто был обнаружен при Полной луне, а бабушка, наверное, и вовсе поименно всех жертв в Штатах знает. Она у меня такая, да… – после чего улыбается и вздыхает в который раз. Она всё ещё очень скучает.       – Но вернёмся к нашим баранам. Вы очнулись прямо тут, в библиотеке? Может, какая-то книга взята из вашей коллекции? Завалившаяся куда-то квитанция?       – Я… Я не помню. Да, кажется, очнулся прямо тут, только, знаешь… Тогда всё выглядело по другому. Больше света, больше людей… Сейчас сюда редко кто-то заходит, разве что, вот, детишки бегают…       – Хорошо, отлично. Давайте сейчас пройдемся по библиотеке, вы должны мне сказать, если вспомните что-то или узнаете какой-то предмет, хорошо?       – Да ты никак меня на тот свет справаживаешь, ребенок? – с явно наигранным гневом возмущается призрак.       – Вам здесь и так не место, Вы давно уже должны были быть там, – Мия качает головой и идёт к ближайшему книжному шкафу. – Давайте, пролетитесь, вспомните что-то, мне нужно понять, что вас держит.       – Так уж и быть, ребёнок. Взамен, пока я тут летаю, расскажи мне, что в мире происходит-то, я тут уже teufel weiß сколько времени без связи.       Призрак левитирует сквозь стеллажи, а Мия молчит. С чего начать - она понятия не имеет. Призраки, конечно, часто просят что-то, но пересказ мировой истории - точно не её сильная сторона.       – Ну, начнем с того, что сейчас две тысячи пятый. Кстати, может, вспомните, в каком году Вас убили? – Постоянно перескакивать на память самого призрака - лучшая тактика, как говорила бабушка, поэтому, решив не позориться ещё и перед каким-то левым призраком, она, естественно, пользуется ей.       – Нет, ничего пока не вспомнил. Но, кажется, это были… сороковые? Да-да, точно! После войны было, все возвращались… Я, кажется, помогал кому-то… Не помню. Scheissdrech! – старик экспрессивно машет руками, явно ругаясь, на что Мия только вздыхает, устало жмурясь на пару секунд:       – Согласна. Не переживайте, это всегда так, раз уж начали что-то вспоминать, значит мы близко. Вернитесь-ка на стеллаж назад. Лучше?       – Да, кажется. Здесь, кажется, парочка очень хорошо сохранившихся талмудов… Вот, да-да-да, сорок седьмой год шёл, когда меня закапывали. Я сорок дней в склепе провёл, а потом словно память вырезали…       – Отлично, отлично. В смысле, плохо конечно, что вас убили, но вы начали вспоминать. Осмотрите полки, мы близко, – Мие оставалось только кивать, поощряя призрака и дальше вспоминать свою прошлую жизнь.       – Нашел, кажется, – спустя несколько минут отозвался мужчина, но звучало он при этом как-то уж слишком растерянно. – Это… моя библиография?.. Как странно, я никогда не писал книги…       Мия застонала и все же стукнулась головой о стену. Случаи с подлогом личности и завещаний были её самыми нелюбимыми. К тому же, обычно, если им всё же попадись такие дела, Мия только помогала, а работала всегда бабушка, обладающая реальной властью и связями в разных инстанциях. Но бабушка осталась в Милфорде.       – Что же, позвольте представиться, Штефан Кляйн, владелец сети отелей и приютов для беженцев «Кляйн», – призрак отвесил ей маленький шутовской поклон, – убит женой из ревности к постоялице. Мда… Гертруда была такой милой с гостями, а вот как вышло…       – Приятно познакомиться, мистер Кляйн. Соболезную насчет вашей жены, но держит вас здесь явно не она, а именно это книга. Нужно отправить её бабушке, она точно разберётся, у меня никаких возможностей раскрыть подлог нет. Вы как, переживете трансатлантический перелёт?       – Ну, не думаю, что этот вопрос вообще должен меня волновать…       – Ахм, мда, согласна. В любом случае, сначала просто другой штат, а там бабушка уже решит, что с вами делать. Согласны?       – А у меня есть выбор? – призрак безразлично пожимает плечами, и не то чтобы Мие нравилась такая равнодушность.       – Гм, ну да. Кладите тогда в сумку эту вашу библиографию, разберемся так. И дверь откройте, а то будет не очень красиво, если я её спалю.       – Да-да, точно, не стоит ничего поджигать, книгам огонь вреден вообще. Призрак пытается поднять книгу, но она падает, оторвавшись от полки лишь на миллиметр, мужчина был слишком слаб без поддержки, а трюк с ключом и воспоминания выпили все силы, сделав его едва видимым, только из-за сияния в темноте Мия его и различала. Кажется, до Милфорда он не доживёт, а это плохо, однажды развоплотившиеся призраки сходят с ума и потом их ловить приходится как полу-разумных полтергейстов. Придется подпитывать. Бабушка, конечно, запретила до следующей луны, но тут случай экстренный, иначе мороки потом столько будет, что проще закопаться.       – Давайте сюда свою руку, не хочу, чтобы вы раньше времени ушли, – Мия подходит к шкафу, отработанным жестом прилежной ученицы быстро скидывает книгу в рюкзак и протягивает открытую ладонь мужчине.       – Это тоже какая-то твоя магия? – недоверчиво осведомлчется тот, но послушно берет её за руку. Прикосновения, как всегда, не несут ничего, кроме стылого холода, по спине Мии тут же пробегают мурашки, заставляя поежиться.       – Да, что-то вроде того. Чтобы Вы повторно не умерли от нехватки сил, – Мия прикрывает глаза, сосредотачиваясь на ауре призрака. Та была едва различимой, уцепиться за неё было сложно, но вроде получалось.       – Разве призраки могут умереть ещё раз? – между делом осведомляется старик.       Мия неопределенно качает головой, полностью сосредотачиваясь. Сила текла медленно, с усилием, по виску прокатилась капля пота, дышалось трудно и прерывисто. Прошло, казалось, около часа, хотя она точно знала, что процедура передачи силы не занимает и минуты, но время тянулось, сила утекала и в какой-то момент её стало слишком мало. Мия открывает глаза, выдыхает и опускается на жутко пыльный пол. Руки подрагивали, ноги не держали, зато призрак выглядел цельным и не рябил, словно от помех. Дело было сделано.       – Я тут посижу немного, а потом уже и пойдём. Как ощущения? – Язык едва ворочался, но в целом всё было хорошо, как она могла судить, регенерация явно ускорилась с прошлого раза, хоть и едва ощутимо, но это всё равно радовало.       – Ты знаешь, очень странные. Я слишком давно не чувствовал живого тепла. Это ты после каждого раза так? – призрак склонил голову к плечу, наблюдая за ней с сочувственным интересом.       – Ну, начать стоит с того, что я не так часто и силой делюсь. К тому же, вы почти исчезли, так что пришлось больше вливать.       – Оу, сожалею, – коротко вздохнул мужчина.       – Да все в порядке, это даже полезно, увеличивает резерв. Всё, пойдёмте, я в порядке.       Мия с трудом, опираясь на несчастный стеллаж, встает и шагает к двери. Призрак плывет за левым плечом, точно шарик на ниточке, и это было немного забавной ассоциацией, но сил даже просто улыбнуться не было.       Остановившись прямо у двери, она с намёком поглядела на призрака через плечо. Замок послушно щёлкнул, и Мия практически вывались под ноги уже явно бывшим одноклассникам, но всё же приняла вертикальное положение и оглядела собравшихся.       Перед ней была добрая половина класса, которая смотрела на неё огромными глазами. Мия фыркнула. Маменькины детки, любящие шоу. Что бы они сказали, увидев сейчас этого Кляйна?       – У вас больше нет призрака, поздравляю, – она скалит клыки, с трудом держась вертикально, и переводит взгляд с одно бледного лица на другое. Должно быть, выглядит она не лучшим образом, если мордашки у них донельзя испуганные. Впрочем, ей всё равно. Она хочет домой. В Милфорд. – Но вам никто не поверит. Попытаетесь повторить этот фокус ещё раз - изойдете прыщами, даю слово. Придурки. Посвящение у них. Адьос. – Она отдает последние крохи силы, вкладывает в заговор, а после - едва волочит ноги. Её никто не окликает, не тормозит, да она и не уверена, что остановилась бы. Книга весила не слишком много, но давала ощутимый прирост к весу рюкзака, Штефан безмолвной тенью парил рядом и молчал. Мие было почти всё равно, она пыталась не упасть, ну или хотя бы не сделать это на глазах у всех. Да-а, не готова она к таким приключениям, кто бы что не говорил.       До стоянки она доходит лишь с, очевидно, божьей помощью, делая перерывы каждые две минуты и усиленно моргая, чтобы прогнать разноцветные круги. Мир качается будто пьяный, в машину она формально падает.       – Милая, ты в порядке? – Отец обеспокоен, но она уже практически спит на неудобном заднем сидении и отвечает с трудом.       – Я вплела слово. И я перевожусь, расскажу позже, ладно? Хочу спать. Мама, наверное, что-то говорит, откуда она вообще в машине, папа обычно ей отвечает, он практически всегда на стороне Мии, это радует. Однако Мия не слышит, она проваливается всё глубже и глубже в сон. Удачно провернутое дело греет душу.