***
Форсайт заходит в дом, встречая на пороге Джесс, которая заканчивала уборку. Парень поднимает руки вверх, сразу извиняясь за то, что оставил грязные следы на лакированном полу. Женщина командует ему быстро снимать обувь и не извиняться попусту. Джонс быстро убегает в сторону лестницы под косые взгляды мачехи, затем встаёт у лестницы и пытается подлизаться, но мачеха отвечает, чтобы она даже не пытался. Джагхед добирается до своей комнаты, бросает рюкзак у стола, садится за него, убирая учебники в сторону, и старается выровнять дыхание. Играть роль, где у него всё хорошо, с каждым днём было всё тяжелее. — Джагхед. — в комнату заходит Джесс, тут же закрывая за собой дверь. Форсайт не откликается, продолжает лежать лицом вниз, обхватив голову руками. — Джагхед. — повторяет мачеха, идя уверенно к Джонсу, кладет руку на его макушку и гладит по голове. — Ты чего совсем расклеился? — Устал. — без эмоций отвечает парень, голову не поднимая. Самокопание — его главная проблема. — С домашкой проблемы, в футболе сосредоточиться не могу, кошмары прогрессируют. — Попроси Бетти помочь с домашкой. — Мам, ты отлично знаешь, что у нас перерыв. Не хочу нагружать ее своими проблемами. — Форсайт поднимает всё же голову и смотрит то на мачеху, то на фотографию, стоящую на столе. Это фотография с семейного ужина, где ЭфПи и Джесс поведали всем о своей помолвке. Джагхед приобнимает на этой фотографии свою девушку за талию, а носом уткнулся в шею, целуя. Бетти склонила голову, закрыла глаза и мягко улыбается. — Мне нужно время. — В отношениях не может быть всё гладко и идеально, когда-нибудь да возникнут шероховатости, и их нужно просто преодолеть. — мачеха прислонилась спиной к шкафу, ногу согнула и упёрлась ей в стенку. — У нас с твоим отцом тоже были перерывы. — Ты тоже не чувствовала себя в безопасности рядом с ним? — К сожалению, — вздыхает женщина и поднимает плечи. — бывали случаи, когда я боялась. Боялась за тебя, за него и за себя, и тогда мне хотелось сбежать. Я сбегала в свою квартиру на пару дней, приходила в себя и возвращалась. — Я бы хотел сбежать. — стонет Джагхед. — Предложил бы даже Бетти. — Моя квартира пустует, потому если захочешь, то можешь взять ключи, но будешь отвечать на все звонки! — предлагает Джесс и приподнимает уголок губы. — Я желаю тебе только лучшего. — Я знаю. — Форсайт приподнимает уголок губы в ответ. — Ты лучшая, мам. — Слышу от лучшего сына. — отвечает Джесс и оказывается в капкане объятий Джагхеда, будучи не готовой. — Мне нравится, как ты меняешься. — Мне кажется, что я меняюсь только в худшую. — К сожалению, из-за теневого мира ты быстро взрослеешь, но ты начинаешь здраво рассуждать. — парирует Джесс, чтобы Джагхед не чувствовал себя потерянным. — Есть планы на сегодня? — Меня ждёт Джереми, играем в его гараже. — отвечает Джагхед и отступает назад, думая, что ему бы давно пора начать собираться к другу. Джесс отвечает «хорошо» и выходит из комнаты парня, бесшумно закрыв дверь. Форсайт бросает взгляд на фотографию в рамке на столе ещё раз, а после приходит к мысли, что он знает, как ему двигаться дальше.***
Форсайт перекатывался с ноги на ногу, пока ждал, что Джереми откроет ему дверь. На улице накрапывал дождь, темнело и надвигался сильный ветер. Погода была явно против вылазок. Джонс прячет шею сильнее в воротник пальто. Как на зло, Джесс была права, когда заставляла его взять зонтик, но парень отказался, решив, что он на машине и лишние вещи ему ни к чему. Альварес всё же открывает дверь, быстро запуская друга внутрь и подгоняя его словами: «Чего не позвонил? Давай быстрее, заболеешь ещё.» Джагхед смеётся, снимая пальто и бросая его куда-то на тумбочку. Джереми проходит вперёд, разводит руки по сторонам и знакомит парня не голословно со своей обитель. Джонс оценивающе рассматривает всё вокруг, тем не менее кивающе одобряет. — Ты же на пианино играешь, да? — спрашивает Джереми, отходя ещё больше в сторону, и снимает с крышки ткань. — Подготовился? — парирует Джонс, подходя к инструменту. Парень ставит стул напротив пианино, садится за него, подняв крышку, и начинает наигрывать мелодию. — И часто вы собираетесь у тебя в гараже? — Накануне выступлений каждый день, а если пусто в расписании, то, может, раз в неделю. На этой отдыхаем, поэтому и позвал тебя. — отвечает Джереми, берет гитару и проводит рукой вниз, извлекая звук из струн. — Есть какие-то определенные треки, которые хотелось бы сыграть? — Дай подумать. — Форсайт положил руки на клавиши. В голове крутилась одна песня, потому что перед выходом из машины она лилась из колонок. — Riptide? — Вэнс Джой? — переспрашивает Джереми, пытается перебрать клавиши, подбирая мотив. — Давай, но я посмотрю аккорды. — Я пока поставлю видео на запись, хочу Бетти отправить. — ставит перед фактом Джонс, затем улыбается на камеру, устанавливая телефон перед собой. — Я начну, ты подключишься? — Да, хорошая идея. Джагхед включает запись на видео, снова обнажает ямочки на щеках, широко улыбаясь, подмигивает и начинает перебирать пальцами то по черным, то по белым клавишам, извлекая живой звук. — Я боялся стоматологов и темноты, — начал напевать тихо Джагхед. — Я боялся заводить разговор с красивыми девушками, — при этом его глаза были закрыты, он положился на себя и свои ощущения. — О, а теперь все мои приятели зеленеют от зависти, — Форсайт резко открыл глаза и смотрел только в камеру, посвящая каждое слово до единого одной лишь Купер. — Ведь ты снилась им в образе помощницы фокусника О, а теперь они все не у дел… — Джонс берет паузу в пении, но продолжает наигрывать мелодию. К нему подключился Джереми с гитарой, так что звук кардинально отличался от мелодии на пианино. Спустя время Джонс продолжил петь. — Леди, бежавшая к бушующим волнам и оказавшаяся на темной стороне, я хочу быть твоим единственным. — на последней строчке Форсайт делает акцент. Как бы не сложилась жизнь дальше, ему хотелось доказывать, что он однолюб. — Мне нравится, когда ты поешь эту песню, и У меня ком встает в горле, потому что ты будешь петь не те слова…— смеясь, выговаривает Форсайт. На втором куплете Джагхед молчит, пока Альварес берет на себя инициативу петь. Он лишь аккомпанемент более поставленному голову Джереми. Форсайт двигает головой в такт песне, получая удовольствия от того, что у них выходит в дуэте. — Я просто хочу, просто хочу знать, — подключается Джонс к Джереми, и они поют в унисон. — собираешься ли, собираешься ли ты остаться? Я просто должен, я должен знать, я просто не могу, не могу иначе. Клянусь, она просто вылитая кинозвезда. О, ее почти не отличить от Мишель Пфайффер! — Джагхед не сводит глаз с камеры, на губах застыла робкая улыбка. — И у меня ком встает в горле, потому что ты будешь петь не те слова… — заканчивает петь Форсайт, но мелодию продолжает наигрывать, пока не чувствует, что нужно закончить. Взяв в руки телефон, подносит к своему лицу камеры и проговаривает: «Леди, бежавшая к бушующим волнам и оказавшаяся на темной стороне, я хочу быть твоим единственным!», — Форсайт делает поцелуй на камеру и отключает запись. Затем начинает набирать сообщение, чтобы тут же отправить его Элизабет:«Хэй, Беттс. Я у Джереми, и мне захотелось поделиться с тобой этим видео. Надеюсь, что это не расстроит тебя. Всё также считаю тебя своим светом.»
— Парень, не хочешь повыступать с нами? Мне кажется, что из нас вышел бы отличный дуэт. — Джереми откладывает гитару, подходит к столу, чтобы взять бутылку с водой. — И просто в очередной раз признаешься в любви своей Бетти, но со сцены. — Вторая причина звучит притягательнее первой, поэтому я подумаю. — Джагхед поворачивается спиной к инструменту, улыбается другу и снова считает дни в своей голове с момента перерыва.***
Бетти сидела за столом в редакции, перепечатывала статью раз пятый, стирая и начиная заново. Ей не нравилось ничего, начиная от заголовка «Подготовка в Эдмонтон-Хай к балу выпускников идёт полным ходом!» и заканчивая ответами, опрошенных выпускников. Купер стучит концом карандаша по столу, затем тянется к телефону и включает первый попавшийся плэйлист. Им оказывается плэйлист, созданный Джагхедом для нее на рождество. Ей давался слишком тяжёло перерыв, хотя она надеялась на обратный исход. Её штормило от одного настроения к другому, тошнило от еды и от себя, бросало в дрожь от мысли, что они не смогут пройти это испытание любовью, не спалось из-за бессонницы. И она отлично знала свой диагноз: «Импульсивная дура». И она знала, что Джагхед наверняка так не думает, но себя она называла так за глаза. — Купер, я думал, что ты ушла из школы ещё часа полтора назад. — в редакцию заходит Кевин, не ожидавший увидеть подругу. Он складывает руки на груди и прожигает в ней дыру, потому что отлично знал о разрыве с Джонсом, поэтому волновался. — Снова переписываешь статью? — Она ужасная. — отвечает Элизабет и закрывает ноутбук. Девушка поворачивает голову в сторону Келлера. Консилер пришлось брать ещё светлее, чтобы скрыть синяки под глазами, лицо у девушки было бледнее, чем обычно. — Ты аналитик, Купер, вечно критикуешь всё, что пишешь. — Келлер подаёт смешок и садится за стол. — Джонс спрашивал меня, как ты. — Лучше всех. — Да, вижу я. — упрекает Кевин подругу и качает головой. Затем открывает рюкзак и достает шоколад. — Держи, наверняка опять не ела. — Спасибо. — слегка приподнимает уголки губ девушка. Начинает открывать шоколад, но после откладывает так и не открытую упаковку, потому что к горлу подступает тошнота. — Как Джагхед? — Сама как думаешь? — Черт, — Элизабет закрывает лоб рукой и трет его. — Он перезванивал мне, а я сбросила, не подумав его о чувствах. Не хочешь мне сказать что-то? — Что ты хочешь услышать, Купер? Упрекать я тебя не собираюсь, а идея с перерывом всецело твоя, так что от моих слов ничего и зависеть не будет. — Я надеюсь, что он найдет в себе силы простить меня. — Элизабет опускает голову на руки. — Бетти, он и обиду то на тебя не держит. — парирует Келлер. — Так, ладно, мне пора бежать, меня Клэр ждёт. Тебя до дома проводить или сама дойдешь? На улице темно. — Сама дойду, можешь бежать. — отвечает Купер, улыбнувшись. Кевин сощурившись смотрит на подругу, явно не доверяя. — Правда, можешь идти. — Напиши, как придешь домой! Иначе я повторю судьбу Доминика, из-за того, что я не уследил за тобой. — отчасти шутит Келлер перед тем, как уйти. После выходит из кабинета, и Бетти снова остаётся одна. Девушка ещё какое-то время пытается исправить статью, но, поверив, что это бесполезно, бросает затею и вещи в рюкзак. Встав из-за стола, надевает лямки, проверяет открыты ли окна и только потом выходит из редакции, закрывая ее на замок. В школе не осталось почти никого, кажется кроме охранника и уборщицы. Девушка быстро покидает учебное учреждение, выбегая на улицу, здесь уже во всю моросил дождь. Бетти выходит за забор, натягивает капюшон куртки и идёт в сторону дома, пиная под ногами камни. Внезапно на телефон приходит уведомление, девушка достает телефон, замечая сообщение Джонса с прикрепленным файлом. Она прирастает ногами к асфальту, включает видео, размазывая капли дождя по экрану. Успокаивающий голос Джагхеда начинает звучать на улице и отдается в сердце громкими ударами. — Леди, бежавшая к бушующим волнам и оказавшаяся на темной стороне, я хочу быть твоим единственным! — звучит в конце видео, пока Форсайт улыбается, а потом целует камеру. Элизабет на эмоциях набирает знакомый до боли номер, прикладывает к уху телефон и надеется, что парень не бросит трубку. — Только вздумай бросить трубку, Беттс, и я приеду к тебе домой. — звучит грозно голос Джагхеда, но тем не менее Бетти улыбается, стараясь проглотить свои слезы. — Скажи что-нибудь… — Я тебя не отвлекаю? — давится слезами Элизабет, стоя также на месте. — Ты никогда меня не отвлекаешь. — звучит уже спокойно голос Форсайта. — Черт, как же невероятно слышать твой голос, услада для ушей. — Как тусовка с Джереми? — спрашивает Бетти, стараясь отвлечься, затем отходит в сторону, направляясь по дороге домой. — Скоро должны приехать остальные ребята из его группы, поэтому поеду домой, настроение никакое. Сейчас отмазался тем, что мне нужно покурить. — без остановки говорит Джонс, и Бетти выдыхает. Впервые за долгое время ей спокойно на душе. — Погода дурацкая. Ты много молчишь. — Хочу послушать тебя. Твой голос такая же услада для моих ушей. — Чем занимаешься ты? — спрашивает парень, но девушка молчит, шлепая по лужам. — Снова засиделась в редакции и поздно возвращаешься домой? — Почему бизнес, Джаг? С твоими мозгами нужно в детективы. — Слов нет, — смеётся Форсайт, слыша, как Купер переиначила его вечную фразу, что ей нужно не в журналисты, а в детективы. — Мне приехать? Забрать тебя? Я знаю, что ты ненавидишь поздно возвращаться домой и тебя нужно держать за руку. — Косвенно ты это делаешь. Мне не страшно идти, пока я разговариваю с тобой. — Купер сильнее перехватывает рукой мобильник, находя в кармане нож, подаренный Джагхедом для самообороны. — Не нужно встречать меня. — Боюсь предположить, что поздно ты возвращаешься из-за того, что не хочешь домой. Кевин сказал, что ты каждый день засиживаешься в редакции. — снова больше всего говорит Джагхед, но в ответ получает лишь тишину и громкий всхлип. — Молчишь, значит я прав. Скажешь мне, что не так? — Я не могу возвращаться в квартиру и делать вид, что ничего не произошло. Мама и Чарльз ведут себя так, словно ничего не было: мы не пряталось от долгов, не думали, что Чарльз мертв и не были втянуты в Теневой мир. Они не хотят говорить со мной, а мне не с кем это обсудить. Это душит меня, я так не могу, Джаг. — Элизабет делает несколько громких всхлипов прежде, чем снова давится солёными слезами вперемешку с дождем. — Черт! Моя сильная девочка, сколько же тебе пришлось пережить. — Купер на мгновение кажется, что и Джонс начинает давиться своими слезами. — Давай я приеду завтра, и мы поговорим. Ты можешь обсудить это всё со мной. — Ты ведь так просто не отстанешь? — переспрашивает Купер. — Ты права. У меня завтра нет тренировки, так что я могу заехать за тобой сразу после уроков. — Хорошо, я, наверное, буду в редакции. Напишешь, как будешь выезжать. — Бетти доходит до дома и чертит носком кроссовка линии на асфальте. — Я дошла до квартиры. — Почему ты не называешь квартиру домом? — Потому что я не вижу твой свет, Джаг. — Когда мы начали общаться строчками из песен? — Не знаю, но это кажется романтичным, и я люблю это. — Элизабет садится на сырую скамью, не желая заходить домой, хотя там и горит свет. — Можно я позвоню тебе перед сном? Сна в последнюю неделю ни в одном глазу. — Да, буду только рад твоему звонку. — Форсайт выдыхает в трубку. — Ты торопишься куда-нибудь? Я бы сбежал от Джереми и поговорил с тобой, это так успокаивающе. Скучал по этому. — В мире ещё не придумали лучшую психотерапию, чем разговоры с тобой. — процедила Бетти. С волос стекали капли воды, очерчивая подбородок и заливаясь под куртку. — Только не говори, что ты сейчас сидишь на улице. Если ты заболеешь, Купер, то я наплюю на наш перерыв и приеду тебя лечить. — сурово, но тем не менее заботливо процедил Форсайт. — Сам не лучше, — проговаривает Элизабет. — также куришь на улице под дождем. Не думай, что мне ничего не стоит наплевать на наш перерыв и приехать к тебе, чтобы лечить. — Две сумасшедшие родственные души. — проговаривает Форсайт в нос. — Больше всего боюсь, что мы не сможем справится с этим. — Напрасные страхи, Джонс, знаешь, ведь, что мы оба ради друг друга в лепешку готовы расшибиться. — Как твое восстановление ресурсов? — переводит тему парень. — Никак, не чувствую свой внутренний стержень, как чувствовала его рядом с тобой. Возможно, ты и был единственной вещью, которая не давала мне упасть. — Восстановление не может быть линейным и ровным, любовь. — пытается переубедить девушку Форсайт. — А ты и без меня сильная личность, всегда восхищался твоим стержнем. На самом деле ты была для меня примером стойкости и силы воли, хотя и являешься до сих пор. — Я уже говорила, что моя любовь растет к тебе в геометрической прогрессии? — Хочу увидеть тебя, боюсь, что могу не сдержаться и приехать к тебе. — Как-то раз ты сидел на бампере машины и смотрел в мое окно. Тогда я поняла, что влюбилась в тебя окончательно и бесповоротно. — Я понял, что влюбился, когда увидел тебя в кафе. Ты пыталась меня прогнать, а я почему то вытирал потные ладони о джинсы и пытался делать вид, что мне ничего не страшно. Как мы пришли к этому, Беттс? Когда мы перестали быть обычными влюбленными подростками? — Мой отец Дьявол, твой отец Вар. Рано или поздно мы бы пришли к этому, но я рада, что мы нашли друг друга в этой непонятной агонии. Спасибо, что не сдался, когда я пыталась отшить тебя. — Спасибо, что приняла меня и заставила поверить, что я сильнее, чем мог думать. — Форсайт прочистил горло. — Джереми зовёт обратно. Перезвони мне, когда пойдешь спать. Я постараюсь тут же ответить. — Хорошо, любовь. — отвечает Бетти и сбрасывает трубку. Она ещё какое-то время сидит на улице в одиночестве, не обращая внимания на дождь. Затем встаёт со скамьи, двигается в сторону многоэтажки, открывает домофон ключами, поднимается по лестнице до нужного этажа, так как лифт не работает. Зайдя в квартиру, бросает сырой рюкзак под ноги, кроссовки снимает ногой об ногу, и, оставляя сырые следы, идёт в сторону ванной, чтобы повесить куртку. Вернувшись в прихожую, замечает, что Чарльз ставит ее обувь сушиться, а из рюкзака достает все вещи, чтобы также повесить его. — Иди быстро переодевайся, ещё заболеешь. Я чай сейчас поставлю. — проговаривает Чарльз. Последнюю неделю он жил с ними и пытался быть полезным, хотя простреленная рука и не позволяла заниматься всем в полной мере. — Я в душ и спать. Нет сил и желания пить чай. — шепчет Купер. Голос начал пропадать. Чарльз отмалчивается, уходит в комнату. Элизабет успокаивается, уходит к себе в комнату за вещами, беря нужные. Закрывает шкаф, засовывая при этом вещи сильнее на полку. Дойдя до ванной слышит снова Чарльза: «Маму попросили выйти в ночную сегодня, поэтому она два дня подряд в больнице. А ты давай после душа на кухню, голос твой будем лечить.» Бетти ничего не отвечает, ни сил, ни желания нет. Девушка заходил в ванную, закрывает за собой дверь и делает глубокий вдох. В зеркало она не смотрела, знала, что выглядит, как ходячий скелет. Бросив всю одежду на стиральную машину, забирается в кабину, включая горячую воду, чтобы смыть с себя вся усталость этого дня. Немного скатившись вниз по стенке, от накатывающей безысходности и оглушающей тишины, закрывает голову руками, чтобы хоть как-то спрятаться. За дверью стучит Чарльз, спрашивая всё ли нормально, потому что сестра уже долго в душе. Элизабет быстро приходит в себя, выключает воду и громко отвечает, что да, и горло начинает саднить ещё сильнее. Купер быстро убирает с лица воду, вылезает из кабины, обмотавшись полотенцем и быстро сушит тело. Выходить из ванной, чтобы общаться с незнакомцем в обличии брата не хочется, но приходится. — Я в порядке. — сразу на раз пресекает любые разговоры Купер, переступая с пятки на носок. Доходит до кухни, положив на плечи полотенце, чтобы вода с волос стекала на него. — За чай спасибо. — Выглядишь паршиво. — проговаривает Чарльз, встав у стола. — А меня и вовсе избегаешь. — Чарльза Купер больше нет, сам понимаешь, а с Адамом я не стремлюсь общаться. Ты разрушил всю мою семью. — Бет. — пытается поймать за руку сестру Купер, но она резко ее обрывает и уходит к себе в комнату, скрываясь в темноте коридора. Бетти забегает в комнату, выключает свет, садясь перед кроватью на пол. Берет в руки телефон, стаскивая с кровати покрывало, укрывается и включает телефон. На нем снова сообщение от Джагхеда, фотография, где Форсайт на фоне луны бегает и подпись: «Смотрю на луну и думаю о тебе. Она что тогда, что сегодня, ни такая красивая, как ты». Бетти набирает номер телефона Джагхеда, запрокидывает голову назад и тяжело дышит. — Я хотела бы отправить тебе фото в ответ, но я не в форме. — произносит девушка, как только Джонс берет трубку. — Всё в порядке, Беттс. — проговаривает Джонс. — У тебя дыхание тяжёлое и голос сиплый. Заболела всё-таки? — С Чарльзом поругалась. — ответила Купер. — А ты не боишься бегать в одиночестве после всего? Вы с Чарльзом как на пороховой бочке. — Я скорее боюсь за тебя, чем за себя. Себе я уже доказал, что руки кровью замарать не так уж и страшно. Меня воспитывали во всей этой ненависти и взращивали во мне спокойное отношение к насилию. Прости… Я сам себя не узнаю, такие вещи страшные ещё говорю, а ты, наверное, хотела поговорить о чем-то другом. — Это часть твоей жизни, не хочу с ней мириться, но готова принимать тебя со всеми недостатками, ведь в этом и смысл отношений. — Расскажи мне что-нибудь, пока я бегу домой. — У меня ничего в жизни не происходит, всё стабильно и линейно. Начала читать, чтобы не сойти с ума. — Хочешь я спою тебе колыбельную? — спрашивает Джагхед. — Хочу. — Переслушивал вчера плэйлист «общая история нас», который ты составляла ещё в самом начале нашего общения, поймал себя на мысли, что хочу выучить пару песен, но ничего лучше, чем «поднять восстание» ещё не слышал. Поэтому ты не против, если я исполню «нашу» песню? — Могу подпеть тебе. — Бетти подбирает ноги, обхватив колени руками. — Это что снова совместное пение? Люблю это. Элизабет усмехается, но тут же затаивает дыхание, когда Джагхед запевает, что снова готов поднять ради нее восстание. Второй куплет перепадает девушке, поэтому она старается петь так, чтобы Чарльз не услышал. И припев они поют вместе, заканчивая на строчке «Если твой мир рухнет, то я подниму восстание», а после давятся солёными слезами на расстоянии. Бетти знает, что готова согласиться на его предложение сбежать, она готова сбежать уже завтра. Джагхед знает, что сделает всё ради спокойствия возлюбленной даже если придется на кого-то навести пистолет.